Под первым снегом

Они любили друг друга. С того самого дня, когда Чонгук появился на пороге класса самой обычной старшей школы в первый день последнего учебного года. По всему классу тогда пронеслась волна восхищенных вздохов при виде красивого новенького в роскошном брендовом пальто. Но Тэхен, погруженный в подготовку к экзаменам, обратил на него внимание, только когда Чонгук небрежно бросил сумку на соседний стул. «Ты Тэхен, правильно?» А вечером того же дня, когда они большой компанией пошли поесть токпокки, чтобы познакомиться поближе, у него перехватывало дыхание каждый раз, когда он ловил на себе заинтересованный взгляд Чонгука, который, казалось, смотрел только на него. У Тэхена тогда были высветленные волосы, немного отросшие и спадающие на глаза, очки в тонкой золотистой оправе и полная уверенность в том, что перед ним тогда был весь мир. Огромный, немного пугающий, но прекрасный, готовый подарить ему самую счастливую жизнь. Он тогда был веселым и открытым, полным любопытства и желания попробовать все на свете, хоть и проводил бесконечно долгие дни с утра до вечера за учебой. Тэхен просто не оставил Чонгуку шансов своей широкой улыбкой и мелодичным смехом. Да и сам он никак не мог устоять перед постоянной заботой, клубничным молоком на своей парте каждое утро, постоянными объятиями и улыбками. Чонгук, хоть и выделялся своей обеспеченностью из их класса, отлично вписался в компанию. Вот только они стали все чаще сбегать ото всех вдвоем и подолгу гулять, болтая обо всем на свете и делясь друг с другом вкусной едой. Иногда они шли в кино, почти всегда тут же отвлекаясь от сюжета и просто наслаждаясь компанией друг друга, а пару раз вообще бежали к Чонгуку домой, чтобы поиграть в его приставку. У Тэхена приставки никогда не было, но это его не сильно огорчало. Он вообще не особо любил играть в игры, но вместе с Чонгуком любое занятие сразу казалось интересным. Мать Чонгука, заметно старше родителей Тэхена, сразу полюбила нового друга ее сына, радуясь тому, что Чонгук так быстро нашел себе компанию в новом районе. «Он постоянно болтает о тебе, даже за столом переписывается с тобой и улыбается в телефон. Что «ну мам»? Чонгуки, ему же приятно узнать, что он делает тебя счастливым! Вон, он даже покраснел…» Им понадобилась всего пара недель, чтобы стать лучшими друзьями. Конечно, Тэхен по-прежнему уделял время Чимину, который выбрал хореографию для поступления и почти перестал пересекаться с ним в школе, но связь с Чонгуком ощущалась совсем иначе. Да, и Чонгук, и Чимин были его лучшими друзьями. С Чимином они так же дурачились, смеялись и могли все выходные проводить вместе. Вот только Чимин не смотрел на него так, будто Тэхен был для него целой вселенной. От его объятий сердце не заходилось бешеным ритмом, а к щекам не приливал румянец. Ну конечно, они ведь почти всю жизнь дружили, успели привыкнуть друг к другу, а Чонгук тогда был новым человеком в его жизни. И все же, Тэхен еще тогда начал понимать, что с Чонгуком у него возникла совершенно новая, незнакомая ему связь, открыв путь к неизведанным чувствам и эмоциям. С Чонгуком было комфортно всегда. Они вместе обедали, вместе сидели на уроках и вместе делали домашнюю работу в тишине библиотеки, вместе шли домой и расходились только проболтав еще минут десять на перекрестке. Еще ни с кем Тэхен не чувствовал себя так легко, просто молча находясь рядом. «Да вы просто созданы друг для друга!» — Чимин на очередных пятничных посиделках, уже успев выпить бокал тайком добытого пива, подтолкнул Тэхена к Чонгуку, заставив еда не свалиться в его объятия и рассмеяться, — «Вы лучшая парочка на всем потоке!» Парочка. Тэхен, еще будучи трезвым, тогда сильно смутился. А что, если они действительно вели себя как влюбленные? Они держались за руки, постоянно не могли отвести друг от друга взгляд и не могли держаться без прикосновений. Тогда он ненадолго закрылся в себе и отдалился от ничего не понимающего Чонгука, пытаясь осознать, что именно между ними происходило. Ему понадобилось время, чтобы понять, что между ними действительно нечто большее, чем дружба. Чонгук тогда догнал его в пустом коридоре и схватил за руку, не давая сбежать и глядя на него с таким беспокойством, что у Тэхена самого внутри все сжалось. «Тэ, нам нужно поговорить. Что случилось? Я чем-то обидел тебя? Прости, но я действительно не понимаю. Понимаешь…» — Чонгук тогда крепче сжал его ладонь и положил руку на плечо, тут же заставив потянуться к прикосновению, — «Я ни в коем случае не хочу потерять тебя. Просто скажи, что не так, а я постараюсь это исправить. Пожалуйста, только не бросай меня…» Тэхен тогда обнял его крепко-крепко, почувствовав подступающие слезы от нахлынувших эмоций, и долго не отпускал. Тогда он понял, что даже если они перейдут границы дружбы, Чонгук все равно останется тем самым человеком, в котором он нуждается, как в кислороде. Тем, кто всегда будет на его стороне и никогда не бросит. Он успел хорошо обдумать тот факт, что они одного пола, и пришел к выводу о том, что это совершенно не важно, когда две родственные души наконец-то нашли друг друга. Они впервые поцеловались на опустевшем перекрестке в полночь, после выпускного экзамена, когда на промерзшую землю опускались первые снежинки. Они таяли на раскрасневшихся щеках, рисовали белый узор на черном пальто Чонгука, одевали темную уснувшую улицу спального района в белую пелену, не тронутую шагами и следами шин. Они тогда неловко столкнулись холодными носами, и тихо засмеялись, боясь нарушить тишину ночной улицы, и только со второй попытки смогли соприкоснуться губами. Тэхену тогда показалось, будто весь его мир сузился до этого пустынного перекрестка, и в нем осталось лишь тепло губ Чонгука, его рука, притянувшая к себе, бабочки в животе, холод тающих снежинок на щеках и всепоглощающее чувство счастья. Он никогда прежде не испытывал ничего подобного. От нахлынувших чувств его бросило в жар, унося в мир неизведанных прежде ощущений, а от удовольствия едва колени не подогнулись. Тэхен тогда понял, что влюблен в Чонгука окончательно и бесповоротно. И влюбился гораздо раньше, чем начал осознавать свои чувства. Еще с тех моментов, когда засматривался на искрящиеся счастьем глаза, не мог оторваться от теплых объятий и чувствовал себя с Чонгуком так, будто он был его самым уютным и безопасным местом на всей планете. В тот вечер они целовались долго, никак не могли насытиться друг другом и новыми эмоциями. Нежные, почти невесомые прикосновения перешли в более страстные поцелуи, еще совсем неловкие, но полные таких чувств, что обоим казалось, что они вот-вот потеряют сознание от разом накрывших чувств. С тех пор они постоянно пытались урвать хоть пару минут наедине, чтобы насладиться поцелуями и пока все еще несмелыми прикосновениями. Постепенно они стали смелее, уже не стесняясь своих желаний по отношению друг к другу. Они могли часами целоваться у Чонгука в комнате, а когда приходили домой к Тэхену, пару раз в порыве чувств скрывались в родительской спальне, потому что Тэхен делил комнату с младшей сестрой. Они несколько раз доводили друг друга до умопомрачительного возбуждения, но ни разу не доводили это до конца, зная, что находятся в совсем не подходящем месте. Обоих сводило с ума то, что между ними остался еще один не сломанный барьер. Их первый раз случился в комнате Чонгука, когда его родители улетели на пару дней на чью-то свадьбу на Чеджу. Тэхен тогда остался у него на все выходные, и, зная, к чему все идет и подготовившись заранее, все равно ужасно нервничал весь субботний вечер. Чонгук предложил подождать, если Тэхен не был готов, но тот сам тогда потянулся за поцелуем, не желая откладывать все до еще одного подходящего момента. Первый раз вышел нежным, немного неловким и смущенным, но обоим так понравилось вместе исследовать новые чувства, что они не могли оторваться друг от друга всю ночь. Их тела, прежде незнакомые с ласками, так бурно реагировали на каждое ощущение, что они никак не могли насытиться друг другом, не сдерживая стоны. Тэхен тогда узнал, что Чонгука можно довести до исступления, лишь играя с его сосками, прикусывая и вылизывая их и оглаживая руками рельефный торс. А Чонгук, в свою очередь открыл новое чувствительное место Тэхена — шею и ключицы, которые на следующий день были покрыты алыми засосами. То утро было для Тэхена самым счастливым. Он проснулся от запаха блинчиков, которые Чонгук разогревал на кухне, а заглянув в телефон, обнаружил уведомление от сеульского университета. Он поступил. Поступил в один университет с Чонгуком, только на разные направления. И если Чонгук мог не беспокоиться из-за поступления, зная, что родители вполне способны оплатить его образование, то для Тэхена это стало настоящим подвигом. Они ведь вместе шли к этому, вместе просиживали долгие часы за занятиями, и всегда поддерживали друг друга, даже когда опускались руки. Тэхен тогда был на седьмом небе от счастья, смеясь и радостно обнимая Чонгука, предвкушая то, как им будут гордиться родители. Как жаль, что всего одно событие может запросто перечеркнуть все хорошие воспоминания, оставив после себя лишь горечь и обиду. Чем счастливее Тэхен был с Чонгуком, тем больнее оказалось предательство. Тэхен не находил себе места, когда Чонгук внезапно перестал отвечать на сообщения и не появился в университете в первый день учебы. Он ходил к нему домой, но дверь никто не открыл. На третью попытку отец Чонгука выгнал его с проклятьями и сказал больше никогда не появляться рядом с его сыном, а на попытку спросить, где Чонгук, отвесил ему пощечину. Тэхен быстро понял, что к чему. Он понятия не имел, как родители Чонгука могли узнать об их отношениях, но точно знал, что ему наверняка запретили с ним общаться. «Пожалуйста, ответь. Это все из-за родителей, да? Даже если они против наших отношений, мы можем что-нибудь придумать. Я знаю, что тебе сейчас тяжело, поэтому, пожалуйста, давай поговорим». Впервые за неделю Чонгук прочитал сообщения и начал печатать. Тэхена всего трясло от эмоциональной встряски и почти бессонной недели, когда на экране наконец-то появились три точки, означающие, что Чонгук набирает сообщение. «Я улетел учиться за границу. У меня другие отношения. Не пиши мне больше». Тэхен тогда раз двадцать перечитал сообщение, не веря своим глазам. Глаза наполнились слезами не сразу. Он не поверил. Все просто не могло вот так кончиться. Они ведь любили друг друга, по-настоящему, искренне. По крайней мере, так казалось Тэхену, который был готов что угодно отдать за Чонгука. Неужели любил только он? В голове не укладывалось, как Чонгук мог успеть завести другие отношения, когда они столько времени проводили вместе. Но при этом Тэхен прекрасно помнил, как на него засматривались все девушки в школе. Ему не составит труда заменить Тэхена. Вот только Тэхен тогда отдался полностью, поверив, что Чонгук его действительно любил, и теперь он будто потерял очень важную часть себя. Он тогда так и разревелся на полу в гостиной, держа в руках телефон и раз за разом перечитывая последнее сообщение. Так больно ему еще не было. Даже когда он сломал руку в двух местах, упав с велосипеда, или восстанавливался после операции. Он бы предпочел снова перетерпеть физическую боль, чем испытывать то, что ему причинил Чонгук. Тэхен тогда был слишком юн. Он даже представить себе не мог, что их любовь могла быть не навсегда. И была ли она вообще? Первой к нему прибежала сестра. Села на пол перед ним, молча положила маленькую ладошку на плечо, не решаясь спросить, что случилось, но заметила потемневший, но еще не погасший экран телефона. «Тэ-тэ, ты другого такого найдешь, не плачь…» — она тогда крепко обняла его, заставив разрыдаться еще сильнее. Тогда он выбрался только благодаря семье. Он тогда все рассказал им, не беспокоясь о том, что к нему могут отнестись так же, как к Чонгуку. Но Тэхена тогда окружили заботой и любовью. Позволили несколько дней отлежаться дома и вдоволь наплакаться, а потом мягко уговорили вернуться к занятиям. Ведь Тэхен не может потерять еще больше из-за Чонгука. Он должен быть сильным. Хоть ему тогда и казалось, что он будто умер изнутри, оставив пустую оболочку, поддержка семьи и друзей помогла ему выбраться. Нет, Тэхен Чонгука не забыл. Так и не смог ничего с собой поделать, вспоминая его каждый день, повсюду натыкаясь на совместные фото и вещи, когда-то подаренные им. Даже одежда напоминала о Чонгуке. Он надевал куртку и вспоминал, что в ней они целовались той декабрьской ночью. Проходил мимо перекрестка и снова тонул в воспоминаниях, не в силах выбраться на поверхность и вдохнуть. Тогда Тэхен просто провел целый день в торговом центре с Чимином, полностью сменил гардероб, а фотографии и подарки отправил в мусорный мешок, нарыдавшись до икоты в процессе. Он должен был это сделать. Иначе так бы продолжил думать только о нем. Но Чонгук по прежнему возвращался в мысли и сны. Тэхен привык. Начал просто относиться к этому как к части своей жизни. Да, Чонгук живет у него в воспоминаниях. Но из жизни Тэхена он исчез насовсем. Мысли о нем сначала отзывались тупой болью, спустя год стали чем-то обыденным. К счастью, время все лечит.

***

Тэхену двадцать два. У него хоть и съемная, но своя маленькая уютная квартирка в тридцатиэтажном здании, хорошее образование и новая работа, которая радует карьерными перспективами. Он начал работать еще на третьем курсе, чтобы помочь семье, и так и набрался опыта, с которым его сразу приняли архитектором в крупную компанию. У него больше не было отношений, потому что он, наученный неудачным опытом, понял, что еще одно такое расставание вряд ли переживет. Но он и не жалуется, ему вполне неплохо живется одному, с семейными ужинами по выходным и посиделками с друзьями. Тэхену хватило. Он решил для себя, что все те положительные эмоции не стоили болезненного расставания. Он возвращается домой к восьми вечера, разминает затекшие плечи и ставит чайник. Естественно, он устал после рабочего дня, но настроение все равно отличное. Тэхен в восторге от своей работы. Он очень рад, что не ошибся с выбором профессии. Ведь если приходишь домой после долгого рабочего дня в хорошем настроении, это значит, что профессия выбрана правильно. Звонок в дверь отвлекает его от помешивания ужина. Среда, вечер. Он никого не ждет. Предусмотрительно выключив плиту, Тэхен пошел открывать дверь, напевая под нос заевшую в голове мелодию. И так и замер в коридоре, увидев изображение с камеры. Он узнает его даже в плохом качестве черно-белого изображения. Даже с чуть изменившейся прической и заострившимися скулами вместо по-детски пухлых щек, которые никак не хотели уходить к совершеннолетию. Чонгук. Хорошее настроение испаряется за секунду. На Тэхена будто обрушивается ледяная лавина. Внутри все сжимается от болезненных воспоминаний, которые он так успешно сумел запрятать в самые дальние уголки памяти. Тэхен не открывает, когда раздается еще один звонок. Он прокручивает в голове воспоминания и чувствует отголоски той боли. Он надеялся, что Чонгук исчез из его жизни навсегда. Но вот он, стоит совсем близко, всего через дверь от него, и ждет его ответа. Тэхена вдруг накрывает злость. Он не должен был приходить. Не должен был вскрывать старые раны. Тэхен и так достаточно настрадался из-за него. Но вот он, снова заставил Тэхена мысленно пережить прошлое и едва не разреветься прямо здесь. — Тэхен, — голос из динамика показался совсем чужим, — Я знаю, что ты дома. Нам нужно поговорить. — Когда мне нужно было поговорить, ты меня проигнорировал, — он сказал совсем тихо, не уверенный, что его услышали, — Уходи. И больше никогда здесь не появляйся, — уже тверже, благодаря собранной по крупицам силе. Чонгук опускает голову и шумно вздыхает. Тэхен почти прерывает связь, боясь, что если Чонгук скажет еще хоть слово, его чувства проснутся вновь. Этого он не допустит. — Пожалуйста, — Чонгук поднял взгляд к камере. Совсем другой. Тэхен привык видеть его глаза счастливыми и сияющими, даже когда Чонгук сильно уставал. Теперь и взгляд стал совсем чужим. Чонгук стал чужим. Похоже, на Тэхене были розовые очки. Когда он был влюблен, Чонгук казался ему идеальным. Сейчас он выглядит самым обычным, ничем не примечательным человеком, которому просто «посчастливилось» занимать особое место в душе Тэхена. — Уходи. Нам больше не о чем разговаривать. — Прости меня. Я поступил ужасно, пойдя на поводу у родителей, но… Я так и не смог забыть тебя, понимаешь? Отец сказал, что если я останусь с тобой, он выгонит меня из дома и добьется того, чтобы я не поступил. Я правда не хотел… Тэхен щелкнул замком. Чонгук замолчал от неожиданности, уставившись на него испуганным взглядом. Может, это у Тэхена прошла любовь. А может у Чонгука и правда ушла вся та привлекательность. Он похудел настолько, что все черты лица заострились, а кожа стала безжизненно серой. Из глаз тоже исчезло былое очарование. И чего в нем нашел Тэхен?.. — Не оправдывайся. Мне без разницы, что произошло тогда, — ему действительно важно знать, но Тэхен не скажет, — Я не хочу тебя видеть. Спасибо, что испортил мне вечер. Он почти захлопнул дверь, боясь, что его вот-вот прорвет на эмоции. Внутри будто натянутая струна, которая вот-вот лопнет. В горле стоит ком. — Тэ, — Чонгук отчаянно перехватил дверь, — Я слышал, ты сейчас ни с кем не встречаешься… — звучит совсем жалко. Тэхен с грохотом захлопнул дверь, едва не прищемив его руку, и быстро запер замок. Воздуха в легких не хватает. Он наконец-то дает волю слезам. На этот раз по щеке лишь скатывается одинокая слезинка. Он все сделал правильно. Чонгук уже причинил ему достаточно боли. Теперь это не его дело. Тэхен не может заснуть той ночью. Ворочается, не в силах справиться с воспоминаниями, в итоге включает свет и раздраженно включает ноутбук, чтобы хоть как-то отвлечься. Он злится на Чонгука. Так, как не злился даже тогда, когда он его бросил. Каким же глупым был Тэхен четыре года назад. Глупым, наивным и доверчивым. И как хорошо, что он сумел подавить в себе это. На экране телефона сообщение от Чимина, полученное около полуночи. Увидев имя Чонгука, Тэхен разочарованно стонет, но все же открывает его. К завтрашнему утру он обязательно выбросит его из головы. Ну а пока позволит себе окунуться в воспоминания. Глубже уже некуда. «Я знаю, что у вас произошло с Чонгуком. И знаю, что ты его вряд ли простишь. Но сейчас ты ему очень нужен». Тэхен недовольно хмыкнул. Вообще-то, Чимин должен быть его лучшим другом, но теперь он с какой-то стати решил защищать Чонгука. «Даже если ты его не любишь, удели ему немного внимания. Это я дал ему твой адрес. Побудь с ним, просто поверь мне, что это очень важно». Это напоминает еще одно предательство. Тэхен уже начинает привыкать. Следующее сообщение отправлено уже спустя пару часов. Видимо, Чимин тоже не может уснуть. «Ладно, он хотел скрыть это от тебя, но я расскажу. У него лейкемия. Последняя стадия. Лечение не помогло. Ему осталось в лучшем случае полгода. Тэ, я знаю, что ты добрый. Он не хотел, чтобы ты знал о диагнозе и переживал за него. Пожалуйста, побудь с ним. Ему очень нужна поддержка. Слышал, положительные эмоции хорошо влияют на физическое состояние, а он был очень подавленным, когда мы виделись». Тэхен в ступоре. Его внезапно бросает в жар, а внутри все сводит от приступа паники. Сердце гулко стучит в ушах, пока он перечитывает сообщение и надеется, что все происходящее ему просто снится на фоне эмоционального всплеска. Он идет в ванную, умывается ледяной водой, пытаясь отдышаться, и смотрит на собственное отражение. Он не спит. Чонгук и в самом деле умирает. В глубине души теплится надежда на то, что Чонгук с Чимином могли специально это провернуть, зная, что Тэхен не сможет отказать, но Тэхен понимает, что это не так. Они оба никогда бы так не поступили. Он даже не пытается лечь спать снова, и на рассвете пишет Чонгуку, извиняясь за свою реакцию и убеждая его в том, что его возвращение было слишком неожиданным, и он просто не справился с эмоциями. Номер Чонгука он удалил из списка контактов еще четыре года назад. Из мозга удалить не получилось. Приходится долго настраивать себя на встречу. Они договариваются посидеть в маленькой уютной кофейне, знакомой еще с детства, и Тэхен заранее продумывает каждую фразу. Он ни за что не бросит Чонгука, как бы больно ни было потом. Все обиды тут же забываются. Чонгук ни в коем случае этого не заслужил, даже если бы поступил с ним хоть в тысячу раз хуже. У Тэхена внутри все переворачивается от жалости. Он с трудом настраивает себя держаться и не показывать Чонгуку, что знает о его диагнозе. Когда Тэхен с опозданием сразу после работы добирается до кофейни, шурша желтыми листьями, усыпавшими тротуары, его уже ждет Чонгук, заранее заказавший его любимый кофе и брауни. Будто и не было расставания и этих долгих лет одиночества. Кофейня совсем не изменилась, изменились только они. Тэхен заметно повзрослел, перекрасил волосы в темно-коричневый и сделал завивку. Чонгук стал выглядеть как привидение. Бледный, исхудавший, но на этот раз явно попытавшийся исправить ситуацию тональным кремом. Он улыбается совсем не так, как раньше. Смущенно, скованно, пытаясь сделать вид, что все в порядке. На его стороне стола лишь наполовину выпитый стакан кофе. Чонгук извиняется тысячу раз за вечер, рассказывает ему все, что произошло за это время, уклончиво упомянув, что ему пришлось бросить учебу из-за проблем со здоровьем. — Но сейчас уже все в порядке, — он слабо улыбается, а Тэхен пытается унять щемящее чувство в груди. Он будто бы с разбегу ныряет в пропасть. С каждым словом, с каждой улыбкой он влюбляется снова, и ничего не может с этим поделать. Они — родственные души, так ведь? И его душу сейчас непреодолимо сильно тянет к Чонгуку, и при этом разрывает от боли. Они упустили столько счастливых моментов. Так долго страдали в одиночестве, хотя могли счастливо прожить вместе целых четыре года. Но поздно. Прошлое не изменить. — Есть какие-то планы на будущее? — он спрашивает случайно, наконец разговорившись и почувствовав себя комфортно, но тут же прикусывает язык. Чонгук задумывается, задержав на нем взгляд, а потом мягко улыбается. — Еще не придумал. Но я бы хотел снова поцеловать тебя, как в первый раз. Когда пойдет первый снег, — он мечтательно засмотрелся на желто-оранжевые деревья снаружи, но тут же поник, — Прости, я знаю, ты вряд ли согласишься снова быть со мной… Тэхен сжал его холодную ладонь в своей и мягко улыбнулся. — Ты даже не представляешь, как мне тебя не хватало. Давай забудем все, что случилось. Я понял, что у тебя просто не было другого выхода, и не виню тебя. Давай попробуем снова быть счастливыми, — он смотрит в его глаза, наполненные бесконечной печалью, и на секунду видит в них проблеск радости, который тут же меркнет. — Чимин рассказал тебе, да? — О чем? — Тэхен умело делает вид, что не понял, — Да, я наехал на него за то, что он дал тебе мой новый адрес. Это и рассказывать не надо было, я и так понял, что это он проболтался. — А, — Чонгук с облегчением выдохнул, — Я не хотел его подставлять. — Я знаю этого придурка с детского сада, он сам себя подставляет! — Да вы просто обожаете друг друга, видно же! — он впервые за вечер тихо засмеялся, все еще не отпуская его руки. От его смеха у Тэхена внутри все сжалось. Октябрь пролетает в постоянных совместных прогулках, сначала стеснительных, а потом все более уверенных поцелуях, фотографиях в желтых листьях и посиделках в кофейне дождливыми вечерами. С Чонгуком хорошо. Он снова становится тем самым безопасным местом, в котором Тэхену становится уютно и комфортно. Вот только больше нет былого спокойствия и легкости. Тэхен замечает, как быстро Чонгук выбивается из сил, и сам притворяется уставшим, чтобы избежать неудобных вопросов. Не настаивает, когда Чонгук извиняется и отказывается от еды, ссылаясь на то, что поел раньше, хоть и знает, что это не так. Замечает, что Чонгук теперь отдает предпочтение нейтральным блюдам, и для него одного варит куриный бульон по ночам после работы, а перед прогулками по выходным собирает самые простые ланчбоксы, зная, что Чонгук откажется от вредной еды из магазинов. Отмечает, что Чонгук молодец, раз перешел на здоровое питание, и делает вид, будто даже завидует ему. Старается заботиться, как может, и при этом умело не показывает виду, что заподозрил что-то неладное. И Чонгук будто бы и правда начинает выздоравливать, как и говорил Чимин. Больше улыбается и смеется, а в глаза возвращается привычный блеск. Спустя две недели общения он будто бы оживает. Все меньше просит передохнуть в парке на скамейке, тянет Тэхена к автоматам с играми, бросается в него опавшими листьями и много фотографирует, ловя идеальный кадр. Их совместные фото получаются смазанными, зато со счастливыми улыбками на лицах. Одну из них, особенно четкую, Тэхен распечатывает и ставит в рамку на рабочий стол. Ему хорошо. И он начинает искренне надеяться на то, что Чонгук может поправиться, не смотря на прогнозы врачей. Ведь любовь творит чудеса, да? Тэхену очень хочется в это верить. На хэллоуин Тэхен едва сдерживает улыбку, подводя черным глаза Чонгука и устраивая у него на голове ободок с рожками. Маленький черный хвост демона Чонгук цепляет сам и смеется каждый раз, когда Тэхен пытается за него схватиться. Они вместе идут на вечеринку к старым друзьям еще со школы, и Тэхен несказанно радуется тому, что все, судя по всему, в курсе о болезни Чонгука, поэтому не задают лишних вопросов и не настаивают на алкоголе. Чонгуку комфортно в компании, и Тэхен искренне благодарен друзьям за то, что вечеринка проходит именно так. И в особенности Чимину, потому что почти уверен, что это он все организовал. Ближе к полуночи они разбредаются по комнатам большого загородного дома, снятого на выходные, и Тэхен игриво тянет Чонгука за хвост до самой двери. — Тебе так идет быть чертенком, — он чмокает его в губы и тянет к себе, чтобы поцеловать глубже. Чонгук скользит ладонью по его спине и щелкает застежкой пушистых ангельских крыльев, пристегнутых к футболке. У Тэхена от такого простого жеста в сочетании с поцелуем и пары бокалов вина в крови дыхание перехватывает вместе с порывом внезапного возбуждения. Он сам не замечает, как подается вперед, давая Чонгуку почувствовать свое возбуждение, недвусмысленно трется об него и тянет к большой кровати. — А вот из тебя ангелочек так себе, — Чонгук шепчет в поцелуй и скользит наконец-то теплыми руками под его футболку, заставляя шумно выдохнуть в губы. Нависает сверху и рвано вздыхает, когда Тэхен чуть сжимает пальцами сосок, а затем растирает. К щекам приливает румянец, и он будто снова становится тем же Чонгуком, в которого Тэхен влюбился почти пять лет назад. Их обоих так тянет друг к другу, что Тэхен нетерпеливо сминает его губы поцелуем, передавая привкус красного вина, стонет в поцелуй и скользит ладонями по выступающим ребрам. Сейчас ему абсолютно без разницы, в какой форме его тело. Его возбуждает сам Чонгук, такой нетерпеливый и игривый, все еще с рожками на голове и со смазанной подводкой. Тэхен выгибается, позволяя покрыть поцелуями свою шею, спускается ниже и сжимает в ладони его пах, чувствуя, что Чонгук тоже успел возбудиться от его манипуляций с сосками. — Куда ты торопишься? — он перехватывает его ладонь и возвращается к губам, — У нас полно времени… И снова целует, горячо и влажно, распаляя еще больше и притягивая к себе. Но внезапно замирает и отстраняется, заставляя Тэхена от неожиданности распахнуть глаза. — Извини… — он сдавленно бормочет, растерянно зажимая нос и размазывая кровь по лицу. Тэхен будто во сне тянется пальцами к своему лицу и смазывает кровь, успевшую запачкать и его. Внутри расползается липкий страх, возбуждение тут же спадает. — Ты… в порядке? — он кладет ладонь на его плечо, — Ничего страшного, нужно остановить кровь… Чонгук срывается в ванную раньше, чем Тэхен выходит из оцепенения и начинает искать салфетки. Опомнившись, он бросается к двери и прислушивается к шуму воды. Все в порядке. У Чонгука просто резко поднялось давление из-за возбуждения. Ему не стало хуже. Такое может случиться с каждым. Тэхен упорно убеждает себя, и все равно осторожно стучит. — Чонгук, все хорошо? Ты остановил кровь? Тишина. Только шум воды. Тэхен в ужасе дергает ручку. И видит его, сидящего на полу со скомканной туалетной бумагой в крови, растерянного и… плачущего? Чонгук лишь всхлипывает, когда Тэхен испуганно садится на колени рядом и торопливо стирает слезы со щек. — Ну ты чего? Чего ты вдруг расклеился, а? — у самого встает ком в горле, — У тебя просто поднялось давление, такое у всех бывает… Не плачь, так кровь вообще не остановится. Не надо плакать, хорошо? Это просто давление… Тэхен не уверен, кого именно пытается в этом убедить. В ноябре приходится сократить прогулки. Чонгук ссылается на то, что после холодного британского климата стал слишком часто болеть, и они все чаще проводят время в кафе или у Тэхена. Пересматривают все старые фильмы со школьных времен, обнимаются под пледом и пьют теплый чай, просто наслаждаясь обществом друг друга. Они не включают ни одного нового фильма. Заканчивают заученные наизусть фразы за Гарри Поттером, смеются и снова обнимаются. Чонгук все чаще засыпает у Тэхена, но каждый раз перед сном пробирается в ванную, чтобы выпить таблетки. Однажды, когда Тэхен спросонья плетется попить воды и не замечает, что в ванной горит свет, он от неожиданности роняет баночку капсул. Таблетки рассыпаются по всей ванной, а Чонгук смотрит на него с таким ужасом в глазах, что у Тэхена сон как рукой снимает. Он бросается собирать таблетки, и успевает собрать почти половину, когда Чонгук устало присаживается на колени рядом и сгребает последние. — Голова разболелась… — он хрипит совсем тихо и неубедительно, зная, что Тэхен наверняка запомнит название на баночке и поищет его в интернете, — Прости. — Ну чего ты все время извиняешься, Чонгуки… — Тэхен разбито улыбается, уже с трудом сохраняя свою актерскую игру, — Ничего страшного. Когда они решают выбраться в кафе, на обратном пути внезапно начинается ледяной осенний ливень. Тэхен торопит Чонгука и тянет за руку, повторяя «ты же простудишься», и отчаянно тянет к ближайшему магазину. Не дотягивает. Потому что Чонгук внезапно останавливается, едва держась на ногах, тяжело дышит и хватается за грудь. — Чонгуки, ну что ты… — Тэхен торопится укрыть его от дождя своей курткой и в последний момент успевает подхватить под руки, когда Чонгук теряет сознание. В больнице, вдоволь наплакавшись после того, как он окончательно потерял контроль в машине скорой помощи, Тэхен уже не плачет. Нетерпеливо переминается с ноги на ногу и ждет, когда его наконец позовут в палату. Время тянется бесконечно медленно, прежде чем пожилой врач в очках впускает его внутрь, к пришедшему в себя Чонгуку, сгорбившемуся на кровати и почти слившемуся с простыней. — Благодаря тому, что вы вовремя сообщили его диагноз, нам удалось оказать правильную помощь, — он перевел взгляд на Чонгука, — Вам повезло, что рядом оказался знающий человек. Чонгук не поднимает взгляд. А Тэхену хочется разрыдаться от бессилия. Когда в палату входит госпожа Чон, Тэхен узнает ее не сразу. Она и так не отличалась молодостью, но за последние годы постарела лет на пятнадцать. Тэхен молча склоняет голову в знак приветствия. Ему нечего ей сказать. Отец Чонгука доходчиво объяснил ему, что к чему. Чонгук уснул минут двадцать назад, и госпожа Чон, убедившись, что ее сын в порядке, насколько это возможно, сделала шаг к Тэхену. — Я оставлю вас, — он встал, чтобы выйти, но теплая рука поймала его за запястье. — Спасибо, — она чуть сжала его ладонь, — За то, что ты делал его счастливым в последние месяцы. И прости за все. Я никогда не была против ваших отношений. — Я люблю его, — Тэхен прохрипел совсем тихо, чувствуя, как по щеке снова катится слеза, — И буду с ним до конца. Декабрь начинается в больнице. Чонгука из нее больше не отпустили. Первые два дня они не разговаривают. Каждый думает о своем. И только на третий день, когда Тэхен только к семи вечера добирается по пробкам с работы, Чонгук, разом сникший и будто бы уменьшившийся, поднимает на него печальный взгляд. — Не надо, — он судорожно вздыхает, — Я не хотел, чтобы ты был со мной из жалости. Но глупо было надеяться, что все знают, а ты нет, так что… — Из жалости? — Тэхен устал. Вымотался и физически и морально за последние дни. Работа — больница — пятичасовой сон — работа… Его просто не хватает. — Ты думаешь, что во мне столько жалости, чтобы так долго держаться и делать вид, что все в порядке? Да если бы все дело было в жалости, я бы пару раз прогулялся с тобой, пожелал выздоровления и вернулся бы к своей обычной жизни. Но нет, ради тебя я отпрашиваюсь с работы, по ночам супы варю, чтобы ты хоть что-то поел, бегаю за тобой… Чонгук?.. — Пожалуйста, не надо, если ты… — он тут же расплакался, окончательно сломавшись, — Если тебе тяжело, если ты… — Боже, Чонгук… — Тэхен бросился к кровати и осторожно обнял его, стараясь не повредить капельницу, — Не надо. Все в порядке, не надо, — у него самого уже нервы расшатаны так, что слезы сами собой катятся по щекам, — Я буду с тобой до конца. Не думай об этом. Мы… обязательно снова будем целоваться под первым снегом. До него осталось совсем недолго, помнишь? Декабрь оказывается неожиданно теплым. Чонгука переводят в просторную палату с панорамными окнами во всю стену, бежевыми обоями, плотными шторами и телевизором, больше похожую на комнату в отеле. О том, что это больница, напоминает только его кровать с множеством датчиков и капельницей, приставленная к самому окну. Чтобы Чонгук мог наблюдать за бесконечным мелким дождем, серой улицей и рождественскими украшениями, тоскливо мигающими под пеленой дождя. В последнее время они только тихо разговаривают, когда у Чонгука есть силы. Тэхен все чаще просто молча сидит у его кровати, сжав исхудавшую ладонь, чувствуя на себе его взгляд и думая о своем. Обо всем, что они упустили. О том, что могло бы произойти, если бы они не расстались. В голову не идет ни одной счастливой мысли. Госпожа Чон тактично оставляет их, когда приходит Тэхен, и возвращается ближе к утру, чтобы сменить его. Теперь Чонгук просит никогда не оставлять его одного. Просит отчаянно, зная, что и Тэхену, и матери очень тяжело. Но настолько боится остаться в одиночестве, что провожает Тэхена испуганным взглядом, когда он изредка выходит из палаты за кофе, предупредив, что вернется через пару минут. Он почти не встает, до последнего просит провожать его до ванной, с трудом умывается и чистит зубы, но не сдается. Он всегда был помешан на чистоте. Когда Чонгук смущенно просит помочь помыть ему волосы, Тэхен без вопросов ведет его в ванную. Помогает раздеться, сажает на пластиковый стул в душевой и раздевается сам, чтобы не намочить одежду. Ему нечего стыдиться. Мягко массирует голову, вспенивая шампунь, и зачем-то мажет пену Чонгуку на нос. Слабая улыбка становится лучшей наградой. Они слишком много говорят о прошлом. Вспоминают каждое счастливое событие, рассматривают фотографии, сохранившиеся у Чонгука, даже иногда смеются, вспоминая школьные истории. Вместе оформляют толстый фотоальбом, на последний лист вклеив то самое смазанное фото в осеннем парке. Тэхен оставляет его на прикроватной тумбе. Так, чтобы Чонгук всегда мог пролистать его, пока он работает. Взять отпуск никак не удается, а от увольнения Чонгук его упорно отговаривает. Рождественские выходные приходят вовремя. Тэхен берет с собой сменную одежду и остается в больнице. В палате уже висит гирлянда, и прямо перед выходными он приносит небольшую елку. — Ну что, снега еще не было? — он мягко улыбается Чонгуку, стараясь не расстраивать его, — Смотри, какую красоту я тебе принес… Тэхен ставит елку на тумбочку и отмечает слабую улыбку. — Ты уже ужинал сегодня? Поужинать — значит выпить хотя бы половину баночки специального питания. Но Тэхен всеми силами пытается в разговоре избегать всего, связанного с больницей. — Да, совсем чуть-чуть, — Чонгук взглянул на оживленную улицу снаружи, заполнившуюся праздничными огнями с наступлением темноты, — Сделаешь мне чай? Что-то я замерз… — Да, конечно, — Тэхен спохватился, вспомнив о покупке, сделанной только что по пути в больницу, — Секунду… Он достал из пакета теплые красные носки с оленями, заставив Чонгука улыбнуться, и натянул их поверх тонких, отмечая, что его кожа совсем ледяная. У него совсем не осталось сил. — Спасибо… — он устало наблюдает за тем, как Тэхен укрывает его теплым клетчатым пледом поверх одеяла, а затем бежит к закипевшему чайнику. Черный чай. Две ложки сахара. Ломтик лимона. Полная кружка, хоть Тэхен и знает, что Чонгук не осилит и половины. Сейчас он рад даже тому, что Чонгук хотя бы пьет чай с сахаром. Он дает хоть немного энергии. — Осторожно, горячо, — он ставит поднос на край кровати и мешает сахар, — Разбавлять не буду, так невкусно. Зачерпывает ложку и дует, чтобы немного остудить. Если со своим питанием прямо из баночки Чонгук справляется сам, то чай только расплескает дрожащими руками. Поит его медленно и осторожно, надеясь, что чай поможет ему согреться. Но Чонгука хватает всего на четверть чашки. Тэхен быстро допивает за ним. — Спасибо, — он слабо улыбнулся, — Погреешь руки? — Конечно. Сейчас согреешься, я положил тебе под ноги грелку, — Тэхен спрятал его ладони в своих, стараясь согреть, — Помнишь, на рождество мы собирались у Чимина в загородном доме, такой снег валил в том году… Погода была такая праздничная. Тебе тогда пришлось ближе к полуночи ехать в магазин за пивом, потому что у тебя одного были права, а мы с тобой еще не успели выпить… — И ты напросился со мной, я катал тебя в тележке по магазину… — Чонгук улыбнулся одними уголками губ, — Ты так смеялся… — Да, а потом мы чуть не снесли полку с вином, и пришлось расплачиваться за разбитые бутылки. Нам еще названивать начали, куда это мы пропали так надолго… А мы с тобой еще и снеговика решили слепить на парковке, помнишь? — Тэхен мечтательно взглянул на переливающуюся разноцветными огоньками улицу, — И сильно замерзли потому что не надели куртки, думали, из машины надолго не выйдем… И вроде согрелись у камина, но потом всю ночь в обнимку спали под двумя одеялами, и как только не заболели… — он вздрогнул, вдруг заметив, что в воздухе кружатся первые снежинки. Совсем крошечные, блестящие в свете фонарей. Он даже засмотрелся, наблюдая, как все вокруг наконец становится светлее. Если он сейчас попросит у медсестры кресло-каталку, посадит на него Чонгука, спустит на лифте во внутренний двор… — Чонгуки? — он обернулся, — Смотри, снег идет… Ты уснул? Он настолько привык к размеренному писку приборов, что не заметил, как шум внезапно стал равномерным. На экране вместо пульса сплошная линия. У Тэхена в душе пусто. — Уснул… — Тэхен прошептал с бесконечной, так и не растраченной нежностью, и наклонился к расслабленному безмятежному лицу. Таким он не видел его уже очень давно. В последнее время боль его почти не отпускала, но Чонгук умело ее прятал. И только теперь она наконец оставила его. Он оставил на все еще теплых губах нежный поцелуй. Тэхен ведь обещал, что снова поцелует его под первым снегом.