***
Приближалось Рождество — самый любимый праздник маленьких волшебников после Дня Рождения. Проснувшись утром в середине декабря, Риа тут же возблагодарила святых волшебников, наложивших согревающие чары на кровать и одеяло с подушкой. Потому что, стоило ей только встать с кровати, как тут же с коротким визгом пришлось прыгать обратно. Полы в подземельях были чересчур холодные. Отыскав глазами свои тапочки, девочка приманила их с помощью Акцио, вообще-то сложного для первокурсника, но очень нужного в обыденной жизни. Второе и было причиной, почему большинство маленьких чистокровных магов знали это заклинание, иногда даже в беспалочковой форме. Ожидая что-то необычное — не зря ведь так резко похолодало — девочка подошла к окну и не ошиблась. Всё Чёрное Озеро было покрыто льдом и присыпано снегом. Это было понятно по изменившемуся цвету освещения. «Не хило нас присыпало-то…» — подумала Мэри, чуть лучше рассмотрев поверхность озера. Блондинка обернулась и хотела уже закричать девочкам, чтоб те вставали, но вспомнила недавнюю ссору в гостиной насчёт личного пространства. Подумав, слизеринка вздохнула и решила, что их лучше не трогать. Встанут сами, тем более, будильники есть у каждой. Перед тем, как выйти, девочка зажгла небольшой камин в комнате, чтобы, встав, остальным не пришлось отдёргивать ноги от холодного пола. «А в Гриффиндоре, наверное, и не слыхали про личное пространство…» — подумала Мэри, вспоминая беспардонное поведение близнецов. Пока она собиралась, из её носа вырывался пар при дыхании. Вырывался и повисал белым облачком в воздухе. Вскоре, когда воздух прогрелся, это закончилось, и Риа с чистой душой пошла на выход из подземелий. В коридорах замка было подозрительно тихо. А из окон виднелся тот самый огромный слой снега, который предположила увидеть Мэри, разглядывая озеро. «Вывалил за одну ночь! Вот это уже действительно магия» — хихикнула девочка на свои мысли.***
После окончания зельеварения, на котором Драко, как ни странно, сидел тише воды, ниже травы, а гриффиндорцы весь урок пялились на него, не понимая причин такого поведения, Мэриан встретила Хагрида. Точнее, сначала она с ребятами встретила огромную пихту. Но, заметив большие сапоги, Мэри обошла дерево, чтобы увидеть лесника. — Привет, Руби! Все в школе почему-то звали полувеликана по фамилии, но Риа, которая однажды очень ему помогла, выпросила привилегию называть его по имени и разрешила лесничему делать также в честь дружбы. В тот день, по воспоминаниям Мэри, Хагрид даже всплакнул. А гриффиндорцы тем временем недоумённо смотрели на блондинку, не понимая, кого она назвала Руби. — Ох, Мэри, — сквозь ветви показалась часть головы Рубеуса, — привет. — Привет, Хагрид, — наконец отмер Рон, просовывая голову сквозь ветки, — помощь не нужна? — Не… Я в порядке, Рон… Но всё равно спасибо, — донеслось пыхтение из-за пихты, — скоро же Рождество. Вот я и несу её в Большой Зал. Лесник задумался и добавил. — Я вам вот чего скажу — пошли со мной туда… Там такая красота сейчас, закачаешься! — Спасибо за приглашение, Руби, но я не хочу портить себе сюрприз, — улыбнулась Мэриан, — зайду на обеде. Хагрид буркнул что-то незначительное, что-то вроде «ну хорошо», провожая вперёд троицу гриффиндорцев. А Мэри тем временем ушла в подземелья Слизерина, чтобы оставить сумку. До обеда оставалось лишь полчаса.***
— Вы ведь будете продолжать искать, когда я уеду на каникулы? — услышала Мэриан голос Гермионы из-за угла, — и если что-то найдете, сразу присылайте мне сову. — Между прочим, ты вполне можешь поинтересоваться у своих родителей, не знают ли они, кто такой этот Фламель, — заметил Рон, — это ведь родители — так что риска никакого… — Абсолютно никакого, — согласилась Гермиона, — особенно если учесть, что мои родители — стоматологи… Гермиона закончила фразу, и Риа, не сдержавшись, хихикнула. Действительно, про Фламеля стоматологи точно уж не могли знать. Сама слизеринка читала про него в тех самых журналах, которые ей давал отец и которые она отдавала братцам Уизли. Поняв, что её заметили, девочка вышла из-за угла. — А зачем вам Фламель? — поинтересовалась она. Гриффиндорцы переглянулись. Они явно сомневались, стоит ли доверять слизеринке свой секрет. И Мэри это заметила. Она пожала плечами, мол, не хотите — как хотите, и произнесла: — Тогда так. Я скажу вам, кто это такой, а потом уж вы решите, стоит ли отвечать на мой вопрос, ладно? — Ладно, — потупилась Гермиона. Было видно, что ей стыдно за своё недоверие, но сделать она ничего не могла. — Николас Фламель — единственный известный создатель философского камня… — начала полувейла скучным тоном, когда её прервал короткий вскрик. — Философского камня? — изумлённо переспросила Герми. — Да… Так вот, сбила… На данный момент этому человеку где-то шестьсот шестьдесят пять лет, он — выдающийся алхимик, любитель оперы и живёт в уединении с женой, которой тоже очень много лет, — закончила девочка, — это краткая информация. Если хотите — могу рассказать и… — Нет, спасибо, — перебила её Грейнджер, всё ещё пребывая в прострации, и обернулась к друзьям, — вы поняли? — Что поняли? Я лично понял только, что Фламель — алхимик, что недалеко от зельеварения. Гриффиндорка закатила глаза, вздохнув, и устроила небольшое гриффиндорское совещание. Мэриан ждала, понимая, что там решается также и вопрос, стоит ли говорить ей про их секрет. Блондинка стояла, иногда ловя на себе взгляды троицы и слушая их тихий непонятный шёпот. Наконец, кивнув друзьям, Гермиона улыбнулась и отделилась от компании. — В общем. Слушай меня и обещай никому не рассказывать и не возмущаться пока я говорю, ладно? — получив кивок, Герми продолжила, — помнишь трёхголовую собаку? — Пушка, ага… — Да, Пуш… Подожди! — взметнулась вдруг Грейнджер, — откуда ты знаешь? — Ну… — Мэриан поняла, что ляпнула лишнего и что гриффиндорцы, кажется, тоже что-то знают, — ладно, я скажу вам правду. У меня очень опекающий отец. И он рассказал мне, как можно справиться с собакой на случай если я попаду в непредвиденную ситуацию. Сам он, правда, не использует этот способ… — Ладно… В общем… Пушок охраняет философский камень, — на одном дыхании выпалила гриффиндорка. — Ну… Этого я не знала. Но всё ведь нормально? — Не совсем, — Гермиона обернулась на ребят, а те кивнули ей, — нам кажется, что твой от… что профессор Снейп хочет украсть камень, — девочка замерла, ожидая реакции Рии. — Папа? Вы думаете, что мой папа хочет украсть философский камень? — нахмурилась блондинка, и Герми тут же принялась оправдываться. — Философский камень хотел бы иметь каждый. Это ведь бессмертие, это способ получить много золота, — сказала она, — а ещё ребята видели профессора, когда спасали меня от тролля. Потом мы узнали, что он был у Пушка. Помнишь, профессор Снейп потом ещё хромал? — Это всё, конечно, правдиво, — Мэри прикусила губу, — но дело в том, что моему отцу ничего не нужно. Одиннадцать лет назад он жил в развалюхе и не покупал ничего, кроме жизненно необходимых вещей. Единственное, о чём он заботится сейчас — я и те вещи, которые нужны мне. Он улучшил свою жизнь только потому, что мне не хочется видеть папу, не имеющего желания жить. А мне не нужно золото и бессмертие… как и ему. Мэриан подняла мокрые глаза на гриффиндорцев и, пробормотав «простите», убежала. Она знала, что её отец выглядит довольно тёмной фигурой, но даже не думала, что его могут подозревать в таком злодеянии.