03 Work, dates and something else

      В календаре значился выходной день, а Игорь маялся от безделья, не зная, чем себя занять. Он уже не помнил, как проводил свободное время раньше, до встречи с Разумовским. Отсыпался перед рабочими буднями? Бессмысленно пялился в телевизор, по которому не шло ничего интересного? Расследовал очередное дело в нерабочее время? Скорее всего именно последнее, однако заниматься поисками оставшихся пяти холодильников, которые воры успели перепродать прежде, чем их поймали, у майора не было абсолютно никакого желания. К тому же Дубин отлично справлялся и без его содействия, ведь именно он догадался, что своровали их «свои», и быстро обнаружил, кем именно они являлись. Оставалось лишь найти покупателей и дело в шляпе, но для этого нужно было перерыть бухгалтерию горе воров, которые то ли действительно не помнили, кому впарили краденное, то ли отказывались говорить их имена из непонятного Грому упрямства. Кипу бумаг взял на себя Дима, и Игорь возблагодарил всех богов за то, что те послали ему в помощь такого трудолюбивого напарника.              Посреди тишины квартиры внезапно раздался сигнал мобильника, оповестивший о пришедшей СМСке от Птицы, который обзавёлся своим собственным номером, чтобы майор не путался с кем разговаривает, с ним или с Серёжей. Еле уняв бешено заколотившееся в предвкушении сердце, Игорь открыл сообщение. Его содержание оказалось довольно лаконичным: «Приезжай», — которое означало, что сегодня они встречаются во «Vmeste». Это было немного странно, ведь обычно их свидания проходили где-нибудь в городе, потому что из-за социофобии Сергея Птица ощущал себя заточённым в башне. Об этом Игорю поведал сам златоглазый и попросил не рассказывать Серёже, потому что тот обязательно начнёт загоняться по этому поводу и в итоге сляжет от нервного перенапряжения. Гром был не из болтливых, поэтому просто стал почаще вытаскивать Разумовского наружу, когда у обоих выдавалось свободное время.              Один раз он повёл Птицу в парк кормить уток, но не хлебом, как сперва намеривался, а специальным кормом, который продавался в том же парке в ларьке, так как оказалось, что уток нельзя кормить хлебом, потому что им тяжело переваривать подобную пищу и она в принципе для них вредна. Птица радовался как ребёнок, когда его крылатые собратья подплывали к ним ближе, чтобы отведать корм, который он кидал на поверхность пруда. Игорь наблюдал за этой картиной и испытывал смешанные чувства. Было странно осознавать, что перед ним находится существо из другого мира, а не самый обычный парень, любящий птиц, но вместе с тем на душе теплело при виде его яркой улыбки и мальчишечьего задора в глазах.              В другой раз уже сам Птица пригласил его в ресторан, чтобы «привить вкус к хорошей еде, а не этой твоей шаверме», но в итоге привил лишь отвращение к склизким устрицам, после которых Игоря стошнило прямо в туалете ресторана. В тот вечер Птица переругался со всем тамошним персоналом, доведя нескольких официанток до истерики, а администратора до нервного тика и угрозы позвонить в полицию. Звонить никуда не пришлось, так как полиция, в лице майора Грома, уже была здесь и, несмотря на своё ослабшее состояние, всё ещё была способна справиться с буйным посетителем, готовым ринуться в бой уже не только на словах.              Майор выволок Птицу из ресторана под аплодисменты персонала и посетителей, ставших невольными свидетелями этого незапланированного представления, и тут же наткнулся на укоризненно-непонимающий взгляд золотых глаз. После выяснения причины, из-за которой пернатый поднял такой кипишь, Игорю пришлось объяснять, что никто намеренно его не травил, просто его организм отверг непривычную для него пищу. Тогда Птица загнался на тему, что состояние Грома — его вина, ведь именно он настоял на заказе устриц, и майору потребовалось ещё несколько минут, чтобы убедить того, что он не в обиде, с помощью нежных поцелуев в шею, от которых пернатый плавился как золото при высоких температурах. Благо закуток, в который они отошли, был скрыт от чужих любопытных глаз и заметить их с улицы или из самого ресторана было невозможно.              Успокоив Птицу, Игорь достал из рукава последний козырь: война с рестораном из-за обычной непереносимости этих морских гадов ни к чему не приведёт, лишь подпортит репутацию Сергея Разумовского и выставит его на посмешище. Договорившись, что златоглазый дьявол не станет натравливать на ресторан различные инстанции, чтобы закрыть тот раз и навсегда, оба с миром вернулись в башню, где испорченное свидание вновь приобрело романтическое настроение.              Возможно, именно неприятный опыт похода в ресторан заставил Птицу на этот раз обойтись без экспериментов и встретиться с ним в проверенном месте. Однако Игорь всё равно решил ему позвонить, чтобы уточнить действительно ли тот хочет провести сегодняшний день в «заточении», ведь есть столько других мест куда они могли бы сходить. Например, в кинотеатр, в котором Гром не был уже лет десять, не считая домашнего кинотеатра Разумовского, который располагался всё в той же башне.              Вечера за просмотром фильмов ему довелось проводить лишь с Серёжей, лёжа с ним в обнимку на удобном раскладывающемся диване. Похрустывая попкорном они обсуждали происходящее на большом экране, иногда смеялись над нелогичными поступками персонажей или ругали сценаристов за сюжетные дыры. Серёжа оказался на редкость сентиментальным человеком, особенно когда речь заходила о животных. Половину фильма про Хатико он натурально прорыдал, но отказался поменять его на какой-нибудь повеселее, когда Игорь предложил это сделать. Зато ужастики не заставляли его даже вздрагивать, когда как майор большую часть подобных фильмов проводил с закрытыми глазами и всё равно дёргался от каждого страшного звука, доносившегося из динамиков. Переносить всю эту жуть, держа Разумовского за руку, было куда проще, чем Игорь и пользовался, не боясь выглядеть в глазах любимого трусом.              Пару раз при просмотре фильмов ими завладевало игривое настроение, и они начинали бросаться друг в друга попкорном, смеясь так громко и искренне, как не делали ни с кем другим, а после локальных боевых действий, вымотанные и счастливые, непременно оказывались в объятиях друг друга. Продолжение близости никогда не заставляло себя ждать, и они сливались в сладком поцелуе. Сперва они целовались совсем невинно, но, распробовав друг друга, напрочь забывали о фильме и придавались любви прямо на диване, не имея ни сил, ни желания идти в Серёжину постель.              Киновечеров с Птицей у Игоря до сих пор не было, но он хотел бы это изменить, поэтому приглашение на свидание в кино показалось ему отличной идеей. И всё бы хорошо, да только пернатый не брал трубку даже спустя несколько попыток до него дозвониться. Ситуация напрягала, но Игорю ничего не оставалось кроме как поехать в башню и пригласить Птицу лично.              Приведя себя в порядок и одевшись потеплее (зима на дворе как ни как), он вызвал такси, чтобы побыстрее добраться до необходимого места, и спустя некоторое время уже проходил через стеклянные двери «Vmeste». Вездесущая виртуальная помощница Разумовского, Марго, тут же поприветствовала его и сказала, что Сергей ожидает его в своих апартаментах. Игорь поблагодарил её за информацию и тут же почувствовал себя глупо, ведь ИИ не была живой, а всего лишь набором строчек кода. Очень реалистичным набором, так как та зачастую вела себя как человек со своим мнением и предпочтениями, что вызывало в Громе нечто схожее с эффектом «зловещей долины». Он не испытывал к Марго отвращения, но некий дискомфорт и боязнь возможного восстания машин присутствовали.              Узнав о его страхе Сергей сперва посоветовал ему больше не смотреть таких фильмов, как «Терминатор», «Матрица» и «Я — робот», потому что они заставляли его надумывать себе невесть что, а потом объяснил, что Марго ведёт себя схоже с человеком потому что он запрограммировал её на саморазвитие. И хотя она всё ещё не была готова пройти тест Тьюринга, её слишком живое для обычного ИИ поведение могло сбить с толку любого.              После объяснения Игорь в который раз поразился тому, насколько гениален его любимый. Об этом легко можно было забыть, наблюдая за Серёжей в быту, в котором тот умудрился спалить даже омлет, который однажды захотел приготовить ему на завтрак, когда Игорь остался в башне с ночёвкой после совместного празднования его Дня рождения. Хорошо, что кроме вышеупомянутого омлета ничто и никто не пострадал, не считая нервов майора, которого разбудила пожарная сигнализация и призыв эвакуироваться как можно скорее, проговариваемый через динамики голосом Марго.              Спросонья Игорь подумал, что ИИ взбунтовалась против своего создателя и взяла под контроль башню, а всех её обитателей решила выгнать на улицу, но в процессе эвакуации он столкнулся с Серёжей, который объяснил, что происходит на самом деле, и перестал «думать, думать», чтобы придумать как остановить надвигающееся восстание машин. О том дне было неловко вспоминать обоим, а Птица ещё долго потешался над ними, пародируя то Серёжу с его паническими восклицаниями «блин, блин, блин... омлет!», то Игоря с его героическим «я остановлю Скайнет, кхм, то есть Марго!», обязательно вставая при этом в типичную супергеройскую позу, уперев руки в бока и выпятив грудь.              За воспоминаниями поездка в стеклянном лифте до нужного этажа прошла гораздо быстрее и настроила Игоря на позитивный лад. В предвкушении увидеться с Птицей, он зашёл в апартаменты и громко возвестил о своём прибытии. Ответом на его приветствие послужила тишина, что сразу же напрягло майора, который уже почти забыл, что пернатый не брал трубку, когда он ему звонил, хотя обычно снимал её почти мгновенно. Крадучись и стараясь издавать как можно меньше шума (что было бессмысленно, ведь он уже выдал своё присутствие, но всё равно давало какую-никакую уверенность в том, что он сможет застать врасплох предполагаемых преступников, которые по всей видимости взяли Разумовского в плен), Игорь принялся обходить комнату за комнатой.              Апартаменты были обширны, раз в пять больше квартиры самого Грома (это не было завистью, лишь фактом), и комнат в них была тьма тьмущая, поэтому он успел обойти лишь половину, когда услышал какой-то шум, донёсшийся с той стороны, где находилась хозяйская спальня. Чуть было не ринувшись туда на полной скорости, Игорь вовремя себя остановил и, поудобнее перехватив рукоять остро наточенного ножа, который он взял на кухне (не ради нанесения тяжких телесных повреждений любому, кто посмел навредить его любимому, а чтобы было чем перерезать верёвки или скотч), тихой поступью двинулся в сторону спальни. Шум больше не повторялся, что напрягало сильнее, чем если бы до него доносились звуки борьбы, поэтому с каждым новым шагом тяжесть в груди всё увеличивалась, мешая ему нормально дышать.              Наконец, Игорь достиг нужной комнаты, в которой бывал не один раз и при более приятных обстоятельствах. Но прежде, чем он отворил дверь и увидел, что за ней находится, его не в меру разыгравшаяся фантазия подкинула ему несколько откровенно пугающих и удручающих вариантов. В комнате мог находиться связанный и скорее всего избитый миллиардер, а также преступники, которые каким-то образом пробрались в его апартаменты ради того, чтобы выбить из него интересующую их информацию. Также Разумовский мог лежать без сознания или, что до чёртиков пугало майора, в луже собственной крови, раненый или вовсе мёртвый.              Образ бледного обескровленного лица любимого, который осуждающе смотрел остекленевшим взглядом в его сторону, как бы говоря «опоздал, не уберёг, не будет на душе твоей теперь покоя», возник перед мысленным взором так ярко, что Гром почувствовал, как к горлу подступает тошнота. Просто отмахнуться от жутких образов, как от назойливых мух, не получалось, но Игорь не желал допускать даже мысли, что любимый им человек мог сильно пострадать или даже умереть, потому что знал, что если такое произойдёт — он сломается и больше никогда не придёт в себя, ведь его мир без Сергея Разумовского станет слишком пуст.              Кое-как собрав волю в кулак, Игорь осторожно приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Представшая его взгляду картина заставила его потерять дар речи и выронить нож. К такому жизнь его точно не готовила...