Silly

— Постарайся пожалуйста хотя бы в этот раз сделать так, чтобы меня не вызвали в школу, хорошо, милый? Десятый класс, который Курт, что не удивительно, начинает снова в новой школе, тем более той, которая является чем-то вроде одного из последних вариантов, ведь в округе учебных заведений, из которых его бы не выгоняли, практически не осталось. — Я попытаюсь, мам. — Постарайся, и очень хорошо, — Донна всегда его любила и не брезговала тем, чтобы проявлять эти порывы заботы и нежности. Даже сейчас, прямо сейчас, аккуратно поглаживает его плечо, оставляя почти не касающийся кожи поцелуй на лбу, — Помнишь о чём мы говорили? Подросток закатывает глаза на этот вопрос, но всё же отвечает: — Не начинать конфликт самостоятельно, да, я помню. — Вот и чудесно, солнце. Беги, а то опоздаешь. Под начинающими прогревать землю лучами достаточно душно в свитере и наброшенном поверх него кардигане, но это в любом случае лучше, чем заявиться в новый коллектив без спасительных слоёв одежды. В целом, Курту не очень нравится то, что ему в который раз приходится предпринимать попытки влиться в новый коллектив. На деле это выглядит так, будто он просто является куском свежего мяса, которое бросили в клетку с голодающими хищниками наподобие тигров. Новый коллектив никогда не станет для него безопасной и комфортной средой обитания и это самый очевидный факт во всём долбанном мире. Впрочем как и то, что сегодняшний день будет хуже некуда. Как и любой предшествовавший этому первый день в новой школе. Ничего удивительного в этом не должно быть, полагает он. В каждой дружной и сплочённой команде есть своя белая ворона, не вписывающаяся никаким образом, из-за чего её часто и избегают. Избегаешь общения - становишься местным фриковатым занудой. Золотое правило учебных заведений Абердины. Да и не только из-за отстранённости от общих дел его не принимали в новых классах. Вид у этого паренька... Потрёпанный какой-то. То нитка со свитера торчит, то джинсы практически в хлам изодранные на коленях, учитывая ещё и то, что вещи эти смотрятся на нём слишком уж комично из-за того, что они зачастую на пару размеров больше. Прошлая классная руководительница даже заметила то, что Курт выглядит крайне неопрятно и ведёт себя невероятно отчуждённо и агрессивно. В целом, думать может каждый что и как хочет, в это он уж точно влазить не желает и никогда до этого не желал. Всё равно он в большинстве случаев останется при своём мнении. Эта школа своим внешним видом почти идентична предпоследней, в которой он пробыл практически ровно два месяца, но эти бетонные стены определённо нагоняют какое-то неясное ощущение подавленности, словно в угол загнали и выпускать не собираются. Достаточно неприятно. Слегка поцарапанные наручные часы сообщают о том, что он уже опаздывает на пару минут, но, кажется, это не так критично. Пройтись по почти полностью опустевшим коридорам и осмотреть всё более внимательно получается, но, в целом, ничего. Никаких отличительных черт: обыкновенный коридор, обыкновенные двери, обыкновенное окружение, которое создаёт, или по крайней мере должно, атмосферу и настрой для более продуктивной работы на уроках. Как и говорилось, не особо-то и этот настрой появляется, если подумать о том, что большая часть всех учеников скажет, что они готовы даже за бесплатно посмотреть на то, как эта треклятая школа сгорает до тла. — Извините, можно? Приходится прервать уже начавшееся занятие, постучав в дверь кабинета и заглянув внутрь. В такой ситуации он уже не в первый раз, но внутри всё ещё неопределённость, выкручивающая кишки наизнанку. Весьма и весьма отвратительное ощущение. — Конечно, вы, если я правильно понимаю, наш новый ученик? Он аккуратно, что по характеру более всего близится к застенчивости, прикрывает за собой дверь, проходя чуть дальше по кабинету и становясь возле учительского стола. Десяток пустых глазниц пялится и каждый пытается будто откусить самый большой кусок, пока совсем ничего не останется. — Да. Я.. Ну, что-то вроде того. Он мимолётно бросает взгляд на всех этих людей, даже не задерживаясь на чьём-то лице. Все они однотипны и не представляют абсолютно никакого интереса, даже если попытаться причину для появления этой самой заинтересованности вызвать. — Что ж, замечательно. Представьтесь, пожалуйста, и проходите к свободному месту. В горле образуется задушливый ком и попытки его проглотить превращаются в намерение съесть целое яблоко полностью, даже не разрезав его. — Я.. Я Курт. Мне шестнадцать лет. Это.. Это, знаете, моя шестая школа, в которую я перехожу из-за жалоб и заявлений учителей. Но, кажется, строгого вида преподавательнице это толком ничего не говорит, в отличие от будущих одноклассников, которые тут же начинают между собой перешёптываться. — Замечательно, Курт. А теперь займи, пожалуйста, свободное место за партой. Ногти царапают шлейки портфеля, но он всё же следует в первый ряд, который ближе всего к окну, и пытается найти не занятый стул. Ещё одна причина, по которой, вероятно, будут глумиться - именно рюкзак, который он носит «как маменькин сынок» с двумя шлейками на плечах. Да, действительно, ведь «крутые парни» так не делают, точно. Но ему, в целом, наплевать на это. По-моему, гораздо лучше ходить с двумя шлейками, чем потом с одним плечом перекошенным, выше другого. Девушка, возле которой Курт намеревался присесть, тут же ставит на соседний стул свой рюкзак, медленно покачивая головой. Презрение и быть может даже отвращение отчётливо в её глазах читаются и видны, но он просто пропускает их мимо внимания. На это и время своё жалко убивать. Да и к тому же даже вторая попытка присесть за свободную парту в среднем ряду оказывается неудачной, но на и так ужасное настроение это происшествие никак не влияет. Оглядывается. Нигде-то больше свободных мест и нет. Да и впервые что-ли? Именно по этой причине парень просто бросает свой портфель на пол, и садится на него, скрестив ноги. Просто садится между рядами, как будто это абсолютно привычное для него дело. Пара пытливых глаз рассматривает искоса, затем к ней присоединяется ещё одна, и ещё, и ещё. Девчонки за первыми партами шепчутся снова, вероятно о том, какой новенький фриковатый. Да и ручки даже нет, зачем тогда парта? Ведь если писать ничего не выйдет, то и смысл искать свободное место тоже отпадает. В принципе, максимально понятное и логическое рассуждение. — Эй? Он не оборачивается на этот приглушённый шёпот, ведь имеет полную уверенность в том, что это всего лишь кто-то из учащихся хочет рассказать своему другу о том, что знает, кажется, этого странного паренька. Но когда на плечо ложится чья-то ладонь, что он определяет практически мгновенно, то обернуться всё же приходится. — Курт? Ну, ты можешь сесть со мной. Пол же грязный всё-таки. Сам Курт некоторое время раздумывает над предложением какого-то тёмноволосого парня, ссылаясь на то, что это всего лишь очередная шутка, которая официально посвятит его в статус местной груши для битья. Но вот проходит одна минута, вторая, а никто так и не взрывается звонким смехом, никто не тычет пальцами и не насмехается, так что Курт просто осторожно подымается, тянет за собой портфель и следует к предпоследней парте. Конечно же, всё ещё с какой-то жгучей где-то глубоко надеждой, что это действительно не просто шутка или розыгрыш.