Время пролетело быстро. А точнее, 3 года с момента смерти Волкова и Разумовского.
Многое изменилось. Как единственный наследник Серёжи, я стала полноправным владельцем его недвижимости (замок в Италии, квартиры по всему миру), целого автопарка и бизнеса, в том числе и социальной сетью Vmeste. Благо, что это такое я уже знаю, поэтому труда в управлении не составило. С благотворительными фондами тоже. Раз в три месяца я возвращалась из Лондона в Санкт-Петербург. Приходила на могилы к парням. Прибиралась, меняла цветы, рассказывала им, что происходит в моей жизни, плакала и сама себя успокаивала, даже смеялась иногда. Мне становилось действительно легче. Именем Разумовского в городе была открыта новая школа-интернат для детей, которые стали жертвами военных действий и потеряли родителей. Им помогали адаптироваться и справиться с потерей психологи, ребята узнавали что-то новое. Видели лучшую жизнь. Без войны и страха. Администрация была против того, чтобы приют носил именно это имя, но, мне было глубоко плевать. Ничего менять я не стала и не буду. Серёжа бы этого явно не хотел. Как и хотел отец, я переехала в Лондон и начала заниматься его компанией. Александр мне помогал и поддерживал меня. Выходила на миссии, тренировалась. Всё как раньше. Мои мысли были забиты лишь о том, как бы создать броню, которая являлась бы голограммой. А что? Она не тяжёлая. Кнопочку тык и все готово. Почему я не осталась в Санкт-Петербурге, а мотаюсь из Лондона? Не могу здесь долго находиться. Мне все напоминает о Разумовском и Волкове. Находясь здесь, я будто вся на иголках. Время идёт неумолимо, но боль, которая сжирает изнутри — лишь набирает обороты. Сны мне больше не снились. Никакие вообще. По поводу проклятия, о котором рассказывала Милина, а точнее о главном условии; — Если Серёжа умрёт, то и я с ним? — Да, — отвела взгляд, — вы связаны настолько тесно, что и говорить страшно. Ваши судьбы переплетены в одну нить. Разрезав или оборвав одну — испортишь обе. То, даже здесь произошла ошибка. Объяснить её появление женщина не может. Мысли о том, что Разумовский жив конечно же были, но раз за разом вспоминая то, что произошло в больнице. Слёзы капали на простыню и холодное бледное тело. — Это какой-то кошмар, — дышать больно, — ну же, Разумовский, хватит придуриваться. Вставай. Нет. — Как же так, — всхлипнула, — Сереженька… Ну как? Истерика набирала обороты. Меня начало трясти мелкой и мерзкой дрожью, когда снаружи ты спокоен, а внутри всего трясёт и сжимает. Понимала, что это даже гипотетически невозможно. Видимо, Милина ошиблась. Смогла ли я простить Грома, который убил его? Нет. Никогда. Я могла спокойно смотреть на него, даже разговаривать, но, жажда мести жила внутри меня. Пообещав ему, что однажды, настанет день, когда мы сочтёмся и будем квиты, я не шутила. Око за око. Однажды, когда я вновь пришла на кладбище, то застала у могил Сережи и Олега Игоря. — Не ожидала тебя здесь увидеть, — положила цветы. — Понимаю, — кивнул, — я прихожу иногда. — Зачем? Мой вопрос явно удивил его. — Я понимаю, что ты злишься. — Нет, Игорь, — стряхиваю опавшие листья с памятников, — другое чувство. Ты забрал у меня самое дорогое и ценное, что было в моей жизни. А я тебе улыбаюсь, слова говорю вежливые. За пару секунд ты испортил мою жизнь, которая, — улыбаюсь, — не имеет значения или смысла. Я не злюсь. — Я извинился уже. — Извинения их не вернут, — вздохнула. — Чего ты хочешь? — начал нервничать. — Ты знаешь. — Убить меня? Убивай. — Неужели, ты забыл, что я пообещала тебе тогда, в больнице? — Повтори, — начал пожирать взглядом, — если не тяжело. — Хорошо, — улыбаюсь, — если ты думаешь, что я после поправки открою на тебя сезон охоты, то ошибаешься. Ты никогда не узнаешь, когда я вновь появлюсь в твоей жизни. Настанет день, — смотрю ему в глаза, — когда ты, совсем позабыв о том, что я тебе сказала, увидишь меня. Клянусь, это будет твой последний день, когда ты улыбаешься. Я сделаю все возможное, чтобы ты почувствовал всю ту боль, что сейчас у меня внутри. Ты посмел забрать у меня счастье и лишить смысла жизни, отплатишь тем же. Повторила точь-в-точь. — Жаждешь мести, — встал со скамейки, — я понял. Ненавидеть смысла нет. Себе же хуже сделаю. Они с Юлей сыграли свадьбу. В тот день, когда планировали мы её с Разумовским. На торжестве я старалась делать вид, что все хорошо, но, по словам Елены Михайловны, получалось у меня это плохо. Тетя Лена была единственным человеком, который вытерпел все мои слёзы, истерики и крики от кошмаров среди ночи. Она даже прилетела ко мне в Лондон. Как вторая мама. Я забрала Майкла из Калифорнии и определила его в Лондоновскую гимназию для одаренных детей. Он был удивительным ребёнком. Сообразительный, спокойный, все анализирует и раскладывает по полочкам. Вундеркинд одним словом. Иногда, мне казалось, что он чем-то похож на Разумовского, но, зная, как выглядела его мать, все вопросы отпадали. Своими голубыми глазами он мог завоевать сердце любого человека. Мне даже не верится, что ему 7 лет. Майкл видел во мне друга, а я в нём поддержку и любовь. Тетя Лена в него была просто влюблена. Многие не понимали, как мы можем быть братом и сестрой, задавая ну очень тупые вопросы, поэтому оформив опеку над мальчиком, я стала говорить так: — Мама Майкла Холта, — улыбаюсь, — меня зовут Адель. И сразу же все глупые вопросы отпадали.***
Мы договорились встретиться с Александром в офисе компании. — Майкл! — крикнула, наливая чай, — мы сейчас опоздаем в школу. — Ну-у, — спускается по лестнице, волоча за собой рюкзак, — давай мы позвоним мисс Потс и скажем, что я заболел? — Сегодня уже пятница, милый, — вздыхаю, глядя на уставшего мальчика, — птенец ты мой, садись есть. — А мы завтра пойдём смотреть на птиц и змей? — О, — удивилась. Не нравится мне это. Птицы ваши. — А ты хочешь? — ставлю перед ним тарелку с блинчиками. — Учительница по биологии задала рассказ о каком-либо животном, — отпивает чай, — вот я и подумал. Может, написать о рыбках? — Хорошо, Майкл, — откусила бутерброд, — мы съездим в зоопарк и океанариум. Как скажешь. — А мы, — его глаза округлились в восторге, — покушаем пиццу? — Ты её вчера ел, — усмехнулась. — Ну-у, — надул губки, — я её люблю. — Ладно, — смотрю на часы, — о Боже, ешь быстрее мы опаздываем! Схватив тарелку, Майкл побежал надевать обувь. — Я в машине доем! — произнёс он. — Гениально, блять, — ругаюсь на русском. — Что? — спрашивает на английском. — Ничего! Беги к машине. Майкл не знает русского языка. Оно и хорошо. — Ты меня проводишь? — спросил он, когда мы подъехали к школе. — Конечно. Взяв мальчика за руку, мы отправились по небольшой аллее к школе. За всё время, что мы живём вместе, Майкл видит во мне какой-то идеал и пример. Мы с ним не разлей вода. — О, Майкл, — вышла классная руководительница, — доброе утро. — Доброе утро, мисс Потс! — сделал вид, что улыбнулся. Вот жучара. Он её ненавидит всем своим маленьким детским сердцем. — Забегай в класс. Мне нужно поговорить с твоей мамой. Мальчик знал, что я его опекун, и что все будут называть меня мамой. Очень умный и смышлёный. Актёр тот ещё. — Хорошо. Попрощавшись с ним, я вернулась к учительнице. — Что-то случилось? — Понимаете, — неловко начала она, поправляя белые пряди волос, — Майкл — уникум. Он удивляет своими знаниями и умениями. — Я с ним занимаюсь. Тем более, с малых лет он учится. — Да-да, я читала в личном деле про Стэнфорд, это похвально. — И в чем проблема? — В поведении. — Драки? — Ох, — усмехнулась, — если бы. Понимаете, он необщительный ребёнок. Детишки играют группами, в то время, пока Майкл сидит один с конструктором. На уроке, если ученик ответил неверно, ваш сын может перебить его, указав на глупость одноклассника. Умник, блять. — Поговорите с ним, пожалуйста. Родители детей, которым Майкл нахамил, — вздохнула, — жалуются. Дети его боятся. — Но, — поправила пальто, — он не виноват, что умнее, чем сверстники. Его желание учиться — является достойным. В 7 лет Майкла не беспокоят плюшевые игрушки и прочая лабуда. Он стремиться к знаниям. Может, проблема родителей в том, что их ребёнок так не может? Учительница стояла в полном шоке. С Майклом я поговорю, но с ней обсуждать эту проблему не собираюсь. — У вас ещё какие-то вопросы есть? — улыбаюсь. — Нет, — прошептала она. — Тогда, — разворачиваюсь, — хорошего дня! — И вам, — тихо произнесла. А нечего наезжать на него.Офис компании «HOLT International»
Заехав за завтраком в любимое кофе Александра и Майкла, я тут же незамедлительно отправилась на встречу. — Доброе утро, дорогая, — радостный мужчина обнял меня и поцеловал в щёчку. Александр всегда выглядел безупречно. Соблазнительный рельеф мышц тела, обтягивающие вещи дорогих брендов, идеальная укладка седых волос и бороды. Мужчина имел очень хитрые и обворожительные светло-зеленые глаза. Сколько же сердец он разбил. — Привет, — улыбаюсь, — это тебе, — протягиваю пакет с едой. — Ты великолепна, — помогает снять пальто, — я как раз заварил твой любимый чай. — Подготовился, — смеюсь, — молодец. Позавтракав горячими сэндвичами и зеленым чаем с мятой и лимоном, мы принялись обсуждать бизнес. — Выручка меня удивила в этом месяце, — показывает документы. — О чем ты? — Смотри, — график, — видишь, как изменилась кривая? — За три дня на сорок процентов? — удивилась, прикуривая сигарету, — кто-то скупил часть склада? — Покупка на 26 миллионов долларов, — почесал затылок, — покупатель пожелал остаться анонимным. — Нихуя себе, — выпучила глаза, — 26 миллионов. А чек? — С ним проблемы, — начал злиться, — не представляю как, но, чек выдал одну позицию на такую сумму. — Программы? — Тоже самое, — фыркнул, — что-то одно на 26 миллионов. Пытаемся разобраться. — Действительно интересный случай. — Слушай, Адель. Мужчина встал с места и присел передо мной на корточки. — Александр? — Понимаю, мое предложение может быть шокирующим для тебя, — слабо улыбаясь, произнёс он, — но все же. Мыслей и догадок о том, что он предложит не было. — Бизнес имеет уникальную структуру и содержание. Там есть свои правила и привилегии для определённой группы людей. — Ну? — Дослушай, — улыбнулся, — то, что я сделаю, лишь во благо компании и твоего тоже. — Александр! — Выходи за меня замуж. Достал коробочку с кольцом.