Революция на Арракисе, или Когда Черви взлетают

Сиона, отходя после Испытания и испытанного вкупе с ним небывалого прихода: — Ч…что Вы со мной сделали, а, прапраДедушка в -надцатом поколении????!!! — А вот будешь знать, внученька, что нельзя лизать червей на жаре! — хищно облизнулся Лето, разворачивая своё огромное тело назад. — Да ну Вас, дедушка Ленин, в Разлив с такими методами работы с молодёжью! — Куда-куда меня ну, внученька? — Лето впервые обеспокоился, что, возможно, забросил девушку слишком глубоко в прошлое по волнам их общей предковой памяти. Да и выделяемый им экссудат, вероятнее всего, подкис… Но Сиона уже его не слышала. Высоко подпрыгивая, она куда-то неслась, оставляя позади себя дюну за дюной… Лето не оставалось ничего, как приналечь на червячью тягу. — Погоди, погоди, Сионушка… От возмущения девушка аж задохнулась и остановилась: — Это что за буржуазные пережитки?! Чё за контрреволюция, Дедуля?! — и немножко смягчившись, добавила, — Зови меня Зойкой. Космосдемьяновной! И снова втопила на своих двоих, так что песок прыснул фонтанчиком из-под её резвых ног. Нутром чуя неладное и подавляя растущее в груди отчаяние, Червь решил не сдаваться и сделать ещё одну, последнюю попытку, ещё один отчаянный рывок: — Так куда ж ты так спешишь, Чудо Козлодеянское?! — Как куда?! В светлое будущее, конечно же! В комсомол вступать да комизм строить! — Чегось?! Ась?.. Какой ещё комизм… Ну и ладно… — Лето снова начал тормозить, — пускай пробежится, проветрится, авось, и отпустит болезную… — Эх, что я скажу её отцу Монео — вся надежда династии теперь на его плечи возляжет… — Лето с тоской смотрел вслед удалявшейся фигурке — ещё один Атрейдес был потерян навсегда. Просто бездарно проср@н в песках… *** Охрипший, без надежды дозваться до кого-нибудь из слуг или хотя бы гвардейцев, которыми раньше просто кишели его апартаменты, Лето грустно валялся на голом полу и слушал, как с улицы, с главной площади его города, города Празднеств, нёсся громовой ор многотысячной толпы. Его перекрывал усиленный иксианским микрофоном голос Сионы. Она объявляла один за другим «Декрет о Воде», «Декрет о песке», а также обещала в скором времени по отдельной, неосвоенной и неоткрытой планете каждому домохозяйству… Лето снова поворочался на неудобных плитах — надо же, как быстро всё случилось, за каких-то пару дней эта мятежница, соединившись с древней памятью своих предков и заручившись поддержкой Дункана, которого назначила при себе Черпаевым, и верной, но безголовой Наилки-пулеметчицы провернула свою Великую Арракисскую революцию и свергла его, Бога-Императора, объявив тотальную секуляризацию всего и вся. И ведь эту дорожку указал ей он сам, собственными руками… Лето посмотрел на свои крохотные лапки, и какая-то светлая мысль внезапно шевельнулась в его червячьей черепушке: если не можешь победить — присоединяйся к победителю и со временем постарайся возглавить… Лето истово взялся за дело. — Товаrищи, товаrищи! Толпа из Говорящих Рыб, смешанных с обычными гражданами всех полов и возрастов тренированно взревела громче, увидев над собой знакомую массивную тушу. Иксианская тележка с помощью кувалды и такой-то матери переделанная в летающий бrоневичок, описала круг над морем голов. — Товаrищи, я должен сказать, что во всём соглашаюсь… — маленькая неловкая ручка поправила на слишком крупной для неё голове неуклюже сшитую кепку из кожи, заживо содранной со спины Монео как последнего аристократа. Ветер свистел в чешуйках. Лето привычно тянул инициативу и одеяло ночью в пустыне на себя. Надо будет ещё отпустить бородку погуще для вящего сходства- подумал бывший Бог-император, а ныне вождь всея арракисского пголетариата. Его бrонетележку отчаянно шатало ветром, и императорская туша опасно кренилась с неё то вправо, то влево. Хвост давно болтался над пропастью. Но всё это мелочи. Он, Великий Лето II Атрейдес, сын Муад’Диба снова был на плаву. А главное, какая-то крохотная частичка его души, сжав от счастья кулачки, по-детски ликовала: — О, Шай-Хулуд! Как же это прекрасно — летать!..