Возвращение

— Ты всё-таки хочешь переехать? — опасливо спрашивает Молли Уизли. А что он должен ей ответить? Что рад остаться здесь, где всё напоминает о случившейся трагедии? Неужели она не понимает? Да в том-то и дело, что она прекрасно всё понимает, потому и не хочет его отпускать. Она ведь всё-таки его мать. Но он не собирается сбегать, хотя этот переезд и смахивает больше на побег. — Я буду часто заходить, — спокойно отвечает Джордж, и от его голоса лицо Молли Уизли стареет лет на двадцать. Понятное дело, это жутко — слышать голос человека, которого нет уже три с лишним месяца. — Неужели там лучше? — Этот вопрос вырывается у миссис Уизли, когда её сын уже приближается к порогу. Лучше?! Как ему вообще может быть лучше? Но, по крайней мере, в квартире над их магазином лучше, чем здесь, дома, где всего по два. Две постели в их комнате, две метлы в сарае, два сросшихся макушками тисовых дерева под окном, так похожие на братьев-близнецов. Лучше, потому что никто не станет вечером, накрывая на стол, готовить любимые блюда Фреда и несколько раз опасливо пересчитывать количество столовых приборов, а потом быстро убирать один лишний. Лучше, потому что там нет волшебных часов со стрелками, одна из которых, словно подписанный приговор, стоит на отметке «потерялся». Лучше, потому что в одиночестве ему не придется всё делить на два. По лестнице, громко топая, спускается Рон — это тощее рыжее недоразумение так и не научилось тихо ходить. В его руках — коробка, притащенная из комнаты Фреда и Джорджа. Джордж, кажется, забыл про неё, а может, сознательно не взял, решив оставить там, где ей и полагается быть — в доме, где до сих пор витают отголоски смеха самого симпатичного из близнецов. Много позже, вернувшись в свою квартиру, Джордж склонился над этой коробкой, сам не зная, стоит ли вообще к ней прикасаться. Это были вещи Фреда — его личные, чёрт возьми, вещи, сложенные напиханные в коробку общим беспорядочным скопом, и у Джорджа было такое чувство, словно он залезет в душу к своему брату, если начнёт перебирать этот хлам его собственность. Тем не менее, его внимание привлекла небольшая коробочка приятного бирюзового оттенка, будто нарочно закинутая в самое видное место. Пальцы Джорджа сомкнулись на ней, вещица удобно легла в ладонь. Приоткрыв крышку, Джордж увидел там запыленный брелок от ключей фордика «Англия». — Фред! Джордж! Голос Рона в темноте казался отголоском сна, в котором мальчишка бегал по дому от пауков, коих щедро насылали на него близнецы. Сами близнецы, проснувшись, недоумённо уставились на заявившегося в их спальню младшего братца. — Чего тебе? — сонно поинтересовался Джордж, снова утыкаясь лицом в подушку. — Нам нужно выручить Гарри! — Мальчик-который-выжил попал в беду? — торжественно спросил Фред. Он всегда был готов ввязаться в какую-нибудь авантюру, и потому весь сон слетел с него, едва только в буйной рыжей голове зародились идеи блестящего плана по спасению Гарри Поттера. — Мы обязаны ему помочь! — Тише ты, а то мама услышит, — оглядываясь, пробормотал Рон. Сразу видно, что человек незнаком со всеми тонкостями диверсантской работы. Фред и Джордж уже натягивали одежду, обсуждая план дальнейших действий. — Мы угоним отцовский фордик! — сверкая глазами, шёпотом объявил Фред. Рон вытаращился на него как на новенькую Нимбус-2000. — С ума сошёл?! — громким шёпотом спросил он. — Нет, ребята, вы определённо рехнулись. Уж лучше я утром папу попрошу о помощи. — Не дрейфь, малыш Ронни, — благодушно ухмыльнулся Фред. — Всё обойдется. Мы с Форджем уже угоняли форд. — Да ну?! — восторженно спросил парнишка. Близнецы переглянулись. Приятно, всё-таки, когда на тебя смотрят как на полубога. — Ну да, — хором ответствовали братья. — Пошли, до утра, что ли, болтать будем?.. Джордж сжал брелок в ладони. Они с Фредом так и не признались Рону, что солгали, и на самом деле ни разу не катались самовольно на отцовском автомобиле. Тогда им не позволило признаться собственное самолюбие, а потом история уже и забылась за ворохом событий. Интересно, как там поживает в Запретном лесу чудо британского автопрома? Коробочка с брелоком бережно ставится на подоконник, а Джордж с дрожью в пальцах снова засовывает руку в коробку с вещами — наугад. На свет появляется открытка — аккуратная маленькая валентинка, внутри которой мелким убористым почерком выведены строгие строчки, наполовину стёртые — умышленно или же не специально. Едва только валентинка открывается, как комнату наполняет мелодичное пение тех самых слов. Но Джордж не прислушивается, он вспоминает, где же видел эту открытку, и главное, от кого она. Вспомнил. Это чудо прислала робкая второкурсница Гермиона Грейнджер на День Святого Валентина, устроенный с подачи Локонса. Надо же, а Джордж даже и не подозревал об этом милом подарке. Так странно представить себе до жути правильную Гермиону, протягивающую валентинку Фреду. Фред, конечно, парень видный, но чтобы по нему сохла такая девчонка? Удивительно, что Фред хранил валентинку столько лет. Открытка отправляется туда же, куда поставлена коробочка с брелоком. Джордж снова склоняется над коробкой и отскакивает, возопив: — Ай! Уй! Чёрт! Из коробки прямо ему в лицо выскакивает чёртик на пружине с боксёрской перчаткой, прилетевшей Джорджу прямо в глаз. Синяк останется, это точно. Потирая ушибленное место, Джордж приближается к зеркалу — единственному зеркалу, что он оставил в комнате, — и, судорожно вздохнув, заглядывает в его уголок. По губам парня скользит первая, робкая улыбка. С этим фингалом он напоминает себя, когда они с Фредом только работали над товарами для магазина и развивали эту идею. — Вот видишь, я же говорю, что я симпатичнее! — Наверное, это бы сказал Фред, увидев брата. Джорджу даже кажется, что он услышал эти слова, но ощущение испаряется, лопается, как мыльный пузырь. За окнами квартиры по Косому переулку разгуливают счастливые семьи, это их смех слышен в комнате через распахнутые створки, их смех, а не Фреда. - Ух, Джордж, дождаться не могу, когда мы станем владельцами магазина! — Глаза Фреда горят. В их команде именно он — заводила, а Джордж — ведомый. И обоих это устраивает. У Фреда был нескончаемый запас идей, а у его брата — воодушевление на их исполнение. Идеальная команда. — Это будет лучшая шутка в нашей жизни! Одна нескончаемая шутка! — с восторгом восклицает Джордж. Кто бы знал, что эта шутка слишком затянется. Дальше идёт куча карточек от шоколадных лягушек. Джордж почти любовно осматривает каждую из них и понимает, что обмен между братьями был неравным. У Джорджа собрана вся коллекция, что неудивительно, если учесть их общую с братом любовь к сладкому. А у Фреда — лишь повторяющиеся карточки, на которые он обменивал Джорджу вечно попадавшиеся ему в единственном экземпляре редкие образцы. Ещё по дну коробки рассыпано драже «Берти Боттс». Джордж берет пригоршню и пропускает через дрожащие пальцы, наблюдая, как яркие конфетки ссыпаются обратно в коробку. Ещё раз. И ещё. Шум перекатывающихся конфет почему-то успокаивает. Под пальцы Джорджа попадает «бабочка». Официальная чёрная «бабочка», которую Фред надевал на свадьбу Билла и Флер. Тотчас же в голове Джорджа раздаётся голос брата: «Осади, безухий!», и из его груди вырывается истеричный смешок. Наверняка Фред намеревался нацепить эту «бабочку» на свадьбу Джинни. Но теперь ему не суждено увидеть повзрослевшую сестрёнку, выходящую замуж за Гарри Поттера. Ему не суждено будет провести её, непривычно изящную, по ковровой дорожке к алтарю. А ведь они часто шутили, как вместе, вдвоём потащат её к жениху. В детстве Джинни часто хвасталась им, что выйдет замуж за Гарри Поттера. И что это ей придется тащить их к алтарю, ибо они будут идти слишком медленно. Что ж, хоть у кого-то мечты сбудутся. — Я выйду замуж только за Гарри Поттера! — сердито топнула ногой пятилетняя рыжеволосая малышка. — А твой жених о твоих намерениях знает? — насмешливо пробормотал Фред, пожёвывая травинку. Ребята расположились под сенью тиса во дворе «Норы». Миссис Уизли развешивает с помощью волшебной палочки мокрое, пахнущее крахмалом белье, отец копошится в своём сарае. Малыш Ронни, ненамного старше Джинни, проводит испытательные полеты на старой метле старших братьев. Перси, с чрезвычайно умным и серьёзным видом, что-то вещает, разгуливая по двору. Он больше похож на горделивого петуха, о чём заявляет Джордж. Троица покатывается со смеху. — Я обязательно выйду замуж за Гарри Поттера! — снова заявляет Джинни. Теперь она сосредоточенно рассматривает усевшуюся в её раскрытые ладошки бабочку. — Для начала было бы неплохо с ним познакомиться, — дразнит сестру Джордж. — Мало ли, вдруг ему не нравятся маленькие рыженькие приставучки, — вращая глазами, шутит Фред. Джинни озабоченно смотрит в серьёзные лица братьев. Видимо, над этой стороной вопроса она не задумывалась, с детской непосредственностью считая, что её герой, несомненно, должен полюбить её с первого взгляда, равно как и она его. — Не волнуйся, выйдешь ты за него замуж, — успокаивающе сообщает Фред, после чего Джинни ещё продолжает подозрительно на него посматривать. — А мы тебя даже до алтаря доведём. — До алтаря? — Карие глазёнки сестры загораются неподдельным интересом. — А он для чего? — Там людей в жертву приносят, — неосмотрительно роняет Джордж, не задумываясь над собственными словами. — А без жертвы никак нельзя? — абсолютно серьёзно спрашивает Джинни. — Кое-чем всё равно придётся жертвовать во имя счастья, — заявляет Фред. — Например, свободой. — Он с тяжким вздохом запрокидывает голову, чтобы заглянуть в бескрайнее голубое-голубое небо. Явно ничего не понявшая Джинни возвращается к бабочке, всё ещё сидящей на её ладонях. Детские пальчики осторожно сжимаются, запирая насекомое в клетку. — Она моя! — радостно восклицает девчонка, поднимаясь с места и спеша к матери показать свой трофей. Как раз в этот момент Рон врезается на своей метёлке в Перси, опрокидывая старшего братца на землю. Их брань слышится даже там, где устроились близнецы. — Какая красивая, доченька, — улыбается миссис Уизли. Перси, гневно кудахча, куда-то уходит. — Только не держи её, а отпусти. — Но я хочу, чтобы она осталась со мной навсегда! — бормочет Джинни, упрямо закусив губу. — Чтобы кто-то остался рядом с тобой навсегда, вовсе не обязательно держать его насильно, — мягко объясняет Молли, осторожно открывая кулачок дочери, пальчик за пальчиком. — Просто отпусти его. Главное, чтобы он остался в твоём сердце, — она коснулась груди Джинни, — и памяти, — теперь женщина коснулась лба дочери поцелуем. Девочка явно была мала для подобных выводов, но главную мысль она поняла. Решившись, Джинни отогнула последний пальчик, и пёстрая бабочка вырвалась на свободу. Описав круг над «Норой» и пролетев мимо братьев, она скрылась из виду. — Может быть, пришла пора отпустить тебя, Фред? — бормочет Джордж, вертя в пальцах атласную «бабочку». Дальше в коробке лишь ненужный хлам вроде сломанных перьев и рваных носков. На самом дне обнаруживается ирландская розетка с Чемпионата мира по квиддичу. «Я люблю тебя, Виктор! Очень люблю! Когда мы не вместе, я ночами не сплю!» И страх. Страх, что гнал ребят прочь от палатки в безопасное место, когда на лагерь вдруг напали Пожиратели смерти. Тогда они сильно испугались — за себя, за родных. Всё вокруг было в диком сумбуре, повсюду крики, стоны, вспышки от заклинаний и разгоравшихся пожаров. Джинни, вцепившаяся в их с Фредом ладони. И крик матери, когда они вернулись в «Нору». Её объятия, после которых они столкнулись лбами. — И я кричала на вас перед уходом! — Чёрт, да от одних этих слов они едва сдерживались, чтобы не обнять мать. Ради такого приёма и стоит возвращаться домой. Но теперь его дома никто не ждёт. Конечно, его рады видеть, но всегда при его появлении мать роняет тарелку, неосмотрительно говоря: «Фред вернулся!», её лицо при этом озаряет радость; отец виновато опускает глаза, Джинни стремительно уходит из кухни, Рон что-то бормочет, как всегда невпопад, пытаясь сгладить всё произошедшее. Они ждут не его, но Фреда. Фреда, который больше никогда не зайдёт сюда, никогда не отправится с ним выгонять из сада надоедливых гномов. Фреда, чьи дети никогда не переступят порога «Норы», не назовут мистера и миссис Уизли «бабушкой» и «дедушкой», не станут носиться по двору, пугая кур, не будут красть яблоки из Оттери-Сент-Кэчпоул, не заберутся на чердак взглянуть на упыря, не услышат рассказов о проделках отца в Хогвартсе. Фреда, который не приведёт в дом девушку со словами: «Познакомьтесь, это моя невеста». Фреда, который не отправится с ним на мальчишник, не будет подкалывать Рона и Гермиону, неизменно пунцовых при упоминании об их скорой свадьбе, не станет дразнить Джинни тем, что ей всё-таки удалось «заарканить» Гарри. Фреда, который так и не отвесил пинка Миссис Норрис. Фреда, который сломал кнопку невидимости в фордике «Англия». Фреда, так и не сказавшего Анджелине, что они «просто друзья». Фреда, который так и не отвесил Перси подзатыльник. Фреда, чьи «фокусы» пленили не одну девушку в Оттери-Сент-Кэчпоул. Фреда, который должен был жить, который обещал, что и в девяносто будет играть с внуками в квиддич. Он больше не вернётся сюда. Никогда. Никогда — слишком страшное слово. Джордж снова сжимает в пальцах атласную «бабочку». Пришло время отпустить Фреда. Взмах волшебной палочки, и теперь с ладони Джорджа вспорхнул черный махаон, описавший круг по тёмной комнатке и вылетевший в окно. — Чёрт возьми, Фред, мне тяжело! — выкрикивает Джордж, отбрасывая волшебную палочку и стискивая виски пальцами. — Дай мне знак, что ты со мной, что ты рядом! Ничего не происходит. Джордж с остервенением швыряет вещи брата обратно в коробку. Жалобно стонет приоткрытая валентинка. Гремит коробка с брелоком от форда. Что-то шепчет ирландская розетка, раньше выкрикивавшая: «Трой! Маллет! Моран!». Коробка пинком отправляется под кровать, а Джордж, бормоча что-то неразборчивое, тащится к двери. У него не осталось сил. Он сломлен. На пороге, однако, он оборачивается, что-то услышав. Кажется, ветер доносит отголоски распеваемой ими на турнире песни, которой они дразнили Рона. «Я люблю тебя, Виктор… Очень люблю…» А на подоконнике лежит простая атласная «бабочка». Последний гном, бешено вращаясь, улетает в другой конец сада, и Джордж облегчённо выдыхает. Пот с него катится ручьями, он машинально утирает его рукой. За кромкой деревьев медленно выплывает солнце, чьи косые лучи расчерчивают землю на светлые и тёмные линии. Джордж стоит на тёмной полосе, даже не замечая этого. Позади него слышится скрип задней двери, потом — осторожные шаги. Чья-то рука ложится на его плечо, вторая протягивает стакан прохладного сока. Стекло приятно холодит ладонь. Джордж осушает его в три глотка, не оборачиваясь. Солнечный свет падает на его лицо, озаряя землю под его ногами. Неизвестный уходит из-за его спины, и Джордж этому даже рад. Постояв ещё немного, он проходит к старому сараю, не заглядывая туда, вытаскивает метлу, усаживается и взлетает. Обжигающе-холодный ветер бьет в лицо, но ему это даже нравится. Крутое пике мимо домашнего огорода, потом — ввысь, навстречу розовато-желтым облакам, петля вокруг самого верхнего этажа, пролёт мимо фруктовых деревьев — пальцы хватают яблоко с одной из веток, — и из-за дома вылетает ещё кто-то, чья фигура расплывчата в солнечном блеске. Точь-в-точь эта фигура повторяет маршрут Джорджа и обгоняет его, устремляясь вдаль, к холму. Джордж гонит следом, на краткий миг ему верится, что вернулся Фред. Они не окликают друг друга, просто гоняют мимо «Норы», подставляя лица бьющему в глаза ветру. Вот неизвестный делает несколько «мёртвых петель» подряд, едва не сваливаясь с метлы, и Джордж отчего-то хохочет. Хохочет, пожалуй, впервые. На его смех из «Норы» выглядывает миссис Уизли. Её глаза неотрывно следят за всем происходящим. Вышедший следом мистер Уизли обнимает жену за плечи. Рон, заспанный, выходит на крыльцо. Спустившись вниз, Джордж видит всю свою семью. Он бегал от них, замкнувшись в своём горе, забыв о том, что и им пришлось нелегко. Он осторожно ставит метлу обратно и возвращается домой. За его спиной сверкает ослепительно-яркое солнце. Мать улыбается ему со слезами на глазах. Всё как прежде. На кухне Джордж пьёт холодное молоко, от которого остаются усы, а мать треплет его рыжую шевелюру. Отец, спотыкаясь о куриц, уходит на работу. Солнечный свет заливает маленькую кухоньку, где завтракают сонные Джинни и Рон. Стрелка на часах дёргается, теперь с «потерялся» она перескакивает на «дома». И Джорджу верится в это. Фред здесь, рядом. Дома. Они оба вернулись домой.