Просто услышь внутренний голос

Сегодня 14 февраля, день влюблённых. Конечно, мне не очень нравится этот день, как и многим, понятно из-за чего, но тем не менее я далеко не гомофоб, и тем не менее это все-таки день влюблённых. Вы думаете, я со своей стороны проявлю какую-то активность? Вы глубоко заблуждаетесь. Я даже и не собиралась. Куда мне? Я слишком не уверенна в себе, слишком труслива для такого. Слишком много видела я людей, оказавшихся на моем месте и потерпевших неудачу, слишком живо представляла себе их смущение и душевную боль, последовавшие за жестокими насмешками. Нет, на такое я точно никогда не решусь. Уж лучше любить в тайне. В тайне любоваться ею и общаться со своими мыслями, которые никто не слышит, чем потом не видить её рядом и терпеть устремленные на меня взгляды и насмешки за спиной. Сегодня мы, как обычно, вдвоем с Лукой идём в школу. Конечно, я была бы не против пойти и с Маринетт, но она в это время уже там. Она же мэр класса, ей надо за все отчитываться. Хотя мы с Лукой и так выходили достаточно рано, чтобы успеть обсудить все прелести этой жизни. А как иначе? Вы думали, только бабки так делают? Вы ошибались, так делают философы. Выходит, все бабки философы. Отчасти, может быть, так и есть. Вообще, этот день не предвещал ничего особенного, обычный день. Интересно, а Луке кто-нибудь нравится? Я уже задавалась этим вопросом, чисто из любобытства, но спросить было бы неприлично. Ну, или, во всяком случае, не для меня. В школе также ничего не происходило. Ходили во время урока, раздавали валентинки. Мне вся эта стратегия не понятна, ведь я, разумеется, их никогда не получала. Разве может быть по другому? А кто-то действительно их ждёт. В моем классе все бегали друг за другом, отрываясь от всей школы. У меня класс идиотов, я всегда это знала. Ладно, не люблю о нем говорить. После уроков я, как ни в чем не бывало, направлялась домой за сменкой. Собиралась направится. А потом вспомнила, что забыла закрыть дверь за собой на крыше, как назло, я шла последняя (мы с Лукой так и ходим туда, хотя нас не раз уже палили). Мы ходили туда после последнего урока. Хорошо, что я ещё не вышла из школы. Ну и че вы думаете? Поднимаюсь, я значит на крышу, и вижу таку картину. Маринетт... Моя Маринетт... Сосется с АДРИАНОМ!!! У меня случился сердечный приступ, по крайней мере, мне так показалось. Но, из-за хорошого инстинкта самосохранения, я не впала в беспамятство, а спряталась за дверь. Я знаю личные границы, но блин, я не могла по другому! Это же Маринка! Как я могу просто уйти? Я могу только просто стоять и давиться слезами. Не далеко от них находилась ещё одна такая стенка, слегка выпирающая. Так вот, за этой стенкой, через какое-то время я увидела Луку. Скорее всего, от шока я его сразу не заметила, т.к. он стоял прямо передо мной весь понурый и расстроенный. Что, интересно, он тут забыл? Столько мыслей мне сразу в голову начало лезть. Наверно, надо у него спросить. Но тогда мне тоже придётся объяснять, что я тут делаю. Ладно, поговорю с ним позже. Он не должен видить меня заплаканную. Никто не должен. Это будет ужасно, я сгорю со стыда. Не знаю, как, но я нашла в себе силы не падать духом и отправилась домой, а затем в бассейн. Но вечером я сама себе пообещала позвонить Луке. И я выполнила это обещание. — Привет, что-то случилось? Он со всех сил старался скрыть свою печаль, но по его голосу я сразу все поняла. — Мне... Мне надо с тобой поговорить. — По поводу?.. — Увидишь. То есть, услышишь. — Сегодня? — Если ты не занят, сейчас. — Ладно, сейчас приду. Он жил недалеко от меня, минут 10 идти, за что я мысленно поблагодарила Катрин, это она выбирала квартиру. Он позвонил и я вышла на улицу. Я немного помедлила, но потом все-таки спросила. — Что ты делал на крыше? Он слегка опешил. — Когда? Чтобы это не звучало, как наезд я попыталась слегка ослабить хватку. — Когда... Ты и так знаешь... —... Я думал, ты знаешь. — О чем? Моё любопытство подпрыгнуло до предела. — Обо мне и Маринетт. Тут мне показалось, что под моими ногами нету опоры, что я лечу в какую-то бездонную яму. — Мы встречались раньше, но она любит Агреста. Она никогда не любила меня больше, чем друга. Поэтому мы расстались... Но я... Я все ещё люблю её. Я зажала руками горевшие уши. Всё, нихочу больше ничего слышать! Слишком много навалилось на меня за этот день! Как же тяжело! Как мне это выдержать? Что я теперь могу ему ответить? — Что с тобой? Он ещё спрашивает. Как смешно. Просто до истерики. И правда, что со мной? Я и теперь не знаю, что ответить. —Твоё молчание меня пугает. — А меня пугает не молчание! Лучше бы люди всегда просто молчали! Лучше бы они не имели способность говорить! Не понимаю, смысл обладания речью? Ведь в мире столько вещей, которые нельзя описать словами! Это просто НЕ-ВОЗ-МОЖ-НО! Я тут же упала на пол и разрыдалась. Мне было все равно, в каком состоянии он меня увидит, все равно на прохожих, на все! Сейчас я ничего не хочу, ничего мне не надо! Зачем мне был дан шанс свыше вновь увидеть свою любовь, вновь стать к ней ближе? Чтобы опять потерпеть боль утраты, ещё больше, чем тогда? Зачем это все было нужно? Все-таки мир жесток и ужасен, и кто считает иначе, те полные идиоты и пошли они к черту! Ненавижу всех! Я не видела лица Луки, не слышала его голос. Слышала лишь истерические всхлипы, с болью вырывающееся из моей груди, свои громкие мысли. Снаружи я молчала, внутри визжала изо всех сил. Как это было мучительно больно. Неужели об этом мне рассказывала истории в детстве бабушка Маринетт? Это для неё " Счастье и боль одновременно хранятся в силе, под названием любовь". Мне так не нравилась эта фраза! Такая чушь, такое занудство! И не спроста! Больше из этого дня я ничего не помню. Не помню, как уснула, спала ли вообще. Ничего не помню. Слишком ужасна была та ноша, которая обрушилась на меня с жёстким напором. Я на столько была убита горем и своей безысходностью, что совсем не заметила реакцию Луки. Я об этом подумала только потом, через день, может два. Наверное он сильно офигел. Я не знаю. После этого события я долго не могла смотреть ему в глаза, а Маринетт и подавно. Я опять вернулась к тому состоянию, в котором пребывала до появления в моей жизни Луки. Я избегала всех. Просто слишком стыдно за тот поступок перед Лукой, а общаясь с Маринетт и зная, что в остальное время, пока она не со мной, она с этим белобрысым пидрилой (извиняюсь, кнчн, эмоции хлещут), я не могу просто нормально с ней разговаривать. Да, я слишком чувствительная, это мой огромный недостаток. У меня их много. Никто не идеален. Как я завидую тем людям, которые никогда не унывают, всегда на позитиве. Я так никогда не смогу. Тут же разнеслись слухи по школе про новую парочку, которая взорвала интернет,что меня очень злило. Каждый раз, когда я слышала чьи-то разговоры о них, сразу же уходила. Я не испытывала ни грамма любопытства, а только чувствовала кого-то, грызущего меня изнутри. Я так же заметила, что Лука, как я начала отдаляться от него, больше ко мне не подходил. Теперь в моей жизни будет человек, точно знающий о моей слабости. Другие хоть догадываются, а этот точно знает. Но я не питаю к нему ненависть совсем. Мне, наоборот, очень не хватает его общества, но я просто не могу с ним общаться, как раньше. Когда я с ним разговариваю, перед глазами сразу появляется та сцена, что я учинила. Я слышала разговоры Джулеки и Роуз о том, как Лука тяжело переживал расставание с Маринетт, а теперь и вовсе ушёл в депрессию. Короче, по их разговорам я поняла, почему Лука больше не пытался заговорить со мной. У него были ложные надежды по поводу своей возлюбленной, она так его и не полюбила. Наверное, на опыте, он решил не надоедать мне, раз я больше не желаю иметь с ним дело. Возможно, он неправильно растолковал мою отдаленность, не смотря на то, что всегда видел меня насквозь. Но я так не хочу. Я больше не хочу, как раньше. Верните мне Луку. И пока не поздно, пока прошла только неделя, в течение которой я поняла, на сколько не хочу возвращаться в свое недавнее прошлое, я побежала на крышу. Я чувствую, он там. Лука сидел, устремя задумчивый взгляд куда-то вперёд. Я слегка притормозила. Я знаю, я справлюсь. Я пересилю себя. Я верю. Верю в себя! — Привет. Лука обернулся и посмотрел на меня со взглядом, таившем удивление и приятную неожиданность. — Привет. — Я знаю, ты страдаешь не меньше меня, а может даже больше. Я не хочу отдаляться от тебя. Я разревелась тогда, как последняя дура, потому что тоже люблю Маринетт всю жизнь. Но я больше никогда не буду такой слабой. Я рассказала ему все-все про нас с Маринетт, про наше раннее детство, про Катрин, про то, как мы играли и в какие игры, про мою к ней раннюю любовь, про все эмоции, которые я испытывала здесь, когда вернулась и когда была рядом с ней. Про все свои мысли, что мучат меня и днем, и ночью. Я выдала абсолютно все, без каких либо тайн. А он слушал молча и внимательно, не перебивая. И я видела, что он выслушал все, и что ему не безразлично это. — Я больше не хочу быть одна. Пожалуйста, вернись. Давай грустить вместе. Он рассмеялся от души, а я подхватила этот смех. Я уже так давно не смеялась. Смеялась лишь изредка, только когда он меня рассмешит чем-нибудь. Хотя, такое бывало нередко. Но только с Лукой я могла так смеяться.