Во мне дырка, зашей

МАЯТНИК Я шёл по поблескивающему размякшему снегу, что терся под моими ботинками, ступавшими на тропы. Звуки и шумы города повсюду окружали меня, убаюкивая, будто собирая в кокон, готовясь, как длинноногий паук раздавить. Но это меня не тревожило, это вообще никого не тревожило. Не поднимая глаза и не видя лиц людей, чьи шаги эхом раздавались и хлюпали рядом со мной. Я шёл будто один, отогнав от себя всех остальных. Направлялся к мотелю, что находился на окраине города, в самом захолустье на зыбком пустыре. Показались трамвайные пути. Вот, кажется я иду в правильном направлении. Хотя, вовсе не понимаю куда иду. Ограда дома показалась из-за угла. Монолитно высеченная стена, которой дай повод развалится. На ней чёрная плесень, в углу потекшая штукатурка, а на завалине множество мелких трещин. В нос столбом ударил запах, к которому я уже успел привыкнуть. Это был запах пройденной бедности, плесени, подгоревших мафинов с сажей, костра, мятных сигарет и табака, что так любили здешние жители. В основном совсем подростки, что бежали от своих матерей-алкоголиков, да папаш-наркоманов. Ничего необычного для такого места, и, впрочем, всего города тоже. Для некоторых я казался картой-крести, закрытой от всех нежелательных лиц. Для других аллегорией поэта, и то очень уж плохой. Ещё несколько считали меня большой птицей, что раскрыла бы свои крылья защитив их. Но все это конечно враньё. Не знаю, что обо мне думают наставники и друзья, но это точно не правда. Проскрипели половицы у лестницы, я раскрыл дверь с выбитой рамой и надписью о токсичности и некой опасности места. Вошёл, так и не поняв откуда табличка. Заселятся сюда ни у кого никогда не было желания. И я бы тоже не захотел жить в такой трехэтажной махине. Крысы шастали по углам плинтусов раскидывая свои хвосты везде. На стенах обшарпанных до неузнаваемости красовались имена старых жильцов, клички, надписи о встречах, столбцы с расчетами и все, что вообще можно было там писать. Стены можно было разрисовать только, чтобы скрывать совсем затертые участки. Поднявшись, посмотрел в окно, капли дождя падали на подоконник. Я зашёл в комнату. Она не была моей, она вообще была ничьей. Но я хотя бы проводил здесь больше времени чем, кто-нибудь иной. Да и я прихожу сюда только поспать, повести светские беседы с друзьями, подумать о будущем, надеюсь оно будет, и повытаскивать из карманов друзей сигареты. Здесь стоит несколько кроватей, точнее три, но нас то четверо. Всего несколько раз в жизни я застал здесь всех. Поспал на полу тогда, да пошёл на балкон. Обычно моя кровать располагалась около окна, решётка на нем мешает смотреть на наружность, но все равно можно разглядеть, что там творится. Под кроватью у меня сумка с вещами, там они разбросаны и покоятся для своего часа. Я влез на кровать и опустился вниз. Все свалено в кучку, может кто-то что-то брал, а может и нет, да ты попробуй, разбери здесь. Кулоны, подвески, толпища рубашек, маленьких бусинок и бисера, пергамент, карандаши, благо все кольца всегда при мне, носки, блоки самых разных сигарет, там даже деньги где-то завалялись. Кроме этого ещё пыль, да одиноко брошенные гитары в углу комнаты, на них мы вместе копили. Может потому-то мы здесь и живем. Я отложил все своё барахло в сторону, взяв в руки гитару. Металлические жёсткие струны вбились в кожу, хотя мне было не больно. На моих пальцах уже давно образовались мозоли от струн. Они были натянуты, как и я когда играю на гитаре. Я закрыл глаза. Мелодичный звук лился и охватывал комнату в безжалостные объятия. Но все же играл я чуть слабее.Я совсем забылся работая барменом. Много лиц и голосов отображала моя мелодия встречая интересных сумбурных людей и вставая в штыки, когда понимала что, забрела не туда. Иногда, ночью в баре я встречал персон похожих на тех, что описывали мне сбежавшие из дома. Их лица, голос будоражили, но все они как один, не слова о ребёнке. Попробуй, догадайся они это или не они. Город конечно не мал, но и не велик. Не знаю кого ещё я бы пожелал встретить, но всегда если желал то, встречал. В баре где я работал, всегда было темно, люди выпивали, дрались, ругались, танцевали, накидывались. И все это по кругу. Я привык к этому и перестал видеть что-то особенное. Обычно я их не разнимал. Интересно смотреть на дерущихся и пытавшихся выколоть друг другу глаза почитателей. А когда я только устроился на работу и пытался их разнять, меня всегда покрывали матом и говорили чтобы мальчишка не лез. Это не обидно, хотя иногда настораживает. Волосы мне всегда велели собирать в пучок, а коктейли я мешать уже умел. Опыт, так сказать не подвёл. Девушки из борделя часто приходили сюда пытаясь найти сутенера или постояльца. Часто клеились ко мне не давая проходу, а мужчины сзади свистели попивая свои напитки. Выходя из клуба я вздыхал с облегчением полной грудью и брёл куда ноги меня вели. Забываясь. Не знаю в какую минуту моей несносной игры около меня села тень, а почувствовав это я внезапно раскрыл глаза и опустив руки громко брякнул в окончание. Передо мной сидел Ящер. Его имя само собой напрашивалось завидев его. Он смотрел на меня не отводя глаз. Желтые, как змеи глаза, да какие-то мышиные в рыжину волосы распластавшийся по безбровому лицу. По сравнению со мной он был высок. Завалившись на подоконник обнажил костлявые колени. Он не приходил сюда неделю, как так вообще можно? -Худой ты больно. -сказал желтоглазый придвинувшись ко мне. -Конечно, на себя посмотри. -я глянул на его выпирающие колени. -Это я от природы, а ты нет. -Считай, что я тоже от природы, -без тени сомнения сказал я. -И вообще тебе к чему? Он утих и отвёл взгляд. -Где ты был? - сразу же спросил я. -Вообщем, -оживился он, -Я придумал, как нам достать аппаратуру.-Он улыбнулся и с глаз ушло недовольство. -А зачем она нам? У нас же есть, вроде. -И я вскочив полез под кровать друга. Но нет все было на месте, детали не сломаны. Я поймал на спине вопросительный взгляд. Ящер засмеялся. -Да, нет. Это не то, о чем ты подумал. Я просто нашёл где можно достать получше этой. -Это что у тебя, за стремление к идеалу? Я повернулся. Сегодня на его футболке красуется индийский слон. -Хотя, можно. -Сказал я. Через минуту я вышел в коридор. Захватив зажигалку и пачку сигарет. Новую, только достал из блока в честь прихода Ящера. Красная упаковка, которую так легко раздербанить. Достав сигарету я поднёс к ней зажигалку. Огонь пламенем понесся вверх, после короткого щелчка. Встав перед разбитым зеркалом на углу лестничной площадки, я посмотрел на себя. Мне показалось, что я такой старый и дряхлый, а морщины по моему лицу пошли также, как и поэтому дому. Но нет, я так легко не сдамся. Я повернулся задом к зеркалу, докурил сигарету параллельно начиная новую, и развернулся обратно. А вот это уже был я, не взрослый или старый, а обычный и нормальный. Горький вкус приятно обжигал рот, а фильтр держался на кончике. Я влез на подоконник подставив своё лицо ветру, что дул из не до конца закрывающейся форточки. Рядом пискнула мышь, в за ней пробежала смугленькая девушка, на огромных каблуках. Я не мог вспомнить ее имя, но на ее сумке болтавшейся у самых ног, была подвеска. -Лана. -шепотом промычал я. -Ура, -донеслось из самой глубины коридора. -Поймала. Крысу, она точно поймала крысу. И я неспешно встал и прошёл по холодному кафелю обратно в комнату. Когда я вошёл в мрак комнаты снова, там был уже не только Ящер, но и Ранд. Единственный к которому не приживались клички. Бритоголовой, выглядящий с первого взгляда отрешенно и опасно. Он бывает здесь, как и я часто. Мы придумываем вместе много стихов и песен. -А знаешь, -Взглянул он на меня странным взглядом философа. -Если, рокер перестаёт давать концерты, то он часто перестаёт быть рокером. Я посмотрел на него с насмешкой. -Поспи, а потом говори. Ранд лежал на спине на полу и курил, как и все. Этого можно было ожидать, открытие нового блока надо отпраздновать. Я подумал, что если придёт Пика, то они совсем накидаются. Я лёг рядом с ним, хорошо что сегодня не моя смена. -А знаете что, -внезапно после молчания сказал я, все напряглись.-Можно в бар. Ящер усмехнулся. -В какой?Хотя нет дай угадаю.В твой. -Вывел он. -В мой?Можно и так сказать. -я принял паузу. -А то, там девушки крыс варят. Можем присоединиться. -Нет, не можем.-Снова вступил ящер. -Почему? -Мы идём в бар. -Сказал он и поднял нас двоих на ноги, пока ухмылка расползалась по моему лицу. Ночной переулок казался обмершим, прилавки заскучавших продавцов тянулись в даль, пахло помоями и сажей. Мы плелись подходя к бару. Он в свою очередь встретил нас яркой вывеской. Это был единственный бар в округе, лучший из худших. Там была то ли богемная обстановка, то ли совсем хрущебная. Музыка была хер пойми, каких исполнителей, но хотяб не попса. Я не бывал тут в нерабочее время, но знал что все здесь также, как и тогда. Бордельные девочки, что пытаются приласкать подошли к нам, как только мы зашли, и начали шептать. -Отойдите. -Надвинулся на них уже довольно разозлившийся Ранд. Негромко засвистели и кто-то нам крикнул: -Пидоры! Все стали оглядываться, а огромный амбал сидел не поднимая бошки в углу и нахально ухмылялся. Я повёл их с глаз долой, к стойке. И заказав три шота взобрался на стул. Ребята присели рядом, а ещё неподалёку расположился старик, похожий на шамана ждущего свой шабаш. Он перевёл хищный взгляд на нас. Бармен мешал в шейкере продукты, не очень красиво, но как я знал неплохо. Я знал его плохо по сравнению с третьей заменой. Третьей из барменов здесь была девушка. Она носила множество колец и кулонов с амулетами, и когда-то рассказывала мне о разговоре с тем мужчиной, который сидит сейчас рядом. Меня иногда напрягали ее чёрные глаза, чём-то они напоминали мне этого шамана. Бармен отдал напитки и приступил к приготовлению темного пива. Мы взяли рюмки в руки и отсчитав ровно пять секунд выпили одновременно. Ящер выпятил глаза. -И часто ты это пьёшь? -скривился он. -Поверь мне, часто, -ответил за меня Ранд, и я замахнувшись толкнул его в плечо. -Ты чего? Я отвёл глаза и продолжил пялиться на старика, пока девушки-проститутки подходили к тому парню, который решил нас вывести. Шаман поднялся из-за стойки и стремительно вышел из помещения, оставив за собой на баре свёрток. Я протянул руку и наклонился чтобы фильтр сигареты не рассыпался. -Пойду отдам ему это. -Ага, конечно пойдёт он один. -Ящер потянулся и встал вместе с Рандом. Мы и так собирались уходить, какая разница каким путём. Мы вышли в место для курения. Оно не было нужным для посетителей, только для персонала, но и его здесь не было. Как и старика, а я думал что мы здесь его настигнем. Мы постояли, покурили, а Ранд начал распевать наши странные песенки. -Я иду за край, а потом обратно. Несгоримый храм завет меня в завтра. -пел он, а я развернулся спиной увидев людей, что стояли рядом с нами и приторно, дотошно смеялись. -Чтож ты остановился, продолжай. -Сказал один из них похожий на грязного фазана со сплющенным крючковатым носом. Он подходит в плотную показывая нам, знак-тату на его руке. У меня в мыслях проносится «Клоун»- эти люди могут гадами пугать, но никогда нечего не делать. Они могут только выть, да царапать. Обычно на них много заклёпок, нашивок, пуговиц, шнурков, натуральные волосы, и нет пирсинга. Они всегда слушаются своего вожака, чтобы тот им не сказал. Все из них двадцатилетки-студенты. И все в кастетах. Но связывается с ними все равно не хочется. -Да мы уже уходим, упырей не любим. -сказал я и зашагал к пустырю. За спинами послышался сумбурный мат, да речевки. Я шёл впереди, а Луна слабо освещала проталины. Мы были уже около рельс, когда я вспомнил про свёрток лежащий у меня в кармане. Я выудил его из множества колбочек и склянок с жидкостью настаивающейся в моих карманах. Пожелтевшая бумага, а в ней настойка. Холодная по сравнению со всеми другими лежащими у меня.Я спрятал ее обратно. Мы уже подходили к пустырю. В доме было тихо, только крысы на чердаке шумели, а девочки по всей видимости и перекатыванию, гадали - то ли на бобах, то ли на чечевице. Мы гурьбой завалились на ледяной от сквозняка пол, я взял в руки гитару. Уже второй раз за день - вот достижение. И Ранд запел: -Этот голос многоэтажек, прожигает весь костёр и суть. Кровь застыла, а ты без промашек ошибаешься ища смертный путь. Вдруг среди пустых, плесневелых хрущевок ты забудешь, как здесь жить. Засыпаешь слепо веря в надежду, и руки ломаешь у себя по пути.Так забудь же это, забудь и усни навсегда. Как злая собака, смерть выберет только тебя. - Нескладно, но душевно поет он. Ящер не знает эту песню, поэтому ложась головой на кафель начинает петь нашу, уже кому-то наверно известную. -Родина моя вставай с колен, бескрайние поля пробороздить хочу я. Майский лепесток упадёт мне на ладонь, и в ту секунду растворюсь я и попаду. -он поёт не те слова по-моему, но останавливать его я не буду. -В тот мир не зная грёз, побегу я. Как колесница без колёс полечу я.А растворившись я вернусь в ту же параллель, не забывая что,- И он опять начинает. -Родина вставай с колен я вижу. Люди толпами повалят из окон, снег окрасится багровым словно в вишню. Взрываясь от неведомых оков. -Я старался его не перебивать, хотя кто знает, как это выглядело со стороны. Нахватало только Пики.