попробуй напугай

Каждое утро в этом доме начинается одинаково: мерзкий будильник, который на самом деле не такой уж и мерзкий, а просто так повелось в народе, что будильник — мерзкий, но Арсений его правда очень любит, вскакивает по первому гудку и спешит сделать пару разминочных упражнений, чтобы тело не развалилось где-нибудь по дороге с воплями «Если хочешь ты — не значит, что хочу я! Я никуда не пойду!», быстро умывается и прихорашивается в ванной, заливает в свой многоразовый стаканчик для кофе бодрящий напиток с ложечкой сахара для хорошего настроения и с улыбкой во все тридцать два вылетает из дома, подхватывая Матвиенко прямо у подъездных дверей, и бежит в сторону нее — любимой работы. Арсений Попов и Сергей Матвиенко — работники самой солидной корпорации в округе, если не во всей стране — «Корпорация монстров», хотя между собой ее просто называют ласковым «монстряшка». Вся страна уже давно перешла с электроэнергии на энергию эмоций, ученые долго пытались создать формулу, которая будет превращать эмоции в энергию и вот, спустя миллионы неудачных попыток — энергия страха. Хотели использовать энергию смеха, но, как оказалось, добиться искреннего страха гораздо проще, нежели искреннего смеха, да и влияющих внешних факторов там на порядок меньше: не надо учитывать ни настроение, ни уровень чувства юмора — страх есть страх, а для упрощения уже давно придумали всякие фобии и приемы. Возраст разрешенного для страшения там ограничен, ведь тут цель не детская травма во сне или остановка сердца, а энергия, поэтому в ход идут двери клиентов от восьми до двадцати, а дальше уж слишком все смелые и не эмоциональные, из-за этого толку от запугивания их меньше, а иногда и вовсе равен нулю. Арсений Попов и Сергей Матвиенко — лучший дуэт в Корпорации за месяц уже на протяжении лет двух. Самый высокий показатель по испугу в соотношении количество-качество. Баллоны страха заполняются со скоростью света, ветра и так далее, а двери заменяются, не успев даже запасть в душу. — Давай следующую, Серег, сегодня на рекорд идем! — Арсению не столько важен рекорд, как покорение собственной вершины, которая каждый раз растет и становится все выше у него в голове. — Может последнюю и на перерыв? — Сережа, конечно, тоже очень любил свою работу и ему был важен результат друга, но чем больше дверей они отправляют с каждым днем - тем больше дверей они отправляют с каждым днем. Гений мысли. — Ладно, давай последнюю, я как раз хотел опробовать новую технику. — Быстро промакивая бумажными полотенцами лицо от пота, согласился Арсений, он и сам уже не прочь закинуть в желудок что-то более съестное, чем кофе. С привычным звуком приезжает новая дверь, автоматически закрепляясь в специальной рамке, которую Сережа активирует, чтобы открыть проход в комнату. Арсений с предельной осторожностью и минимальным шорохом «затекает» в комнату, тенью перемещается под кровать и по старой схеме: он сначала едва касается ноги, потом дергает штору и, когда внимание полусонного клиента взято, резко выскакивает прямо к лицу с диким рыком, но не в этот раз, по новой технике производится все то же самое, только клиент должен «заметить» тебя, чтобы эффект испуга был не от неожиданности, а от рассеянности в паре с той же неожиданностью, поэтому Арсений чуть дольше дергает шторы, скребет ногтями по полу, шумно дышит над ухом, выставляет некоторые конечности так, что бы их можно было заметить, а когда паренек садится — резко выскакивает с отработанным до идеала рыком. Крик есть, короткий, но оглушающий, поэтому баллон точно наполнился, вот только с выходом из комнаты появились некие проблемы. Парень, вместо обычного и привычного страха слезть с кровати «потому что там что-то точно есть!», вскакивает с постели быстрее, чем Арсений успевает слинять, и включает свет. Такое у Попова впервые. — Кто здесь, блять!? — голос хоть и дрожит, но массивная кружка в руках у парня придает немного устрашающий вид, учитывая ее перспективу быть разбитой об голову. — Выходи, сука! Арсений все так же притаился под кроватью, но ситуация уже не шепчет, а воет сиреной, что все пошло по пизде и надо либо сдаваться, либо сидеть до победного, пока парень не ляжет обратно и не уснет, что очень маловероятно. — Выходи, блять! Я видел, что ты залез под кровать, вылезай! «Черт, черт, черт» красной мигающей строчкой бежит у Арсения в голове и перед глазами. Надо вылезать или придется подставить всю Корпорацию, которая для обычного человека, не работающего тут, просто не существует, это огромный охраняющийся объект с повышенной секретностью и для жителей города известен как фабрика мягких игрушек. — Вылезай говорю, или я кину дротик тебе в задницу! — посыпались угрозы, которые являются последней каплей для выбора Арсения. — Да все, все, вылезаю, не надо дротик! — ловким движением выскользнув из-под «убежища», Арсений встает и перед его взором появляется весьма симпатичный, хоть и забавный, парень со зло сведенными бровями, глазами, наполненными страхом и занесенной кружкой в а-ля угрожающем жесте, но со стороны это выглядит комично. А он еще и в нелепой пижаме с разными зверями, штаны которой заканчиваются на пару сантиметров ниже колена. У него оттопырены уши, нижняя губа то ли надута от возмущения, то ли сама по себе чуть пухлее верхней, а из растрепавшейся челки вылезают как антеннки несколько кудряшек, но черта, которая заканчивает весь этот вид — рост. Арсений и сам не из низких парней, без десяти два графских метра, но этот парень еще выше, на пол головы точно, если не на голову вообще. «Вот это дети переростки пошли, конечно» — Кто ты и что ты тут забыл, блять? — столько в паники в глазах Арсений не видел ни разу за всю свою жизнь, она там плещется и, кажется, еще немного и выльется наружу очень горькими слезами. — Я.. — в голову Арсения лезут разные мысли, как отмазаться и каждая глупее предыдущей, но надо что-то решать, иначе дротик точно окажется в бедре, а кружка красиво впечатается в его светлую от мыслей голову, — я Арсений, аниматор, меня наняли твои родители, чтобы сделать тебе сюрприз. — Арсений сказал первое, что более-менее адекватное и правдоподобное пришло в голову и нацепил самую глупую улыбку. — Ты придурок что ли? Я с родителями уже года два не живу, это во-первых, во-вторых, нахуй мне аниматор? — в глазах юноши читается полное непонимание и мысль о том, что Арсений какой-то дегенерат. — Ну, во-первых, я все-таки назвал свое имя, — только Арсений договорил, в ответ ему прилетело краткое «Антон», — Хорошо, во-вторых, аниматоров нанимают для того, чтобы улучшить настроение ребенку. — С очень серьезным лицом сказал Арсений, да еще и таким тоном, мол «это же очевидно». — Если вы считаете в двадцать два года человека еще ребенком, то я нет, проваливайте! Челюсть Арсения чуть ли не падает, с грохотом ударяясь о пол, а в голове вообще не складывается, почему ему двадцать два и почему тогда его дверь до сих пор на складе, а не в архиве, но Арсений не подает вида, а просто ухмыльнувшись и, задерживая взгляд на глазах цвета немного грязного, но такого глубокого зеленого, выдыхает. — Видимо, произошла какая-то ошибка, простите за беспокойство, я лучше пойду. — и развернувшись направился обратно к шкафу, но мысль, что это будет выглядеть странно остановила и ввела в ступор. Антон, который так яро настаивал, чтобы ворвавшийся незнакомец покинул его квартиру, сейчас стоял и мял край футболки, то закручивая его в маленький рулетик, то раскручивая обратно. Полусонный, напуганный мозг выдал все запасы энергии и сейчас, когда «опасность» миновала, начинает тянуть Антона почти за руку в кровать, чтобы продолжить смотреть сон про...уже не важно, он будет смотреть новый сон. Почему-то не хочется, чтобы Арсений уходил. У Антона есть друзья еще со школы, но они все остались в Воронеже, а Антон тут — в Москве, в маленькой, но уютной студии на окраине города. Он не общался нормально с людьми уже месяца четыре, с тех пор как приехал от родителей домой. Домой в Москву. — Арсений, а вы не хотите встретится на выходных, сходить в бар, отдохнуть, просто пообщаться? — Антон решил, что пора завести хотя бы одного хорошего друга, а то уныние и одиночество сожрут его изнутри и не поперхнутся и Арсений кажется ему не плохим вариантом для начала. — Если надумаете, то вот мой номер - позвоните. Ну или сообщение напишите, вдруг вам так удобнее. — Протараторив, он протянул Арсению стикер, на котором наспех были выведены цифры и имя Антона. — Я подумаю. — Арсений взял бумажку, бережно сложил ее так, чтобы клейкий край слепился, и убрал в задний карман брюк. — И я, наверное, пойду. — Если вы не против - я лягу спать, а вы, когда будете уходить, поднимите ручку входной двери, чтобы замок защелкнулся. До свидания. — Антон нырнул под одеяло и почти мгновенно провалился в сон, иногда чуть почмокивая. — До свидания. — Арсений в шоке все еще стоял в двух шагах от шкафа, через который порывался уйти пару минут назад. Он все еще не понимает, что вообще произошло и в какой момент человек, угрожающий проткнуть его жопу дротиком, решил, что было бы круто сходить в бар пообщаться, но время идет, поэтому он щелкнул выключателем, гася свет, чтобы тот не мешал Антону спать (забота о пареньке или экономия энергии, которую он — Арсений — добывает — решайте сами), и выскользнул через шкаф обратно в Корпорацию. — Я уж думал тебя съели злые дети из какого-нибудь лагеря «Ромашка», ты чего так долго? — Вот за что Арсений любит Сережу, так в первую очередь это его доброта и оптимизм, но после того, что произошло, лучше бы его съели, такого позора Попов не испытывал уже давно. — Убирай дверь, Серег, пойдем. — Арсений быстрым шагом пошел в сторону выхода из рабочей зоны. Ему надо это все обдумать, а та бумажка, которая до сих пор лежит в заднем кармане, кажется, горит самым настоящим огнем и обжигает кожу через плотную ткань джинсов. — Арс, может объяснишь, что произошло? Я поменял три баллона, пока ты за дверями тусил, кстати, — По меркам Арсения это на баллон больше его рекорда в одной двери. — а ты вышел не с возгласом, какой ты молодец, а с лицом, как будто тебя там заставили сожрать член из лимонов. — Там был не ребенок. — Арсений все так же уверенно шел, не показывая вида, что что-то пошло не так, пытаясь высчитать, где он просчитался и почему же эта блядская дверь не была отправлена в архив еще два года назад. — Там был парень, ему двадцать два, и он дал мне свой номер телефона, чтобы я ему написал о встрече на выходных. — Что? — Глаза Сережи сейчас были как из поговорки про глаза по пять рублей. — Арс, а ты помнишь, что мы работаем в секретной службе, да? — Я ему ничего не говорил, я сам мало что понял, Серег, но мне нужна будет эта дверь в следующий раз. Сделаешь? — Мне это не нравится, но сделаю, ладно. — Серег, ты самый лучший, ты знаешь об этом? — Арсений придерживал дверь столовой, улыбаясь от мысли, что у него такой замечательный друг. — Я знаю. — Сережа и правда был хорошим другом, который поддерживал Арсения в самый сложный период, а сейчас он улыбался так мягко, что если бы можно было укрывать улыбкой, то он был бы профи. Еще Сережа никогда не требовал информации, он и так знает, что важное Арсений ему и так расскажет, а остальное ему не надо, у него своих запар дофига, например, какие арома-свечи купить: с запахом шоколада или зеленого яблока, или какой фильм вечером посмотреть и что под него заточить, чтобы прям вкусно было, так что Сережа тоже очень занятой человек, думы думает целыми днями. *** — Стас, у тебя в работе около сотни дверей, которые давно уже пора было вывезти в архив, и если в твои планы входит остаться на этой должности, то постарайся это сделать до конца месяца. — лилось из динамика телефона, который лежал на столе на громкой связи. — Я понял, будет сделано! — Кстати, сегодня одна из таких дверей была в работе у... — молчание, сопровождающееся щелчками мыши заинтересовало, но не так сильно, чтобы Стас вернулся в вертикальное положение — ..Арсения, и у него не плохой результат, но там и контингент такой, с ним и до двадцати проблем не было. — Опять этот Арсений. — почти шепотом выдохнул Стас. — Но если результат хороший, может оставить эту дверь, я не понимаю, в чем проблема вообще, Ир? — Я сказала почистить двери! У тебя неделя! Пока. — послышались гудки еще до того, как Стас попрощался с начальницей, ну и ничего, он не сильно расстроился. Стас Шеминов — ведущий Корпорации в Питере. Раньше тоже был рабочим и главным конкурентом Арсения, но потом их управляющий уволился и Стаса назначили вместо него, он тогда показал результат чуть лучше, чем у Арсения, если опустить тот факт, что Арсений тогда вообще был на больничном и дал фору и, в целом, комиссию это устроило, да и Арсения тоже. *** — Вот, в итоге он меня заметил и теперь у меня есть его номер телефона. — Арсений долго и во всех красках рассказывал Сереже о том, что произошло за дверью, пока тот очень усердно жевал свою пасту с мерзким причмокиванием, всасывая длинные макаронины. — Арс, ну ты же понимаешь, что вы не можете ничего и никак? — Мы и не будем, — «наверное» пронеслось в голове, но так и не сказалось словами. — я в следующий раз, когда зайду к нему, отдам листочек с номером обратно и потом напишу заявление на архивирование двери. — Я надеюсь, что ты осознаешь, что творишь. — Сережа доверяет Арсению больше чем себе, а еще он его любит как самого близкого друга, поэтому он волнуется, что Арсений может потерять все из-за такой глупой ошибки. — Все будет, Серег. *** Утро ничем не отличается от сотни предыдущих, все тот же будильник, тот же кофе, та же зарядка, но единственное, что отличает это утро от других — настроение. Арсений переживает очень сильно, хоть и не подает виду, но карман с тем же листочком все еще обжигает кожу. Корпорация ничем не поменялась: все то же огромное здание с высокими окнами и десятки сотрудников, которые идут на работу. — Ты хочешь начать с того парня или оставишь на сладкое? — в голосе Сережи усмешка, потому что, как бы Арсений не старался, его волнение чувствуется чуть ли не физически, а Сережа знает его не два дня и так Попов не волновался никогда. — Я не знаю...— Арсений стоял у своего шкафчика, сжимая в пальцах стикер с номером, хочется то ли разорвать, то ли взять ручку и. — Серег, дай ручку, пожалуйста. Одиннадцать цифр быстро появились прямо под номером Антона. — Давай первым его, а потом все остальное, сегодня на рекорд! — Арсений выскочил из раздевалки и побежал в сторону рабочей зоны, спасибо, что не вприпрыжку. И вот перед глазами та самая дверь, а сердце прям из груди рвется, ломает грудную клетку изнутри, а ладони потеют. Выдохнув, Арсений как и всегда занырнул в проем и оказался опять в той же комнате, вот только прятаться он уже не собирается, он просто проходит в дверь и садится на край кровати, на которой так же сопит Антон. Арсений быстро выкладывает стикер на тумбочку и сразу же выходит из комнаты, забыв про то, что вообще то он должен пугать, а не просто приходить и пялиться на молодых парней. — Арс, баллон пустой, ты че вышел? — Сережа знал план Арсения, но он не думал, что в этот план не входит напугать. — Отправляй, я не буду его пугать. — Взгляд Матвиенко был как будто сквозь Арсения, а через мгновенье на плечо Арсения легла тяжелая рука. — Что это значит, ты не будешь его пугать, Арсений? Это твоя работа или ты забыл? — Ну конечно, Стас, который дальше Арсения никогда не проходил, а только что и делал — стоял и смотрел как Арсений справляется с работой. — Я не буду пугать потому что там маленький ребенок, Стас. — Придумал Арсений быстро, но он не учел, да и никто бы не учел, потому что не знал, что Стасу кто-то пару минут назад донес, что Арсений ходит в архивную дверь. Скорее всего кто-то из раздевалки, потому что Серега точно не мог. — Тогда я напугаю, отойди. — Стас отодвинул Арсения и резким движением ручки открыл дверь и зашел в комнату, в которой через пол минуты послышался крик, а потом трехэтажный мат, который почему-то греет Арсению душу. Стас вышел через секунду, как только наступила тишина, с максимально оскорбленным лицом, а баллон наполнился криком почти до максимума. — Сережа, не отсылай дверь, завтра утром она отправится в двередробилку. В Корпорации все знают, что в двередробилку отправляются двери комнат людей, которые умерли и тех, кто может узнать о Корпорации. И Арсений знает. Поэтому сердце в груди болезненно сжимается и что-то обрывается. — Зачем в дробилку, если можно просто отправить в архив? — Абсолютно глупый вопрос, но единственное спасение для разрушающегося внутреннего мира. — Ты и сам прекрасно знаешь, ты чуть не подставил Корпорацию и по правилам я должен тебя уволить, но ты слишком хороший работник, поэтому я просто уничтожу дверь. — Стас говорил тише, почти угрожающе. — Я понял. — Я рад. Иди работай, Арсений, и отныне думай перед тем, как что-то сделать, а не наоборот. Рабочий день тянулся невыносимо долго. Каждая дверь давалась с таким трудом, как будто резко все люди перестали вообще чего-либо бояться. Разговора про рекорд уже не было, сейчас хотя бы норму отработать. Хочется пойти и промыть голову от лишних мыслей, от того парня, которого Арсений видел всего два раза в своей жизни, а душа требует еще и ломает тело по частям, нажимая на самые больные точки. Последняя дверь была почти провалена, но профессионализм не пропьешь и не выгрустишь, поэтому баллон был наполнен криком и, казалось, всеми нервами Арсения. Выходя с зоны, Арсений еще раз бросил взгляд на дверь, которая все еще стояла не активированная и ждала «своего часа». В раздевалке Сережа уже попрощался с другом и убежал на свиданку с Оксаной, которая сидит за регистрационной стойкой, а Арсений не спеша собирался домой, одному идти вообще не хотелось, но и тут ночевать не остаться, как минимум – негде, как максимум – не удобно и холодно. Проходя мимо зала зоны, Арсений по привычке кинул взгляд и дверь еще стояла. Одна. Подсвеченная фонарем с улицы. Мрачновато. Подумав, взвесив все «за» и «против», «можно» и «нельзя», Арсений завернул вглубь. Дверь уже вот она, прямо перед ним, протяни руку и возьми, как говорится. Подумав пару секунд с занесенным пальцем над кнопкой активации, Арсений нажимает и зал наполняется тихим гудением и рассеянным красным светом от лампы активации на рамке. Обратной дороги нет. Он не думал, что будет делать, что будет говорить, как будет выкручиваться, но сердце кричит, что надо и если не сейчас, то уже никогда. Рука мягко, как будто эта ручка была сделана под нее, ложится и нажимает — дверь поддается, и Арсений последний раз оглядываясь, заходит. Назад дороги нет. Свет в комнате не горит, но под входной дверью, которая, вероятно, ведет в коридор, линия света, значит Антон дома. Арсений делает пару шагов и садится на кровать, чтобы подождать пока хозяин квартиры придет. Внутри нет тревоги, что его могут переработать вместе с дверью, потому что даже если так, он все равно сможет вернуться обратно — самолеты и поезда никто не отменял. Судя по виду из окна — Москва. Арсений всегда мечтал жить в Москве, но не хотел, потому что это мечта именно для мечты, а не для реализации. Арсений придерживается мнения, что у каждого должно быть три мечты: которая обязательно сбудется, которая никогда не сбудется и которая сбудется только если приложить определенные усилия. Так вот Москва — вторая. А Антон, кажется, стал третьей, но это только между нами, Арсений это поймет чуть позже. Тихие шаги в коридоре послышались и сердце ухнуло в пятки за секунду, перестало биться, воздух в комнате резко закончился, а руки в конвульсиях пытались спрятаться друг в друга. Дверь открывается и свет из коридора широкой полосой разливается по комнате и на Арсения, как будто огромным прожектором, которые обычно висят в огромных залах, чтобы освещать артистов на сцене. — Е..ебушки воробушки! Привет, а ты как тут..э..ну? — Антон в шоке оглядывает комнату, коридор за собой и возвращает вопросительный взгляд на Арсения. — Привет, я пришел поговорить. — Арсений волнуется, но виду опять не подает, иначе он точно откинется прямо тут – на чужой кровати и будет вонять. — Ты же не против? — Краем глаза Арсений замечает, что стикера с номером нет на тумбочке, а он прикреплен к середине пробковой доске. Приятно – не выбросил. — Не против, но..А как ты сюда попал? — щелкнув выключателем, Антон прикрыл дверь и сел рядом с Арсением. — Это не важно. Я пришел, наверное, пообщаться. — На столько неуверенного голоса у Арсения не было никогда, он всегда уверен в том, что говорит. Ну или не всегда. Не сейчас точно. — Хорошо, как скажешь, — Антон все еще шокирован, но приятное удивление теплом растекается с кровью по телу — Арсений не обманул, пришел опять, неизвестно откуда и как, но пришел, а значит они могут быть приятелями или друзьями, а это не может не радовать. — Может тогда пойдем чаю выпьем или просто выпьем? У меня есть вино и коньяк. — Давай коньяк. — Арсений знает, что не стоит, что это ему аукнется, но все равно идет, понимая, что скорее всего придется покупать билет на поезд обратно до Питера. До дома. — Пошли. У Антона приятного зеленого цвета кухня, совмещенная с гостиной барной стойкой. Два стакана наполнялись золотистым напитком и опустошались. Стрелки на часах быстро шли по кругу. Разговор шел легко и непринужденно, они обсуждали все подряд, перетекая от темы к теме, Антон как на духу рассказывает все про Воронеж, про школу, друзей, переезд, одиночество и работу, про рыбок, которые недавно опять расплодились, а Арсений внимательно слушает, иногда хихикал с каких-то реплик, медленно пьянея то ли от коньяка, то ли от Антона, то ли от их дуэта, но ничего не говорит, только слушает. — Чет...ой...я все про себя, да про себя…ой...расскажи теперь ты что-то про себя! — Почти умоляя, просит Антон, двигаясь по дивану чуть ближе к Арсению так, чтобы коленки соприкасались, и, укладывая голову на одну руку как на подставку, вторую руку кладет на свою коленку и на пробу касается самым кончиком мизинца коленки Арсения. — Я сейчас расскажу, но не все. — Арсений видит, что парень уже абсолютно расслаблен и даже начинает флиртовать, он аккуратно берет ладонь Антона в свою, переплетая пальцы, а внутри взрыв и....тишина. Стало совсем хорошо и спокойно. Арсений начал еле связно рассказывать про себя, про друзей, про интересы, тщательно обходя вопрос работы, потому что не сейчас, не так. Говорит о том, что вообще он из Питера, но приехал в Москву в гости к другу и завтра уезжает обратно. Бутылка коньяка опустела, а Антон уже лежал головой на плече Арсения, который откинулся на спинку дивана, одна нога Антона очень удобно устроилась и лежит на ноге Арсения, переплетая ее вокруг как лиану. Горячее дыхание с запахом миндаля обжигает ушную раковину, вообще все, что связано с Антоном почему-то обжигает Арсения, но сейчас это такое приятное тепло — хочется, чтобы оно никогда не заканчивалось. — Арс, а у тебя есть жена? — Не разборчиво, но понятно выдал Антон куда-то в шею. «Бам» — Нет, а что? — Смешок вырывается сам по себе, опьяненный мозг Арсения понимает к чему все идет, но хочется услышать все равно. — Просто спросил. — С таким же смешком выдал Антон, а у Арсения мурашки по телу, но в момент он чувствует на шее мягкие губы, которые только что просто были прислонены к коже, сейчас начали как будто пробовать каждый сантиметр. Арсений честно держится, чтобы не повернуть голову, глубоко дышит, смотрит прямо в отражение их в темном экране телевизора, но горячий язык, который только что тоненькой полосой прошел от мочки уха до подбородка, сорвал все тормоза. Опустив голову, Арсений нашел губы и просто прижался к ним, не углубляя, не требуя, а просто мягко соединяя их с Антоном еще сильнее. Оторвавшись, он посмотрел в глаза, полные дымки, которые смотрят так настойчиво в ответ, иногда опускаясь на губы. Момент и, уловив в изумрудных глазах просьбу, Арсений накрывает чужие губы, не требуя ничего, а только ожидая, что будет. Антон разъединяет губы, обхватывая ими нижнюю губу Арсения, не углубляя, а просто играясь то с одной, то с другой, иногда прикусывая и зализывая, сил, чтобы пересесть в более удобную позу, нет, а так шея начинает затекать уже через десять минут. Оторвавшись друг от друга, тяжело дыша, Арсений откидывает голову на спинку дивана, а Антон опять устраивается на плече и так и засыпает, а Арсений, бережно убирая все конечности с себя, встает, пытаясь уйти от легкого пошатывания, и, поднимая Антона на руки, несет его в спальню, бережно укладывая и укрывая одеялом. Ему пора, он и так задержался намного дольше положенного. — Ааарс..— в полудреме проскулил Антон. «Совсем как котёнок.» — Ты куда? — Мне пора домой. — В груди опять что-то давит, надо бы сходить к врачу, это совсем не норма. — Не уходи! — Хнычет. «Совсем как ребенок», только что руками и ногами не бьет по постели, дует нижнюю губу (так вот как она выглядит надутая), которая и так припухла от поцелуев, закрывает руками глаза, как будто слезы вытирает. — Спи. — Ну Аа-аа-рс.. — Я должен уйти. — слезы наворачиваются на голубые глаза, собираясь между ресниц соляными каплями, внутри уже все разорвано на кусочки. — Я должен. Прости. — Аарс! — Уже совсем тихо говорит Антон и засыпает, громко всхлипывая куда-то в подушку. Арсений последний раз оглядывает комнату из-под пелены слез, в пару шагов доходит до шкафа и, не оглядываясь, иначе не сможет, не уйдет, выходит в холодный темный зал, который все еще освещен красной лампочкой, с улицы светит фонарь, а Арсений чувствует тут пожирающее одиночество. Он одним движением отключает дверь и на ватных ногах направляется к выходу. Он не помнит, как пришел домой, как разделся и принял душ, как лег спать, как утром встал и дошел до работы, но факт — сейчас он в комнате где стоит дробилка, в нее уже загрузили дверь и осталось только нажать кнопочку включения. Арсений сейчас не чувствует ничего. Он сейчас не знает как там Антон, у него, наверное, болит голова, а может он и вовсе ничего не помнит и просто спишет это все на сон. Сейчас Арсений пуст. Сережа тоже стоит рядом, но за утро они перекинулись едва ли парой слов. Сережа и так все видит, но сделать ничего не может. Машину включили за секунду, за пятнадцать дверь превратилась в груду щепок и в специальный приемник вылетели только дверные ручки, которые так хорошо ложились в ладонь Арсения. «Бам» Арсений вышел. Это как будто его переработали и выплюнули вместе с этими гребанными ручками. Сейчас работать, работу никто не отменял, никаких рекордов уже не надо, просто дневная норма и домой. Его последним рекордом стал Антон. Остальное просто станет повседневной жизнью. *** Шли дни, Арсений восстанавливался долго, но через месяц он уже был похож на человека: начал улыбаться, опять пьет сладкий капучино и пугает по несколько десяток людей за смену. Только теперь он регулярно проверяет смс-ки, каждый раз веря, что помимо предупреждений от МЧС и рассылки от пятерочки, будет хотя бы короткое «Привет» с неизвестного номера, который Арсений по собственной дурости не записал. Этот день тоже ничем не отличался, все то же капучино, все тот же будильник, только вот утром пришлось идти одному, потому что Сережа зачем-то пошел на работу на час раньше, но дело его, может опять не заполнил нужные документы вовремя, бывает. Он встретил Арсения прямо около входа и, если бы у него был хвост, он бы обязательно им махал как скоростной электровеник. — Здарова, Арсень Сергеич! — он обнимает крепко и коротко. — Здарова, а ты чего так светишься? — на лице улыбка непонимания, но, чтобы у Сережи не случилось — Арсений будет за него рад. — У меня для тебя кое-что есть, пойдем покажу! — Он уже ускакал до середины зала, улыбаясь так широко, что можно увидеть все зубы. — Ну пойдем! — Догоняя друга, Арсений смеется, потому что, зная друга, он мог придумать какое-нибудь дикое безумие или такую же дикую фигню. Они дошли до одной из дверей, вроде бы тут тренировочный кабинет для студентов последнего курса, чтобы они умели именно пугать, тут ставится дверь в комнату, которая в учебном зале с тренажером ребенка и студенты отрабатывают вход и технику. — И зачем мы сюда пришли? Только не говори, что ты тоже решил начать пугать? — Тут было бы не удивительно, Сережа так же, как и Арсений заканчивал курс страшения, но решил остановиться в помощи в паре с Арсением. — Нет, сейчас все увидишь, повернись, я тебе глаза завяжу! — Я тогда ничего не увижу, Серег! — Арсений смеялся, потому что вся эта ситуация подогревала интерес все сильнее с каждой секундой. — Да я сниму, когда зайдем. Повернись, Попов! — Арсений послушно поворачивается спиной к другу. — И присядь, столб блин. — Арсений, так же хихикая, чуть-чуть спускается и на его глаза накладывается какой-то шарф и, судя по запаху, этот шарф Сережа отжал у Оксаны. — Оксана знает, что ты взял ее шарф? — Знает, не душни, пойдем, давай руку! — Арсений вкладывает свою руку в ладонь Сережи вспоминает, что у Антона они намного мягче и нежнее. Они аккуратно входят в кабинет, и повязка с глаз Арсения пропадает. — Смотри! Перед Арсением стоит рамка для дверей, а в этой рамке какая-то знакомая дверь, но до Арсения долго не доходит. Он смотрит с нелепой улыбкой и вопросом на Сережу. — Я все это время собирал дверь по щепкам, одна к одной, потому что...мне было тебя очень жаль, ты ж прям погас без него, и я решил попробовать. — Улыбка Сережи добрая, такая уютная, а у Арсения в глазах слезы, он стоит на месте и не двигается, только лишь переводит взгляд с Сережи на дверь и все. — Арс, нажми на кнопку. — Серег, это же нереально, ты как…ты когда? — Как и когда надо, нажми кнопку, блин! — Сережа не злится, скорее играет, столько времени затрачено и вот сейчас хочется эту мечту третьего номера закрыть и найти новую. Арсений на ватных ногах подходит к пульту и трясущимися пальцами нажимает кнопку — фонарь загорается красным — работает. — Все, теперь иди к нему. — Сережа смотрит так, как мать смотрит на сына, провожая в армию: с теплом и самой сильной любовью. — Серег... — У Арсения слов столько же, сколько и шагов до двери — ни одного, вот она, дверь, которой он болел последние дни. — Спасибо, Серег. — Легкая улыбка, но взрыв внутри. Один шаг. Арсений нажимает рукой на идеальные дверные ручки и делает шаг. Опять эта комната и темнота, а из-под входной двери полоска света — дежавю. Он проходит опять до кровати, но не садится, а просто проводит рукой и, открыв дверь и запуская свет в комнату, выходит в коридор. Идет тихонько, прислушиваясь, судя по звукам Антон что-то готовит или моет посуду, но это сейчас вообще не важно. Вот он стоит к нему спиной, весь такой домашний и такой...любимый. теперь уже точно, он что-то зажег внутри, что никак не могло погаснуть, а только разгоралось все сильнее. Арсений стоит в дверном проеме и смотрит, а Антон стоит в наушниках и тихонько подпевает какой-то песне, очень похожей на песню Эльзы из холодного сердца, но это не точно, Арсений не знает – он не смотрел. В какой-то момент он резко поворачивается, и они встречаются взглядом. У Антона ложка выпадает из рук, а у Арсения сердце в пятки, но теперь он точно знает — не уйдет. Никогда. Только с ним. Антон вытаскивает оба наушника и откинув их на стол, идет к Арсению. — Привет, я тут потому что Серега... — Заткнись а! — Антон впечатывается губами в губы Арсения с дичайшим напором, руки скользят по талии-спине-бедрам, путаются в волосах. Руки в хаотичном порядке пытаются как будто запихать Арсения в себя, чтобы тот никуда не ушел опять. Язык по-хозяйски накрывал чужой и проходился по губам. А Арсений не сопротивлялся, он послушно открывает рот и гладит антонову спину, мечтая больше никогда не лишать себя этого удовольствия. — Арс, я соскучился! Очень сильно! — Вырывалось между поцелуями и глубокими вдохами. — Я..тоже! — Отстранившись, Арсений обнял Антона так, что если бы не громкое дыхание, то они бы точно услышали хруст ребер. — Я тоже соскучился. — Почти шепотом. — Очень сильно. — А я уже собирался ехать к тебе. — Куда-то в плечо сказал Антон. — Что? — У меня через три часа поезд до Питера. — Арсений отстранился и все еще не понимая, посмотрел на Антона, а тот, ничего не говоря и просто улыбаясь, кивнул куда-то в сторону. Арсений посмотрел и опешил – в углу комнаты стоял собранный чемодан. — Ты... — Да, Арс, я хотел сделать тебе сюрприз, но ты меня опередил. — Антон опять заключил Арсения в самые крепкие объятия, боясь, что он опять пропадет. — А хочешь я тебя доставлю в Питер за две секунды? — Арсений сейчас вообще не думает, ему сейчас все равно, он хочет доверять Антону и хочет, чтобы он был рядом. — Это как? — Пойдем, бери чемодан. Они дошли до шкафа и в глазах Антона сразу и страх, и интерес, и недоумение. Арсений одним движением открывает дверцу шкафа и пропускает Антона вперед, ныряя за ним и закрывая дверь уже из кабинета Корпорации. — О-ого...— Антон с открытым ртом рассматривает кабинет, дверь и Сережу. — Ну привет, Антон. — Сережа протягивает парню руку. — Здрасте... — Не смело пожав руку, Антон смотрит на Арсения с явным желанием, чтобы тот ему все объяснил. — Потом, все потом. — Арсений улыбается, потому что теперь Антон с ним рядом и внутри как будто все раны затянулись и не было тех дней без него. — Вы тогда домой идите, я за тебя заявление на неделю отпуска уже написал, а я пока документы доделаю. — Серег, ты лучший! — Арсений обнимает Сережу так, чтобы он точно почувствовал всю благодарность. — Спасибо. Что там дальше — дело только Антона и Арсения, но теперь они точно счастливы и у них все точно по любви. У Арсения теперь нет третьей мечты, но сейчас это не важно, сейчас он с Антоном и ему хочется миллион часов лежать дома, целоваться, разговаривать, обниматься и любить так, чтобы на всю жизнь – пусть это и будет его третья мечта.