О грёзах и пламени.

Я грежу о дожде, Я грежу о садах среди песка пустыни. Я просыпаюсь всуе. Я грежу о любви, а время утекает у меня меж пальцев.

Каждый гребаный раз, когда в динамиках рации начинал мурчать голос Пэйгана Мина с характерной манерностью и властными нотками в глаголах – Аджай то и дело ощущал, как по телу проходит волна необъяснимого тепла. Голос короля вибрировал по венам, заставлял дрожать дыхание, расслабляться мышцам и нервно сглатывать. Пугало ли это? Конечно. Напрягало? Однозначно. Нравилось ли утопать в этой буре чувств каждый раз, когда Его Величество соизволит снизойти до разговора со своим горе преемником? Несомненно. В какой-то момент сыну Мохана стало казаться что он просто давно ни с кем не был близок. Однако, в ближайшем окружении Аджая подходящей кандидатуры для такого не находилось, сколько бы он не смотрел. Амита раздражала одним своим существованием, а Сабал всего лишь горделивый мальчишка и даже не смотря на то что он был гораздо старше Аджая, последний все же чувствовал себя рядом с ним обремененным особого рода отцовской ответственностью. Солдаты Золотого пути вызывали максимум жалость или раздражение, но уж точно не интерес. Однажды в одной из хижин на востоке южного Кирата, Аджаю посчастливилось найти плеер и пару наушников, практически новых и достаточно качественных. Никому кроме Ишвари не было известно какое огромное значение придает сын Мохана музыке. Она его наркотик, успокоительное, она как паутинка для грешника вытаскивала его из самых темных глубин депрессии. Сказать, что Аджай был рад находке - значит ничего не сказать. Отойдя немного на запад, подальше от крепостей и аванпостов, где природа максимально близка к дикой, парень надел наушники и пролистав несколько секунд плейлист включил что-то наполовину латиноамериканское. Зажигательный ритм музыки отвлекал от любого рода мыслей и Аджай просто наслаждался прогулкой вертя головой по сторонам и рассматривая все вокруг. Время неспешно шло за прогулкой что увела сына Мохана в северный Кират, так что Аджай в какой-то момент остановился на пригорке и посмотрел на горизонт, с удивлением отмечая что закаты в Кирате поразительно прекрасны. Музыка все еще лилась из наушников и вот-вот начнется следующая песня. Проводив глазами проехавшую мимо машину, Аджай вдруг замер, устремив свой взор куда-то в пустоту. В наушниках начиналось что-то восточное, не вполне в духе парня, но это было завораживающе красиво. Прикрыв глаза Аджай дал волю своей весьма живой фантазией и ее творения не заставили себя ждать. «I dream of rain I dream of gardens in the desert sand I wake in pain I dream of love As time runs through my hand» Под мелодичный голос певицы воображение парня рисует просторную комнату с деревянными полами освещаемую лишь луной из огромного прохода на балкон. Две небольшие деревянные колонны в центре комнаты, будто стражи островка лунного света разбившегося на полу едва угадываются в интимном полумраке. «I dream of fire These dreams are tied to a horse that will never tire And in the flames Her shadows play in the shape of a man's desire» Медленно из темноты комнаты показывается мужчина с гибким точенным телом. Его лицо скрыто в темноте, а тело прикрыто лишь шелковой голубой повязкой на талии украшенной множеством монеток с вкраплением переливающимися драгоценными камнями и такой же едва заметной узкой накидкой с прорезями на плечах. Алебастровая кожа танцора будто светилась в лунном свете ниспадавшем на мужчину точно шелковое полотно. «This desert rose Each of her veils, a secret promise This desert flower No sweet perfume ever tortured me more than this» Выйдя по-кошачьи плавной походкой на небольшой островок лунного света меж двух колонн, мужчина начал двигаться в такт музыке. Завораживающе поводя бедрами и раскрывая руки словно крылья феникс, мужчина едва выгнул спину, запрокидывая голову и прикрывая глаза. «And as she turns This way she moves in the logic of all my dreams This fire burns I realize that nothing's as it seems» Гибкое тело перетекая из движения в движение пленило взор Аджая, он не мог двинутся, очарованный этой фантазией. Язык сам облизнул пересохшие вдруг губы, а глаза с жадностью ловили каждое движение танцора, каждый блик монеток на поясе и парень просто клянется что услышал это тихо зовущее: - Аджа-аа-ай… Мурчащий голос творящий с его сердцем и телом настоящее безумие снова мягко вплелся в мысли Аджая, дополняя его фантазию. «I dream of rain I dream of gardens in the desert sand I wake in vain I dream of love as time runs through my hand» Танцор неотрывая взгляда от глаз сына Мохана приблизился к застывшему в магическом оцепенении парню и, чуть склонившись, невесомо коснулся ладонью щеки Аджая, проведя большим пальцем по его чувственно приоткрытым губам. - Аджаа-аа-ай, мальчик мой… «I dream of rain I lift my gaze to empty skies above I close my eyes This rare perfume is the sweet intoxication of her love.» Вдруг заигравший по-королевски величественный проигрыш заставил танцора отдалится и подставить лицо лунному свету. Голос звучащий откуда-то извне дорисовал фантазию и теперь на Аджая смотрят пленительные глаза Пэйгана Мина. Сладкая сказка… «Aman aman aman Omry feek antia Ma ghair antia Ma ghair antia.» Тело Пэйгана изгибалось в такт музыке подобно морской волне, внезапно нежные руки скользили по мраморной коже едва ее касаясь и заставляя толпы мурашек пробегать по телу следящего за ними зрителя. Легкий взмах ресниц и томный взгляд темно-карих глаз буквально пленил взор Аджая и заставил затаить дыхание. «I dream of rain I dream of gardens in the desert sand I wake in vain I dream of love as time runs through my hand» Прикрыв руками половину лица и внимательно следя за Аджаем, Пэйган стал приближаться покачивая бедрами в такт музыке. - Нет, нет… Не закрывай лицо… - Прошептали уста парня, казалось, чужим голосом. Фантазия, внемля, плавно опустила руки и взгляд плавно, словно плакучая ива, поклонившись зрителю. Медленно поднявшись и оказавшись совсем близко, Мин вдруг взглянул в глаза Аджаю, проведя нежно ладонью по шее парня и едва заметно ухмыльнувшись. «Sweet desert rose Each of her veils, a secret promise This desert flower No sweet perfume ever tortured me more than this» Руки парня сами собой потянулись к гибкой талии танцора. Едва почувствовав прикосновение, Пэйган прикрыл глаза и, скользнув кончиками пальцев по груди Аджая, плавно откинулся назад, доверяя сильным рукам. «Sweet desert rose This memory of Eden haunts us all This desert flower This rare perfume, is the sweet intoxication of the fall» Выпрямившись, Пэйган положил ладони на плечи парня и едва прижавшись к его телу, приблизился максимально близко, так что между их лицами оставалось всего пара сантиметров. Мягкий сладковатый парфюм и что-то травяное коснулась чуткого обоняния Аджая. Не в силах противится столь сильному притяжению карих глаз, сын Мохана подался вперед желая сорвать поцелуй с обманчиво мягких губ… - Аджай! С тобой все хорошо?! Музыка вдруг стихла и тревожный голос Пэйгана из динамиков рации ворвалась в сознание безжалостно развевая остатки чарующей фантазии навечно запечатывая в памяти так и не сорванный поцелуй. Не скрывая отчаяния Аджай почти заскулил, открывая глаза и нажимая на кнопку ответа. - Да… Со мной все нормально. Солнце уже почти скрылось за горизонтом и где-то на северо-западе Кирата засверкала облицовка какого-то не то храма, не то дворца в угасающих лучах заката. Наушники были с сожалением практически сорваны с головы, и вместе с разрядившимся плеером отправлены в рюкзак. - Если все нормально, то почему ты стоишь посреди поля с закрытыми глазами? – Голос короля искрился смешинками и отчего-то самому Аджаю стало забавно. – Что за фантазии посещают твою горячую голову? - Несбыточно прекрасные… - Не стал отпираться парень. - О, нет ничего невозможного, дорогой. – Небрежно хмыкнул Мин. – Расскажи мне о своих желаниях и я притворю их в жизнь. - О-о… - Оценивающе протянул Аджай, несколько горько усмехнувшись. – Эта фантазия будет стоит мне жизни…