Смерть предателям

      Пять лет уверенности в том, что выбрала верный путь. Пять лет движения к цели — месть тому, кто отнял отца и прошлую жизнь. Пять лет сбитых костяшек, синяков и порезов.       Сила — в незыблемости убеждений. В поиске истины. Так ведь?       Все оказалось ложью.       В глазах мелькнули красные пятна, в ушах все росло гудение и грохот. Бам. Бам. Бам. Сердце бешено стучало о грудную клетку.       Мокрые от крови руки тряслись. Руль вилял, машину бросало из стороны в сторону. Еще немного, и она бы его не удержала. Она вдавила тормоз и мешком вывалилась из машины, держась за дверцу. Ее затрясло еще сильнее, а сдержать рыдания уже не получилось.       Она наклонилась. Изнутри прорвалось, наконец, осознание того, что произошло. Человек, заменивший ей семью, протянувший руку, когда все остальные отвернулись, лгал.       Он стоял по ту сторону двери.       «Смерть предателям».       Ее вырвало, и несколько минут она просто стояла, согнувшись.       «Нетнетнетнетнет».       Все, ради чего она жила столько лет, было уничтожено. Сердце прокололо ножом, затем прокрутило снова и снова, — захотелось взвыть в голос, или врезать по асфальту кулаком, или…       Душевную боль — на боль физическую. Этот обмен всегда работал.       Упав коленями на дорогу, она ударила ладонями по асфальту раз, второй и все же закричала. Рухнула на бок, свернулась в клубок, обнимая себя руками и раскачиваясь из стороны в сторону. «Если зажмуриться посильнее, все это окажется неправдой. Сном, вернее, кошмаром», — принять эту реальность она не могла и не хотела.       Автострада помутнела от слез, машина уплыла за серую пелену, а перед глазами встала череда воспоминаний.       — Что там?       — Ромашковый чай. Помогает от бессоницы. Я знаю, вы плохо спите.       Раз.       Чхве Мун Чин протянул ей руку, вытаскивая из багажника. Невозмутимое лицо среди среди гримас боли, страха и непонимания. Он всегда казался ей надежным человеком. Скала, что выстоит и посреди бури.       Два.              Он развязал галстук и закатал рукава дорогого дизайнерского костюма:       — Бей по уязвимым местам. Виски, верхняя губа, подбородок, солнечное сплетение и гениталии. Ударишь по ним — выведешь противника из строя.       Три.       Попав коленом в живот, она сразу же пораженно замерла:              — Вы в порядке?       — Хороший удар. Ты талантлива, но силы маловато, — почти незаметно улыбнулся и кивнул он.       «Бей по уязвимым местам». Мун Чин безупречно последовал собственному совету и всадил ей нож прямо в сердце.       Четыре.       Он замер под прицелом, а в глазах — немой вопрос: «Ты стреляла?» Отведя пистолет в сторону полицейского, она увидела молчаливое одобрение. И снова он ушел, теперь благодаря ей.       Пять.       В тот миг, когда начался обратный отсчёт до того, как их раздавит, она успела попрощаться и с мечтой о мести, и с жизнью заодно.       Его машина на полном ходу врезалась в пресс, остановив механизм. Тогда она, отчаянно хватая ртом воздух, не могла отвезти глаз от Мун Чина, тяжело опирающегося на дверцу. Он спас ее. Снова.       «Твой отец был моим лучшим другом», — вранье.       «Я помогу найти убийцу», — снова вранье.       Фото смеющихся друзей на столе.       «Убийца Тон Хуна — полицейский».       Ложь, ложь, снова ложь. Каждое слово, что выпало из его лживого рта, было таким? Все это было игрой, изощренной местью дочери предателя?       О, никто бы не придумал более извращенной пытки.       Отец не менял сторону.              «Папа, открой дверь, открой дверь! Папа!»       Все это время она доверяла человеку, который называл себя его лучшим другом.       «Папа! Позволь мне помочь тебе!»       Все это время человек, стоявший по ту сторону двери, смотрел ей в лицо.       «Хочешь отомстить? Любой ценой? Если так хочешь найти и убить его, сначала нужно научиться убивать».       Мун Чин протянул ей своей нож:       — Не медли, когда найдешь его.       Она способная и благодарная ученица. Теперь она умела убивать.       «Не медли».       Время лично сказать спасибо учителю.