playing with fire {chapter I}

Всё складывалось удачно. Во-первых, Зейн с детства обожал Хэллоуин, потому что это был «его праздник». Он всегда искал формальный повод, чтобы вырядиться супергероем или эксцентричным персонажем из поп-культуры, и в ночь костюмированных нарядов не выглядел странно на фоне всех остальных. Во-вторых, ему нравилось мрачно преображать свое жилище: бумажные летучие мыши, гирлянды в виде тыкв, фальшивая кровь (очень плохо отстирывается), искусственная паутина и другие чудачества. В будние дни всё это выглядело неуместно, но неделя перед Хэллоуином была особенной. В-третьих, у Лиама в этот день был выходной, и Зейн мог, наконец, пригласить его в гости. С тех пор, как Лиам вытащил Зейна из горящего домика на дереве, они стали видеться чаще: время от времени выбирались в кинотеатр, на прогулку и пообедать, когда пожарный был не очень занят на службе. Малик по-прежнему едва мог побороть свое смущение, то представляя Лиама в форме, то воображая его на страницах календаря, однако Пейн относился к нему доброжелательно, поэтому постепенно Зейну становилось легче. Он причислял себя к категории тех людей, которым сложно прыгнуть в омут с головой. Будучи романтичной натурой, Зейн предпочитал мечтать о своем спасителе, сидя в домике на дереве, а когда у него появлялась возможность поговорить или как-то проявить себя, тушевался. Хэллоуин должен был всё исправить. Это была та ночь в году, когда Зейн чувствовал себя в своей тарелке. Он мог пригласить Лиама к себе, и быть странным ровно настолько, насколько это считалось приличным. В обычное время шкала его странности прыгала у отметки «нет, чувак, что-то с тобой не так», однако в Хэллоуинскую ночь тот же уровень чудаковатого поведения можно было расценить как «вообще-то ты довольно милый». Нужно было только получить этот шанс. Полностью оправившийся после пожара Билли был в восторге от праздника — его волновали дразнящие ароматы из кухни, и он всюду следовал по пятам за Зейном, чтобы получить угощение. Малик не мог обидеть своего пса, и заранее купил несколько видов собачьего лакомства, чтобы время от времени поощрять Билли за терпение и хорошее поведение. Он не снес ни одну декорацию, не разорвал новые диванные наволочки с изображениями Зиро, хотя Малик видел, что ему очень хотелось. Зейн сразу предупредил, что это свидание, хотя его язык дважды споткнулся на этом слове. Он не хотел, чтобы Пейн думал, будто идет на вечеринку, и потом оказалось бы, что Малик обманом затащил его на романтический вечер. Тем не менее, Зейн дал Лиаму понять, что это его любимая ночь в году, и без глупостей не обойдется. Другие люди любили Рождество или День Флага, но Малик любил думать, что он загадочный и необъяснимый. Если бы Лиам отметил эту черту, у них всё могло бы получиться. – С Хэллоуином тебя, – весело произнес Лиам, когда Зейн открыл дверь, чтобы пропустить его внутрь. Что ж, они оба выбрали Тейта Ленгдона, когда решали, какой грим подойдет для сегодняшнего вечера. Зейн отчетливо видел лицо Лиама за слоем краски: Пейн не хмурился и, кажется, был рад провести вечер не в шумной компании. – И что стало причиной? – спросил Зейн, указав на грим, и пропустил Лиама в дом, предварительно отодвинув рукой повешенную перед входом занавеску с «пятнами крови». Снаружи осталась мисочка с конфетами, чтобы дети могли взять себе сладости, но Зейн прекрасно знал, что уже через час-полтора она опустеет, и им нужно будет принять маленьких посетителей. – Это был тяжелый для всех год, и я хотел поймать правильный вайб, – сказал Лиам, проходя следом за Зейном. Он был одним из тех, кто не мог работать на дому, потому что профессия требовала выезжать на места. – Мне показалось, что я угодил в яблочко. А ты? – А я хотел показать, что я позер, – ответил Зейн. Лиам засмеялся, так легко и непринужденно, что у Зейна потеплело в груди. Он часто думал о том, как у Пейна получается оставаться таким добрым и спокойным, несмотря на то, что работа заставляет его видеть разные ужасы и горести. – У меня для тебя подарок, – сказал он, протягивая Зейну упаковку с изображениями тыкв, до этого спрятанную за пазухой. На шум из кухни выбежал Билли и устремился навстречу Лиаму, чтобы его обнюхать. – Да-да, для тебя тоже. Отличный грим Данте, малыш! Ты очень хороший мальчик! Малик долго думал, как ему нарядить пса в этом году и в итоге решил просто его раскрасить под собаку из «Коко». Во-первых, грим был не токсичен и полностью безопасен, во-вторых, в отличие от костюма, который Билли всё время норовил с себя стянуть, после засыхания краска никак ему не мешала, и, в-третьих, у Зейна появлялся повод лишний раз искупать проказника. Пейн вытащил из кармана резиновую косточку и наклонился, чтобы протянуть довольному псу. – «Правила пожарной безопасности для болванов»? Вот спасибо, – фыркнул Зейн, разворачивая подарок. Книга была новенькой и как бы намекала, что сам Лиам такое дома не держит. Вовсе не потому что он пожарный. Малик невольно прижал книгу к груди — ему нравилось, что Пейн время от времени его поддразнивал. – Жди ответный сюрприз на День Благодарения. – Я и так знаю, что ты благодарен, – ответил Лиам и на мгновение сделал вид, будто задумался. – Если мне не изменяет память, ты назвал меня горячим. – Я почти уверен, что сказал «горящий», – невозмутимо заметил Малик. – Если мне не изменяет память, домик на дереве буквально горел. Лиам не стал отбивать подачу и позволил Зейну выиграть в этом раунде. Они оба знали, что Малик действительно сказал «горячий», но Пейн не был настолько засранцем, чтобы раскручивать Зейна дальше. Вместо этого он устроился на диване и осмотрелся. В гостиной царил приятный сумрак, горели только гирлянды в виде тыкв и черепов. Мебель Малик покрыл фальшивой кровью, как если бы в комнате случилось преступление. – Постарался на славу, – сказал Лиам, закидывая руку на спинку дивана. – Здесь достаточно жутко. – Ой, можно подумать, у тебя дома всегда чисто, – пошутил Зейн. Лиам красноречиво фыркнул. – Я приготовил на вечер коктейли. У самых забористых сложные названия. Вершина моего творения: «Я знаю, что Вы сделали прошлым летом», и, поверь мне, тебе будет сложно осилить даже два, – пообещал Малик. Пейн выглядел заинтригованным. – Но мы можем начать с чего по-проще. Хочешь попробовать «Здесь все плавают»? – И что, он со вкусом канализации? – фыркнул Лиам. – Ну, давай попробуем. Надеюсь, я не найду в своем стакане бумажный кораблик или клоунский нос. Зейн сделал вид, будто демонстративно закатил глаза, однако первоначально у него действительно был план опустить на дно стаканов тематические сувениры. Тем не менее, Малик понимал, что с его удачей он, скорее всего, подавился бы маленькой игрушкой, поэтому просто заморозил лед в виде черепков. Вернулся хозяин дома уже через минуту с подносом на руках. Визуально напиток был привлекательным, и Зейн старался, чтобы таким же он был на вкус. Лиам пригубил коктейль осторожно и тяжело выдохнул. – Матерь божья, – Лиам облизал губы и перевел взгляд на невозмутимого Зейна. – Здесь точно есть водка и ликер. И это ты зовешь по-проще? – Хочу задать тон вечеру, – сказал Зейн, медленно отпив из своего стакана. Он был готов к коктейлю, однако его рецепторы чуть не взорвались. Пришлось пощелкать языком. – Чтобы настроиться на разговор. – Нервничаешь? – уточнил Пейн. Чтобы не отвечать сразу, Малик сделал ещё один глоток, и тут же отставил стакан на столик. Вечер мог превратиться в попойку, чего он на самом деле не планировал, поэтому стоило действовать осторожно. – Очень, – тихо произнес он. – Я такой страшный? – поинтересовался Лиам, и тоже убрал свой стакан, предварительно пригубив ещё немного. Кажется, он входил во вкус. – У тебя лицо серийного убийцы. На секунду Лиам округлил глаза, но также быстро засмеялся, покачивая головой. Зейн снова почувствовал себя согретым. Ему нравилось смешить Пейна, и не своим глупым поведением, а по-настоящему, шутками, как если бы он был нормальным. – Забыл про грим, – протянул Пейн и шутливо кивнул в сторону Малика. – Ну, могу в свою очередь сказать то же самое. Писк заставил их на секунду отвлечься — это Билли загнал свою косточку под стул и теперь увлеченно её грыз. Сотни мыслей пронеслись у Зейна в голове. Вечер был уютным — они сидели в приятном сумраке, наслаждались отблеском гирлянд, пили коктейли, Лиам хорошо относился к его собаке и, кажется, шутки друг друга они тоже понимали. – У меня есть корзинка с бумажками, – осторожно начал Зейн, постучав пальцами по колену, чтобы собраться с мыслями. – Можем тянуть по одной, и узнавать друг о друге больше. – Давай, – кивнул Лиам и сделал глоток коктейля, уже не морщась — постепенно входил во вкус. – Но вдруг там пошлые вопросы? – Их я исключил, – честно сказал Зейн и встал с дивана, чтобы принести корзинку. Он спрятал её рядом с головой клоуна из папье-маше. В сумраке казалось, что она пялится, и Билли боялся находится с ней рядом, когда Зейна не было в комнате. – Итак, кто первый? – Я же пожарный. Бесстрашно опробую первую бумажку на себе, – проговорил Пейн. Теперь они сидели на диване, друг напротив друга, и между ними была корзинка. Зейн всегда подбирал ноги под себя, потому что так ему было удобнее, и теперь видел, что Лиам делает то же самое. Его рука взяла самую верхнюю бумажку. – Мой самый последний страх, – произнес Лиам, пробегаясь глазами по тексту. – Хм. Я боялся, что тебе не понравится книга. То есть, сперва я был уверен, что шутка тебе понравится, но когда стоял на пороге твоего дома, подумал, что ты решишь, будто я издеваюсь, и испугался. Даже за гримом Малик видел, что Пейн немного поменялся в лице. – Вау, – Зейн отпил коктейля, чтобы дать себе возможность взять паузу. Он был так польщен и смущен, что едва мог найти слова. – Нет, шутка мне понравилась. В смысле, ты давно меня знаешь, и я рад, что это по-прежнему иронично. Лиам улыбнулся ему. Он всегда приходил на выручку, однако Зейн чувствовал бы себя неловко, будучи проблемной занозой в заднице, которую всегда нужно спасать. Когда Лиам над ним подшучивал, это значило, что он относится к ситуации проще, и Зейн не проблемный сосед в его глазах, а друг и... чуть больше? Облизав губы, Малик взял в руку бумажку. – Самый жуткий сон, – пробормотал он, увидев надпись, и моментально встрепенулся. – О, это было жестко. Мне однажды приснилось, будто мне поменяли лицо, и никто меня не узнавал. А я ходил и докучал своим знакомым, и они меня прогоняли, – Зейн поморщился, озвучив неприятную мысль. – Проснулся и был так рад, когда позвонила сестра. Целый час с ней говорили. Я был рад, что она меня узнала. – Боишься потерять идентичность? Справедливый страх, – кивнул Лиам. – Особенно, когда есть, что терять. Хотел бы Зейн так просто говорить то, что думает. Например, Малик вполне мог бы сказать, что у Пейна идентичность ничуть не хуже. Вместо этого он бросил взгляд на пса — Билли уже не был увлечен игрушкой. Напротив, он почему-то стал топтаться, как если бы что-то его напугало. Не иначе, опять клоун! Малик решил, что на следующий год даже доставать эту голову не станет. С Билли и так хватит. – «Страхи, которые на Вас повлияли», – прочитал Пейн. – Ну, это просто. Я боялся потерять моих близких, поэтому стал пожарным, – произнес он. Зейн посмотрел в его глаза — Лиам казался откровенным. И звучал очень доверительно. – Иногда я боюсь, что у меня началась профессиональная деформация, например, время от времени мне мерещится запах гари. Зейн непроизвольно кивнул. Он сразу это почувствовал, словно внутри него тоже сидел похожий страх. Запах дразнил ноздри. – Теперь, когда ты об этом сказал... – взгляд Малика скользнул за спину Пейна, и он увидел языки пламени, что объяли его любимую гирлянду в виде тыкв. – Вот черт! Разложенная по комоду гирлянда уже полыхала огнем. Свет по-прежнему казался теплым, желтоватым, но уже не уютным и не домашним. Дым и гарь ещё не заполнили помещение, но это был вопрос времени. Зейн немедленно вскочил с дивана и застыл в ужасе, не зная, что предпринять. Лиам отреагировал немедленно — схватил с кресла тяжелый плед, накрыл им бушующий огонь, и немедленно выдернул шнур из розетки. Всё произошло за одну секунду, а уже через мгновение Лиам открыл окно, чтобы дым вытянуло сквозняком. Холод заставил Зейна опомниться. Он качнул головой, прогоняя оцепенение, и обратил внимание, что Лиам гладит дрожащего Билли по голове. Пес явно испугался огня, а Зейн погрешил на клоуна, что с укоризной смотрел на него из угла. – У меня складывается впечатление, будто ты это устраиваешь нарочно, – сказал Лиам, когда Билли немного успокоился и побежал в кухню, чтобы вылакать немного воды из своей миски. – У меня тоже, – ответил Зейн нервно. У него вспотели ладони, и он принялся тереть их об штаны, чтобы хоть как-то успокоиться. – Черт. Торжественно клянусь, что не иронично прочитаю книгу. Дважды. – Трижды, – подчеркнул Лиам и приподнял плед. Пластиковые тыквы выглядели ужасно — деформировались до такой степени, что их едва можно было узнать. – Сколько лет этой гирлянде? Ответа на этот вопрос у Зейна не было. Он помнил себя и помнил гирлянду — вполне возможно, она даже была старше его и изначально принадлежала родителям. – Много, – уклончиво проговорил Малик. – Честно говоря, я два раза её подклеил. Лиам растер висок. У него был вид человека, который встретил неразумную форму жизни, какой Зейн себя и ощущал. Он знал, что должен следить за такими вещами, но спохватывался так поздно, что успевали случаться «приключения». – Либо относишь гирлянду к мастеру, либо выбрасываешь, это же элементарно, – произнес Пейн, и его голос удивительным образом изменился. – Я просто... волнуюсь за тебя, ты же самый безалаберный человек на планете. – Прости, – потупился Малик. Себя бы он назвал совершенно другими словами, но Лиам прошелся по нему так мягко, как только мог. – Слушай, я... серьезно к этому отношусь, потому что ты тоже стал для меня близким человеком, – проговорил Лиам, наконец. Сердце Зейна, что и так скакало галопом после происшествия, решило пробить дыру в груди. Он никогда не думал, что услышит подобное. Особенно после того, как его неразумное отношение к технике безопасности чуть не лишило их жизни. Лиам вполне мог бы сказать, что вот из-за такого отношения его и вызывают в ночную смену. Мог бы, но не стал. – Я понимаю, – Зейн дернул себя за рукав и нервно усмехнулся. – Может, если я выйду замуж за пожарного, я каким-то образом усвою урок, и такого больше не повторится. Лиам бросил в его сторону долгий взгляд. – Не рановато для предложения? – уточнил он спокойно. – Ты ведь меня ещё ни разу не целовал. – Точно, – быстро сказал Зейн. Сейчас он чувствовал себя так, словно действительно мог бы это сделать. Какая-то его часть всё ещё переживала, что Пейн может быть против, но — чем черт не шутит — Малик уже выставил себя дураком. – Ты уже второй раз спас мне жизнь, и уж поцелуй точно заслужил. К тому же я сейчас на адреналине, и... Не дожидаясь окончания фразы, Пейн молниеносно сократил расстояние между ними, притянул Малика поближе и решительно поцеловал. Теперь Зейн слышал какой-то странный звон в ушах — это его сердце ошалело до такой степени, что пульс теперь колотился везде и сразу. Наверное, только ради этого стоило быть таким дураком, который даже не может выкинуть старую гирлянду. Ради поцелуя. Такого приятного, жгучего, невероятного, глубокого поцелуя. С человеком, который настолько нравился Зейну, что он едва соображал. – Прочитай. Чертову. Книгу, – прошептал Лиам в его губы и тяжело выдохнул. – Пожалуйста. – Хорошо, но после наглядного урока, – быстро ответил Зейн и потянулся за вторым поцелуем. Всё складывалось удачно.