***
Пока Мими не было в нашей скромной обители, я, поняв, что на данный момент ничем не смогу ей помочь, решила осмотреть комнату. Сперва я обнаружила себя сидящей на узкой, скрипучей кровати, схожей с той, что стояла напротив. Матрас являл собой одно название, пропуская сквозь сбившуюся в жалкие комки вату железные пружины, больно коловшие, когда на них сидишь. Пол оказался просто старым, потёртым паркетом. Ну хоть не каменный — и то хорошо. Стараясь не делать резких движений, я встала на ноги, которые не очень то меня и слушались после дней лежания, но что делать, надо как-то шевелиться. Стоит отметить, что обстановка комнаты ничем, кроме двух печальных кроватей не обладала. Не было ни стола, ни окон, ни тем более шкафа. Помянув свой утерянный в школьных завалах гардероб, я поплелась в другой конец комнаты, меряя её шагами. Дверь в которую вышла Мими, я пока открывать не рискнула, а вот узкая дверка в стене справа привлекла моё внимание, и я потянула деревянный кругляшок ручки на себя. Ванная, отлично. Если так можно назвать узкую конуру с торчащей из стены, пожелтевшей раковинной, с надетой на кран резиновой кишкой, кончавшейся чём-то вроде насадки для душа. Я прокрутила кран, и из этой самой насадки брызнула в разные стороны ржавая вода, через несколько секунд, к счастью обретшая нормальный цвет. Что ж, душ, если так можно выразиться у нас есть. Что ещё? Я подняла глаза чуть выше раковины. На уровне моих глаз красовалось небольшое зеркало, помеченное ржавыми вкраплениями по всей поверхности. Неприятно. Но во всяком случае себя разглядеть можно, и это действие в моём случае не принесло радости. Из отражения взирало худое, осунувшееся лицо, с внушительными синяками под глазами. Под одним глазом синяк был будто бы больше, и я поспешила отвернуться, чтобы не расстраивать себя пуще прежнего. Завершив осмотр «душевой», я вернулась обратно на кровать. Смотреть больше не на что. Делать тоже нечего. Ни книг, ни телефона, ни каких-либо мало-мальски занимательных вещей не было, и я, устроившись так, что бы пружины как можно меньше соприкасались с моим телом легла, сложив руки на груди. Что ж. Подожду Мими, по крайней мере мы можем поговорить. Спустя какое-то время такого лежания, дверь в комнату с хлопком отворилась. Я подскочила на месте, ожидая увидеть подругу, но не тут то было. В комнату ввалилась Ости, а за ней какой-то худой хрен с белыми крыльями. И пусть он, очевидно, являлся ангелом, никакого доверия я не испытала, уже заранее прочувствовав, какими они могут быть мразями, что и Сатане не снилось. Я вся напряглась, инстинктивно поджимая колени к груди, пока белокрылый надвигался. Его сухое, продолговатое лицо не выражало никаких эмоций, что наводило ужаса ещё больше. — Естор, давай быстрее, ещё пять девочек ждут, — прогнусавила, опиравшаяся об косяк двери Ости. Этот продолговатый Естор сгорбился надо мной как коршун, закрывая весь обзор длинными крыльями, с редкими крупными перьями, что опадали вниз, словно ивовые ветви. — Сегодня тебя ждёт первый клиент, Непризнанная, не подведи меня, — уперев руки в обтянутые латексом бока, сказала Ости. Тем временем, сутулый ангел принялся разводить надо мной руками и что-то бормотать, имея при этом вид опытного врача. Сначала его физиономия почти ничего не выражала, затем, опустив свои клешни на уровень моего живота, он как-то весь просветлел, немедленно оборачиваясь к нашей надзирательнице. — Только не говори, что эта шлюха больна. Я уже отвалила за ее содержание круглую сумму, — гневно прокудахтала Ости. — Слава Малю, нет, мисс. Она девственница, — воодушевлённо воскликнул Естор и убрал, наконец, от меня руки. — Во-от как! Значит, ты не такая дешёвка, как я думала, — ухмылялась стерва. В этот момент я, уже догадавшаяся что к чему, могла поклясться — у Ости в глазах загорелись символы доллара, как у Скруджа МакДака. — Странно, Непризнанная, я была готова поставить сто драхм на то, что тебя перетрахало полшколы. Ладно. Сегодня отдыхаешь, скоро тебе принесут еду и твою подружку. При упоминании еды желудок жалобно скрутило, а в рот поступила порция слюны. Одному Шепфе известно, сколько я уже не ела. — Здесь закончили, Естор, нас ждут другие. Когда демоница с медиком, а я его окрестила именно так, вышли, я смогла, наконец, спокойно вздохнуть. Сегодня отдыхаю. Что ж — это уже хорошо, учитывая что даже к насилию, если оно неизбежно, лучше подготовиться. Шепфа, какая чушь… Через несколько минут двери снова открылись. На пороге появилась девушка-альбинос с серыми крыльями и абсолютно непроницаемым лицом. Она молча поставила поднос на пол, затем бросила на кровать какой-то тряпочный кулёк со словами: — Сними свою одежду, и надень это. Свои вещи положи за дверь и лучше не медли, иначе не поздоровится. Её голос был таким же бесцветным, как и лицо. Розоватые глаза бегло осмотрели меня с долей безразличия. Я застыла на месте, пялясь на девушку, пока за ней не закрылась дверь. Еда оказалась на удивление не такой уж ужасной, как можно было себе представить, насмотревшись на окружающие условия. В достаточно густом овощном супе плавали несколько кусочков мяса, а ломоть хлеба оказался увесистым и тёплым. Так что поев, я почувствовала себя лучше, и вера в то что всё ещё может быть не так плохо, снова затеплилась где-то в глубине моего сознания. Из-за двери опять показалась голова альбиноски, не на шутку меня напугав. — Непризнанная, почему твоя одежда всё ещё на тебе? Почему Непризнанная называет меня Непризнанной? Про себя подумала я, но на деле лишь кивнула, поспешно стягивая водолазку и джинсы. — Нижнее бельё тоже, — руководила мною голова за дверью. Спасибо ей, что галантно отвернулась и прикрыла дверь. Не задавая лишних вопросов ради сбережения своей шкуры, я стянула бельё, сложив его и просунув между кофтой и джинсами. Что ж, пора посмотреть, в чём теперь я имею честь щеголять. Кулёк оказался лёгким, так что ничего приличного ожидать не стоило, но к моему счастью, в отличии Мими, я хотя бы могла похвастаться шортиками, а не просто набедренной полоской ткани. Пусть эти шорты едва прикрывали полушария моего зада, но всё же лучше так, чем сверкать гениталиями при каждом наклоне. Другая полоска бело-серого цвета, очевидно предназначена для груди. Ткань плотно стянула её, но в целом было достаточно комфортно, если не считать, что я оказалась практически голой. Я встала с кровати, собирая одежду. Открывая дверь, раздумывала делать мне это или нет, но преодолев неизвестно откуда взявшийся страх, всё-таки толкнула ручку двери. Не выходя из комнаты осмотрела «внешний» мир. Просто длинный коридор с жёлтыми стенами и дверьми каждые несколько метров. Ей богу, как в дурке. С тем же расстоянием, что и двери, на потолке висели одинокие лампочки, горевшие тусклым жёлтым светом. С конца коридора послышались шаги и я, словно трусливая мышь, поспешила спрятаться в комнате. Почему-то сейчас я отчётливо ощущала, что жизнь моя висит, если не на волоске, то по крайней мене на грани, и геройствовать пока совсем не хотелось. Скорее бы вернулась Мими. От безделья я, кажется, задремала, а когда проснулась, то увидела подругу, всхлипывавшую в углу своей кровати. Моё сердце сжалось. Малышка Мими, такая нежная и красивая, сидела, растирая кулаком размазанную под носом кровь. В этот момент я поняла, что меня ожидает, и в животе скрутился каменный спазм. Я села к подруге, раскрывая объятия. Мими, захлёбываясь слезами, нырнула в кольцо моих рук. — Милая, что они сделали с тобой? — спрашивала я шепотом, раскачивая подругу в руках, словно младенца. Моя раненная демоница икала и всхлипывала, пытаясь говорить, но вместо этого выходило невнятное булькание. Спустя время, пока мы сидели в обнимку, регенерация сработала и кровь прекратила лить из носа, напоминая о себе лишь бордовыми сухими пятнами на лице, руках и бёдрах уже у нас обеих. — Вики, мы попали в настоящий ад, — обессиленно прошептала она, — Мы теперь для них лишь игрушки, безвольные шлюхи, обречённые обслуживать всех желающих до тех пор, пока какой-нибудь из «клиентов» не заиграется и не отправит случайно в небытие. Я ещё до прихода Мими осознала, с какой целью мы заперты в этой богадельне, но теперь, услышав суровую действительность из её уст, меня пронзило горькое понимание — это начало конца. В нашу дверь вновь вошли. Мы отпрянули друг от друга со скоростью света, лишь услышав скрип петель. Как собаки Павлова, ей Шепфа. Я здесь всего ничего, и откровенно говоря надо мной пока не издевались, но рефлексы уже работали как у заключённой со стажем. На моё удивительное облегчение — это была та же девушка, что принесла мне еду и одежду ранее. — Я принесла успокоительный чай для Принцессы. Непризнанная, ты тоже выпей, — тускло сказала она, ставя на кровать поднос с алюминиевым чайником и чашками. Я даже разглядела в этом жесте долю заботы. В этот раз не на пол. Приятно. Я кивнула девушке и та ушла, закрыв за собой дверь на ключ. — Мими, почему она называет меня Непризнанной, если у самой серые крылья? — я решила начать отвлечённую тему, пока наливала чай. Не то что бы меня это сильно задевало, но правда, почему? — Тебя так зовут, Вики. Ты теперь навсегда и для всех Непризнанная, а я — Принцесса. Вот такая ирония, — пожала она плечами, — Когда-то меня называли принцессой Ада, а тебя Непризнанной. А теперь я Принцесса-шлюха, а ты Непризнанная-шлюха, вот так. Странно, но стало как-то обидно. По крайней мере, я всё ещё Непризнанная-девственница, даже если завтра меня изнасилуют десять человек. Решив не обращать внимания на колкость Мими, я отпила немного чая. Его вкус оказался приятным и свежим, после той воды, отдававшей железом, что приходилось пить из-под крана. — Не обижайся, Вик. Просто мы в такой непролазной заднице, что я не вижу ни крупицы света, — грустно заключила подруга, — Я искренне надеюсь, что тебе не попадётся такой урод как мне. Здесь есть и те, кто не бьёт. Просто трахают, чтобы быстрее кончить и уходят. Это самые лучшие клиенты. Меня чуть не стошнило, но я выдавила из себя подобие сочувствующей улыбки. Шепфа. Ведь Мими здесь всего несколько дней, а отзывается об этом месте так, будто проработала уже не один месяц. Внезапно стало холодно и страшно. Я сделала большой глоток чая и ушла на свою кровать, по пути отставляя поднос с посудой к двери. — Спокойной ночи, Мимс, — Прошептала я, забираясь под колючее одеяло.Часть 1. Другие мы.
22 октября 2021 г. в 15:29
Тупая боль в голове пронзала виски огненным кинжалом. Я с трудом оторвала верхние веки от нижних, встречаясь зрением с мутной пеленой и расплывающимися тёмными пятнами. Слабое моргание не приносило ничего, кроме новых «выстрелов» по мозгам, вибрацией отдававших в затёкшую шею. Крылья не слушались. Тщетные попытки расправить перья не приносили никаких ощущений. Стоп. Крылья? Я их не чувствую. Отсутствие привычной тяжести за спиной принесло больше ужаса, чем все предыдущие ощущения. Я попыталась встать, трясущимися руками упираясь во что-то мягкое. С трудом, но мне удалось немного оторваться от своей горизонтальней опоры, правда тело, отказываясь слушаться, тут же завалилось на бок.
— Вики! — знакомый голос очередной резью раздался в ушах, принося одновременно и боль от высокого звука, и облегчение от того, что Мими рядом, и этот факт делал хреновую ситуацию немного менее хреновой.
Но вдруг, тот же самый голос пискнув, зашипел и отстранился. Мне показалось, или что-то глухо стукнуло за спиной?
— Сколько раз тебе ещё повторять, тупица, что никакой Вики больше нет! Вы все теперь не более чем жалкие шавки с жалкими кличками, так что заткнись. А если я ещё раз услышу, как ты называешь её Вики, — было слышно, как она произнесла моё имя, очевидно кривляясь в гримасе отвращения, — То пеняй на себя, Принцесса!
— Ты и раньше была сукой, Ости, но сейчас просто съехала с катушек, — из последних сил огрызнулась Мими, перед тем как снова жалобно пискнуть.
Так, значит, Ости… Мими права, она всегда была поехавшей, но чтобы настолько? Какие к чёрту лысому клички? Я ничего не понимала и не помнила, а хуже всего то, что зрение так и оставалось размытым, будто я на всё смотрела со дна бочки с мутной водой. Тело стало понемногу возвращаться к жизни, и первое, что я в спешке сделала — это протянула… точнее попыталась протянуть непослушные пальцы за спину, туда, где были мои крылья. Но сейчас дрожащие передние конечности нащупали лишь влажные обрубки, чуть выше лопаток. Я почувствовала, как снова хочу оказаться в том небытие из которого только что вынырнула. И пусть я ещё толком ничего не понимала, но чувство необратимого горя пронзило меня насквозь.
Какое-то время спустя.
— Вики, Вики, проснись же. Ты слышишь меня? — Шёпот ворвался мне в уши, пиная к жестокой реальности.
— Мими, — прохрипела я, и не узнала свой старушечий голос.
Во рту сухо, как в пустыне. Губы покрылись плотной коркой, облизав которую, я почувствовала привкус засохшей крови. Кажется, дело дрянь.
— Мими… — словно забыв все слова, я повторяла лишь незамысловатое имя подруги.
Слава Шепфе, она меня поняла без лишних слов и уже через несколько секунд к моим пострадавшим губам был подставлен подбитый кувшин с не самой приятной на вкус, но всё же водой. Напившись, и вновь почувствовав возможность владеть своей гортанью, я спросила подругу:
— Что произошло, чёрт возьми? Мими, где мы, и почему мне так хреново, детка?
Мими вымученно улыбнулась, за её спиной я смогла разглядеть очертания какой-то потрёпанной комнаты с обвалившейся местами штукатуркой. У противоположной стены стояла узкая железная кровать, застеленная лишь шерстяным, видавшем виды одеялом.
— Вики, я так рада, что ты очнулась, — прошептала демоница.
Она старалась улыбаться, но дрожащий голос и мокрые глаза выдавали общую безрадостность ситуации.
— Малышка Мими, я тоже рада что очнулась, а тут ты, но что случилось с нами, ты ответишь мне или нет? — уже громче спросила я, на что демоница тут же приложила руку к моим губам, замотав при этом головой.
— Вики, не ори, — шикнула она на меня, — Если Ости услышит, нам снова влетит.
Меня до ужаса интересовал вопрос, где мы, и какую роль в нашей жизни теперь играет Ости, раз Мими так её опасается. Насколько я помню, эта сука всегда была не в себе, но действительно чего-то плохого от неё ожидать не стоило. Что изменилось?
— Ты ответишь на мои вопросы или нет, Мимс?
— Мальбонте победил, Вики, — Со слезами на глазах, наконец, начала отвечать моя горе-подруга, — Всем, кто был против него пришлось не сладко. Большинство казнили… Ади, Энди, Дино, Люци… — Мими залилась плачем, сквозь который продолжила бормотать, а я почувствовала, как земля уходит из-под ног, — Их больше нет, Вик, — обреченно выдохнула она, — Ты отключилась под конец битвы, Фенцио вырубил тебя своим посохом, видимо, решил, что с тобой покончено, и не стал добивать. Помню, как вытаскивала тебя с поля боя, а потом темнота… Проснулась я уже здесь, на несколько дней раньше тебя. Из знакомых видела пару раз Лилу и Монику, они в соседней комнате. Остальных не знаю, разве что некоторых видела пару раз в школе краем глаза.
Пытаясь переварить сию скудную информацию я, наконец, взглянула не только на зарёванное лицо подруги, но и ниже, на её тело. Внешний вид Мими меня поразил. Не то, что бы она раньше слыла скромницей, но нынешний наряд, больше напоминающий повязки вокруг интимных мест, меня не на шутку напугал. На худенькой талии красовался ещё не затянувшийся полностью от регенерации розовый рубец. Какого хрена?!
— Мимс, что на тебе? Ты мне скажешь в конце концов где мы или нет?! — я уже теряла терпение, а она все ходила вокруг да около так ничего толком и не объясняя.
— Мы в… — Мими не успела договорить, как в комнату грубо постучали.
Не знаю в чём причина, но услышав этот звук, Мими отскочила, как ошпаренная, едва не грохнувшись на пол. Благодаря этому манёвру, я увидела голые, исполосованные красными рубцами ягодицы подруги и торчащие из острых лопаток корни выкорчеванных крыльев с редкими коричневыми пёрышками по краям.
Блять.
— Принцесса, выметайся из комнаты, к тебе пришли! — послышался неприятный голос Ости из-за двери.
Мими посмотрела на меня полными слёз глазами, судорожно оттягивая то, что прикрывало её таз. Кажется, я начала понимать…