Неожиданно

      Самым смущающим во всей этой ситуации было то, что ни Алис, ни он сам не могли объяснить как это произошло, и сейчас сидя перед дедушкой, который только недавно узнал «радостную новость», Ирума невольно вспоминал одну зарубежную телевизионную передачу из его мира, участником которой он себя ощущал, и, чтоб его, даже по возрасту идеально подходил — шестнадцать лет от роду.       А ведь начиналось все довольно безобидно, а легкую тошноту, головную боль и усталость, что преследовали Ируму некоторое время, человек спихнул на акклиматизацию к аду, и симптомы, как назло, спустя два месяца действительно сошли на нет, более того, Ирума ощутил прилив сил — утром он просыпался выспавшимся и бодрым, сохранял энергичность до позднего вечера, на душе было спокойно, а аппетит, казалось, возрос в несколько раз. А потом он заметил её.       Возвращаясь из купальни он на несколько секунд дольше обычного задержался у зеркала, и бесцельно скользящий по отражению взгляд зацепился за белую полосочку у низа живота. Растяжка. Маленькая такая, практически незаметная, но она была. В попытках рассмотреть диковинную полосочку, Ирума начал крутиться у зеркала, и к своему сожалению, заметил кое-что еще. Его плоский до этого живот слегка выпирал. Это было не похоже на то как обычно располагается жир, да и живот в том месте был довольно твердым.       Тогда ради своего спокойствия, он убедил себя в том, что просто слишком много ест в последнее время, от того и поправился, и отправился спать, игнорируя поселившееся в глубине живота беспокойство, стягивающее внутренности в тугой узел. Той ночью он так и не заснул.       А спустя несколько недель, сидя на уроке он ощутил прикосновение. Очень слабое, легкое, и щекотное. А затем пришло осознание — внутри него что-то шевелилось.       От побега в ближайший туалет его не спас даже угрожающий крик учителя Кальеги за спиной. — Головастиков своих вы горазды пускать, а что насчет ответственности, молодой демон?       Из воспоминаний Ируму выдернул голос дедушки, который сейчас активно дискуссировал с Асмодеем сидящим рядом, и парень не мог не восхититься своим избранником — Алис сидел ровно, говорил четко и твердо, и даже пальцы от волнения почти не дрожали. Сам Ирума мог только стыдливо смотреть на своё отражение, плещущееся в чашке Хэллгрея. — Разумеется, я возьму на себя всю ответственность за эту ситуацию, и позабочусь как о господине Ируме, так и нашем ребенке! Для меня огромная честь стать отцом ребенка господина и- — Ирума про себя тихо хихикнул, наверное, впервые за последние несколько дней.       Смотря на взволнованного, пусть и тщательно скрывающего это Аса в голове мелькнуло лицо госпожи Амариллис, когда та узнала что её дорогой первенец, всячески отрицающий своё демоническое начало как суккуба, в первые же несколько недель обучения сделал ребенка внуку директора «Бабилуса».       Вообще всё это не должно было коснуться Ируму — в человеческом мире не было никакого разделения на альф и омег, и уж тем более парни там не могли забеременеть в виду отсутствия женской репродуктивной системы. Учитель Балам предположил, что так его тело отреагировало на перемещение в ад, подстраиваясь под местные порядки, но сказать что-либо точно было затруднительно — Ирума, возможно, был единственным человеком, проживающим в аду на текущий момент, если и вовсе не первым.       Впрочем, после того как его буквально сделал своим внуком один из верховных демонов, Ируму уже мало чем можно было удивить. Вся эта ситуация скорее казалась ему немного странной и волнующей, но не поражала. — Ладно, с этим разобрались. — Кивнул Салливан, складывая руки на столе в замок. — Но есть одно «но»… — И что же это за «но»…? — Алис тяжело сглотнул, аккуратно сжимая под столом руку своего человека, вздрогнувшего от угрожающей ауры ставшего серьёзным дедушки, и Ирума был искренне благодарен возлюбленному за проявление инициативы. Алис вообще был довольно инициативным, по крайней мере в этой ситуации — первым заговорил о взвинченном состоянии Ирумы, первым расплакался, узнав, что скоро станет папочкой, и первым предложил не держать все в секрете и поскорее оповестить чету родственников с обоих сторон о скором прибавлении в семействах.       Ирума наблюдает за тем, как дедушка хмурится, а затем громко выдохнув ударяет кулаками о стол. — Почему я узнаю о том, что скоро стану прадедушкой последним?! А. А-а. А-а-а. Что? — Почему все уже знают кроме меня?! Почему мне даже не сказали, что у моего дорого внучка появился молодой демон?! Более того, оказывается ты знаешь о том, что он человек! Да и не только ты! И ты сказал, что вы встречаетесь с начала учебного года, это ведь так много, почему я даже об этом не знал?!       Весь ужас атмосферы в несколько секунд сходит на нет, и Ирума вместе с Алисом облегченно приземляются на спинки стульев, наблюдая как Опера пытается уговорить будущего прадедушку не заливать скатерть слезами. — П-прости, дедушка, это моя вина. — Впервые за вечер подает слово Ирума, привлекая к себе внимание присутствующих. — Я… немного испугался, и даже пытался отрицать всю эту ситуацию, но… эм, неделю назад у меня появилось м-молоко, и… отрицать что-либо, похоже, уже бесполезно.       Есть ли в аду вообще больницы? Судя по школьному медпункту медицина здесь была очень даже развита, вот только как Ируме объяснять врачу как он, прости господи, забеременел через зад? И какому конкретно врачу? Гинекологу или проктологу? И он все еще был человеком, так что его без труда распознают по отсутствию основания хвоста, а представлять как будут проходить эти роды и вовсе думать пока было страшно.       Внезапно, пораженный словами своего омеги Алис дернулся, неверяще уставившись на него. — Господин Ирума, вы лактируете?! Почему вы не сказали мне, вам, наверное, очень тяжело со всем этим молоком, я мог бы- — Не успел Асмодей договорить, как его рот заткнул ладошкой донельзя красный человек. — Пожалуйста, не говори об этом! Хотя бы не при дедушке и Опере-сан! Я ведь сейчас со стыда умру! — Алис покорно замолчал, но по его горящим решимость глазам было видно, что как только они останутся наедине он подробно расскажет и покажет, что он там собирался делать «со всем этим молоком». — И перестань называть меня господином! Хотя бы в такой ситуации! — Да ладно тебе, внучек, не нервничай так - дал дьявол зайку, даст и лужайку. — Философски изрек успокоившийся к этому моменту Салливан, после чего вновь обратил свой взгляд на Алиса, и Ирума почти слышал, как Опера горестно вздохнула. — Кстати, лужайка, как твоя матушка отреагировала на скорее получения статуса бабушки?       Альфа дернулся, уводя взгляд в пол, видимо, вспоминая эту сцену. — Она… была счастлива, возможно, даже слишком сильно… — Еле выговорил Алис, вспоминая удушающие объятия своей матери, и её шаловливые руки, то и дело стремящиеся оказаться под рубашкой господина Ирумы дабы потрогать уже немного округлившийся живот. И не объяснишь ведь, что трогать господина в таких местах это нарушение личного пространства, и дело тут вовсе не в том, что он ревнует! — Это в духе Амариллис. — Понимающе кивнул Салливан. — Но её можно понять, учитывая, как долго она ждала когда в тебе проснется родовая кровь. — Господин Салливан, прекращайте, вы их смущаете. — Не выдержала Опера. — Они и так еле-еле душа в теле сидят. — А что я такого сказал? Ладно-ладно, но учти, Ирума останется жить здесь! — Повернувшись к Алису заявил новоиспеченный прадедушка. — Я протестую! На омег положительно влияет нахождение рядом с отцом ребенка во время беременности! — Я не готов так рано расставаться с внучком, он слишком быстро вырос, я еще не успел насладиться статусом дедушки! — Зато, я уверен, успеете насладиться статусом прадедушки — вы не сможете разлучить меня с господином Ирумой! — Вы оба немедленно прекратите, вы смущаете господина Ируму.       Ирума облегченно вздохнул и наконец-таки полностью расслабился наблюдая за перепалкой. Все прошло лучше, чем он себе представлял, это главное, а о том, что он уже сам распланировал как где и с кем он будет жить, а так же закончит год очно и продолжит ходить в школу до самых родов он им сообщит как-нибудь потом. Да, обязательно сообщит потом, а сейчас надо бы подумать над именем для малышки — Ирума почему-то не сомневался, что это будет девочка.