tear you apart by she wants revenge
***
Это не было в привычках Стива — отвечать на незнакомые звонки; тем более, когда он был дома абсолютно один, и никто не собирался к нему — так начинаются ужастики с плохим сюжетом и хорошим концом для главного героя. Главным героем он себя не чувствовал, скорее сходящим с ума лучшим другом, который собирал все что знает о какой-то неведомой хероборе, только чтобы разгадать тайну. Но сегодня обещал позвонить Квентин — сказал, что-то важное. Поэтому, не задумываясь и в своё удовольствие перебирая белье, парень нажал на «принять» — и тут же чуть не выронил телефон. — Я тебя вижу, малыш, — сексуальный голос и странное поведение, Стив знал, кто это — с точностью знал, что он сидит сейчас где-то так, чтобы видеть его окно. Ему не хотелось бы признаваться, что он рад, что звонил ему не Квентин, а незнакомец с сексуальным голосом и определенной маской, известной в новостях и газетах. В конце концов, не зря же вся его стена выглядела как доска сталкера: с газетными вырезками, радио новостями и странными смазанными фотографиями, которые он делал на охоте за городским призраком. Парень встал, оглядываясь, украдкой посмотрел в окно, в котором, к сожалению никого не увидел. Из телефона, который он держал в руках, звучало тяжелое дыхание. Он мог поклясться, что чувствует его на своей коже, как оно спускается ниже и ниже, когда он медленно опускает телефон, прижимая его к груди. И это не должно было так его заводить, но одна маленькая проклятая возможность увидеть этого убийцу и почувствовать его кожей, что она делала с ним… по-настоящему распаляла. Живая страсть, которая в нем зарождалась огнем, сбивала с толку. — Да? И как я выгляжу? — Харрингтон показательно покрутился, облизнув губы, и сел на кровать, расставив ноги. Рука сама потянулась к ширинке, телефон с громкой связью упал на кровать рядом. Ему было так хорошо — думать ни о чем, кроме своей собственной страсти. Кроме удовлетворения своего самого тайного желания, о котором он не мог рассказать никому, кроме своих фантазий, которые каждый раз всплывали в голове, когда он хотел подрочить. Парень и не зметил, как закрыл глаза, как рука крепко сжала член, о, как же он хотел, чтобы рука была не его, чтобы сексуальное дыхание, которое невольно сбилось на том конце провода, оставляло горячие следы на коже. — Продолжай смотреть, — глядя в окно, сказал парень. Джинсы одним движением были скинуты куда-то далеко, ладонь потянулась под резинку трусов, но Стив, ничего не предпринимая, смотрел в окно, в надежде что призрак, который за ним следит, поймет. Ему надоело касаться себя с мыслями о том, что опасный преступник в маске, старше него лет на десять минимум, трахнет его — какими бы больными они не были. Шум снизу окна заставил парня вздрогнуть и встать, подойти ближе — он выглянул вниз и встретился лицом к лицу с маской. Он не знает, как выглядел в тот момент, но был уверен — как одержимый: с горящими желанием глазами, растрёпанный и раскрасневшийся, а самое главное — со стояком. Стив буквально затащил мужчину в комнату, схватив того за плечи. Как только он оказался внутри — к слову, сексуально перепрыгнув через подоконник, так что у младшего член дернулся от звука тяжелого дыхания, — парень сразу накинулся с жадным поцелуем на маску. Пластик холодил губы, но ему было так хорошо — запутаться руками в балахоне одежд, вцепиться в длинные волосы. Плевать на то, что его сапоги оставляли кроваво-грязные следы на ковре. Ожившая фантазия беспокоила его больше. — Ну-ну, малыш, — чужие руки со скрипом кожаных перчаток легли на бёдра, крепко сжимая. Стив чуть ли не икнул от испуга — этот голос казался ещё сексуальнее вблизи, когда горячее дыхание опаляло ухо, и — о боги — мужчина укусил его за мочку, цепляя её пирсингом на губе. Приподняв чертову маску и так её и оставив, Харрингтону, пусть и казалось, что возбужденнее стать просто невозможно, доказали обратное. — На кровать. Сейчас же, — сказал парень приказным тоном — таким привычным и непривычным для него одновременно. Он никогда не командовал партнерами в постели — для него это было удивительно ново и приятно, тоже. Особенно, когда старший мужчина послушал его указу с усмешкой на, боже, таких невероятных губах, по пути расстегивая саван, который свалился у самой кровати, открывая невероятную фигуру: широкие плечи, обтянутые черной футболкой, талию, подчеркнутую кожаным ремнем, и невероятные бедра в черных широких штанах, заправленных в тяжелые сапоги. Боже, было бы классно, если бы призрак наступил на него. Прямо сейчас. Мужчина небрежно плюхнулся на кровать, которая отпружинила, и оперся на локти, смотря на него. Пусть через маску этого видно не было — он чувствовал, как по его телу скользит взгляд, как с него снимают лонгслив. Боже, на колени он не опускался — падал. Мужчина усмехнулся, заинтересованно поднимаясь. Трясущимися от возбуждения руками Стив потянулся к ремню, ловко его расстегивая, ширинку старший расстегнул сам. Из парня выбило весь воздух и он покраснел, в ответ получив усмешку. Взял в руки чужой член — признаться, пусть это и не его первый минет, но было непривычно. До этого он делал его, чтобы какие-то идиоты не порвали ему зад. Теперь — потому что хотел и его это возбуждало: маленькие шарики пирсинга, начинающиеся под головкой и идущие до самого основания, заставляли жадно облизываться. Одна мысль о звуках, которые мужчина перед ним будет издавать, заставила податься вперед, несмело лизнуть головку — на затылок легла большая ладонь. Не давила, просто гладила, играясь с волосами. Он посмотрел наверх, в темноту маски, улыбнулся, получив в ответ кривую улыбку, и склонился, беря член в рот. Вдохнул, пытаясь успокоить желание сблевать, и начал медленно опускаться — чем ниже он наклонялся, тем тяжелее сверху становилось дыхание. Ладонь крепко впуталась в волосы. — Не стесняйся, малыш, я знаю ты хочешь попробовать пирсинг на вкус. Ни в чем себе не отказывай, — Стив чуть ли не кончил от того насколько сексуально звучал голос сверху. Он жадно вдохнул, пытаясь запомнить вкус пота и кожи, и железа, который исходил от чужой кожи. По подбородку потекла слюна, челюсть неприятно заныла, Харрингтон дернулся наверх, и греховный стон, сорвавшийся с чужих губ, он был готов кончить только от него. Он отстранился, ударив чужим членом свои губы, и посмотрел наверх, на тяжело дышащего мужчину, губы которого были приоткрыты в тихом стоне. Наклонился, лизнув штангу, спрятанную под тонкой кожей, и поддел один из шариков, прокрутив его. Тихий стон стал громче, парень зажмурил глаза, пытаясь успокоить свои мысли. Стив вновь насадился, на этот раз прижимая чужой член к небу с помощью языка, на котором каждая сережка чувствовалась четко, железно. Телефон на кровати завибрировал, мужчина схватил его, разворачивая к Стиву. — Знаешь кто? Все также не отрываясь от своего занятия, Стив отрицательно промычал, чем вызвал довольное урчание сверху. Мужчина, поглаживая его по голове, ответил. И знакомый голос заставил бы остановиться, если бы не… не то, как, хоть и стыдно признать, его это возбуждало. Слюна создавала слюрпающий звук, и парень стал опускаться медленнее, чтобы он был тише. — Стив? Стив, все хорошо? — Голос Квентина был взволнованный, будто он места себе не находил. Стив чуть ли не подавился, но ладонь на затылке, мягко сжимающая, успокаивала. Заземляла, даже. — Приветики! — Нараспев сказал призрак, ухмыляясь. Стив разглядывал его, тихо чвокая, за что был награжден чужим ботинком, легонько давящим на его стояк. Как он этого хотел, это ощущение тяжести к своему изнывающему без касаний члену. Его руки покоились на бедрах мужчины, и он так и не убирал их оттуда. — Стив сейчас немного занят, но оставь ему СМС. Он прочтет, если освободится, — Все тем же довольным голосом ответил старший, поглаживая его волосы. Стив отстранился, утыкаясь лбом в чужое бедро и старательно прикусывая губу, чтобы не сорваться на громкий стон — ботинок нажимал там, где надо, и каждый раз по-разному приятно. Ему было стыдно от того, насколько это было хорошо, и шея вместе с щеками горела. Послышался звук завершения звонка, и несмело, парень глянул наверх. Призрак провел ладонью по щеке, огладил большим пальцем скулу, надавил на губы, заставляя принять палец, как до этого он принимал член. Тот надавил изнутри на щеку, огладил, провел им, влажным от его же слюны, по губам, и наклонился вперед. Интуитивно Стив подался навстречу; чужие ладони легли на талию, поднимая. Он положил ладони на чужие щеки, пальцы ловко пробрались под маску, даже не думая ее снять, огладили четко очерченные скулы, ладони оцарапала щетина. Языки сплелись, и Харрингтон позволил взять над собой верх, особенно учитывая как чужие ладони, все еще в перчатках, прошлись по ребрам, очертили каждый позвонок. Он горел изнутри своим желанием. Мужчина отстранился, и между ними повисла тонкая ниточка слюны, которую он разорвал языком, приподнимая лонгслив Стива. Он поцеловал ниже пупка, широко лизнул дорожку волос, укусил тазобедренную косточку, сразу же зализывая след. У Стива мелко тряслись ладони, и тот явно чувствовал это — руки парня так и остались на его щеках. Он запрокинул голову, тихо простонав от горячего ощущения рта на своей коже. Казалось, так хорошо ему еще ни с кем не было, хоть и партнеров у него было не так много. Особенно — таких. Призрак мокрыми поцелуями поднялся к груди, укусил его сосок и тут же отпустил, опуская ладони на бедра. Парню нравились перчатки, но желание почувствовать кожей чужую, каждый миллиметр, было сильнее. Стив обхватил двумя ладонями запястье, поднял, и зубами стянул с руки одну перчатку. На языке остался привкус железа. Вторую руку призрак поднял сам, с горящим взглядом смотря, как парень прикусывает кончик пальца, облизывает его, всасывая, и медленно стягивает, запрокидывая голову. Она падает в их ноги. — Снимай все и иди к папочке. Чёрт, Стив почти простонал вслух от этого. То, как мужчина сказал «папочка», когда говорил про себя — ему сносило крышу от звука его голоса: глубокого, почти рокочущего от груди. Стив продал бы себя ему в рабство, только чтобы слышать этот голос чаще звука своего дыхания. Не заморачиваясь с красотой и грацией, он стянул лонгслив, следом — трусы, и забрался на кровать, где призрак откинулся на подушки, довольно наблюдая за каждым его движением. Парень перекинул ногу через чужие бедра, потерся своим членом о чужой, прежде чем его остановили. — Нет, малыш. Сейчас твое место — на моем лице, — Стив покраснел до кончиков ушей, услышав это. Это было… нечто совершенно новое для него, признаться честно. Он не понимал как и зачем, но послушно слез с бёдер и перекинул ногу на уровне чужой груди, постыдно выпячивая зад в лицо старшего. Ему хотелось хныкать от стыда в этот момент, постыдный румянец распространился на плечи и полз вниз по груди — и парень не мог сказать, что ему это не нравится. Особенно когда внутреннюю сторону бёдер оцарапала щетина, когда сильные руки за бедра потянули его назад, заставляя опереться на грудь, под руками чувствующуюся каменно крепкой. И как же громко, постыдно громко, воскликнул Стив, когда горячее дыхание коснулось его яиц, когда по ним прошелся язык и прокатился очередной шарик пирсинга, поднимаясь выше. Блять, блять, блять, Стив взвыл от удовольствия, откидываясь и сжимая чужие волосы в ладони, лишь бы притянуть ближе. Призрак усмехнулся и руками развел его ягодицы, кусая одну из них до кровавого подтека, который останется на коже синяком, а затем зеркально укусил другую, облизывая и будто извиняясь за это. Но ни что не готовило его к следующим ощущениям, когда плоский и влажный еле шершавый язык прошелся меж ягодиц — парень захныкал как сука во время течки, закрывая свой рот ладонью, чтобы заглушить эти звуки. Призрак не жалел его — продолжал вылизывать, иногда целовать, Стив сжимал его волосы в кулаке крепко, и когда язык толкнулся внутрь — он просто растерял весь рассудок. По бедрам стекала чужая слюна, пачкая и чужие плечи тоже, и он бесстыдно толкнулся навстречу, ища удовлетворения. Сильные руки прижимали его ближе, удерживая за талию на месте, иначе он бы точно упал, не в силах выдержать пытки, потому что, боги, как ему нравилось все, что он чувствовал между ног — язык, влажность, царапающая щетина и саднящая боль от укусов, и движения пирсинга, да, да, да… Парень перестал сдерживать стоны, которые так и срывались с его губ друг за другом; как в один момент его отстранили. С разочарованным звуком он выпутал кулак из чужих волос и упал на постель рядом, утирая рот, оказавшийся весь в слюне от того, что он просто не мог закрыть рот. Она стекала по шее, вызывая липкое чувство. Мужчина, чья футболка была безбожно убита, с животной ухмылкой утянул его к себе, помогая перекинуть непослушную ногу, на этот раз через свои бёдра, облизал его шею, оставив влажный поцелуй, за которым последовал засос. Он смял в руках его ягодицы, аккуратные пальцы потянулись ко все еще влажному колечку мышц, помассировали и надавили — Стив уткнулся ему в плечо, выдыхая. Другая его ладонь легла на затылок, мягко поглаживая, губы оставляли легкие поцелуи на щеке. И вдруг парня будто передернуло — он взбрыкнулся в сильных руках, громко застонав прямо на ухо незнакомцу. Тот, широко лизнув его щеку, перешел к плечу — укусил, смотря за него, на то, как Стив задницей насаживал себя на уже три его пальца, продолжая громко стонать. Стив не мог себя винить в этом — так хорошо ему не было слишком давно, и он хотел получить от этого все, только доступное ему. Что-то новое из этого он уже извлек, и как же его интриговало, что же будет дальше. Создавалось ощущение, что с мужчиной перед ним ничего не будет спокойно. — Думаешь, ты готов, малыш? — Мужчина вынул свои пальцы, продолжая дразнить его легкими касаниями. Другая ладонь переместилась на щеку, нежно поглаживая. Стив приподнялся, двинул задом, оглядываясь, и решил — даже если и не готов, ему плевать. Он настолько хочет, чтобы мужчина перед ним взял его, что обещание боли его ни капли не пугало, только распаляя. Все свои самые грязные желания хотелось воплотить только с ним, потому что парень чувствовал — тот его поймет. Не осудит. — Готов, папочка, — Харрингтон полностью поднялся, ловко извернулся и сплюнул на чужой член. Мужчина распределил слюну по своему члену, пару раз двинув рукой, и приставил его так, чтобы Стиву было удобно сесть, что парень и начал делать. Головка вошла почти безболезненно, оба задержали дыхание, и с протяжным стоном снизу, он сел до самого основания. Чувство наполненности заставило сжаться, и Стив прогнулся, опускаясь и утыкаясь в чужую грудь. Его сбившееся дыхание комами теплоты опаляло лицо; мужчина под ним лежал неподвижно, вцепившись в его ягодицы, и дышал так шумно, как умел только он. Он же первый толкнулся бедрами вверх, подкидывая на них и Стива, который тут же выпрямился, опираясь впереди себя руками, и активно задвигал бедрами сам: так, как нравилось ему. Медленно, выгибаясь всем телом. Чувствуя каждый шарик пирсинга и как он прокатывался по стенкам с малейшим движением. Его член терся о жесткую ткань чужой футболки, и трение заставляло его двигаться быстрее и быстрее в желании достичь своего пика. Он сам не заметил, как темп стал быстрее, как он закусил губу, чувствуя, что мужчина под ним также двигает бедрами навстречу, каждый раз с легкостью подбрасывая его ими. Сила, которой обладало его тело, завораживала Стива во всех своих проявлениях. И когда он почувствовал, как чужая ладонь со шлепком приземлилась на его ягодицу, растирая затем это место, он не сдержал очередного стона, уходящего в пронзительный крик, и с животной страстью склонился к чужим губам, не целуя их — по очереди кусая, спускаясь к шее и оставляя там свои следы-укусы. — Сильнее, Дэнни, боже, сильнее, — Сбитым дыханием молил парень ему в шею, не останавливая движения своих бедер даже если они начали ныть и трястись от долгой нагрузки. Когда его прижали к бедрам, крепко сжимая талию, и не толкнулись навстречу, он понял, что где-то проебался. — Как ты меня назвал? — Уверенная ухмылка на лице мужчины сменилась на презрительно-ледяную, и тон его голоса перестал быть тем сексуально-обворожительным, от которого Стив мог кончить. Не вынимая своего члена, мужчина перевернул их — Стив упал на подушки, зажатый под этим сильным и привлекательным телом. Он вздрогнул от одной мысли о том, как мужчина развернул его, волна стыда, накрывшая его, смешалась с желанием, и парень не нашел в своей голове не одной здравой мысли, которой мог бы ответить. — Я. я просто. — Начал мямлить он, отворачиваясь, вновь весь покрасневший. Движения вновь возобновились, новый угол, под которым двигался Дэнни, попадал по простате пирсингом — Стив сжал икры ног, зажав между ними чужую голову, его ноги на плечах мужчины тряслись. Он почти начал плакать от своих ощущений, от стыда, от удовольствия, уродливые стоны-всхлипы отскакивали от стен и возвращались к нему, но ему казалось, что так звучит кто-то другой — слишком жалко это было в сравнении с низкими и длинными стонами, которые звучали сверху. — Я уже заметил, что ты просто ебнутый сталкер, — Тяжело дыша от усилий, сказал мужчина, в противовес своим словам с ухмылкой целуя икру парня и начиная двигаться ещё сильнее, выбивая из Стива последние связные мысли, которые он имел в тот момент. Чувства заполонили его голову, и приближающаяся развязка этому никак не помогала — он продолжал, закрывая лицо, стонать и всхлипывать. — Да-да-да-да, папочка, я именно такой, — Дэнни безошибочно угадывал всё, что желало его тело и его разум, все, что вело его к концу быстрее, от чего он гнулся, чтобы быть ближе к чужому телу, хотя такое положение почти не позволяло ему двигаться хоть как-то. Он укусил косточку на чужом запястье, находившемся рядом с головой — мужчина ухмыльнулся, легко кивая, и Стив сделал это еще раз. Руки Харрингтона на ягодицах того подгоняли, сжимали, и заставляли двигаться каждый раз чуть по-другому. Развязка настигла его, словно несущийся навстречу поезд — его прогнуло в чужих руках, как тряпичную куклу, член дернулся, пачкая его до самого подбородка в собственной сперме. Мужчина усмехнулся, качая головой, но Стив этого не видел — он зажмурил глаза, слишком удовлетворенный для того, чтобы волноваться. Последующие толчки его сопровождались невольным сжатием, вымученный сексом парень не контролировал свое тело, и вскоре призрак кончил — внутрь, усмехаясь. Когда Стив открыл глаза, чтобы взглянуть на любовника — тот собирал с его тела сперму, которую после слизал со своих пальцев. Он вздрогнул, наблюдая за мужчиной, и устало прикрыл глаза всего на секунду, когда почувствовал холодное прикосновение к своей груди. Раскрыл глаза, с улыбкой ожидая увидеть, как Дэнни вновь над ним склонился, распаляя поцелуем. Но встретился с отражением своего лица в широком охотничьем ноже, отблескивающем лунным сиянием. Парень истерично засмеялся, поднимая глаза на старшего, и покачал головой — а что он думал, когда получил этот звонок? Что они трахнутся и его отпустят? Это было… маловероятно. Он самого начала это знал, поэтому ему было плевать. После смерти придет новая жизнь, другая смерть — так в его голове долгое время крутились испытания, созданные Сущностью. — Мне не жаль, — Сказал Дэнни, криво улыбаясь. Стиву тоже было не жаль. Его вернут к костру, он дойдет до дома, и продолжить жить своей уже привычной жизнью, бегая от убийц и пытаясь завести чертовы генераторы. Он протянул руки к его лицу, пальцами пробрался под маску. Они были непривычно холодными. Может все-таки он боялся этого… того, что это произойдет. Смерть в собственной постели. По крайней мере, она была быстрой. Ему не пришлось мучиться в томительном ожидании того, что кто-то придет на помощь, пока вокруг него бегает Фрэнк, не подпуская абсолютно никого… Он почувствовал, как улыбка на чужом лице угасает, секунда — и лапы Сущности охватывают его, унося за собой наверх. У костра пытается отдышаться непривычно запыхавшаяся Фенг — она улыбается ему, машет рукой, с неким отстраненным выражением лица трогая свою шею. Умерла от мори, что ж, это необычно… Рядом сидит Феликс — смотрит на костер, почти не отрываясь — на секунду прерывается, чтобы пожать ему руку. Смотрит за испытанием, все еще идущим. — Не обращай на него внимания! Ты знаешь, каким он становится, когда следит за тобой или Леоном! — Девушка приветственно хлопает по месту рядом с собой; Харрингтон не против немного посидеть в их с Феликсом компании. — Я не знаю, где ты был и почему вышел из костра, но туда только что зашел Квентин. Весь дерганый, волновался о тебе! А ты вот — живехонький, — Её высокий хвост дернулся, когда она посмотрела в костёр и влюбленно вздохнула. Видимо, Юи все ещё была в матче. — Он говорил что-то о мужском голосе. Чем таким вы занимались, что ты аж умер? — Она в дружелюбной манере подколола его, оставляя ладонь на плече и легонько сжимая. Говорить об этом не хотелось хотя бы потому, что он переспал с тем, кого должен был бояться, а не вожделеть. — Не важно, Фенги, — девчонка хмыкнула на его ответ, неодобрительно качая головой. Все-таки она была слишком умна, чтобы не понять что что-то не так… Костёр взметнулся к небесам, Квентин, первый в своем испытании, почти из него вывалился, еле удержавшись на ногах. Он заскользил затуманенным взглядом по опушке, не задерживаясь ни на ком ровно до Стива. Тут же встрепенулся, разминая голову и руки, и более осознанной походкой подошел к нему, протягивая руку. — Иди, — хитро улыбаясь, сказала Фенг, чуть ли не толкая его наверх. Напоследок она хлопнула его по заднице — та фантомно болела, и от одного воспоминания о горячем члене с пирсингом в горле пересохло. Взревело пламя — раскосые глаза Юи сначала строго посмотрели на него, затем более мягко соскользнули на ее девушку. — Ты не против, если я провожу тебя до дома? — Неловко почесав затылок, спросил Смит. Он старался не смотреть на парня перед ним, легонько пошатываясь от дымки в голове — она долго не проходила после испытаний, из-за неё же, никто не помнил боли в момент убийства. Не считались только мори, созданные для страданий. Между ними повисла тяжелая тишина, которой раньше никогда не было. Девушки сзади внимательно наблюдали, поэтому Стив поспешил увести другого парня подальше — в сторону своего дома, почему нет. — Конечно, почему нет, — сказал Харрингтон, прежде чем они медленно и молчаливо двинулись в сторону его дома. Дорога была близкая — относительно дома самого Квентина, — но тишина убивала его. Было неудобно, будто его друг что-то знал и тайно осуждал его — задумчивость на лице Смита будто подтверждала его мысли, и парень опустил голову, думая о своем. В какой-то момент они остановились. Парень осмотрелся, замечая свой дом, а Квентин перед ним не спешил прощаться и семенить дальше — как они делали много раз после испытаний вместе. Он кусал губы и не смотрел на него больше. Стиву было стыдно — и не так горячо-приятно, а по-настоящему стыдно за то, каким он был… — Стив… — Парень взял его за руки, шагая ближе. Харрингтон тяжело вздохнул, предвещая то, что сейчас будет. Он не любил отказывать людям, тем более близким людям. От этого было неприятно — будто он, сам не замечая, заводил их в тупик чувств. Но не смотря на это, он умел сказать «нет», сколько себя помнил. — Стив, как ты? Я… я звонил тебе, но ответил кто-то другой, — Квентин был вторым человеком, на котором бы не прокатили отговорки — он, как и Фенг, был слишком умен себе же во вред. Но попытаться всегда стоило. — Ты уверен, что звонил мне вообще? Может, ты позвонил новенькому? Слышал, у него странное чувство юмора. Ну, тот синеволосый по соседству со мной, который ещё с какой-то говорливой девчонкой прибыл? — Парень нервно хихикнул, каким же плохим лжецом он был, когда лгал близким. Смит, даже если и не поверил ему, вида не подал. Что-то, что гложило его изнутри, кажется успокоилось, и хватка на его ладонях стала легче, почти невесомой. И Стив чувствовал этот момент, чувствовал его кожей ещё до того, как это произошло — когда Квентин потянулся к нему, прикрыв глаза. Его руки плавно перетекли на плечи, мягко удерживая на месте. Парень зажмурился, надеясь, что вот сейчас, когда он закрыл глаза, все исчезнет и он проснется в своей постели. Но губы обжег горячий поцелуй. Ему не было неприятно, это был Квентин — его первый друг здесь, старый знакомый, родной Квентин, ставший чуть ли не семьей… И все равно это казалось неправильным — стоять так посреди улицы и целовать кого-то, когда его не более чем сорок минут назад трахал потенциальный убийца. — Я не могу так, Квен, пожалуйста, — он отстранился, опуская глаза. — И дело правда не в тебе. Не то время. — Я понимаю, — Кивнул тот. На его лице промелькнула досада, но он отступил, горько улыбаясь, и развернулся. Медленно пошагал вперед, не поднимая головы. Стив смотрел, как он тихо уходит, и слышал как, кажется, разбивалось его сердце, но внутри было приятно-пусто. Он знал, что никого не любит и никто не разобьет ему сердце так, как он только что Смиту. Ноги, будто железные, отказывались подниматься по ступенькам. Стив устал — единственное, что он хотел — спать так долго, как позволит ему Сущность провести без испытания. Долго, он подразумевал, если цикл только начался. Комната встретила его холодным воздухом, колышущим фотографии на той самой стене. Самой заметной среди них была свежераспечатанная, с ним в центре — и в сердце, огромный нож. Парень коснулся своей грудины, продолжая смотреть на снимок, и развернулся, желая упасть наконец на кровать, но его внимание привлекла одинокая фигура, распластавшаяся поперек кровати. Постельное белье было сменено. — Я ждал, — Сказал Дэнни, докуривая очередную сигарету — рядом с ним на покрывале лежало несколько окурков и маска. Стив растерялся, не зная, что ему делать — смотреть или отвернуться. Или выгнать к херам мужчину, по-свойски развалившегося на, вообще-то, его кровати, и наконец лечь спать. Сердце глухо кольнуло в грудине, Стив ругнулся сквозь зубы и, не смотря на мужчину, подошел к кровати, падая рядом. — Ты можешь смотреть. Я не стесняюсь. — Конечно не стесняешься, я недавно звал тебя папочкой — ещё бы ты стеснялся, — Призрак тихо рассмеялся, выкидывая недокуренную сигарету четко в окно. Он развернулся к нему, поворачивая угрюмое лицо Стива, упорно смотрящего в потолок, к себе. Улыбнулся, притягивая к себе, потерся носом о чужой, и наконец, оставил на губах поцелуй — теплый и почти извиняющийся. — Ты выглядишь просто отвратительно, — будто между словом, сказал Харрингтон. — Начни спать хотя бы восемь часов в день и сбрей щетину. Дэнни снова рассмеялся, откидываясь назад. Звук теплотой отдался в сердце, и парень позволил ему согреть себя один единственный раз. Потом им придется разойтись, хотят они того или нет. Потом. А пока они могут спокойно поспать. Целых восемь часов.