***
— Ну кто она, Малдер? — допытывается Скалли, стреляя глазами из-за папки. — Очевидно, женщина, Скалли, — отшучивается он, не переставая стучать пальцами по клавиатуре. Губы невольно растягиваются в улыбке, и он выстукивает очередную опечатку. Вздыхает, стирает слово целиком, переписывает, — погоди, дай завершить мысль, я почти придумал, как объяснить итог последнего дела в рамках отчета. Повисает тишина минут на десять, и как только ее любопытство слегка стихает и она увлекается выполняемой бумажной работой, он с грохотом отъезжает на кресле от компьютера, довольно потягиваясь, и возвращая ее к тому же вопросу. — Если закончим всю эту лабуду, может, удастся даже уйти чуть раньше, — довольно заключает Малдер, роясь среди материалов не вставая со стула. Наверное, впервые на ее памяти он так возбужден не из-за очередного дела, и Скалли не может удержаться от того, чтобы скривить губы, мысленно признаваясь себе, что, кажется, завидует. — Хочешь пригладить перышки перед свиданием? — язвительно поддевает его она, впрочем, не особо-то злобно. В конце концов, она ничего не имеет против, ей просто хочется знать… — Что ты хочешь знать, Скалли? — смеется он, игнорируя ее выпадку. — Я же, вроде, и так все рассказал. — Что ты рассказал? — ворчит она, и со шлепком откладывает бумаги, собираясь вложить все усилие в добывание информации. — Ты познакомился с ней по переписке, сходил на одно свидание и она согласилась на второе. Работает где-то в налоговой. — Ну вот. — Что «вот»? Какая она? Что тебя в ней привлекает? Насколько далеко идущие у тебя планы на нее? — Еще один вопрос, и я решу, что ты ревнуешь. — А я и ревную, — со всей серьезностью говорит она, и прежде чем его глаза полезут на лоб, уточняет, — по-дружески. Может быть я просто не хочу отдавать тебя кому попало. К концу фразы оба уже хохочут, а Скалли машет на это все рукой. Она его друг, но не мать, в конце-то концов.***
— Ей придется мириться с тем, что ты две трети своей жизни гоняешься за чем-то несуществующим, — с места в карьер заводит разговор Скалли, когда через несколько дней они едут на машине в аэропорт, потому что несколько свидетелей клятвенно уверяли, что парень, которого они видели склоненным над найденными трупами, после просто… улетал. — Три свидетеля, Скалли! Как один описывают, что некий парень со светлыми волосами и в белой мешковатой одежде стоял, склонившись над убитыми, а после взлетал прямо на их глазах, — Малдера, похоже, задевает только последняя часть фразы, а она снова задумывается, катая на языке: — В белой мешковатой одежде… — Ты же не думаешь, что это ангел? — он поворачивает к ней голову, а она только вздыхает, предвкушая очередной спор. — Я думаю, что это может быть человек, выдающий себя за ангела, — находится подходящий ответ. И прежде чем они вновь полезут в дебри религии, веры и реальности, возвращается к более новой для них теме: — Так что она думает насчет твоей работы и твоих отлучек? — Скалли, у нас с ней было два свидания, — насмешливо качает головой Малдер, — мы и о работе почти не говорили. «Обо мне она еще не знает?» — хочет спросить она, но вопрос выглядит каким-то не слишком уместным. Да и аэропорт уже маячит впереди, так что она решает отложить допрос до самолета. Где засыпает, не успев дождаться момента для возобновления разговора.***
Она стучит в его номер, со скукой оглядывая однотонные стены коридора гостиницы. Кто сказал ее владельцу, что покрасить все вокруг в светленький желтый будет хорошей идеей? Малдер открывает дверь с телефоном в руке, бормоча: «Извини». — Что такое, Скалли? — спрашивает он, зажимая трубку рукой. — Ты с ней? — кивает она на телефон, от любопытства на секунду забывая, зачем пришла. — Да, — тихо отвечает он. — Придется повременить, у нас еще один труп. Я подожду внизу, — она уходит, давая ему без лишних ушей закончить разговор. Мягко поддеть его она решается лишь глубокой ночью, когда они оба, окончательно вымотавшись, возвращаются в номера, уныло бредя по желтенькому коридору. У них был подозреваемый — целая сектантская община, и ни одной улики, на нее указывающей. Все это откровенно начинало доставать, и обстановку хотелось разрядить. — Итак, вы уже делаете ежедневные созвоны. Несколько секунд он смотрит так, будто не может понять, о чем она. — Мы первый раз общались по телефону. До этого всегда только переписывались. — Значит, растете, — шутит она шепотом — стены-то едва не картонные. — Спокойной ночи. — Спокойной, Скалли.***
Раз она сидит у него в субботу, потому что даже когда на работу идти не надо, работать иногда все равно приходится. Последние дела были одно другого хуже, а уж то, с «ангелом»… Каким чудом они вообще доказали причастность мессии этого культа к убийствам? При том, что сам он их совершить явно не мог, сила не та. Часы опросов членов секты, свидетели, та видеозапись, на которой подозреваемый вдруг пропадает, хотя только что был в кадре, и прямо в то время, когда предположительно совершено преступление… И все равно, на срок, отваленный этому человеку, куда больше повлияли прошлые прегрешения, после которых он и принял чужое имя и создал свое учение, а не сомнительно доказанная причастность к четырем убитым. Но, по крайней мере, он в тюрьме. Словом, дело было вроде как закрыто, но так, что оба чувствовали его незавершенность. И, словно пытаясь заглушить это чувство, они упорно лопатили какую-то документацию. Почти молча и вливая в себя литры зеленого чая. Оба не то чтобы были его любителями, просто кофе у Малдера взял и закончился в самый неподходящий момент. — Черт, уже семь! — внезапно громко произносит малдер, и начинает перекладывать бумаги с места на место. Скалли берет еще кусок засахаренного мармелада: — И что? — Давай закончим после. — Она придет к тебе, да? — этот вопрос она задает почему-то торжественно, и обоим становится смешно. Он помогает ей надеть пальто и упорно подталкивает быстрее к двери. — Ты уже готов показать ей свой бардак. У тебя определенно серьезные планы на ваши отношения. — Она живет с младшей сестрой, а я один. До понедельника, Скалли. — До понедельника, Малдер. Выходя из подъезда, она видит торопливо шагающую к входной двери симпатичную брюнетку. «Она, что ли? — думает Скалли, и оборачивается, чтобы окинуть девушку придирчивым взглядом. — Вроде ничего»***
" — Ты ведь ни слова про меня не сказал ей, не так ли? — Я сказал, что познакомлю ее с моим лучшим другом, когда она заговорила о том, что хочет узнать о моей жизни. Но мы все еще не говорим о моей работе, знаешь. — Знаешь, я уверена, что она уверена, что я как минимум мужчина. — Ну… Не знаю, — он усмехается, — может это я и пытаюсь сделать? Заставить ее ревновать меня к тебе? — Ну ты и паскуда!» Скалли входит в кафе с опозданием, выходные она проводила у матери, и по итогу не рассчитала время поездки с учетом пробок. Она нервничает, ну, потому что в роли подруги «жениха» ей представляться еще не доводилось. Малдер машет ей со своего стола, девушка оборачивается, Скалли видит ожидаемое удивление, и мысленно тяжело вздыхает. Ловелас хренов. Что стоило упомянуть, что его друг — она, и не ставить их обеих в неловкое положение? — Джуди, это Дана Скалли, мой напарник и лучший друг. Скалли, это Джуди. — Приятно познакомиться, — говорит Скалли и протягивает руку, — я о вас наслышана. Собственно, это практически ложь. О ней самой она толком ничего и не знает. А еще — она постоянно думает об этом, но не может представить Малдера, не говорящего о работе, а значит, они знают совершенно разных, блин, людей. Словом, пока никаких точек соприкосновения. — Мне тоже, — улыбается девушка, начисто сметя с лица проскользнувшее поначалу недоумение и налет ревности, и Скалли начинает ее за это осторожно уважать. Они пытаются найти общие темы и часто шутят, а потом все равно съезжают в работу. Она так и не может представить, как они сдерживались от этого раньше. — Малдер уверен, что тот мессия вызывал этого «ангела» посредством черной магии. Чушь. — А Скалли уверена, что «ангела» поднимали с помощью тросов, чтобы произвести впечатление на случайных прохожих и заставить их приобщиться к этому культу. Непонятно только, почему никто не заметил никакой аппаратуры и зачем именно трупы. — Ты на вопрос про трупы тоже однозначного ответа не даешь. — Они все похожи. Это жертвоприношения, с целью задобрить кого-то и получить от него способности. Еще бы пара дней, мы бы добили всю историю этого дела. Но его решили закрыть, просто прикрепив к другим правонарушениям мессии, как только вскрылась его настоящая личность. — И что бы нам дала информация о том, кого именно он якобы пытался задобрить? Так! — она посылает извиняющуюся улыбку с интересном следившей за их спором Джуди. — Это может длиться целую вечность. Давайте не о работе. — Но это очень интересно! — уверяет их Джуди. Она начинает действительно нравиться Скалли. — Да уж, — говорит Малдер, его улыбка теряет свою естествееность. — Я на минутку. Внезапно они оба думают о ее похищении. О том, что с ней сделали. О том, почему говорить с другими людьми о работе — сложно и вообще не стоит, какими бы понимающими они ни были. — Ммм, а вы давно знакомы? — осторожно расспрашивает девушка, как только он отходит. — Да не то чтобы очень. Но в нашей ситуации, похоже, год идёт за три, — неловко шутит Скалли, все ещё находясь в плену дурных воспоминаний. — Он почти не говорит о работе. Я, наверное, многое теряю? — она улыбается. — Я хотела бы, чтобы в его жизни появилась ниша, в которой не будет его работы. Но сейчас он ей живёт. И я не знаю, способен ли он вообще оставить что-то за бортом своего бесконечного расследования, — честно говорит Скалли, говоря словно сама с собой. Лицо Джуди серьёзнеет. Дана решает не пытаться смягчить свои слова. Остаток вечера проходит сносно, но словно бы искусственно.***
Когда он открывает дверь и видит на пороге Джуди, ему требуется несколько долгих секунд, чтобы вспомнить, что она может делать у его дома. — Джуди… — Я так ничего и не поняла, — торопливо говорит она, уверенно шагая в его квартиру, — что случилось? Какое-то тяжёлое дело? В тебя стреляли? Ты боишься за меня? Поэтому… — Да, в меня стреляли, — неловко улыбается он. — Но его нашли? Наказали? — Никого не будут наказывать. Стреляла Скалли. Потому что была вынуждена, — быстро вставляет он, глядя на вытягивающееся лицо девушки. — А потом меня взорвали вместе с уликами, компрометирующими правительство. Она смотрит во все глаза, и собирается что-то сказать, но он берет её руки в свои и тихо добивает: — Моего отца убили. Убили сестру Скалли, потому что приняли за неё саму. Но мы хотя бы знали на что шли, — Джуди вспоминает собственную сестру и сердце у неё колотится как бешеное. — Пусть для тебя это останется приключением, — заканчивает он, выводя её за порог.