«Цок-Цок-Цок»
Стук каблуков всё дальше и дальше удалялся от библиотеки, пока выброшенная книга так и оставалась лежать на одном и том же месте, в одном и том же положении. «Тайна покинутого дома» – курсивом тянулось название по красной обложке.***
Улица «Эдмонд» когда-то была самой главной и богатой во всём городе. Как и полагалось, она манила взоры проезжавших соседей своей уникальностью. Длинная дорога, вдоль которой вереницей тянулись украшенные к предстоящей ночи дома, вела в пучину детских, а возможно и взрослых, страхов. Сегодня настал тот самый день и та самая ночь. Их с замиранием сердца ждали многие. Близился Хэллоуин, и по этому случаю хозяева с улицы «Эдмонд» решили украсить свои дома пугающим декором, негласно соревнуясь друг с другом за первое место и право быть лучшими в эту загадочную ночь. Клочья паутины произвольно свисали с заборов, крыш, ступенек многих домов вкупе с метровыми пауками, что затаились где-то в укромных уголках и выжидали пугливую добычу, которая уже скоро должна была появиться в их поле зрения. Кроме того, были также развешаны и обычные паутинки с целыми семействами пауков со светящимися красными глазками. На аккуратных зелёных придорожных лужайках появились глубокие, вырытые вручную ямы, к которым добавились мраморные плиты с датами и фотографиями ушедших хозяев дома. Некоторые умельцы дополнили свои могилы измазанными в грязи и полуоткрытыми гробами, из которых выглядывали отдельные оголённые части тела человека. Разбросанные искусственные цветы, венки и лепестки алых роз, обильно политые ненастоящей кровью, дополняли сцену, превращая её в настоящее место преступления или расхищенную гробницу. Пара из скелетов сидела недалеко от крыльца дома. Один из них был облачён в выходной фрак, а другой в изодранное свадебное платье. Как только кто-то слишком близко приближался к ним, они, с присущим только им скрежетанием вместо смеха, пугали подошедшего. Сплетённые в одно целое руки, некоторые видимые потёртости, будто они только выползли из своего семейного склепа, безумный алый блеск искрящихся глаз и алая роза, с которой медленно стекали бордовые капли крови, в свободной руке мёртвой девушки. Нечёткие силуэты приведений были расклеены по всему периметру домов в устрашающие инсталляции. Какая-то тень гналась за убегавшей парой детей, что в страхе отбросили прочь свои корзины со сладкой наградой и хотели лишь одного – чтобы всё это закончилось. Кто-то исподтишка наблюдал за ничего не подозревающими жертвами, из последних сил сдерживаясь, чтобы не наброситься на них сразу и не упустить особенный момент. Кто-то прятал за своей спиной нож и тихо подкрадывался к ничего не подозревающей группе людей. Каждая картина таила в себе печальный конец, а заботливо подкрашенные в некоторых местах искусственной кровью моменты лишний раз доказывали, что никто так и не смог выбраться из лап вырвавшихся существ живыми. Чёрными и красными свечами были усыпаны практически все готовые к наступившей ночи дворы; ступеньки, по которым уже вовсю стекал и на том же месте застывал расплавленный от тепла воск; стены, к которым подвесили на железных цепях плавящиеся свечи. Рядом с ними стояли украшенные тыквы. Их вырезанные лики светились приятным оранжевым светом и манили к себе любопытные взоры. Большое количество всевозможных символов этого праздника добавляли завершающие штрихи композициям и дарили празднующим незабываемые ощущения. Всё было готово. Все ждали вечер. Когда гости придут и увидят их творения воочию. Спустя пару часов со всех сторон разносились довольные голоса: «Кошелёк или жизнь!». Небольшие кучки детей во главе с родителями или взрослыми сёстрами и братьями носились от одного дома к другому в надежде собрать как можно больше сладкого богатства и победить в эту особенную ночь. Ослеплённый красотой вокруг и немного отставший от своей группы маленький мальчик с недоумением и некоторой быстро исчезнувшей растерянностью в глазах стоял напротив одного из домов, что, к сожалению, был не украшен. Мальчик только хотел развернуться и пойти искать своих родителей, как входная дверь с протяжным скрипом отворилась, и к нему быстро вернулся азарт вкупе с жаждой приключений. Ничего больше не слыша, он с весёлым щебетом «Кошелёк или жизнь?», не ведая страха направился к манящей деревянной двери. Шаг, второй, третий. Встав напротив двери, он с привычным нетерпением и переполняющей радостью стал ждать, когда к нему подойдут хозяева, и он сможет их напугать. Минута, две, три. Но никого не было, никто так и не вышел. Однако желание получить свою сладкую награду было настолько велико, что маленький мальчик, неловко переступив с ноги на ногу, шагнул за порог дома, и в мгновение ока дверь позади него захлопнулась. Небольшую комнату освещали лишь маленькие рыжие огоньки. Вся немногочисленная мебель была укрыта белым полотном, на которой к тому времени уже осел слой пыли в пару сантиметров. Белый ковролин податливо прогибался под ногами малыша и местами имел необычное украшение. Небольшие розовые пятна разбегались в разные стороны, будто от чего-то спасаясь или, наоборот, за кем-то следуя. – Кошелёк или жизнь? – нерешительно протянул тоненький детский голосок в надежде, что хозяева дома сейчас выйдут к нему навстречу и отведут к родителям.«Шурх»
С одного предмета неожиданно и будто бы по волшебству спала белая завеса. Небольшое круглое зеркало всё это время висело на противоположной стороне и скрывалось под белым полотном, но теперь явило себя и одну из своих тайн этому миру. От резкого звука маленький мальчик сильно зажмурил глаза и накрыл их руками. Постояв пару минут в тишине, он еле-еле приоткрыл свои очи, но всё также не убрал ладони от лица. И в ту же секунду страх парализовал маленького человечка. Сквозь щели между пальцев он отчётливо видел отражение в зеркале. Позади непрошенного гостя стояла маленькая девочка, чуть склонив голову набок. Кожа малышки была полностью лишена цвета, пока на её когда-то красивом личике расползалась кривая ухмылка, а красные опухшие глаза неотрывно следили за спиной мальчика. Лёгкое тоненькое розовое платьице было местами порвано и открывало вид на рваные раны девочки, из которых до сих пор сочилась алая кровь. В правой руке она крепко сжимала кухонный нож, кончик которого был полностью красным. – Братик? – чуть шевеля губами прошептала девочка. Истошный вопль сорвался с губ незваного гостя и тут же потонул в пучине заброшенного и несуществующего дома, где он никогда не должен был появиться. Одна ночь. Одна жизнь. Но две судьбы, что навсегда связались между собой прочной алой нитью.***
– Это просто книга. Ничего из того, что в ней было, не существует. Она придумана кем-то. Всего лишь фантазия…Фантази-и-я… Это никак не связано со мной. Никак… – тихий шёпот слетал с приоткрытых пухлых губ девушки, что полностью закуталась в одеяло и уже практически ушла в мир грёз. Погружённая в темноту комната освещалась одним лишь тусклым светильником. Словно кривое отражение его блёклые лучи дарили предметам убранства совсем другой вид. Будто всё это происходило в совершенно другой реальности. Туалетный столик в миг искривился, как и всё на нём стоящее, и отбрасывал длинную неестественную тень, что петляла по всей комнате и тянулась куда-то в даль. Мягкие игрушки все как один будто нацепили злобные оскалы и изменили родной цвет глаз на чёрный. Тихо сидели в своих укромных уголках и бросали свой мрачный взгляд на кровать с закутавшейся девушкой.«Кап. Кап. Кап.»
Звук чего-то отдалённо напоминающий дождь за окном с каждой секундой становился всё отчётливей и отчётливей, словно что-то приближалось.«Топ. Топ. Топ.»
Едва различимый детский смех и топот маленьких ножек на секунду разрушили гробовую тишину комнаты. А затем последовал тихий скрежет открывшейся двери и два нечётких силуэта скользнули в комнату, быстро приблизившись к самому тёмному углу, что так неудачно находился рядом с кроватью. – Давно не виделись, Элиза! – радостно прощебетал один из силуэтов, скрывающийся в тени комнаты и держащий за руку другого. – Мы скучали сестрёнка.***
Пленительная темнота окутала её, и мир грёз с тёплой улыбкой и заботливыми объятиями зашагал ей навстречу. Всё ближе и ближе. Пока глаза не увидели странное практические полностью лишённое света помещение. Красные, белые и чёрные свечи стояли по периметру всей комнаты, на столе, паре тумбочек, зеркале и дарили этой комнате частичку своего тепла. Огненные всполохи временами петляли из стороны в сторону словно от небольшого потока ветра, но девушка в центре никаких порывов не ощущала. Всё выглядело до боли знакомым, но и чужим одновременно. Будто она уже здесь когда-то давным-давно была, но память старательно игнорировала каждое в упор стучащееся воспоминание и оставалась в полном неведении и обманчивой безопасности. То же круглое зеркало, в котором временами из стороны в сторону петляло всё то же пламя. Те же деревянные тумбочки, тот же стол и тот же самый мягкий диван, который так и манил прилечь на него. Поначалу казалось будто место не вызывало какого-то беспокойства, но с каждой последующей минутой страх вкупе с ужасом лишь усиливался. – Что происходит? Где я? В недоумении и полной растерянности девушка немного прошла вперёд, ближе к зеркалу, что-то оттуда манило её. Отражение? Желание видеть, что находится сзади? Или нечто другое? Она так и не смогла этого понять. Делая один шаг за другим, она быстро оказалась напротив своего собственного отражения. Внимательно всматриваясь, она что-то искала, но не могла ясно понять, что именно. Всё внутри буквально кричало чтобы девушка немедленно уходила, но сердце не давало этого сделать. Или не совсем сердце? Отражение так и не изменило себя, как бы внимательно Элиза в него не всматривалась. Ничего не менялось, лишь шорох и едва различимое трение металла о металл наполняли комнату новыми звуками и давали чёткое понимание, что в комнате девушка далеко не одна. Понимая, что ничего в отражение она не найдёт, девушка неохотно отвела взор от него, сфокусировавшись на недалеко стоявшей свече. Но ничего не изменилось. Раздражение и чувство безысходности нарастало, и, сделав пару быстрых шагов, девушка в одну секунду оказалась перед свечой. Вытянула руку и провела ею над пламенем с трепетно хранимой в сердце надеждой, что боль вернёт её назад. Домой. Но ничего не произошло, и надежда в одну секунду разбилась на множество осколков. Поводив ещё пару раз взад-вперёд девушка с разочарованным вздохом отошла и ещё раз оглядела комнату. Казалась будто комната была точно такой же, как и минутой раньше, лишь ранее незамеченная дверь оказалась приоткрытой. А может она всегда была такой. Кто знает. Понимая, что оставаться здесь она больше не может, но и идти куда-то дальше слишком опасно, она разрывалась между разумом и интуицией. Скрепя сердце, девушка всё же приняла своё плохо обдуманное решение. Медленно приблизившись к приоткрытой двери, будто что-то могло навредить ей оттуда, девушка неловко обвила ручку и дёрнула её на себя. Деревянная дверь неохотно открылась перед незнакомкой. Сквозь сантиметровые щели проглядывал коридор с красной дверью в конце, приглашая пройти дальше. По его бокам были расположены свечи. По обе стороны от прохода висели картины с изображёнными на них детьми и датами под ними. По правую сторону мальчики, по левую – девочки. Все как один. Но одна деталь всё же выделялась. Прямо под ними стояли тумбочки с разными окровавленными вещами. Под первой картиной был маленький топор, под второй – кухонный нож, под третьей – шприц. Все разные, но одна схожесть всё же прослеживалась. Всё лежало в свежей луже алой крови. Белые волосы, фарфоровая кожа, светло-голубые глаза и счастливая улыбка на лице. Девочки излучали нежность и тепло. Чёрные волосы, карие, практически чёрные глаза, та же фарфоровая кожа и довольная улыбка на лице. От мальчиков исходила сильная аура храбрости. Пройдя чуть вперёд, Элиза с ужасом заметила маленькую версию себя. – Ты не помнишь меня? – словно ушат холодной воды неожиданный детский голосок заставил девушку резко развернуться на звук. «Это она на картине…!» – неожиданно поздняя догадка ощутимым электрическим разрядом прошлась вдоль тела девушки и звенящей тишиной осталась сидеть в её голове. По левую сторону от двери стояла невысокая девочка, точная копия всех картин. Она с интересом и удивлением смотрела на пришедшую, что с быстро расширяющимися зрачками смотрела на неё в ответ и не могла выговорить и слова. – Мы ведь скучали! Ты не должна была уходить сестрёнка! Ты обещала и не выполнила! – ещё один раздосадованный голос, наполненный обидой, раздался из-за спины Элизы. Быстро среагировав на новый источник звука, девушка вновь обернулась. Позади неё стоял маленький мальчик. Часть его чёрной чёлки распалась и закрыла правый глаз необычного ребёнка, но другой смотрел с явным разочарованием и злостью на пришедшую. – Да, мы всё помним, Элиза, – едва различимый загробный шёпот обжёг ухо девушки. Всё её тело разом сковало, словно десятки маленьких цепей разом опоясали руки, ноги и талию девушки, так что она больше не могла пошевелиться. Краем глаза Элиза заметила резкое неестественное движение маленькой девочки, а после ощутила нестерпимую боль в правом боку. – А с нами шутки плохи, сестрёнка. Сознание стремительно покидало тело, а темнота заковывала девушку в плотный кокон. Больше ничего не ощутив, она в последний раз увидела двух детей, что вновь держались за руки и мило улыбались ей на прощанье.***
– Проснись и пой, сестрёнка! – быстро влетев в комнату, пропел Данте. – Сестрёнка? На большой кровати лежало быстро остывающее тело с кровавым пятном в области правого бока. Молодая белокурая девушка, что лишь в последний миг вспомнила картину из прошлого и своих маленьких друзей.