Не сложнее сахарных сот

Ки Хун вдруг заметил, что Сэ Бёк напряжённо всматривается в сторону команды Док Су. Немного подумав, он осторожно положил свою ладонь на её пальцы. «Такие маленькие». — Всё нормально, — успокоил её товарищ по ночному караулу. — Он тебя больше не тронет. Сэ Бёк посмотрела на него и, ничего не ответив, убрала пальцы из-под ладони. Ки Хун не возражал, решив ограничиться словесной поддержкой. — К тому же, я не думаю, что сегодня он решится на нападение. Он устал и, кажется, больше беспокоится о том, как бы его не прирезали ребята из собственной команды. О том, кто посеял сомнения в душе гангстера, Ки Хун предпочёл скромно умолчать. Сэ Бёк не стремилась поддерживать беседу, а он пытался удержаться между навязчивостью и ведением пусть и неактивного, но диалога. Он очень боялся заснуть, а бодрящих средств, помимо разговоров, в его арсенале не было. — Я понимаю, что он принёс тебе много неприятностей. Но скоро всё закончится, и ты больше никогда его не увидишь. «Надеюсь, не потому, что ты умрёшь в одной из игр». — Вся моя жизнь в последние годы — сплошная неприятность, — вдруг ответила Сэ Бёк. — Он не слишком выделяется на общем фоне. — Скоро всё закончится, — повторил Ки Хун более уверенно. — Всего несколько дней до конца твоих неприятностей… что бы это не значило. С одной стороны, он хотел выжить, и понимал, что победитель только один. С другой — он не желал смерти другим людям. Даже гангстеру, несмотря на его омерзительное поведение. Даже дедушке, несмотря на его неизбежную скорую кончину — сколько ему осталось, год, два? Он имеет право на счастье не меньше, чем Ки Хун. Уж тем более он не желал смерти Сэ Бёк. Она не заслуживает этого. Никто не заслуживает. Но таковы правила. Ки Хун тряхнул головой, словно пытался выпнуть из неё негативные мысли. Не помогло. Пришлось снова переключиться на разговор: — А как ты жила в Северной Корее? Я видел документалки о ней, но не знаю, насколько они правдивы. Там правда всё так плохо, как нам говорят? 067-ая тихо усмехнулась. — Я думаю, мой побег — лучший ответ на твой вопрос. Никто не бежит из места, в котором всё хорошо. В этом контексте очень забавно выглядит то, что они попали сюда. По сути, сбежав из своей нормальной жизни. Правда, такая уж ли она была «нормальная», если они предпочли ей эту мясорубку? — Но есть же вещи, которые не зависят от того, в Северной или Южной Корее ты живёшь, — заметил Ки Хун, глядя куда-то вперёд. — Семья, любовь, например. Иногда они настолько сильны, что хоть в Африке останешься. Или, скорее наоборот, — улыбнулся он, — поедешь в Африку. — О, семья не против, — с какой-то странной злостью процедила она. — Когда я сбежала, взяла с собой брата. Родителей не получилось. Пока. Ки Хун резко повернул голову к ней. — Так вот, почему ты здесь, — тихо проговорил он. — Тебе нужны деньги, чтобы вытащить их. Сэ Бёк не стала отвечать. Ки Хун принял молчание за согласие. — А любовь? — напомнил он. — У тебя были парни? Я понимаю, что и с этим там наверняка сложно… Я нашёл свою бывшую жену на сайте знакомств — честно говоря, не представляю такого у тебя на родине, — мрачно ухмыльнулся он. — У меня был парень, пока его не забрали в армию. — Понимаю, — закивал он, — за два года чувства сохраняются не у многих. Сэ Бёк удивлённо посмотрела на него. — Два? Десять, редко меньше, редко больше. Женщины — семь. — А ты служила? — с неподдельным интересом спросил он. Признаться, он очень мало знал об этой стране. Перед ним открывалась какая-то невиданная доселе вселенная. — Почти сразу после службы сбежала, — ответила она. — Знаешь, армия даёт неплохие навыки выживания. — Особенно — северокорейская, — хмыкнул он. На какое-то время воцарилось молчание, прерываемое лишь храпом Али. Ки Хун мысленно посчитал оставшееся время дежурства — минут десять, не больше. Нужно было ещё о чём-то поговорить, потому что его стремительно вырубало. — Значит, чувства к твоему парню остыли после стольких лет службы, и ты, не дожидаясь его, решила уехать, — подытожил Ки Хун. — Не могу тебя осудить. Наверное, вы совсем не успели провести много времени вместе. Впрочем, проведённое вместе время — не гарант. Я со своей женой расстался после двух десятков лет семейной жизни. Ки Хун поймал себя на мысли, что разговаривает с ней, как умудрённый опытом дедушка. И он с большим трудом удерживался от наставлений и лекций по взаимоотношениям между полами. Впрочем, в этом плане он вряд ли хороший учитель. — У нас не было ничего серьёзного, — покачала головой Сэ Бёк. — Поцеловались, попили стащенную у родителей соджу, погуляли под луной… Ничего больше не помню. Как из другой жизни. В голову Ки Хину пришла догадка. Он долго думал, прежде чем озвучить её, при этом понизив голос почти до шёпота: — То есть, ты девственница? И тебе больше двадцати пяти, да? И всё равно было неловко— не каждый день он задавал подобные вопросы. Сэ Бёк, тем не менее, не смутилась. — Были… попытки. Не с моей стороны, правда. Проговаривая это, она метнула злобный взгляд в сторону команды Док Су. Это не укрылось от Ки Хуна, и он почувствовал, как внутри него проснулся китайский дракон, явно жаждущий убийства и разрушения. — Надеюсь, в следующей игре у меня будет шанс разукрасить его лицо, — тихо и с чувством глубокой ненависти проговорил он, а затем повернулся к Сэ Бёк, с трудом преодолевая желание захватить её в объятия. — Послушай, я не знаю, как закончится игра, но… Ты определённо заслуживаешь шанса на лучшее. Не только в плане отношений, конечно… — Я не думала об этом, на самом деле, — прервала его Сэ Бёк, задумавшись. — У меня на первом месте семья. Первое, что я сделаю, как только выиграю — займусь побегом родителей. Потом, наверное, дом куплю… — А потом? Ты представляешь, чем ты будешь заниматься? Куда потратишь такие деньги, как будешь развлекаться, с кем строить семью? Ки Хуну показалось, что она впервые за весь диалог не отвечала не потому, что не хотела, а потому, что не знала ответа. Неудивительно — ей столько всего предстояло узнать, столько вещей прошло мимо неё. Он даже не был уверен в том, что понималось под «поцелуем» — вдруг тот парень в щёчку её целовал. Откуда он знал, что у них там происходит, в этой загадочной стране. — Что ж, — протянула Сэ Бёк, вздыхая, — я думаю, если я не выиграю, девственность — не самое страшное, что останется в списке незавершённых дел. — Ну, технически, с этим-то ты можешь разобраться ещё до финальной игры, — усмехнулся Ки Хун. — Это дело недолгое, ста тысяч вон не требует. Сэ Бёк вдруг внимательно посмотрела на него. Через несколько секунд до него дошло, что он сказал, и как это могло быть воспринято. Ему вдруг захотелось умереть от стыда. Сгореть заживо, провалиться сквозь землю… только не чувствовать на себе её взгляда. — Нет, Господи, ты только не подумай чего-нибудь! — тут же взволнованно затараторил он, выставляя вперёд ладони. — Я не хотел… То есть, это не значит, что не хотел бы в принципе! В смысле, ты очень красивая, но… — Ки Хун обессиленно уронил лицо на ладони. — Просто прости меня и забудь об этом, ладно? «Как же хорошо, что наше совместное дежурство подходит к концу». Сэ Бёк продолжала смотреть на него. К сожалению, у неё было крайне малоэмоциальное лицо, поэтому Ки Хун не мог однозначно сказать, что она сейчас думает о нём и этой идиотской шутке. — Сколько осталось до пересменки? — спросила она, выдернув Ки Хуна из болота самокопания, в котором он стремительно утопал. Он удивлённо проморгался, будто проснувшись, и, немного подумав, ответил: — Несколько минут, думаю. А что? Ты устала? Она прикусила губу и посмотрела на колени сидящего перед ней Ки Хуна, явно видя не их, а что-то своё. «Колеблется, не может определиться». — Мне нужно в туалет, — проговорила она, вставая. — Не хочешь со мной? Я не люблю ходить одна с этими малиновыми полицаями. Кажется, на секунду-две его лёгкие забыли о том, как нужно дышать. Он смотрел на неё и старался понять, правильно ли он всё понял. — Да, конечно, — закивал Ки Хун, быстро сглотнув слюну. — Я разбужу пастора и… женщину, у которой, скорее всего, нет никакого ребёнка. Но даже в туалете он до последнего сомневался, просто ли ему нужно проводить Сэ Бёк, или за этим скрывается что-то ещё. Ему очень не хотелось попасть в глупую ситуацию. Одно дело — позориться перед мамой или бывшей женой, другое — перед красивой молодой девушкой. «Я не самый молодой, не самый красивый, не самый смелый — зачем я ей нужен? Что я себе надумал? Я же ей в отцы гожусь…». Все сомнения отпали, как только дверь закрылась, страж-треугольник остался за ней, а Сэ Бёк не спешила ни в одну из кабинок. Она встала напротив него и выжидающе смотрела ему в лицо. Нет, не смотрела — разглядывала, будто пыталась найти в нём что-то. — Сэ Бёк, — хрипло поговорил он и прокашлялся, — видимо, ты всё-таки меня не совсем правильно поняла… — Поцелуй меня, — требовательно сказала она. Сердце Ки Хуна заколотилось так сильно, что он слышал его в висках. Не от самой просьбы — скорее, от её неожиданности. Выдохнув, он прислонился ладонями к её мягким щекам, и втянул в медленный, осторожный поцелуй. Он не думал о том, какая она красивая, какие у неё мягкие губы — это, скорее, шло фоном. На первый план выскочила тревога. Он очень, очень боялся сделать что-то не так и навредить ей. Это её первый раз, и он не хотел всё испортить своей вечной неуклюжестью, поэтому изо всех сил повторял себе: «Не сейчас! Не сегодня, не в этот раз!». Поэтому он сразу прервался, когда увидел, как она распахнула глаза при попытке аккуратно проникнуть в её рот языком. — Что-то не так? — обеспокоенно прошептал он. — Нет, просто… — Ки Хун, кажется, впервые заметил её смущение — слабый румянец на щеках. — Просто не ожидала. Никогда так не целовалась. Всё хорошо. Ки Хун облегчённо выдохнул. — Если что — сразу говори. Я не умею читать мысли. Было заметно, что особой практики в поцелуях у неё не было, но Ки Хун относился к этому спокойно. Попутно мягко поправлял: — Всё замечательно, но не сжимай так сильно губы. Не забывай проглатывать слюну, пожалуйста. Умница. Потом вспомнил, что время у них ограничено, с неохотой оторвался от её губ и спросил, продолжая держаться ладонями за её щёки: — Ты уверена, что хочешь большего? Подумай хорошо. Я не хочу, чтобы ты потом жалела об этом. Судя по тому, что кивки появились через секунду после его слов, Сэ Бёк думала не очень долго. Или, может, решила всё задолго до этого момента? Ки Хун нервно оглянулся на закрытую дверь и потянул её за руку к душевой кабинке. — Знаешь, — говорил он, закрывая дверь кабинки, — я совсем не рад, что твой первый раз получается в такой… мрачной обстановке, — он оглядел душевую, дизайн которой явно был сворован с тюремной кабины. — Будь у меня возможность — я бы устроил что-то более романтичное. — Мне и так хорошо, поверь, — улыбнулась Сэ Бёк, тяжело дыша. Ки Хун отметил про себя, что, кажется, это был первый раз на его памяти, когда она так радостно улыбалась. Она была скупа на любые улыбки, на любые эмоции, но, видимо, ему удалось заставить её расслабиться. Хотя бы на время. Он улыбнулся ей в ответ, подошёл и продолжил прерванный поцелуй, попутно расстёгивая её олимпийку. К его удивлению, через секунду олимпийку расстёгивали уже на нём. «А она быстро учится». После того, как олимпийки отправились на пол, Ки Хун переключился с её губ на шею. Мягко сжимал губами её кожу, целовал слегка выпирающий кадык («Какая же она худая!»), а потом слегка отодвинул футболку, чтобы поцеловать ключицу. Заодно опустил руку к поясу штанов, чтобы ухватиться за него четырьмя пальцами и начать медленно, но верно, стягивать их. Сэ Бёк шумно дышала, гладила его по спине и явно сдерживалась, чтобы не привлечь внимание охранника. Ки Хун в очередной раз проклял обстоятельства, столь неблагоприятные для такого важного мероприятия. Штаны опустились на белые слипоны, и Сэ Бёк, видимо, решив не тратить время, перешагнула через них прямо в обуви. Недолго думая, ногой отодвинула их к краю душевой. Ки Хун сразу переключился с ключицы на оголившиеся ноги. Он нежно поцеловал синяк на её коленке, обцеловал, наверное, каждый кусочек сначала одной голени, потом другой. Он периодически посматривал на Сэ Бёк снизу вверх — большую часть времени они стояла с закрытыми глазами, прислонив голову к стене. Но, судя по тому, как вздымалась её грудь при дыхании, что-то она всё-таки чувствовала. «Что-то». А вот что? — Всё хорошо? — Да, а если станет плохо — я скажу, — заверила его Сэ Бёк, не открывая глаз. — Не отвлекайся. Его этот ответ устроил, поэтому он поднялся повыше, чтобы заняться её бёдрами. Он обхватил пальцами область под коленкой, чтобы пододвинуть одно из бёдер поближе, и начал вырисовывать дорожку из поцелуев — от колена и к тазовой косточке, остро выпирающей на её худом теле. Затем осторожно погладил заднюю сторону бёдер, подходя всё ближе к ягодицам, а в конце несильно, но ощутимо, сжал одну из них… И тут Сё Бэк, забывшись, издала тихий стон. Её глаза тут же распахнулись, и она испуганно посмотрела сначала туда, где должна была находиться дверь, а потом — на Ки Хуна. — Всё нормально, — мягко улыбнулся он. — Я не думаю, что он вообще услышал это. А даже если услышал, даже если догадался — я думаю, ему глубоко всё равно. По правде говоря, он сразу же пожалел о том, что озвучил вариант «догадался», поскольку боялся, что Сэ Бёк зациклится на этом и начнёт нервничать, потеряв ощущение секретности и, следовательно, безопасности процесса. Впрочем, этого не случилось — то ли у неё получилось очень хорошо это скрыть, то ли она действительно успокоилась. — Продолжай. И Ки Хун продолжил. Он подключил к ласкам вторую руку, сжимая и гладя мягкие ягодицы, не забывая целовать белые трусы, которые, как он понял в какой-то момент, были явно лишними — губы почувствовали лёгкую влажность. «Надеюсь, ты точно готова. И не только физически». Он взялся пальцами за трусы и медленно, не торопясь, начал стягивать их. Пока стягивал — посмотрел на Сэ Бёк, и обнаружил, что она открыла глаза и внимательно смотрит на то, что он делает. Внимательно, заинтересованно и, кажется, без тени тревоги. Это его обнадёжило. — Ты очень красивая, — повторил он то, что сказал в общем зале. — Ты тоже, — тихо ответила она. Давно ему этого не говорили. Он уже успел отвыкнуть и не знал, что ей ответить. Наверное, надо было сказать что-то вроде: «Спасибо»? Ки Хун решил выразить благодарность по-другому. Его взгляд опустился на уровень клитора. Первый раз он видел, чтобы малые губы были больше, чем большие. Весёлый анатомический каламбур, который, впрочем, нисколько не смутил его. «Так даже удобнее». Когда кончик его языка начал скользить между губ, от влагалища к клитору, он понял, что необходимости в большом количестве слюны не было — её смазка растеклась так, что, похоже, начнёт капать на холодный пол, если он сейчас отпрянет от неё. Сэ Бёк стало заметно сложнее сдерживать себя — она сжала губы и до красных полос поцарапала кожу на бедре. Ки Хун ловко переместил руку с бедра себе на голову — лучше слегка пострадают его волосы, чем такая красота. Рука сразу же схватила волосы и начала направлять Ку Хуна, ускоряя его темп — вверх-вниз, вверх-вниз. Он чувствовал, насколько она разгорячённая — и по частому дыханию, и по набухшему клитору, и по тому, как яростно она сжимала его волосы — было, кстати, слегка больно, но до определённого момента Ки Хун был готов потерпеть. Он старался не забывать поглаживать её везде, куда только могли дотянуться руки — мягкий живот, бёдра, тазовые кости, рёбра… Кожа была удивительно нежной, и даже огрубевшие пальцы Ки Хуна не мешали ему отмечать такие детали. А ещё он очень жалел, что проигнорировал этап снятия футболки и лифчика — наверняка вид был бы просто фантастическим. В какой-то момент он понял, что его язык уже обследовал все участки её вульвы, и решил подключить губы, присосавшись к клитору. Эффекта долго ждать не пришлось — Сэ Бёк вдруг выгнула спину и пролепетала: — Да-да-да, вот так, да, так хорошо! И он посасывал его, иногда сглатывая свою слюну и её смазку. Последней меньше не становилось, она продолжала размазываться по подбородку Ки Хуна, который он очень не хотел приближать близко к коже — проклятая щетина, чтоб её. Получалось не очень, и он надеялся, что это не причиняет Сэ Бёк значительного дискомфорта. «В принципе, если так много смазки — можно добавить ещё кое-что». — Если сейчас будет неприятно или больно — не молчи, пожалуйста, — посмотрел он на неё, вложив во взгляд и голос максимальную серьёзность, на которую он был способен. — Господи, я умею разговаривать, не тяни резину! — с раздражением в голосе прошипела она. «Пусть лучше злится сейчас, чем потом проглотит язык от страха». Вместо ответа он кивнул и медленно, не торопясь, ввёл два пальца во влажное и тёплое влагалище. Почти сразу вокруг них сжались его стенки, и он поступательно, не торопясь, начал двигаться внутри неё. Вдруг произошло нечто неожиданное. — Ну же, быстрее! Так быстро, как только сможешь! Это было сказано достаточно громко, при этом Сэ Бёк даже не подумывала оглядываться в сторону двери. Вывод напрашивался простой. «Скоро кончит». — Хорошо. Он изо всех сил сжимал губами клитор, до хлюпанья двигался пальцами в её влагалище, беспорядочно гладил свободной рукой её кожу. А она, уже не стесняясь, постанывала где-то сверху — Ки Хун не успевал следить за её лицом, сосредоточившись на других частях тела. «Давай, девочка, ты сможешь». Он старался — и его старания были вознаграждены. В какой-то момент она начала насаживаться на его пальцы, резко двигаясь тазом вверх-вниз, и вскоре издала последний громкий стон. Ки Хун понял, что произошло, но отодвинулся не сразу — только сбавил темп. — Спасибо, — прохрипела она. Он дождался, когда стоны станут совсем тихими, и вынул пальцы, чтобы размять их — видимо, сказывалось долгое отсутствие практики. Сэ Бёк отпустила его волосы, и он убрал губы от клитора. — Тебе понравилось? — с улыбкой спросил Ки Хун. Сэ Бёк всё ещё пыталась отдышаться. — Было… удивительно, — ответила она и сглотнула слюну. — Только пить хочется. — Это нормально. Надеюсь, что вода здесь… Ки Хун не успел договорить. Его прервал крик надзирателя: — Заканчивайте уже! Не выйдете через две минуты — сам выведу! Они переглянулись. — А как же ты? — спросила Сэ Бёк, кивком указывая на его стояк. Не то что бы он его не замечал — скорее, отвлекался на более важные вещи. Он не знал, успеет ли он за две минуты. У него так давно не было секса, что он забыл, за сколько он способен кончить. «Наверное, не стоит рисковать». — А я всегда успею, — усмехнулся Ки Хун, вставая. — Я рад, что тебе понравилось. А ещё он чуть ли не впервые в жизни был рад, что его член вставал уже не на «без пяти двенадцать», как в молодости. Иначе бы олимпийка, рукава которой он поспешно перевязал у себя на поясе, не спасла бы его от двусмысленных взглядов со стороны бодрствующих игроков. Впрочем, какая ему разница? Они подошли к умывальникам. Он — чтобы умыть лицо, она — чтобы утолить жажду. И судя по тому, как она поморщилась после первого же глотка, вода здесь была не самого лучшего качества. «Если бы мы встретились в другом месте — я бы не поскупился не только на нормальную воду». Ки Хун приобнял её, в первые секунды ожидая, что она выберется из объятий. Ан нет. — Я не уверен, что это можно назвать «полноценной потерей девственности», — улыбался он, — но, в принципе, какая нам разница? Сэ Бёк усмехнулась. Она возвращалась в своё малоэмоциональное состояние, но Ки Хун не мог не заметить, что в её мимике, взгляде и реакциях произошли какие-то неуловимые изменения. А может, она тут ни при чём, и это он стал по-другому воспринимать её? — Если повезёт — думаю, у нас будет ещё несколько ночей, — сказала она, клюнула его в мокрую щёку и первой направилась к выходу. А Ки Хун какое-то время смотрел ей вслед и думал о том, что несколько ночей — это как-то возмутительно мало.