Всего неделя

      Теперь я проследил от какого дома он отъезжает. Это был трехэтажный дом, третий по счету. Двор у него был весьма специфичным: сломанные качели, которые были поставлены ещё при СССР, старая карусель, несколько скамеек и песочница, которая состояла только из четырёх досок, формировавших квадрат.       Во дворе никого не было, словно в этом доме никто и не живёт. Там я и увидел машину, отъезжающую с места парковки. На следующей неделе, подходя к третьему дому, я увидел самого водителя, выходившего из подъезда. Теперь я знал, в каком подъезде он живёт. Увидев его, я пошатнулся, ведь мне казалось, что я точно его где-то видел. Лицо, телосложение, всё было очень знакомым. Где же я его видел? Он сел в машину, а я, подбежав к ней, стал долбиться в дверь, но мужчина никак не реагировал. Он был в зюзю пьян! Как он ехал на тех поворотах, остаётся лишь догадываться. Как он ещё там не убился.       Я забрался на капот. Мужчина нажал на газ, и мы врезались в дерево. Что я этим хотел добиться? Идиот. Оксана упоминала, что погрешность во времени может быть в 5 минут, поэтому я так рано умер.       Не давало мне покоя его лицо. Почему оно такое знакомое? Я даже говорил со своей мамой, нет ли у нас родственников, которые живут на той улице. Но мама ответила, что там никто из наших не живёт. Что же это за херня? Может быть, вспомни я, кто он такой и где мы встречались, мне было бы легче всё предотвратить. Надо ждать конца недели.                         ***        У меня было много попыток. Я пытался остановить его возле подъезда, но он начинал драться, и кто же блять знал, что он носит с собой нож?!       Я приходил ещё раньше в тот двор, дожидался одну женщину с сумкой, выходившую с подъезда и начинал ждать его на первом этаже. Впоследствии оказалось, что он жил на втором. Я ожидал возле двери его квартиры, но смысла разговаривать с ним не было, это ничего не давало и даже если мы встречались с ним на лестничной клетке, я все время летел головой вниз, очерчивая своим лицом ступеньки, сворачивая себе шею.       — Боже, послушайте, придите в себя! – кричал я ему в лицо.       — Иди на хуй! – и он толкает меня.       Так я понял, что разговоры ни к чему не приведут, поэтому решил пробраться в его квартиру, попытаться понять, что привело его к этому. Я был на третьем этаже, прислушивался к звукам. Через, не знаю сколько времени, я услышал открывающуюся на всю дверь и запутывающиеся, пьяные шаги. Я побежал на этаж ниже, и моя теория была верна: он не закрыл за собой дверь. Да кто бы в таком состоянии помнил о двери.       Однокомнатная квартира была в не самом лучшем состоянии. Потрепанная жизнью, как и её хозяин. В квартире чем-то воняло, и если повернуть голову влево, то можно понять чем: 2 пакета мусора, которые лежали у входа, где стоял я. Обшарпанные стены, в зале, сразу справа от входа, стоит тумбочка с дыркой в ящичке, диван похожий на тот, какой был у вашей прабабушки, напротив него стоял телевизор. Не тот телевизор, который плоский, а как ящик. Сверху стояла антенна. Между ними ковёр, грязный то ли от сока, то ли от алкоголя. На нём лежал перевернутый стол, а вокруг стола валялись 3 чашки, газета и ручка. Я подошёл ближе к столу, нагнулся, взял газету. Ручкой была обведена одна новость: «Ужасная автомобильная авария на улице ***»       — Вот, смотри, – очкарик повернул экран телефона на меня.       Картина была ужасна. На фотографии была запечатлена машина скорой помощи.       «Та самая авария».       Почему именно этот заголовок обведен?       Я стал внимательнее рассматривать квартиру, лазил в шкаф, стоявший около телевизора. Я находил различные документы, дипломы, записки. Шарил в тумбочке возле дивана, но самая интересная вещь находилась сверху: фотография в рамке, которая лежала так, что не было видно, кто запечатлён на фотографии. Я поднял её.       Рядом были врачи, которые держали носилки. А на них лежал мужчина лет тридцати, у которого были закрыты глаза, лицо в крови, тело в неестественном положении. Создалось такое чувство, что у этого человека были сломаны и руки и ноги. Что мне сразу бросилось в глаза, так это шрам «молния», расположенная на левой брови мужика.       На ней я увидел водителя и того самого человека с молнией на брови.       «Братья».       Какая же жизнь сука. Даже эти факторы связаны. У мужчины настоящее горе, он потерял брата. Почему я думаю, что это брат? Документы в шкафу оказались не только его, но и брата. Да и можно догадаться. У них разница в возрасте 5 лет. Думаю, в интернете я выведаю больше информации. Ведь теперь я знаю их имена. Времени оставалось совсем немного, а я успел рассмотреть только одну комнату. Я пошёл в сторону кухни и на двери я увидел то, что внесло ясность в мою память. До меня дошло, где я его видел, где мы с ним встречались. Я понял, кто он. Мой разрушитель был настолько близок ко мне. В последние секунды я повернулся к фотографии.       «Обещаю, я всё исправлю».       Мне просто нужно с ним поговорить. Изменить разговором всё. Разве это возможно?       Вот и проверим.                         ***       Не знаю, сколько прошло недель. Я уже сбился со счета. Что я только не предпринимал. Но обо всём по порядку.       У меня выбор: «избавиться» от человека, либо поговорить с ним. Из этих двух вариантов, я выбрал третий. Один раз я проткнул шины машины. План наверняка, но после того, как мужчина не смог поехать, он вышел из машины и поплелся в сторону дороги.       «Да он же убьётся!».       Бегу за ним, пытаюсь его удержать, но он физически сильнее меня, и попытки помочь ему он воспринимает, как покушение на его жизнь, поэтому водитель отбрасывает меня на дорогу. Я теряю сознание, а дальше тьма.       Жизнь или смерть. Я ещё не дошёл до того, чтобы ради своего будущего, идти на такие жертвы. А потом нести этот крест? Ни за что! Совершить убийство. Но у меня и правда появлялись мысли, где-то на подкорках сознания, что так было бы легче для меня, но я отгонял их. Нельзя даже думать о таком. Вы наверное думаете, если я знаю его адрес, почему не пришёл к нему домой в течение недели? Поверьте, пытался, но он там не оказывался. Я не знал ещё, где его искать да и времени особо не было. Точнее времени то много, но нервов всё меньше. Боялся окончательно сойти с ума. Наверное, поэтому я сейчас стою перед дверью моего мучителя в утро пятницы. На этой неделе я сделал всё в самом лучшем виде. Почему-то я бы уверен в том, что это должно произойти в этот промежуток времени: или всё закончится, или я поеду крышей.       В субботу я пожал руку Арсу. Долой дурацкие принципы!       — Забыл, ты же никогда руку проигравшим…       — Видать, сегодня исключение.       В воскресенье выигрывает Арс.       — Победила команда Арсения!       — Ну, я, то есть, моя команда выиграла, но ваша правда тоже была хороша и я…       — Неужели я настолько устрашающий?       Без лишних слов, я перехватываю его руку, которую он протягивал для рукопожатия и тяну на себя, тем самым обнимая его.       В понедельник я жду его возле кабинета, чтобы ещё раз поздравить с победой.       — Что ты тут делаешь? – спросил уставший Арсений.       — Тебя ждал.       А вечером я поговорил с мамой.       — Мам, я хочу, чтобы ты была счастлива.       И дал ей шанс надо мной постебаться.       — Сильно не старайся, красивый и умный Арсений всегда тебе поможет.       Во вторник я написал проверочную и даже помог Диме. Теперь то я эту тему знаю лучше всех.       С Анжеликой болтали весь урок. Она рассказывала о своём парне, а я даже что-то уточнял о нем, иногда она говорила и про себя. Всё-таки она хороший собеседник.       — Овен вроде очень уверенный в себе знак, – поддерживал я тему разговора.       — Ты не представляешь, насколько ты прав.       Среда или же день «cucumber» проходит отлично. На английском я хорошо отвечал, меня даже похвалили. А знаете, не такой уж и муторный этот язык. Особенно из уст Арсения. Слушать его - одно удовольствие.       В четверг на информатике я пытался встать так, чтобы мы с Арсением хорошо вышли на фотографии. Может, когда-нибудь я попрошу Дарью Александровну выслать мне то, что получилось. Уверен, мы получились на ней здорово. Конечно же, был ещё и танец.       — Понял. А если в выходные? После, например, тренировки? – сегодня такой сюрприз ему устрою.       — Да!       — Вот и договорились. Поспеши, а то на урок опоздаешь.       — Нихуя себе вы тут концерт устроили.       А на физкультуре ничего не происходит, потому что я просто не попадаю в Языцева. Хватит войн, хочу спокойную жизнь.       После уроков мы с Димой идём в кафе, там я встречаюсь с Арсом и договариваюсь о встрече.       — Арс, не хочешь завтра погулять?       — Я завтра работаю до 17:00, а Катя допоздна, если так подумать, то можно.       Сегодня написал Диме, что на первых двух уроках не появлюсь. Очкарик: А чо так? Вы: Не поверишь - хочу выспаться) Очкарик: Пиздишь, как дышишь, но ладно, хер с тобой       Я вхожу в квартиру, как к себе домой. Дверь открыта, а мужчина носится по комнатам, пытается собраться. Не сразу меня замечает, а когда всё-таки понимает, что в комнате находится посторонний человек, начинает смотреть на меня, будто только осознавая происходящее.       — Ты, – начинает он, но я опережаю.       — Я Антон Шастун и сейчас вы очень спешите на работу, но это бесполезно, поверьте мне, – начинал я говорить спокойно.       — Вали отсюда, парень, – язвительным тоном процедил тот.       — Смотрите, – я указал на часы, висящие над диваном, – когда секундная стрелка дойдёт до 2 часов, вам позвонит ваш начальник и скажет вам, что вы уволены и вам нужно прийти на работу для подписи документа, в котором говорится о вашем добровольном уходе.       — Что ты несёшь? – начинал злиться мужчина, но тут и правда зазвонил телефон. Он сразу же посмотрел на время, я оказался прав.       — Да? – было слышно, что кто-то ему начал что-то говорить. Водитель внимательно слушал, пока не стал смотреть на меня пронзительным взглядом, удивляясь всё больше и больше, – хорошо, я вас понял, – он отключил звонок и, не отрывая от меня взгляда, спросил, – что за фокусы?       — Я всего лишь знаю, что произойдёт дальше, – устало потерев виски, я сел на диван, мужчина стоял напротив меня, – вы из-за всего, что на вас вылилось за эту неделю, просто напьетесь и убьете очень важного мне человека, – он только начал обходить стол, чтобы врезать мне, я скорее продолжил, – но вы мне сейчас не поверите, дайте продолжить, прошу, дайте мне хоть раз этот ебаный шанс, – говорил я зло, но это отрезвило мужчину и он встал на свое место.       — Слушаю очень внимательно, – не веря мне, сказал водитель.       — Вы живёте один. У вас нет ни жены, ни детей, просто не клеится, – мужчина хмыкнул, – у вас есть высшее образование, но из-за вашего тёмного прошлого, а точнее из-за торговли наркотой, вам отказывали с работой, я прав?       — Это можно было узнать из интернета, – недоверчиво сощурил глаза мужчина, я продолжил.       — А также вы сирота, вас бросили родители, когда вам было всего 8 лет и вашего младшего брата, которому на тот момент было всего 3 года. Повзрослев, у него появились жена и сын, которые плевать на вас хотели. Они даже вас за человека не считают, вы сами мне так сказали. А также только вы назвали сокращённо своего брата - Кита, производно от Никита. А в эту субботу его сбила машина.       Мужчина задрожал, его глаза бегали по моему лицу, как будто искали ответ, откуда я это знаю.       — Это тоже может быть интернет или…       — Интернет значит?! – начал беситься я, но старался держаться, – хорошо, а что если я вам скажу, – я схватил ту самую фотографию, на которой запечатлены братья, – что знаю, откуда взялся этот шрам на левой брови вашего брата?       Мужчина был в растерянности, он то закрывал, то открывал рот.       — Когда вам было 15 лет, а вашему брату 10, вы решили совершить побег из детдома, – водитель выпучил глаза, не веря своим ушам, – вам каким-то образом удалось пройти охрану и вы начали бежать, сами не зная куда. Ваш брат бежал впереди вас. Вы хотели как можно дальше убежать от детдома. У Никиты стали уставать ноги, – мужчина невольно дернулся, услышав имя своего брата, – он стал бежать медленнее. Вы так стремились к свободе, что вам было плевать на всё. Вы подтолкнули брата, чтобы тот бежал быстрей, но вместо этого, он упал на большой булыжник и ударился лбом, а точнее в бровь, – я пальцем указал на место шрама.       — Ты не мог об этом знать, не мог, – судорожно повторял он.       — Но как видите, я знаю, – говорил я вымученно, – а потом у вашего брата проступило много крови, вы были в панике, не зная, что делать, но в итоге приняли решение вернуться в детдом, потому что больше вам некуда было идти, – я закинул голову назад, – опрометчивая была идея. Вернувшись, вы умоляли брата простить вас, но он зла не держал. Он по-настоящему любил вас, как и вы его.              — Как ты об этом узнал? – со страхом на лице спросил он.       — Вы мне сами рассказали.       — Не мог я такое рассказать какому-то левому парню! – стоял он на своём.       — Если в ваш дом вбегает парень, который утверждает, что он знает о вас всё, а вы ему не верите, тогда тот начинает просить рассказать ему что-нибудь такое, что не знает никто, а если вы ещё в никаком состоянии, то сделаете всё, чтобы от вас отъебались. Правда, вы после этого толкаете таких приставучек с лестницы, – я непроизвольно дотронулся до шеи.       — Кто ты? – его голос подрагивал.       — Я тот человек, над которым решило поиздеваться время. А вот вы, – я встал, чтобы сравниться в росте и начал подходить к двери, где висело то, что отрезвило мне когда-то память, – уборщик, работающий в кафе «Ни слова больше», – прочитал я на бейджике, закреплённый на кармане халата, – дядя Миша, ведь так?       — Где дядя Миша? – Катя искала глазами мужчину.       — В подсобке, – серьёзно произнес официант.       Посмотрел я на него с горечью:       – Только уже вы там не работаете.       — Дядь Миш, проводите его на улицу, пусть проветрится, – выплюнул Арсений в конце, возвращаясь к кассе. Меня подхватили чьи-то руки и увели из кафе.       — Я сам дойду! – упирался я, но меня вытолкали из заведения.       Хоть я был и в дрова, но лицо я всё-таки запомнил.       — Я всё равно не понимаю, – глухо сказал Михаил.       — Мы ещё так далеко не доходили, удивительно, – облокотился я о дверь, – я путешественник во времени, который застрял во временной петле из-за вас, – мужчина смотрел на меня с непониманием, – я пытался вас выловить на работе, но меня то не подпускали к вам, то выгоняли из магазина, считая психом. Вы очень нелюдимый, – мой голос начинал дрожать.       — Мне нужно поговорить с вашим уборщиком, – говорил я Кате.       — Он ни с кем не говорит, – с раздражением повторяла она.       — Дядя Миша! – я заметил его, выходящего из подсобки. Как только он увидел меня, сразу зашёл обратно.       — Мне нужно его увидеть, – не унимался я.       — Иди вон отсюда, – кинула Катя и пошла разбираться с другими клиентами.       — Я проживаю неделю, в конце которой вы на своей машине убиваете моего очень близкого человека, – я упал на колени, эмоции захлестнули меня, – я так устал, – шмыгнул я носом, – устал, – сидя на коленях и прикрыв лицо рукой, я заплакал. Я держался все эти бесчисленные недели, не давал волю чувствам, но я ведь тоже человек. Столько терпеть тоже невыносимо.       — Ты чего, парень? – он начал подходить ко мне, сел рядом со мной и немного приобнял.       Никогда не думал, что буду плакать в объятьях какого-то незнакомого мне мужика или уже слишком хорошо знакомого, но всё равно очень чужого.       — И что мне нужно делать? – осторожно, хлопая меня по спине, спросил мужчина.       — Жить дальше, – я поднял голову, вытирая рукавом слезы, – если жизнь над вами решила поиздеваться, так дайте ей отпор! Докажите времени, что нельзя распоряжаться чужой судьбой, – я говорил, но чётко знал, что водитель сейчас вообще не понимает, о чем я говорю, – просто живите. Начните с чистого листа, как говорят во всех банальных фильмах, – нервно хихикнул я, – смерть близкого человека – это не конец света. Если бы я потерялся в жизни из-за смерти своего отца, меня бы, наверное, уже не было, время бы наказало. Посмертно.       — Сожалею твоему горю, – поддержал меня он после неловкой паузы.       — А мне вас как жаль. Приведите себя в порядок, найдите себе любовь, поверьте, таких одиночек, как вы, полно на белом свете, может уже есть кто на примете? – спародировал я фразу своей мамы.       — Может и есть. В кафе ходит одна, – ухмыльнулся мужчина.       — Ну вот. Попытайтесь устроиться на хорошую работу, сколько лет уже прошло с вашей ошибки? Вам всего лишь нужны были деньги.       Мужчина лишь угукнул. Так далеко я явно ещё не заходил.       — Не напивайтесь сегодня. Я знаю, что алкоголь у вас хранится под кухонным столом. Попробуйте сегодня поразмышлять над жизнью и прийти к выводу, что впереди ещё вся жизнь, сколько всего можно успеть, да?       — Да, – согласился со мной дядя Миша.       — Вы хотите жить?       — Хочу попробовать жить нормально. Пойду приму ванную, побреюсь в конце концов, и раз уж я теперь безработный, отосплюсь, пожалуй, – искренне улыбнулся он.       У меня появилась маленькая надежда на будущее.       — Если что, вот вам мой номер телефона, – я подскочил к столику, взял ручку и на газете написал свой номер, – звоните, может я ещё подросток, но чем смогу, тем помогу. Обращайтесь, – проговорил я лучезарно.       — Спасибо тебе, – положил мужчина свою руку на моё плечо, – ты как ангел-хранитель, который спустился с небес, чтобы дать мне ещё один шанс, – воодушевленно сказал он, – надеюсь, ты выйдешь из этой петли.       — Вы мне верите?       — Не каждый день к тебе приходят юноши и рассказывают все твои тайны, секреты и то, что не знает никто, да и по тебе видно, что ты очень замучанный какой-то, – стиснул зубы водитель.       — Да, я бы сам был в шоке, – засмеялся я, – я надеюсь, что мы с вами больше никогда не увидимся при таких обстоятельствах, – я подошёл к входной двери, хватая ручку.       — Удачи, Антон, – улыбнулся дядя Миша.       — Представляешь, и такое бывает, Кита, – грустно улыбнулся Михаил, смотря на фотографию.       Я вышел из квартиры и вздохнул с облегчением.       «Неужели всё?».       Сколько мы бы с ним не встречались, я всегда умирал. В основном на этой проклятой лестнице. Надо прочитать про этот подъезд, часто ли здесь люди шею ломают? Он всегда меня не дослушивал, сейчас я старался подбирать слова. Я понял, что он не любит особой жалости, к нему не нужно относиться, как к жертве, ему надо говорить на прямую. Жаль, что я не понял этого раньше. И он никогда мне не верил. Я бы тоже не поверил, будь я на его месте. Представьте, к вам приходит человек и говорит, что скоро вы убьете человека. Ваша реакция? Я бы послал куда подальше и посоветовал бы сходить в больничку. Но я узнал достаточно информации, чтобы переубедить его.       Я пошёл в школу с предвкушением на что-то хорошее.       Как я и предполагал, я пропустил 2 первых урока.       — Объясняйся, – с предъявой накинулся на меня Дима, как только я сел за парту.       — Проспал, говорил же, –залился я смехом.       — А что весёлый такой, а? – недоверчиво докапывался до меня очкарик.       — Выспался, говорю же, – облокотился я на правую руку.       — Ладно, сделаю вид, что поверил, – закатил глаза друг, – у тебя, кстати, за проверочную по геометрии «5». Поздравляю, умник, – он дал мне листочек с моим тестом.       — Как здорово, – радости не было предела, и точно не из-за оценки.       На английском мы с Арсением играли в гляделки. Он определённо выиграл.       — Ты мастер, как я вижу, – хвалю я Арсения, а он улыбается своей кошачьей улыбкой.       — Ага, разумеется, – подмигнул он мне, – встреча в силе?       — Конечно, – ответил я уверенно.       Сегодня либо всё, либо ничего. Вы не представляете, как страшно. Я не понимаю, как ещё не сошёл с ума. Но мне кажется ещё бы чуть-чуть и сошёл бы. Но не будем о грустном. Скоро состоится встреча, и всё-таки для меня это свидание.       Я надел футболку и шаровары. Я снова забыл, что все мои джинсы в стирке. На этот раз мы вышли намного раньше с Димкой и направились в кафе.       В итоге мы пришли в 16:00. Димка сразу побежал к Катьке, а рядом с ней стоял Арсений.       — Привет, Антон, ты как-то рановато, – мямлил Арс, смотря на часы.       — Приветик, Арс, – улыбнулся я краешком губ, – Кать, отпусти Арсения пораньше, пожалуйста, – просил я девушку.       — Антон! – взбудоражился Арс. Дима поднял бровь.       — Ладно, Антон, за мной должок, – она повертела телефоном перед моим лицом, – ты мой айфон спас, – она повернулась к Арсу, – отпускаю, иди давай.       — Но Кать, смена, – стал возражать официант.       — Бегом! – сказала официантка радостным голосом и убежала обслуживать клиента.       — Я жду, – сказал я Арсу и встал возле прилавка.       — А зачем, если не секрет? – спросил любопытный Димка.       — А вот надо.       Очкарик только фыркнул в ответ. Я огляделся: мамы в кафе не оказалось, значит придёт позже.       Через несколько минут вышел Арсений в одежде, подчёркивающей его фигуру. Если есть что подчеркнуть, грех этого не сделать.       Болтали всё о тех же вещах: о Серёже, о нашем детстве, обо всём. Я вёл туда же, на мост. В душе я ещё тот романтик, оказывается. Когда мы оказались на том мосту, я начал рассказывать, как умер мой отец. После разговора с мамой об этом легче говорить. Столько лет прошло, пора уже с этим смириться.       — Я даже не знаю, что сказать, правда, мне так жаль, – произнес Арсений.       Я развернулся к Арсению, тот, в свою очередь, повернулся на меня.       — Откуда у тебя эти синяки? – спросил я прямо в лицо, – синяки на твоей спине, на твоём лице? Это твой отец, да? – знаю, что делаю только больно с такими расспросами, но нужно достичь полного доверия. Мне можно доверять, мне можно верить, – я никогда тебе не наврежу.       Подхожу к нему, на его лице мокрые струйки от слёз. Беру его за правую руку, продвигаю свою ладонь бережно вверх, боюсь спугнуть. Рука на щеке, смахиваю слезу. Может я переборщил? Слишком резко спросил? Я наклоняюсь и останавливаюсь в одном сантиметре от желанных губ, будто жду разрешения. Бросает в мелкую дрожь. Арсений смотрит с вызовом и сам припадает к моим губам. Такое чувство, что мы поменялись местами, так как теперь он аккуратно начинает переминать то одну, то другую губу. А я и не против от такого поворота событий. Я готов растаять под таким натиском. Хочу встать ещё ближе и случайно наступаю на его ногу. Мы расцепляемся, смотрим друг на друга и начинаем смеяться.       — Можешь ты весь момент испортить, – говорит Арсений сквозь смех. Я начинаю смеяться ещё сильней. Столько ждал этого момента и всё запорол. Прекращаю смеяться и выдаю:       — Ты такой красивый.       — Ты не представляешь насколько красивый ты, – смотрит на меня с заботой и я понимаю: так всё и должно быть. Арсений поворачивается к пруду, смотрит вниз.       — Не думал, что это когда-нибудь произойдёт. Знаешь, я уже потерял все надежды, но когда ты пригласил меня, моему счастью не было предела, – заливистый смех. Такой чистый, такой родной, – надо было самому действовать, а не ждать тебя, да? – в этот миг он посмотрел на меня. Немного смущенный, но уже более решительный и уверенный в себе комок.       — Я люблю тебя, – я говорил эту фразу уже несколько раз, но никогда не слышал, чтобы мне отвечали тем же.       — И я тебя люблю, шпала, – потёр он затылок, немного смутившись с такого признания. Сердце трепетало. Наконец-то, я ждал этого больше всего. Но не время торопиться. Я ещё не знаю, чем это всё кончится.       Дул прохладный ветер и я пожалел, что не взял с собой кофту. Арс, наверное, тоже начинал замерзать.       — Арс, пойдём ко мне домой? А то что-то прохладно становится, – предложил я.       У Арса загорелись огоньки в глазах и, взяв меня за руку, уверенно ответил:       — Пойдём, – и сам повёл меня ко мне домой. Он ещё и адрес мой знает! Но об этом мы поговорим как-нибудь попозже.       Шли мы недолго, сцепив свои руки, и оба не проронили ни слова за всю дорогу. А слов и не нужно было, всё и так было предельно просто и понятно. Любовь любит тишину. А ещё, наверное, таких дураков, как мы.       Приходим ко мне во двор. На улице всего пара детишек играют в песочнице, а на скамейке сидят их мамы и о чем-то активно болтают.       — Мой недавно первое слово сказал: мама, – счастливо говорила одна.       — Ой, а наш уже предложение целые строит, – поддерживала разговор другая. Я плохо помнил своё детство, но иногда вспоминаю, как со мной играли родители. Что за чудное время было. Я посмотрел на свою любовь и подумал: "Понравился бы папе Арс?". Уверен, что да. Он был таким же понимающим, как и мама. У меня замечательные родители.       Подходим к подъезду, поднимаемся на нужный этаж, заходим в квартиру. Арсений немного ёжится от холода, я это вижу и хватаю его двумя руками за лицо.       — Что ты делаешь? – спросил недоуменно Арсений.       — Согреваю тебя, – прошептал я. Смотрели мы друг на друга очень долго, пока Арсений сам не прижался к моим губам. Он тоже взял меня за щёки и начал углублять поцелуй. Когда мы оторвались друг друга, я увидел, что Арс смотрит на меня томным взглядом. Весь раскрасневшийся с взъерошенными волосами от ветра.       Я повёл его в свою комнату. Только мы вошли в неё, Арсений перенял инициативу на себя. Я сел на кровать, Арс стоял передо мной. Он снова поцеловал меня и аккуратно положил на кровать. Арсений был везде. Целовал мочку уха, щеки, краешек губ, пока не стал спускаться ниже. Его руки блуждали по моему телу, и я выгибался им навстречу. Он дотрагивался губами до ключиц. Мне было мало, и я как можно скорее снял с себя и с него футболку. Я кое-как контролировал свои руки. Когда мы остались без верха, Арсений какое-то время просто меня рассматривал, а я тем временем его. Потом он припал к моим соскам. Самое будоражащее для меня место. Я невольно изогнулся и у меня вырвался стон. Арсений снова припал к моим губам, спуская руку к моим боксерам, оттягивая резинку.       — Арс, – выстанывал я его имя.       — У тебя есть?.. – спросил он, убирая руку и разрывая поцелуй.       — В столе, в верхнем ящичке.       Если вы думаете, откуда у меня смазка и презервативы в столе, так это мой подарок на день рождения от мамы. Я думал, что мне это не понадобится, но на всякий случай не стал выбрасывать. А мама прозорлива.       Арсений нашёл всё необходимое и вернулся ко мне. Он меня подготавливал, говоря мне:       — Тише, тише, Антош, скоро уйдут неприятные ощущения.       Когда и низ был снят, я копошился, не веря в происходящее.       — Арс...       — Тише, тише, я сделаю это медленнее хорошо? Вот так, – он давал мне привыкнуть, был нежен со мной. А я хватал его за плечи, обнимал, пытался отвлечься поцелуями.       Никогда не думал, что я могу так стонать. Никогда не думал, что я буду стонать под парнем. И тем более я никогда не думал, что буду стонать не под каким-то левым парнем, а под, мать его, Арсением.       Я лёг у стены, а Арс напротив меня. Мы лежали, пытались отдышаться. Он смотрел на меня, вытянул руку и провел ей по моей щеке.       — Прекрасный, – он отпустил руку и прикрыл глаза.       Я в свою очередь сделал тоже самое. Я пытался сфокусироваться на только что произошедшем, но не мог. Слишком хорошо, слишком необъяснимо, слишком нереально. Я не знал, сколько сейчас времени, хотел побыстрее заснуть. Застрять в этом моменте и жить только дальше. Я заснул, так и не дождавшись боли. Неужели, всё перезагрузится вновь?