Безумно

Было безумно. Безумно желать эту ебанутую на голову Харрис. Но я удивлялся сам себе. Удивлялся и снова скользил взглядом по её телу на очередном мероприятии. Удивлялся, но вновь наблюдал за ней в саду, когда её лёгкий сарафан бежевого цвета развевался на ветру. Лёгкий и очень короткий. Такой же ненадёжный, как и мои нервы в последнее время. Она была красива. Но при этом будто заложенная в ДНК стервозность заставляла меня всеми силами прогонять фантазии о Харрис. В которых она давно уже была с размазанной по губам вульгарной блядской помадой и в рваных колготах в сеточку. Которые так любила таскать под такие же рваные джинсы. Я ненавидел её так же сильно, как и хотел. То есть, несоизмеримо. Я видел, прекрасно видел, как Агата щеголяла по особняку в одном полотенце. Видел, как она смотрела на меня, стоило нам остаться наедине. Видел, как она закидывала ногу на ногу, отчего разрез на левом бедре почти достигал кромки её чёрного нижнего белья. Однажды мне посчастливилось зайти к ней в комнату без стука и застать весьма интересную картину, которая вот уже как полторы недели являлась мне во снах. Я не был обделён сексом. Но все дешёвые шлюшки из клубов и вровень не шли с Агатой Харрис. С девушкой, которая успела вызвать за месяц столь противоречивые эмоции к своей персоне, что я до сих пор удивлялся своим мыслям. Я обходил её стороной и по возможности старался не сталкиваться с Харрис, но всё равно чувствовал сладковатый запах её туалетной воды рядом с собой, где бы я ни находился. Возможно, у меня едет крыша. Возможно, я просто помешан на этой светловолосой девушке с вечной манией довести меня до нервного срыва. Моё пребывание в особняке миссис Харрис по вопросам бизнеса и заключения двух договоров между нашими компаниями становится всё невыносимее. Я устал ловить косые взгляды Фредерика, устал делать вид, что меня всё устраивает, устал говорить, что всё отменно, но при этом смотреть на маленькую искусительницу, закусывающую пухлую губку ровными белыми зубами. Да, она просто грёбаная сука, желающая добить меня окончательно. Бесповоротно. Агата была умна. И остра на язык. Впрочем, я тоже не отличался молчаливостью, и все наши разговоры сводились к тому, что мы просто-напросто срывались и орали друг на друга. При всём этом я до сих пор не понимаю, как мы не дошли до стадии, когда вещи летят в окно, а голос срывается нахуй. К последнему мы, кстати, близки как никогда раньше. Харрис не умеет быть скромной. Она умеет строить милое личико за завтраком, а потом с дьявольской улыбкой скользить пальчиками по моему бедру. Просто потому что ей так хотелось. А я желал, до умопомрачений и цветных звёздочек перед глазами, её трахнуть. Грубо, грязно. Почти болезненно. Просто потому что так хотелось мне. И я клянусь, ещё один её фокус, и я сорвусь, пропущу нахер ненужную прелюдию и возьму её прямо там, где она будет меня выводить из себя. Даже в грёбаном гараже, куда Агата любила пробираться по ночам за своим мотоциклом, чтобы с ветерком прокатиться по ночной Англии. Сегодняшняя ночь не стала исключением из правил. Впрочем, Аннет не разделяла увлечений племянницы и запрещала ей разъезжать по трассам в тёмное время суток, но Харрис сильно бы меня удивила, если бы хоть раз в жизни послушалась тётушку и не сделала всё по-своему. Она умела быть безбашенной девчонкой, готовой на самые отчаянные поступки. И это так пиздецки возбуждало злило. Я размышлял о Харрис днями и ночами, вырисовывал её образ в своей голове так досконально, что боялся сам себя. Но мне просто было необходимо знать, что эта всезнайка Харрис когда-нибудь окажется прямо подо мной. На мне. Без разницы, блять. Смотрю на дисплей мобильного телефона. Двенадцать ночи. Наверняка весь особняк уже давно уснул. Либо же Фредерик и Аннет развлекались друг с другом в комнате Харрис старшей, ведь об их романе знала добрая половина этого скромного дома. Плевать. Их взаимоотношения — последнее, о чём мне хотелось размышлять на ночь глядя. Решаю спуститься на кухню за стаканом воды. Иначе я точно не усну в ближайшее время. За окном барабанил дождь, отстукивая по стеклу, гроза громыхала с интервалами в несколько минут, на секунды освещая мою комнату синеватым свечением. Шикарно. Хочется спокойного сна и не менее спокойной жизни, но по воле судьбы почему-то именно эта приставучая девушка сваливается мне на голову посреди июня, стоит мне перешагнуть порог особняка. Я помню нашу первую встречу. Помню, как Харрис со скучающим видом залипла в телефоне, когда встречала нас на крыльце дома. Помню, как заинтересованно проскользила по мне взглядом и склонила голову набок. Помню, как в ответ я рассматривал её полминуты, в особенности стройные ноги, облачённые тонкой тканью чулок (я уверен на сто процентов, что это именно чулки, а не колготки). А после пожал её ладонь и долго пялился вслед, почти не имея возможности оторвать взгляд от фигуры девушки. Встаю с кровати, натягиваю серые спортивные штаны, решаю не надевать футболку. Явно мне никто не встретится на пути в столь позднее время. Выхожу из комнаты, игнорируя скрип старой двери. Прохладный ветер ползёт по вычищенному до блеска ламинату. Уборщица Марта постаралась на славу. Меня, конечно, напрягало, когда эта сплетница вилась около Фредерика или пускала слухи про меня, но я понял, что до этой женщины не достучаться разговорами и забил на это гиблое дело. Её проблемы, что не умеет держать язык за зубами и придумывает себе различные истории, которые потом считает нужным рассказать всем встречающимся на пути. Спускаюсь по лестнице вниз и собираюсь завернуть на просторную кухню, но тут же торможу на месте. Слышу приглушённый, до боли знакомый голос и на мгновение думаю, что мне послышалось. Но он повторяется, доносясь из прихожей. Любопытство берёт вверх, приоткрываю дверь и застаю весьма интересную картину. Харрис уселась на полу, разбросав телефон и ключи вокруг себя. Она натягивала берцы на ноги, напевая себе под нос какую-то незатейливую мелодию, и выглядела весьма комично. Я наблюдал несколько секунд за Агатой, сидящей в темноте, и понимал намерения этой умалишённой. Неужели в такую погоду она решила покататься на своём байке и снова доказать всем, что будет решать сама за себя, несмотря ни на что? Глупая. Девушка поднимается на ноги и тут же вздрагивает, видимо, заметив мой силуэт у двери. Она наигранно прикладывает ладошку к сердцу (маечка, обтягивающая полную грудь, кстати, мне нравится) и хмурится. Я складываю руки на груди, привалившись плечом к косяку двери, и сканирую её колючим взглядом. — Напугал, придурок, — девушка взмахивает волосами, подтягивая лямки одежды. Знает ведь, сучка, какое оказывает на меня влияние и всё равно выводит на конфликт. Ебанутая. — Тебе чего? Иди куда шёл, я занята. — Я вижу, — отвечаю не менее холодным тоном. Похуй. — Собралась разбиться? — Не твоё дело, Нильсен. Тебя это должно волновать в последнюю очередь. Она тянется рукой к вешалке, приподнимается на носочках. Невольно скольжу взглядом по её ногам, облапывая буквально каждый изгиб. Ну конечно, я помешался на ней. Мне, наверное, стоило развернуться и покинуть это место, ведь совсем скоро здесь мог разгореться скандал невидимых масштабов, но я продолжал упрямо стоять у двери. — Сколько раз уже трахнул меня глазами? — она выводит меня из временно транса. Мотаю головой, игнорируя её реплику. — Ты и волнуешь меня в последнюю очередь, Харрис. Не обольщайся. Всего лишь жаль Аннет, которая рискует потерять единственную наследницу огромного состояния. Агата тихо смеётся, натягивая чёрную кожанку на плечи. Она собирается волосы в высокий хвост и копирует мою позу. — Не волнуйся. Завещаю тебе своего кота. Я закатываю глаза. Реально конченая. Она пялится на меня несколько секунд, а потом с совершенно спокойным видом подбирает с пола ключи и телефон, засовывает мобильный в задний карман джинсов и подходит ближе ко мне. — Правда, не переживай, Алекс. Я всего лишь проедусь и вернусь обратно. Так что иди спокойно спать. Хорошие мальчики давно лежат в своих кроватках. Считаю до десяти. Медленно. Медленно, блять. Понимаю, что начинаю закипать, я злюсь на эту стерву, она словно полностью состоит из сарказма. Невольно представляю, как наматываю эти волосы на кулак и вдалбливаю стройное тело в кровать… Или стол… Или кресло… Да куда угодно. Блять. — Тебе не идёт роль бунтарки. Выглядишь дёшево. Агата приподнимает брови и выпячивает пухлую губу. Её аромат въедается в каждый сантиметр между нами. Сводит меня с ума точно так же, как и его обладательница. — Оу. Кого ты обманываешь, Алекс? — она улыбается так дерзко и сексуально, что в паху напряжение усиливается раз в десять. — Я ведь знаю, что тебя это возбуждает. Хочу отрицать это, но не могу. Дважды блять. Почему я не могу забить на неё и делать вид, что этой девушки попросту не существует? Так было бы гораздо легче. Увы, сейчас мои желания сильно отличаются от моих возможностей. — Аривидерчи, — девушка отсалютовала мне и повернулась к двери, но я в четыре шага оказался рядом, перехватывая её тонкое запястье. — Ты дурак? Пусти! Она дёргается, но я не обращаю внимания на её попытки высвободиться. Хотя она даже не старается. Жалкое зрелище, Харрис. — Если ты так хотела оказаться в моей кровати, могла бы сказать об этом вслух. Девушка облизывает губы и приподнимает бровь от негодования. Ну уж нет, удивляться тут надо мне, а не тебе. — А я скромная. У меня желание рассмеяться так громко, как только возможно. Я скорее поверю в то, что спроектированная мной яхта затонет в ближайшие дни, чем в то, что эта идиотка может быть скромной. Это, видимо, читается на моём лице, и Агата возмущённо шипит, начиная мне угрожать: — Я сейчас закричу, если ты меня не отпустишь! — девушка на всякий случай дёргает запястьем. Я недоверчиво отвожу взгляд в сторону и опускаю её руку вниз, продолжая сжимать своими пальцами. — И тогда Аннет узнает о твоих ночных вылазках. Что ж, дерзай. Мне даже интересно будет посмотреть на этот скандал. Девушка приоткрывает ротик, видимо, желая меня обматерить, как она это умеет, но вовремя замолкает. — Манипулятор, — она злостно выдыхает. — Не сходить ли тебя нахуй, Нильсен? Делаю вид, что устал слышать её беспочвенные оскорбления, но это не производит должного эффекта. Держу её близко к своему телу, не обращая внимание на желание усадить Харрис на тумбочку и полночи сжимать её тело в своих руках. Веду себя как подросток в пубертат. Мне двадцать шесть, а не пятнадцать, но я почему-то не могу справиться с сильным влечением к этой сексуальной девице. — Это больше по твоей части. Девушка закипает, несильно ударяя меня кулачком в плечо. Я молчу, осматривая Агату, и она на несколько секунд тоже замолкает, сухо сглатывает. Вижу, как её взгляд ползёт по моему торсу вниз и невольно усмехаюсь. Ой, да, сейчас ты, Харрис, наверняка думаешь о том, какую книжку прочитала последней? — Отпусти меня. Сейчас же. Иначе я… — Иначе ты? Агата дёргает запястьем сильнее предыдущего, отпуская в мою сторону парочку нелестных выражений. Да похуй. — Иначе я превращу твою жизнь в одну большую проблему. Да уже, блять, превратила! Не говорю ей этого, потому что знаю, что эта идиотка явно останется довольна собой и своим влиянием на меня и мои измотанные нервы. — Напугала. Мисс Харрис, ваши угрозы максимально тупые. Советую подумать ещё. Тащу её за руку из прихожей, но девушка упирается пятками в пол и тормозит на месте. Можно просто закинуть её на плечо, отвесить грубый шлепок и заставить замолчать. А потом уложить спать и не отпускать на эту сомнительную прогулку под дождём на мотоцикле. Или завалить на кровать, приковать наручниками к изголовью и грубо целовать припухшие губы. Второй вариант мне, кстати, нравился больше. Думаю, ей тоже. — Куда ты меня тащишь, псих? — Исполнять свои сексуальные мечты. Вижу, как она ещё сильнее упирается в пол и раздражённо вздыхаю. Невыносимая. — Это была шутка, Харрис. Пойдём баиньки. Девушка хмурится, топая ножкой от возмущения. Выглядит как обиженный ребёнок, и я на секунду умиляюсь с её выражения лица. И почему именно она оказывает на меня такое сильное влияние? Увы, наверное, ответ на этот вопрос я не получу никогда. Впрочем, неважно. — Нильсен, отвали. Мне нужно идти. Она прикладывает больше усилий и вырывает руку из моей хватки. С обидой смотрит на меня, стараясь вызвать чувство вины, но я не собираюсь извиняться перед ней и отпускать куда-либо сейчас. (И, честное слово, дело не в том, что я за неё беспокоюсь. Просто Аннет вправду сойдёт с ума, если Харрис куда-нибудь вляпается). Агата ждёт, когда я первый покину место нашего спора, но я продолжаю стоять на месте. Она не выдерживает первой, со злостью пыхтит что-то невнятное и норовит ударить меня маленьким кулачком, а потом скрыться за дверью. Гроза громыхает снова, и Харрис неожиданно вздрагивает из-за неожиданности. И ты серьёзно туда собралась? — Блять, да какая же ты упрямая! — моему терпению приходит конец, и Харрис шипит на меня из-за того, что я слишком громко выражаю свои эмоции. Нам явно не хватает тут третьего лица, которое смогло бы прервать наши беспочвенные оскорбления в адрес друг друга. — А ты со своей вечной манией всё контролировать просто выводишь меня, Нильсен! Мудак! Со свистом втягиваю воздух носом, хочу возмутиться ещё громче, но её средний палец сбивает меня с толку. Девушка вновь показывает свой неукротимый характер, и это пиздецки сильно действует мне на нервы. Может, Харрис просто подводит меня к невидимой грани моего терпения и ждёт, что случится? Если да, то я сильно за неё переживаю. — И я сейчас туда поеду, и ты меня не остановишь! А потом расслаблюсь в каком-нибудь клубе с алкоголем и сексуальным незнакомцем, лишь бы не видеть тебя, блять! Край. Это и вправду край. От её самовлюблённого, надменного тона я теряю контроль. Вишенкой на торте становится язвительная усмешка. В два шага оказываюсь рядом с Агатой. Она испуганно вздрагивает, когда за несколько секунд оказывается вплотную прижата к стене. Я пытался взять под контроль свои эмоции, но, блять, это было выше моих сил. — У тебя всё в норме с головой? Сходи к врачу, проверься, придурок! — Пошла. Нахуй. И, не дождавшись её ответа, сжимаю острые скулы Харрис пальцами, притягивая к своим губам. Лучшее. Определённо, блять, лучшее. Долгое ожидание этого момента только усиливает мои чувства. Её, наверное, тоже. Сжимаю оба запястья в ладонях, жду, когда она возмущённо закричит и начнёт вырываться. И Харрис, действительно, вырывается, но тут же развязно стонет в мой рот. Её тонкие пальчики вплетаются в мои волосы, и девушка с остервенелостью отвечает на поцелуй. Тяжело дышу, удивляюсь ещё больше. Ладно. Ты сама захотела поиграть, Харрис. — Ах, Нильсен… Моя фамилия отрезвляет всего на несколько секунд, а потом я снова утопаю во влажном поцелуе. Экстаз прошибает до кончиков пальцев, мне слишком хорошо и, надеюсь, ей тоже. Могу убедиться в этом по её острым ногтям, впивающимся в мои плечи и по быстрым движениям губ. — Я хочу тебя, — эти слова срываются с моих губ быстрее, чем я ожидаю. Агата ухмыляется в поцелуй, прикусывает мою нижнюю губу и притягивает ближе к себе. — Ну так бери. Реально могла бы сразу попросить себя трахнуть, а не разыгрывать эту бесполезную комедию. Звучит как вызов. Впиваюсь пальцами в тонкую талию, сплетаюсь своим языком с её, посасываю губы. Чувствую напряжение в штанах, знаю, что мне слишком приятно, но слишком мало. Кожанка падает с её плеч на пол, и замочек звонко брякается о паркет. Агата самостоятельно стягивает майку со своего тела, остаётся в белом лифчике, откидывает вещь в сторону. Я осматриваю её всего несколько секунд, прежде, чем снова прижаться к её губам в жарком поцелуе. И ни возможное наличие Аннет с Фредериком в комнате прямо над нами, ни сквозняк из приоткрытого окна не могли остановить гнавшийся локомотив моего возбуждения. Возможно, я просто окончательно рехнулся и мне это снилось. Если так, то я желаю досмотреть этот сон до конца. — Что же ты творишь. — хриплый голос срывается, ну и похуй. Она лучше всего. Лучше любого наркотика, лучше любимого алкоголя, лучше клубники со взбитыми сливками. Она — французское изысканное вино. И все до неё кажутся теперь просто дешёвым удовольствием на один раз. Стальной хваткой сжимаю её округлые бёдра, невольно вспоминаю то самое платье, обтягивающее их донельзя, и в паху становится ещё напряжённее. Если в ближайшие пару минут я не получу Агату, то просто взорвусь от желания. Это слишком горячо. Слишком хорошо и неправдоподобно. — Ну же… Быстрее… Торопится. Да и похрен. Я тоже не хочу тратить наше время на прелюдию, тем более, в какой-то долбанной прихожей. А где же ваше сопротивление, мисс Харрис? Где же крики и удар коленом в пах? Так даже лучше. Я на секунду отрываюсь от манящих губ, втягиваю разгорячённую кожу на шее, прокладываю дорожку пылающих поцелуев до выпирающих ключиц. Агата постанывает и выгибается, легонько царапает мои плечи. Я вижу, как судорожно она начинает стягивать берцы, отшвыривает их ногой в сторону, и они с грохотом улетают в стену. Пожалуйста, пусть тут будет звукоизоляция. До комнаты я точно уже не дотерплю. — Тише. Шикаю на неё, в наказание прикусываю тонкую кожицу груди до розоватого следа, и Харрис возмущённо дёргается. Она желает что-то сказать, но я наматываю длинные волосы на пальцы, оттягиваю их, и она прогибается в спине, тихонечко заскулив. Такая податливая сука. — Ты будешь очень тихой, моя горячая. Иначе будешь наказана. Харрис быстро шепчет несколько раз «да», и я наконец-таки расстёгиваю пуговицу на штанах, дёргаю пару раз бегунок. В конечном счёте он поддаётся, и я медленно тяну вниз ткань, позволяя себе коснуться бледной кожи костяшками пальцев. Агата обкусывает губы, пару раз ударяясь затылком об стену. Дурочка. Отпускаю её волосы, сжимаю полную грудь ладонью, и Агата дёргается от прокатившегося по венам напряжения. Она просто долбанное произведение искусства. В ней вообще нет изъянов. Ну может только в виде неукротимого характера. Хотя… Сквозь тонкое кружево поглаживаю большим пальцем горошину соска, Агата быстро дышит, пытаясь прижаться ближе. Почему же, блять, здесь почти нет горизонтальных поверхностей? Придётся трахнуть тебя стоя, милая. — Ааах, — её стон заставляет меня заскрежетать зубами и сдавить грудь в ладони, словно в отместку за её поведение. Зажимаю сосок между средним и указательным пальцем, сжимаю до первой лёгкой боли, и Харрис только ахает, снова испуская громкий стон. — Тихо, — повторяю, терзая её шейку губами. — Иначе в следующий раз выпорю. Сам не замечаю, как уже даю обещание на будущее. Ой, да похуй. Я готов трахать её каждый день, лишь бы она была рядом. — Я разве говорила о том, что против? Не по правилам. Вообще не по правилам. Разворачиваю её резким движением лицом к стене. Агата взвизгивает от испуга и больного соприкосновения с твёрдой поверхностью. Если Аннет спустится, я, впрочем, смущён не буду, а вот Харрис явно придётся несладко. — Раздвинь ноги, котёнок, — провожу пальцами по насквозь мокрой ткани белья. Это я так тебя бешу? — Чуть шире, — она слушается, облизываясь. — Умничка. Агата усмехается, и я быстро отодвигаю шершавую ткань в сторону, проводя пальцами по влажной промежности. Девушка вздрагивает, невольно подаваясь бёдрами мне навстречу. Стягиваю в это время её лифчик, второй рукой накрываю грудь, лаская. Харрис охает, пытается свести бёдра, когда я усиливаю давление, но получает звонкий шлепок. Прогибается в пояснице, развратно застонав моё имя. Что ж ты делаешь. Я так, блять, кончу, не войдя в тебя. Агата бессознательно хнычет, вытягиваясь в одну чувствительную струнку, когда я мягко прокручиваю сосок пальцами, вжимаясь стояком в её ягодицы. Моя маленькая, строптивая девочка. — Алекс, пожалуйста… Сколько раз я представлял себя, как трахаю её, когда Харрис действовала мне на нервы? Сколько эротических снов я увидел за всё время пребывания в этом особняке? Это загадка, но теперь я так счастлив, что наконец-таки могу насладиться этой девушкой по-настоящему. И мне не стыдно, что я по ней так озабочен. Ввинчиваю сразу два пальца в неё, чувствую жар юного тела. Липкая влага течёт по стройным бёдрам вниз, собираю её подушечками пальцев и снова проникаю внутрь. Как же, блять, узко и до безумия влажно. Потрахиваю её, постепенно ускоряю свои движения, параллельно развязывая шнурки на своих штанах. Мне бы, безусловно, хотелось её помучить и заставить раскаяться за всё содеянное, но не время. И не место. Стягиваю штаны и боксеры до колен, вытаскиваю из одежды серебристый пакетик. Привычка таскать с собой презервативы в карманах преследовала меня ещё лет с шестнадцати, и я не могу сказать, что это минус. Девушка трётся ягодицами о мой член, несколько раз скольжу взад-вперёд, собирая влагу головкой, после резко проникаю до самого конца, до основания. Агата кричит, и я затыкаю ей рот рукой, сдерживая её. — Стой… Замри! Не так быстро… — она извивается, откидывает голову мне на плечо. Дёргая её за волосы, впиваюсь в губы развязным, глубоким поцелуем. Агата охотно отвечает. — Тебя… Слишком много… Впрочем, это комплимент. Не вижу смысла что-то говорить в ответ, удивляюсь тому, насколько она узкая. Делаю пару толчков, губами прочерчиваю дорожку поцелуев по её шее, слышу учащённый пульс. — Фан… Харрис, какая же ты влажная и горячая! — ускоряюсь, плавно скольжу в ней, надавливая пальцами на позвоночник. Агата упирается руками в стену, прогибается, подаётся мне навстречу. Она ахает, подхватывает быстрый темп, самостоятельно насаживаясь на член. Снова наматываю длинные волосы на кулак, вынуждая её запрокинуть голову, подставив шею под яростные атаки моих поцелуев. Давай же, сучка, я знаю, как сильно ты желала почувствовать меня в себя. Она так идеально подходит мне, что я почти теряю голову. Шлепки возбуждённых тел наполняют помещение, наши тихие стоны смешиваются в один звук. Мы дышим в унисон, двигаемся в одинаковом ритме. Прекрасно. Просто кайф. Неподдельный, чистый кайф, разливающийся по венам, доставляет удовольствие, словно самое сильное психотропное вещество. — Блять, да… — шепчу ей на ушко, прикусывая мочку. Девушка хнычет громко и протяжно, когда мои пальцы ложатся на набухший клитор, а движения становятся быстрыми, отрывистыми. Я почти не могу остановиться, вдалбливаюсь в её тело с немыслимой скоростью, кусаю плечи, сжимаю полные округлости ладонями, время от времени оставляю грубые шлепки на ягодицах. Скольжу влажными от смазки пальцами по её бёдрам, направляя движения. Такая послушная стерва. Прекрасно. Просто отлично. — Сука, да! Она только стонет в ответ, захлёбываясь словами. Подаётся мне навстречу так же быстро, и я вновь массирую комок нервов между разведённых ног. Она охает так громко, что мне приходится шикнуть в ответ, лишь бы сейчас на пороге не появились Аннет с Фредериком или, того хуже, противная Марта. Слухи о нашей связи поползут сразу же, как только эта женщина узнает. — Я сейчас! — девушка сжимается вокруг меня тугим кольцом. — Я сейчас кончу! — Сделай это для меня… И она кончает. Кричит, царапает мои руки ногтями, сжимает мой член изнутри так сильно, что мой оргазм не заставляет себя долго ждать. Прихожу к финишу практически вслед за ней, изливаясь в презерватив. Агата подрагивает в моих руках, что-то бессознательно говорит мне, но я не понимаю этого. В ушах звенит, пальцы поджимаются от дикого кайфа. Просто, блять, шикарно. Спустя несколько секунд выскальзываю из неё, завязывая презерватив. Девушка оборачивается, удовлетворённо вздыхает, смотрит на меня так дерзко и откровенно, что незамедлительно появляется желание взять её ещё раз. А потом ещё. И ещё. Ну всё, блять. Вляпался. — Ладно. Ты даже лучше, чем я думала. Она думала. Ну конечно, она думала. — Спасибо, — язвительно хмыкаю. Мы натягиваем вещи на себя, почти не смотрим в сторону друг друга. Надеюсь, нас никто не слышал. И не видел. — И что? Это была твоя сексуальная мечта? Потрахаться в прихожей? — Агата улыбается, сжимая в руках свои штаны. В тонкой маечке и трусиках она выглядит так сексуально. Да и без них тоже. И в таком виде она собралась щеголять по особняку с кучей прислуги? — Мисс Харрис, где же Ваша аристократичная натура? Что за выражения? Харрис смеётся, и я не могу не улыбнуться в ответ. Красивая, до безумия красивая. Ой, блять, всё. Финиш. Я по горло в этой херне с бабочками и прочей лабудой. — Ну куда мне до вас, мистер Нильсен? — она подходит чуть ближе, соблазнительно закусывая губу. — Конечно, — я по-хозяйски кладу руку на её талию под удивлённый взгляд девушки. Надеюсь, что это был наш не последний раз, и мы ещё сможем насладиться друг другом. — Не переживай, каттен. У тебя ещё будет возможность узнать обо всех моих сексуальных желаниях… Агата не даёт мне договорить, затыкая меня поцелуем. Я отвечаю, тону в неожиданной нежности и глупо улыбаюсь. И вправду вляпался.