***
Линн-старший смотрел мультфильмы со своим сыном, когда последний ел обед, принесённый ему с кухни больницы. Больше не испытывая болей во рту, Линкольн теперь мог себе позволить начать есть твёрдую пищу, и поэтому попросил курицу вместе с зелёной фасолью и яблочным соусом. Он сказал, что курица была немного тёплой, когда наконец-то добралась до него, и это раздражало Линн. Для места, которое должно заботиться о своих пациентах, у них наверняка был паршивый способ доставки еды ещё долго после того, как она была бы при идеальной температуре для употребления в пищу. Даже взяв маленький кусочек, отец нахмурился, увидев, какой он несвежий на вкус. Немного приправы или её отсутствие. Он сделал мысленную заметку поговорить с тем, кто управлял кухней, и попытаться заставить их готовить еду получше, а также сделал серьёзную заметку отвести Линкольна поесть НАСТОЯЩЕЙ еды, когда его выпишут. Почувствовав, что его телефон завибрировал в кармане, Линн достал его и был сбит с толку номером. «Мисс Лопез?» — он не обращался ни к кому конкретно, заставив Линкольна посмотреть на него в замешательстве. «Прости, крепыш, дай мне секунду. — ответил отец. — Алло?» «Здравствуйте, мистер Лауд. Остальные члены вашей семьи сообщили мне, что…состояние Линкольна…похоже, ухудшается из-за частых ночных кошмаров. Хотя изначально я планировала поговорить с ним, как только он выпишется, но…ваши дочери попросили меня провести сеанс по телефону, чтобы помочь ему. Хотя я не очень верю в такие сеансы, я подумала, что было бы неплохо услышать мысли вашего сына. Он сейчас с вами?» «Да. Он сейчас обедает.» «Оу. — немного подавленно сказала Миранда. — Я могу перезвонить позже, если вы-» Глаза Линн расширились. «Нет, нет, нет! Всё в порядке. Всё равно еда здесь не совсем вкусная. Дайте мне секунду.» «Эм, папа. С кем ты разговариваешь?» — спросил Линкольн с наполовину набитым ртом. «Сынок, помнишь, я сказал, что тебе нужна помощь? Что ж, ты должен поговорить с профессиональным психологом о…твоих страхах. Мы знаем, что ты боишься своих сестёр и со вчерашнего дня мы говорили с ней обо всём, что произошло. Она общалась не только со мной и твоей матерью, но и с несколькими твоими сёстрами. Не знаю точно, о чём они беседовали, но, похоже, это беспокоило их больше, чем они показывали, учитывая, как они с тех пор себя вели. Я знаю, что это, наверное, слишком сложно принять, но она профессионал и поможет тебе во всём, что тебе нужно. Так что не бойся давать волю своим мыслям, хорошо?» «Х-Хорошо.» — ответил Линкольн, немного нервничая. Тот факт, что этот психолог уже разговаривал с девочками, заставил Линкольна нервничать, часть его думала, что девочки могли исказить свои слова, чтобы создать впечатление, что он в чём-то неправ. Собирался ли этот предполагаемый доктор заставить его чувствовать себя ещё хуже, чем сейчас? Или, возможно, сказать ему, что девочки всё время были правы, и заставить его понять, что во всём виноват он? Линкольн не доверял этому профессионалу, но он доверял словам своих родителей, которые делали всё, что в их силах, чтобы помочь ему. Линкольн нерешительно схватил телефон своего отца. «…А-Алло?» «Привет, я разговариваю с Линкольном Лаудом?» — ответил женский голос. «Да?» «Привет, Линкольн, меня зовут доктор Лопез. Как ты сегодня себя чувствуешь?» «Доктор Лопез?..Подождите, вы психолог, которого часто посещает мой друг Клайд, верно?» «Да, совершенно верно.» «Хорошо, рад это слышать, — сказал Линкольн, успокаиваясь. — О, извините, я не ответил на ваш вопрос…сейчас у меня всё в порядке, наверное? Я имею в виду, что моя рука хорошо заживает, и я снова немного привык ходить. Некоторые из моих друзей навестили меня на этой неделе, и мне тоже было приятно их видеть.» «Это очень приятно знать. Всегда замечательно, когда тебя навещают знакомые. Так…есть ли что-нибудь, с чем у тебя сейчас возникают проблемы?» «Ну… — Линкольн слегка пошевелился в своей постели. — Это…немного сложно…у меня не будет неприятностей из-за разговоров об этом, не так ли?» «Клянусь небесами, не будут. Я здесь только для того, чтобы помочь. Итак, из того, что я узнала от твоих родителей, в последнее время у тебя были ночные кошмары, и они заставляют тебя испытывать определённые чувства по отношению к некоторым членам твоей семьи. Ничего, если мы их обсудим?» Мальчик некоторое время сидел молча. Он не любил вспоминать кошмары, которые мучили его во сне последние 7 дней, особенно учитывая, насколько они были ужасны. Но доктор Лопез сказала, что она позвонила, чтобы помочь ему пройти через это. С теми ограниченными знаниями о сеансах, которые он знал от Клайда, она, вероятно, сказала бы ему, что страх — это всего лишь выдумка, которую наш мозг создаёт в качестве защитного механизма. Или что-то подобное. Линкольн посмотрел на своего отца, который тепло улыбнулся ему в ответ. Мальчик слегка вздохнул. «Д-Да, всё в порядке…» «Итак, для начала я дам тебе знать, что эта информация может остаться между нами, так как я никому не расскажу о наших дискуссиях, если ты этого не захочешь. Однако, ты можешь свободно рассказывать о наших сеансах по своему усмотрению. Неплохо звучит?» «Да… — Линкольн посмотрел на своего отца. — Эм, пап? Мне бы не хотелось спрашивать, но…» «Не волнуйся, крепыш, я понимаю. Я просто буду наблюдать из окна. — Линн встал и вышел из палаты. Секундой позже, Линкольн увидел, как он выглядывает через стекло. «А теперь скажи мне, когда начались эти кошмары?» «…О-Они начались в тот же день, когда я оказался в больнице…» «Можешь ли ты описать, в чём заключался основной посыл твоих снов?» «Они были о моих с-сёстрах, и…они…они пытались у-убить меня…» Миранда сделала заметки. «Ну, это довольно прямолинейно…» — пробормотала она себе под нос. «Была ли это повторяющаяся проблема?» «Т-Так и есть…почти каждый раз, когда я засыпаю…мне снится кошмар о каком-то плохом инциденте, который произошёл в прошлом…последний, который у меня был, вероятно, был самым ужасным из всех, что у меня были до сих пор…» «Интересно…у тебя всегда были плохие моменты со своими сёстрами?» — хотя Миранда и знала, что это неправда, но она хотела узнать, что Линкольн думает об этом. «Не всегда… — Линкольн отодвинулся в сторону от стола с подносом с едой и лёг на кровать. — Но после того, что случилось в прошлое воскресенье, я…я не уверен…кажется, они всегда так хорошо ладят, и так как я единственный парень в доме…я просто чувствую себя лишним, понимаете?.. В прошлом я совершал поступки, которые злили моих сестёр, и иногда мы ссорились, но никогда не было так плохо…» — доктор услышала шмыганье на линии. «Я думал…я думал, что они не остановятся, пока я не перестану д-дышать…» — Линкольн начал тихо плакать по телефону, что задело струны сердца Миранды. «Мне…мне жаль это слышать…» «В течение последних нескольких дней…мне продолжали сниться кошмары о том, как это становится реальностью…мои 9 сестёр находят меня и преуспевают в…завершении их цели…из-за моих ошибок. Однажды я унизил их только ради того, чтобы получить трофей, я поссорился с ними из-за сиденья в фургоне, много раз засорял туалет, я проклинал свою старшую сестру только за то, что она села на мои игровые очки, я перестал выполнять свои обязанности по дому, потому что я чувствовал, что становлюсь худшим…уборка за домашними животными, наверное, хуже, чем выносить мусор…я даже пытался отказаться от футбольной тренировки, когда мама записала меня на неё, и всё потому, что я был слишком ленив, чтобы тренироваться! В результате, моя сестра Линн вывихнула лодыжку…» Миранда внимательно слушала, как Линкольн разразился триадой ненависти к себе, описывая моменты, когда он был придурком по отношению к своим сёстрам. Такими примерами были те, что девочки снижали потребление энергии, когда он не мог сделать то же самое; кража велосипеда Линн, потому что он не хотел смущаться, когда его видели с подарком, который он получил от Лори; когда он выгнал девочек из бассейна, который он купил, потому что он не мог им пользоваться; момент, когда он заставил своих сестёр нарядиться для семейной фотографии; и ситуация, когда он заставил своих сестёр прислуживать ему, потому что он не мог решить, куда они все могли бы поехать на каникулы. Доктор сразу поняла, что Линкольн не был святым, как и остальные его сёстры, но кое-какая информация, которую он ей рассказал, казалась…неверной. Из того, что она вспомнила после разговора с некоторыми девочками, некоторые из тех событий, которые он описал, были теми, где он оказывал лишь ограничивающее влияние, или, если это было полностью на его совести, он исправлял это. «После размышлений обо всём этом до этого момента…я чувствовал, что…что я заслужил то, что случилось…я был всего лишь идиотом, который просто мешал талантам и особенностям моих сестёр…все они в чём-то хороши, а я?..Всё, что я делаю, это весь день читаю комиксы и играю в видеоигры…» — Линкольн снова шмыгнул носом. — Наверное, поэтому они это и сделали…они хотели избавиться от единственного бесполезного человека в доме…я…я так их боюсь, что каждый раз, когда я вижу к-кого-нибудь из них, я вспоминаю свои сны…» Линкольн положил телефон, чтобы взять салфетку. У него потекли сопли из носа, и ему пришлось вытереть глаза насухо. В коридоре Линн не мог понять, о чём говорит его сын, но, учитывая печальное выражение лица 11-летнего мальчика, это не могло быть ничем хорошим. «…Это избиение явно нанесло душевную рану бедному мальчику. Думать, что его сестры хотят убить его…вот почему у него такая сильная реакция на них, когда они рядом…вдобавок ко всему, этот страх подпитывает самоосуждение.» — задумалась психолог. Просматривая свои записи, она на мгновение взглянула на цифру 9. Разве у Линкольна было не 10 сестёр? Была ли кто-то, на кого у него не было негативной реакции? «Не возражаешь, если мы на минутку вернёмся назад, Линкольн? Когда ты описывал свои кошмары, ты сказал, что в них замешаны девять твоих сестёр, но, насколько я помню, у тебя их десять. Есть ли кто-нибудь, кого ты не боишься?» «Ну…есть Лили. Она младенец, и я не думаю, что она когда-нибудь причинит мне боль, потому что она такая маленькая…и из-за этого я сомневаюсь, что она сможет мне помочь…» «Она была рядом с тобой с тех пор, как началась эта ситуация?» «…Да, так и есть.» «Ну, похоже, она помогает, как может, несмотря на то, что она младенец. Она хочет видеть, как её брат выздоравливает. На самом деле, остальные твои сёстры делают то же самое. В это может быть трудно поверить из-за твоих кошмаров, и ты можешь не доверять мне с тех пор, как я поговорила с ними, но твои сёстры…не те, за кого ты их принимаешь. Они пытались загладить перед тобой вину за то, что произошло, но, похоже, твои страхи помешали тебе увидеть это. Сны часто могут изменить восприятие реальности, заставляя человека верить определённым образом, но это не значит, что то, что произошло во сне, является реальностью. Хотя возможно, что сны могут быть точками зрения на будущее, но их не следует принимать за чистую монету.» Линкольн на мгновение замолчал. «Я…я немного запутался…» «Я имею в виду, что если что-то произошло только во сне, то это не делает его реальным. Всё дело в представлении, находящееся в наших головах. Я понимаю твои опасения по поводу того, что твои сёстры снова захотят причинить тебе боль, но я могу заверить тебя, что это самое далёкое, что у них на уме.» «…Даже если вы так говорите…но я не слишком уверен…хотя иногда мне кажется, что это просто уловка, чтобы заставить меня думать, что это то, чего они хотят, и поймать меня, когда я меньше всего этого ожидаю…у меня было несколько кошмаров, в которых одна из моих сестёр извинилась…только для того, чтобы…спустя мгновение серьёзно ранить меня…в одном из таких снов мне приснилась Луна, играющая на своей гитаре так громко, что я почувствовал, что моя голова вот-вот взорвётся… После этого я ничего не слышал во сне, и следующее, что я понял, я почувствовал жгучую боль в затылке, потому что она ударила меня по черепу этим инструментом…но я был так благодарен, что у меня всё ещё был слух, когда я проснулся, хотя потом у меня разболелась голова…» «Я понимаю. Это просто то, о чём я хочу, чтобы ты подумал. Важно помнить, что страх — это всего лишь концепция, существующая в нашем сознании. Иногда такие страхи, как твой, могут быть рациональными, в то время как другие могут быть иррациональными. Он существует в первую очередь как защитный механизм в нашем мозге, предупреждающий нас об опасности. Такими примерами являются люди, которые боятся пауков или змей, даже если они безвредны. Решим ли мы верить в них, полностью зависит от нашего выбора. Иногда я боюсь, что у моего сына может застрять монета в горле, но я игнорирую этот страх, не позволяя ему добраться до меня, и говорю сыну положить мелочь в карман. У тебя есть возможность не позволять своим кошмарам овладевать тобой, и никогда не поздно избавиться от своих страхов.» Линкольн не ответил, думая о том, что сказала ему доктор Лопез. Могло ли всё это быть только в его голове? Неужели его сёстры действительно пытались извиниться перед ним всё это время за то, что избили его? Несколько дней назад они и вправду привезли с собой шоколадный торт. Линкольн не был таким большим поклонником шоколада, как его сёстры, но в любой другой ситуации не отказался бы от такого угощения. У него так и не было возможности насладиться им с тех пор, как он сорвался, когда все его сёстры были там одновременно. Однако, несмотря на объяснение Миранды, он не мог не принять её совет близко к сердцу. Линкольн был душевно ранен, и его сны казались настолько реальными, что ему было трудно принять её совет. Тем не менее, это был очень здравый совет, и ему казалось неправильным просто отрицать её утверждения. «Спасибо вам, мисс Лопез, но…просто…я…я думаю о…» — наконец-то заговорил Линкольн. «Пожалуйста, не волнуйся, Линкольн. Я здесь ради тебя, если тебе нужно с кем-то поговорить. Я могу быть уверена, что мы встретимся лично, как только появится возможность. Я не очень-то и верю в телефонные сеансы…» — озадаченно сказала Миранда. «Ага…я хотел бы ещё раз поговорить с вами. Клайд рассказал о вас много замечательных вещей, и он не солгал. Но могу я попросить вас об одолжении?» «Хмм?» Линкольн посмотрел в окно и увидел, что его отец всё ещё наблюдает за ним. Он прикрыл трубку рукой и прошептал в неё: «Пожалуйста, не рассказывайте моим родителям о том, что делают мои сёстры, когда они мне снятся…родители и так уже достаточно обеспокоены…» «Даю тебе слово, Линкольн. Я никому не скажу ни слова, но я должна спросить: ты когда-нибудь расскажешь им?» На обоих концах повисла тишина: Миранда ждала, когда Линкольн ответит, а средний ребёнок обдумывал это. Если бы он действительно нуждался в помощи, особенно от своей семьи, он должен был бы сообщить им, что с ним на самом деле происходит. Он мог только представить, как разбил бы сердце своей мамы и Лили, если бы он сказал им правду. Насколько они знали, ему просто снились плохие сны о других девочках, а не о серьёзности их положения. Единственное, что Линкольн сказал своему отцу, так это то, что его сны становятся всё хуже, и это привело к нынешнему разговору. Может быть, рассказать больше было бы полезнее, чем держать рот на замке. «Обязательно…» — сказал ей Линкольн. «Приму это к сведению. Есть ли ещё что-нибудь, о чём бы ты хотел поговорить?» У Линкольна действительно было на уме ещё несколько вещей, но он не думал, что было бы удобно их обсуждать в его нынешней обстановке. Мало того, телефон его отца казался необычно тёплым на ухе, и он уже устал от необходимости вытягивать шею или держать его в руке. «Нет.» «Хорошо. Что ж, я благодарю тебя за твоё время, и я снова поговорю с тобой позже, просто дай мне знать, когда захочешь поговорить, так как мой телефон всегда свободен.» «Хорошо. Спасибо.» — после этого, связь оборвалась. Мальчик с отколотым зубом смотрел на устройство, казалось, целую вечность, погрузившись в собственные мысли. Его голова была погружена в бурное обсуждение, которое, вероятно, отражало какое-то совещание. Его страх, чувство вины, здравый смысл и некоторое дополнительное обоснование — всё это озвучивало свои решения, и это начинало вызывать у него головную боль. Однако, одно было ясно наверняка: Линкольн не мог решить, стоит ли ему бояться своих сестёр и пытаться простить их, и часть его всё ещё чувствовала себя «идиотом», как назвала бы его Лола. Но в то же время, слова доктора Лопез пронзили его, как пуля, заставив увидеть то, о чём он до сих пор даже и не задумывался. Его внимание привлёк стук в дверь. «Эй, здоровяк, ты уже закончил? Мне пришлось воспользоваться уборной.» — спросил Линн, когда он просунул голову внутрь. Увидев, что его сын больше не пользуется телефоном, он воспринял это как «да». «Итак, как всё прошло?» «Всё прошло…нормально, по большей части.» «Ты хочешь о чём-нибудь поговорить?» Линкольн покачал головой. Он посмотрел на то, что осталось от его обеда. «Пап, ты можешь выбросить мою еду? Я правда больше не голоден…» «Конечно. До сих пор не могу поверить, что у них здесь нет ни одного приличного повара.» — Линн взял поднос и вывалил содержимое в мусорное ведро, оставив поднос на столе, чтобы медсестра позже пришла за ним. «Как насчёт того, чтобы на ужин твой старик принёс тебе качественную еду?» — отец взъерошил волосы своего сына. 11-летний мальчик слегка улыбнулся своему отцу. «Это было бы здорово.»***
Миранда просмотрела заметки, сделанные Лори, Лизой, Лени и Луной. «Итак, похоже, Линкольн, с одной стороны, обвиняет себя в инцидентах, в которых он лишь частично сыграл роль…это определённо то, что я с ним обсужу, когда у меня будет возможность. Всё ещё не могу поверить, что он думает, что его сёстры хотят убить его. С другой стороны, ему всего 11…что также позволяет легко понять, почему его страхи усиливают его вину. Я начинаю думать, что Линкольн так нервничает не из-за самого избиения, а из-за ночных кошмаров, которые он с тех пор испытывает. И это продолжается уже неделю?.. Ох, есть над чем поработать.» — сказала доктор, ни к кому конкретно не обращаясь. Хорошо, что она успешно определила, на какой стадии сейчас находятся его страхи. Существует четыре стадии развития страха: стресс, тревога, избегание и укрепление. С кошмарами Линкольна и его реакцией на своих сестёр сейчас он находится на второй стадии. Однако, Миранда предсказывает, что он будет на третьей стадии даже после того, как его выпишут из больницы. Если это будет продолжаться и дальше, то у него будет время, чтобы усилить свои страхи и, возможно, разорвать любые связи, которые у него есть со своими сёстрами, чего доктор не хочет. В некоторых случаях, другие психологи сказали бы, что Линкольн уже находится на четвёртой стадии, когда он создаёт воспоминания, которые слегка или глубоко отличаются от того, какие они есть на самом деле. Упомянутые воспоминания были случаями, когда его сёстры напрягали его, тем самым усиливая его мотивацию избегать их. Похоже, это так и есть, учитывая его панические атаки. Однако Миранда считает, что Линкольн ещё не так далеко продвинулся по этому пути. Взяв ручку, она сделала заметку для себя, чтобы поговорить с Линкольном и подробнее объяснить концепцию страха. Отвлёкшись от больного мальчика, Миранда приготовилась к следующему человеку, с которым ей предстояло поговорить. Из того, что узнала психолог, Линн Лауд-младшая была описана как самая сильная и спортивная из всех детей. Учитывая это, Миранда также предположила, что это сделало девушку раздражительной и конкурентоспособной (как отметила Рита) и, возможно, с небольшим эго в придачу. Люди, занимающиеся спортом, нередко хвастаются своими навыками. Другие сёстры Лауды не слишком много говорили о ней, так как она не была в центре внимания, но доктор также предположила, что Линн была немного агрессивной, учитывая её позицию, когда она вышла из своего кабинета, чтобы позвонить. Миранда набрала номер по своему рабочему телефону. «Джиджи, не могла бы ты попросить Линн-младшую прийти ко мне в кабинет? Я бы хотела с ней поговорить.» «Да, дай мне секунду. — латиноамериканка услышала женский голос из динамика. — Кто из вас Линн-младшая? Доктор хочет тебя видеть.» Через несколько секунд дверь открылась. Линн была более расслабленной, чем раньше, но спортсменка не ожидала, что её позовут. Она играла в камень-ножницы-бумага с Люси и близнецами, чтобы посмотреть, кто пойдет следующей, и победила Лана. Она делала всё возможное, чтобы проигрыш не слишком беспокоил её, так как это было для того, чтобы пройти сеанс, но Линн хотела поскорее закончить его. Это усиливало её беспокойство, просто сидя там часами и ничего не делая. Таким образом, Линн была одновременно удивлена и испытала облегчение, когда Рита сказала ей, что она будет следующей, после того, как мисс Лопез поговорила с Линкольном. Эта часть заставила брюнетку занервничать. Ей было интересно, что Линкольн рассказал доктору, думая, что он, возможно, вспомнил все те случаи, когда она была груба с ним, и сказал ли, что это она сломала ему руку. Она уже чувствовала себя достаточно виноватой за то, что причинила вред своему брату таким образом, что усилилось, учитывая, как Линкольн теперь откровенно боялся её. Ронни Энн надрала ей задницу, Полли и Марго отказались с ней разговаривать, так что последнее, в чём она нуждалась — это чтобы доктор ещё больше мучила её чувством вины. «Привет, Линн. Как ты сегодня себя чувствуешь?» — начала Миранда. «…Как и все остальные мои сёстры, довольно паршиво…» — ответила Линн, сидя в кресле.