Одна Ночь

У Терези кошмары и ты знаешь это. Сны мучали твою девушку с самого начала. Но почему-то это никогда не было проблемой. Вам обоим невдомек почему это не проблема. Может быть длительность этих снов? Или постоянность? Или то, что они вряд ли мешают. Она же никогда не жаловалась на бессонницу и… Честно говоря, вы походите на плохих актеров играющих сценку, в которой в вашей жизни нет кошмаров. Но они были, поэтому вы — обычные лжецы. Ты не знала почему на вопросы друзей «У Терези кошмары?» пожимаешь плечами. Потому что явно помнишь прошлую ночь, в которую проснулась от того, что получила шлёпок ладони по лицу. Ты не знала и того почему вместо раздражённой и громкой просьбы перестать только отодвинулась на край кровати и стала наблюдать. За тем как Терези жмурится во сне, как хватается пальцами за простыню или твою подушку, как она тихо мычит от недовольства. За тем как после этого она переворачивается на бок и замолкает. Раньше ты бы улеглась рядом, чтобы заснуть, но совершила бы ошибку и снова получила бы шлёпок по лицу, потому что эпизод быстрого сна вовсе не кончился. Лёжа на боку, ты знаешь, она простонет что-то болезненно и подтянет под себя ноги, а ты сейчас только понаблюдаешь. Скоро все кончится, ещё минута метаний и ты наконец снова заснёшь уже до самого утра. Наверно это жестоко — не будить её во время кошмаров, но вы никогда не говорили об этом, а тебе кажется это бесполезным. Она же спит, ты не должна рушить её непокой. К твоему удивлению сегодня ты можешь разобрать её стоны, потому что это твоё имя. И в этот момент она переворачивается на другой бок, тянется рукой вверх, а потом она та опадает на место, где ты обычно спишь. Улыбка касается твоих губ, но взгляд остаётся грустным. Если она зовёт, то это связано со сном и почему-то это вызывает расстройство больше, чем стоило бы. Но ты отличная лгунья, поэтому проговариваешь, обманывая вас обоих: — Успокойся, я никуда не ухожу. Терези не очень чутко спит, ты можешь обхватить её ладонь и даже сжать ту крепко. И Ты прекрасно знаешь, что это не имеет смысла, и что Терези перестала дергаться, только потому что вошла в фазу глубокого сна. Но это не имело значение, ведь ты обхватишь её талию другой своей рукой и провалишься в сон, как и ждала. Но вот то, чего ты не знаешь, так это того почему с утра вместо заботливых вопросов, о том как она себя чувствует ты отшучиваешься и говоришь: — Ты так дерёшься по ночам, ужас. Она неловко тянет улыбку спросонья: — А ты сожгла наш завтрак. Ты пожимаешь плечами, зная, что она не увидит и снимаешь омлет коричневого цвета со сковородки, вы обе не умеете готовить. А ещё ты продолжаешь не задавать вопросы насчёт кошмаров. А зачем.? Ты знаешь, что ей снится. Наверняка то, как она ослепла. Та боль что жгла глаза от яркого неизвестного солнца. Это было так невыносимо, что чувства обострялись цветами и болело красным. Или как вы умираете. Как лазурь стекает по трости, а бирюза по полу. И всё это в разное время местах, но одновременно — в её голове. Или ваши друзья. Их кровь яркая и если их смешать получится отвратительный коричневый или скучный серый. Но откуда ты это знаешь… Вы жуёте горелый омлет, он вполне съедобен. И ты не понимаешь, когда вы обе признаетесь, что ваша проблема не только кошмары Терези, но и то что вы не знаете кто вы такие.