***
Предрассветный туман медленно рассеивался, обнажая серую брусчатку мостовой. Промозглый ветерок дул с берега широкой реки, казавшейся в этот час по-особенному мрачной. Хоть первые лучи солнца уже пытались предать морозному утру золотистых красок, этих усилий всё же не хватало. Детектив Геральд поёжился и плотнее укутался в шерстяное пальто. — Свидетели есть? — хмуро бросил он, обернувшись к подошедшему компаньону. — А как же? — вырвалась саркастичная усмешка в ответ. Фенцио вытащил серебряный портсигар, уже изрядно истёртый с тех далёких времён, как сын привёз его с другого края света. — Две девушки из борделя мадам Мисселины божатся, что это был сам Дьявол, — продолжил он, предлагая другу табак. — Да уж… — наконец протянул Геральд, взяв сигарету и выпустив первое облако дыма. — Негусто. Фенцио нахмурился, оглядывая бездыханное женское тело. Если бы не длительный опыт за плечами, возможно, он бы сразу и не поверил, что перед ним лежит труп. Блаженная улыбка застыла на поразительно красивом лице, которое казалось очень знакомым. Кожа словно сияла перламутровым светом, практически слившись по оттенку с сединой волос. Да и вся фигура больше напоминала спящую фарфоровую куклу, которую так бессовестно оставили на морозе. — Во всяком случае, следов насильственной смерти нет. Полагаешь, яд? — задумчиво пробормотал Фенцио, разглядывая незнакомку. — Узнаем, мой друг. Узнаем.***
Высокий брюнет выдохнул плотную дымку, и в воздухе тут же разлился одурманивающий запах табака. В комнате было слишком жарко. Либо мне так казалось, когда он скользил пронизывающим взглядом по моей фигуре. Сердце трепетало и останавливалось в тот же миг, когда его пальцы, держащие сигару, подносили её к губам. Он не спешил. Вальяжно откинулся на кресле, наблюдая за мной, как зверь за жертвой. И да, я несомненно была его жертвой. Тёмный взор прожигал насквозь, медленно поднимаясь от самых кончиков пальцев к лицу, останавливаясь на нём на несколько долгих секунд. Я задержала дыхание, больше не ощущая каких-либо границ, которые были бы способны сдержать меня от предстоящего грехопадения. Если бы матушка ворвалась сейчас в комнату, то, несомненно, её бы запросто хватил удар. Ведь где видано, чтобы молодая графиня оставалась одна в комнате с холостым мужчиной? «Будто с женатым было бы лучше…» Позор семьи, проклятье рода, распутница… Ох, сколько лестных эпитетов нашло бы общество, узнай они о таком скандале. Но в этот миг я не думала об этом вовсе, стараясь сделать хоть один вдох. Мужчина медленно поднялся, делая шаг ко мне. Я заворожено смотрела в красивое лицо, хоть тёмный халат совершенно не скрывал его идеального торса. Ком застрял в горле, и воздух вокруг словно заискрился. Огонь на свечах плясал и трещал будто от сквозняка, правда, ставни были плотно прикрыты. Я ощутила, как под одним лишь острым взглядом брюнета тонкая сорочка спала с моих плеч, позволяя ему насладиться обнажённым видом полностью. Только во мне не было даже капельки смущения. Лишь желание. Всеобъемлющее, всепоглощающее желание. Он неспешно подошёл ближе, сокращая расстояние до одного лишь шага. Всё так же не отрывая пронизывающего взора от моих глаз. Его рука поднялась вверх, и сердце в моей груди затрепетало, предчувствуя сладостный миг. Горячие мужские пальцы медленно прокладывали путь взволнованным мурашкам вдоль талии, еле касаясь бархатной кожи. — Ах! — невольно сорвался стон. Я закусила губу, чувствуя, как обжигают его прикосновения, заставляя всё тело гореть. Грудь тяжело вздымалась, и под кожей побежали электрические разряды, доводящие до непозволительных доселе ощущений. Дыхание окончательно спёрло от разбушевавшегося внутри огня. Он резко обхватил мою шею, чуть сдавливая. Но я согласна была уже и вовсе никогда не ощущать кислород. Все чувства обострились, и, наконец, до носа донёсся его аромат. Пьянящий, сумасшедший, терпкий. Дурманящий похлеще любого алкоголя. Мужские пальцы сильнее сдавили горло, заставляя меня жадно приоткрыть рот. Он наклонился ближе, изучающе скользя взглядом по моему лицу. — На что ты согласна? — разлился хриплый баритон. — На всё, — выдохнула я остатки воздуха. — Неужели ваша душа не требует того же? Бархатный смех показался таким ласкающим, вот только хватка на шее стала ещё более твёрдой. — Я давно потерял душу, Виктория… — Ох, — тяжело выдохнула я, вырванная из собственных фантазий, когда Лилу слишком сильно дёрнула ленты корсета, стягивая мою талию. — Простите, Ваше сиятельство, — нервно залепетала девушка за спиной. Я тяжело вздохнула, приходя в себя. Будоражащие картинки сна всё не выходили из головы, окуная меня в пучину сладостных мечтаний. Но Лилу довольно быстро вырвала меня из оков возможных желаний, рывком затягивая жёсткую шнуровку. — Уф, — снова сорвался недовольный выдох. Я медленно прикрыла веки, стараясь отвлечься, но разум вновь затонул в сумрачных воспоминаниях прошедшего сна: Его пальцы скользили по коже, заставляя дрожать. Его движения, такие размеренные и глубокие, доводили до высшей точки наслаждения… — Ваше сиятельство будет блистать на этом балу как никогда ранее, — попыталась отвлечь меня от ненавистного занятия служанка. — Может быть герцог, наконец, даже пригласит вас на танец, — заговорщически продолжила она. — Может, — самодовольно улыбнулась я. — Ох, Лилу, этот герцог Денница кажется каким-то непробиваемым. — Думаю, что сегодня он точно будет сражён наповал. — Ну когда-то же у него ведь должен проснуться хороший вкус, — мои губы растянулись в ухмылке, но на лице явно читалось недовольство. Я вновь жадно схватила ртом воздух, когда она сильнее потянула за ленты. Внутри растекалась злость. Но ещё сильнее я злилась на этого герцога, который даже во сне не подарил мне поцелуй. — Вам не стоит целовать меня. Если, конечно, вы не готовы отдать мне свою душу, — прозвучал в голове его бархатный голос. Я задумчиво провела пальцами по ключицам, словно желала уловить его мимолётные прикосновения из сна. — Ваше сиятельство желает надеть сегодня серебристый или золотой туалет? — вновь раздалась реплика Лилу, возвращая меня к реальности. — Какой… Ох! — резко выдохнула я. — Серебристый. Серебристый! И подготовь бриллиантовый набор. — Да, миледи.***
Карета подпрыгнула на очередной кочке, заставляя крепче схватиться за сидение. Корсет душил, нервозность прерывала дыхание, разговор с матерью, которая расположилась напротив, угрожал мне и вовсе задохнуться. — Ох, мама́. — Не, «ох, мама́», Виктория! Сезон подходит к концу, а ты до сих пор не ответила ни на одно предложение. Ты и без напоминаний знаешь, насколько нам сейчас важно, чтобы ты нашла себе достойную партию, — сокрушалась Ребекка, и её голубые глаза блестели от подступающего гнева. — Я не хочу быть разменной монетой. Мне нужен… — Герцог, — оборвала меня мать. — Я уже это слышала. Тем не менее, либо ты плохо стараешься, либо… — Либо, что? — Тебе придётся принять предложение маркиза Эндрю. — О мой Бог! — Не «о твой Бог», а пять тысяч фунтов год. — Но у Герцога по слухам все пятнадцать! — возмущённо воскликнула я. — И все они достанутся простушке Лоре, если ты этим вечером не включишь свой мозг, — оборвала она. — Даю тебе только один день. Если завтра утром герцог не попросит твоей руки, я велю твоему отцу принять предложение маркиза. — Да, мама́.***
Яркий свет залил огромный зал. Пламя свечей отбрасывало лёгкие тени, заставляя ткани и драгоценности гостей переливаться и искриться. Смех и разговоры разлетались вокруг, но главным предметом обсуждений, несомненно, были светские сплетни. Я окинула ледяным взглядом бальную площадку, на которой кружились десятки пар. Время уже близилось к полуночи, за спиной остались три танца, а герцога всё не было видно. Я замечала, как поглядывают на меня мужчины. Ловила завистливые взгляды других девушек, которые так же оглядывали зал в поисках достойных кавалеров. И, само собой, герцога Денницу ожидала не одна я. Ведь что могло быть более удачной партией для молодой леди, чем высокий, красивый брюнет, носящий один из самых весомых титулов страны, чей доход составлял необычайно баснословную сумму? — Миледи. Вы ослепительны, — послышался голос маркиза Эндрю рядом, и я обернулась, оценивающе смотря на статную фигуру молодого человека. — Могу ли просить вас о следующем танце? Румянец залил мои щёки, так эффектно подчёркивая смущение. Только вот истинной его причиной было раздражение, а не скромность. И слова матери, сказанные в карете, всё ещё крутились в голове. Я прикрыла лицо веером, давая себе несколько секунд на раздумья, и скользнула взглядом по залу в поисках своей цели. Лора стояла совсем недалеко и нервно сжимала юбку розового платья. Весь её вид казался таким утончённым и невесомым, словно у настоящей принцессы, отчего мне становилось попросту тошно. Но вдруг с конца зала, где и был главный вход, раздались оживлённые голоса. И даже не было сомнений в том, кто именно прибыл на бал. Перед ним все расступались. Будто это был не герцог, а сам король. Хотя при одном только взгляде на этого мужчину можно было подумать, что он куда значительнее самого короля. Высокая широкоплечая фигура, облачённая в чёрный сюртук, искусно расшитый серебряной нитью, медленно шла мне навстречу. Все вокруг резко замолкли, с благоговением наблюдая за Люцифером, который казался истинным свидетельством деяний самого Бога. Или же Дьявола. Он был невообразимо красив и не менее умён. Вероятно, именно поэтому на него не действовали такие привычные методы соблазнения и женского ухищрения. Пока что никому не удавалось затянуть его под венец, только с каждым днём слухи о разбитых сердцах милых дам накапливались, как снежный ком. Я вздрогнула, словив его взгляд. Люцифер глубоко втянул воздух, лишь слегка приподнимая уголки губ, будто учуяв что-то. В памяти невольно вспыхнули всё те же картинки, и, кажется, что кожа, где во сне прикасался он, горела наяву в адском пламени. Мне вновь стало душно. Он резко остановился и выпрямился, скользя по мне таким взором, будто я была полностью обнажена. И если бы вещи могли воспламеняться, то, несомненно, платье моё стало бы кучкой пепла в этот самый миг. Люцифер прошёл мимо Лоры и подошёл прямо ко мне, отчего сердце в груди сделало кульбит. — Миледи Виктория, — наклонил голову он, и я опустилась в реверансе в ответ. — Позвольте украсть ваш следующий танец. Люцифер галантно протянул руку, отчего сердце моё окончательно остановилось. Я замерла, стараясь продержаться и не отвечать хоть несколько секунд, не выказывая всю свою истинную радость. Наконец растянув на губах вежливую улыбку, я приняла его приглашение и незаметно всунула веер в руки ошеломлённого маркиза. Звуки вальса разлились по залу, увлекая пары в танец. Люцифер встал напротив меня, шагнул навстречу и положил руку на талию, резко прижав к себе. — Вы хотите украсть только танец? — выпалила я, тут же заливаясь румянцем смущения. В этот раз это было именно оно. На его губах растянулась ухмылка, и от этого моё сердце вновь рухнуло вниз. Он уверенно вёл меня в вальсе, хоть я готова была поклясться, что ноги меня уже практически не держали. Его руки, затянутые в кожаные перчатки, даже через ткань казались горячими. И только сейчас в голову прокралось наблюдение о том, что он их никогда не снимал. — А чего бы вы хотели? — с усмешкой прошептал герцог мне на ухо, наклоняясь чуть ниже. Я ошарашенно взглянула ему в глаза, и в этот же миг разум будто бы попросту отключился, либо точно перешёл под его контроль. Дыхание Люцифера опалило кожу, и тысяча взволнованных мурашек рассыпались по шее от одной только мысли, которую я мгновенно озвучила: — Вас! Внутри всё сжалось. Но герцог лишь ухмыльнулся, глядя на меня уже иначе: вожделеюще, страстно. Либо мне просто хотелось, чтобы именно так он на меня смотрел. — Я… я… — заикаясь пробормотала, не в силах собрать мысли в кучу. — Ну что вы, Виктория. Будьте честны хотя бы перед собой, — вновь его губы тронула ухмылка, и по моему телу пробежала ледяная дрожь. — Вы побледнели, позвольте проводить вас на балкон. Я активно закивала, чувствуя, как глаза накрывает тёмная пелена. Пожалуй, идея выйти на свежий воздух была весьма хороша. И стоило звукам вальса остановиться, как мы незаметно пробрались в сад, всё же минуя многолюдный балкон. Дыхание сбилось, заставляя меня рвано глотать воздух, будто это моя спасительная доза. Хотя в обществе герцога так оно и было. В памяти невольно пронеслись слова матери о том, что у меня есть лишь один день. Я оглянулась, замечая, что мы одни. В ту же секунду в голове вспыхнула мысль, что если честь дамы будет скомпрометирована, то джентльмену придётся на ней жениться. Во всяком случае, так поступали в большинстве случаев. Если, конечно, герцогу не будет угодно увидеть меня опозоренной. Но именно эта сумасшедшая идея сейчас разрасталась и пускала корни. Это был единственный шанс, единственная возможность стать ближе к нему. — Я чувствую ваши эмоции, Виктория, — разорвал Люцифер тишину, и вновь эта усмешка заставила моё сердце замереть. — Вы склонны удивлять меня всё больше, — пролепетала я, стараясь сохранить остатки самообладания. — Позвольте узнать, насколько вы грешны? — Ч-что? — непонимающе посмотрела я на него. — Ох, простите мне мою бестактность, — приподнялись уголки его губ, и Люцифер резко остановился, развернул меня за плечи и заглянул прямо в глаза. — Насколько порочны ваши мысли, Виктория? — Очень порочны, — невольно вырвался ответ. — Я почуял это сразу же, как вошёл в зал. — Правда? — Да. Его лицо было всё ближе, и я вновь ощутила нехватку воздуха даже в саду. В эту самую секунду все мысли попросту отключились. — Чего вы желаете, Виктория? — его голос опьянял, отзывался эхом в голове. — Чего я… желаю? — заикаясь, повторила я. — Да, дорогая. Чего вы желаете больше всего? — прошептал он, и я могла бы поклясться, что увидела огненный отблеск в этих манящих глазах. — Поцелуй. Ваш поцелуй, — не думая, произнесла я, ощущая липкую дрожь от такой невольно вырвавшейся правды. — Даже если он может погубить вас? — Да! Я хочу вас. Я жажду вас. Я прошу вас, молю лишь о поцелуе, — мой голос срывался. Его руки заскользили по телу, сжали талию и вновь резко притянули к себе. Я застыла, не в силах пошевелиться. Мир вокруг будто померк, и передо мной были лишь его глаза, в которых я попросту утопала. Я жаждала, хотела его так, как никогда раньше. То самое желание из сна стало таким реальным, таким осязаемым, таким всепоглощающим. — Что вы готовы отдать ради него? — через минуту послышался его голос. — Всё! Всё наследство, меня, тело, что угодно. — Ох, Виктория. Меня не интересуете вы или что-то материальное. Мне нужна лишь ваша душа, — слишком ласково произнёс Люцифер. — Она ваша. Берите. — Вы готовы отдать свою душу за поцелуй с Дьяволом? — с уловимой усмешкой уточнил он, и от этих слов по телу пробежала вереница колючих мурашек. — Да! — тут же уверенно выпалила я. — Повторите это. Скажите полностью! — Я вверяю вам свою душу за поцелуй. — Прекрасно. Он медленно наклонился, сжимая меня всё жёстче. Вокруг всё померкло, и его губы жадно впились в мои. Земля попросту ушла из-под ног, словно я летела в пространстве. Летела вниз, желая разбиться об острые скалы по собственной воле. И, по сути, так оно и было. С каждой секундой он увеличивал напор, овладевая мной с особой жадностью. Тело обмякло, и я невольно застонала, чувствуя, как силы меня медленно покидают. По крупице, по кусочку внутри что-то отрывалось, словно Люцифер вытягивал из меня саму жизнь. Но я была рада. В этот краткий миг, исполнения моего истинного желания, я была счастлива как никогда. По телу пробежались электрические разряды, словно разум всё ещё сопротивлялся, посылая сигналы к отступлению. Но было поздно. Слишком поздно. Его руки охватили меня в плотное кольцо. Моя кожа горела. Дыхание совершенно не ощущалось. Но всё, что хотела я — был лишь герцог Денница, который назначил свою цену. И я её с упоением заплатила. В ушах послышался звон, такой далёкий и еле слышный. Но его голос вновь успокоил, а губы будто перенесли в другую реальность, заставляя парить до тех пор, пока сознание полностью не заполонила тьма…***
Геральд постучал в дверь поместья, на секунду переглядываясь с Фенцио. Тот лишь кивнул, молча понимая просьбу старого друга. Уже через секунду им отворили, а на пороге предстала даже не служанка, а сама госпожа. — Ваше сиятельство, — почтенно поклонились мужчины. — Мы вынуждены сообщить вам горестную весть. Сердце Ребекки дрогнуло, и пальцы сжали ручку с такой силой, что костяшки побелели. Фенцио начал говорить, а она смотрела лишь в одну точку, не в силах сдвинуться с места. — Тело вашей дочери вскоре передадут вам. Но дело в том… — на мгновение он замялся. — Нам известно, что она была молода. И, несомненно, вы обратите внимание на то, что волосы её полностью поседели. Это последствие страха. По всей видимости, причиной смерти стала остановка сердца. С минуту Ребекка молчала. — Преступник забрал её честь? — наконец вымолвила она. — Нет. Она осталась непорочна, — заверил её Геральд, стараясь сохранить самообладание. Но добавил: — Он отнял лишь её душу.