Белые крылья

      Когда мы подъехали к школе, то увидев машину Милины, я сразу же выскочила. — Сидите здесь. Скорая. Полиция. — Ну что?! — оглядываюсь по сторонам, — нашла? — Нет. Огромное количество автомобилей было вокруг. Люди ждали свои детей и дожидались. — Ты почему не сказала, — прошипела, прижимая слегка к машине, — что Разумовский и Волков живы? Почему? — А что я должна была сказать? — прожигает взглядом, — ты бы начала их искать и прощай нормальная жизнь! — Да! Но, я бы знала, что с ними все хорошо. Знала и не мучила себя. — Не пытайся пристыдить меня, дорогая. Ты появилась на моем пороге полуживая и с ребёнком, думаешь, у меня хватило бы совести сказать тебе об этом? О тебе, — ткнула в грудь, — о дуре беспокоилась. Чтобы ты хоть немного пожила нормально. — Спасибо, — фыркнула. — Александр мёртв? — Да, — вздохнула, — он… — Адель! — крикнул Майкл, подбегая к нам. — Боже, — сердце в пятки ушло. Присев на корточки я принялась оглядывать мальчишку на наличие внешних повреждений. — Ты почему не брал телефон? И где ты был? — обнимаю. — У меня на беззвучном режиме был смартфон. — Почему учительница не могла тебя найти? — Читал книжку на заднем дворе. — Майкл, — заглядываю в голубые глаза, — прошу тебя, больше так не делай. Мы ужасно с Милиной переживали. — Хорошо, — стало стыдно, — Серёжа! — вырвался из рук и сбросил портфель. Серёжа?! Обернувшись, я увидела то, как радостный ребёнок несётся к Разумовскому, который уже раскрыл для него объятия. Я с парнями приезжала в Лондон незадолго до начала пиздеца. Кажется, Майклу было около трёх лет, может, чуть больше. — Привет, — кружит его в объятиях, — старичок! Мальчик упивался смехом. — Этого я и боялась, — прошептала Милина, глядя на радостных сына и отца. — Почему? — Разумовский теперь точно не отвяжется. Он был настолько счастлив, что глаза буквально блестели, подобно двум алмазам. Разумовский с Волковым играли с Майклом, а Олег даже несколько раз подбросил его в воздух. Может, надо сменить гнев на милость? — Как София? — Спит, — вздыхает, — в машине она засыпает с лёгкостью. Хоть весь день катайся. Ладно, — поцеловала меня в щёчку, — мы поедем. — А чуть позже обязательно поговорим, — приобняла ее, — прости за эмоции. — Я понимаю. Как решишь тут все, — оглядела мужчин, — так наберёшь. Ладно? — Хорошо.

Дом Тем же вечером

      Немного успокоившись и придя в себя, в моей голове как-то начала укладываться мысль о том, что они живы. Где-то в глубине души мне это было известно, но, увиденное ставило все теории под сомнение. Лишать Майкла отца я не хочу и не буду. Это факт. Спустившись вниз, я застала мужчин за интересным занятием. Волков с кем-то слишком активно переписывался в телефоне, а Разумовский сидел на подоконнике в позе лотоса. — Вы бы хоть поели, — подошла к холодильнику. — Спасибо, — Олег улыбнулся, — но чуть позже. — Серёжа? — Разговор есть, — соскочил, — Волк? — Понял, — кивнул и удалился. Не нравится мне это. — Адель, - подошёл ко мне, — хочу извиниться. — Ты уже извинился, — безразлично ответила. — Я виноват! — вздохнул, — знаю. — Ты бросил меня! — швыряю в него полотенце, — оставил одну со всем этим. Одну! Я никогда так в тебе не нуждалась, — голос дрожит, — как тогда. Выла ночами, вдыхая аромат твоих чертовых духов, потому что скучала! Я не могла смотреть на совместные фотографии, потому что на них мы счастливы, а вы живы. — Я знаю, — вытер слёзы, — знаю. У меня не было выбора, пойми же! Ты была в опасности, находясь рядом со мной. Другим мной. — А с чего я должна верить, что сейчас, — завыла, — ты нормальный? — Мы с Олегом несколько раз проверяли это различными способами. Я чистый, — взял меня за руку, — прошу, — всхлипнул, — нет, умоляю, постарайся простить меня. Мне хотелось как лучше, правда. Смотря на эти зареванные синие глаза, которые явно не спали несколько суток, я тихонечко прошептала: — Ты знал, что я беременна, — горячие слезы обожгли щёки, — знал. — Поэтому и оставил, — вытирает рукавом, — я боялся, что могу сорваться и кто-то из вас пострадает. Но, — обнимает меня, — я нормальный. Птицу убили. Здесь есть только ты и я. Всё. Не сдержавшись, я зарыдала что было силы. — Родная моя девочка, — гладит по волосам, — я знаю, как тебе было больно и одиноко. На собственной шкуре испытал. Самого себя ненавижу за то, что бросил собственного ребёнка и любимую жену. — Детей, — поправила его. — Что? — отодвинул меня от себя и посмотрел мне в глаза, — двойняшки? — Присядь, — кивнула в сторону дивана. — Ладно, — как послушная собачка выполнил команду. — Как тебе известно, — вздыхаю, — причиной моего отъезда стало изнасилование. — Ну. — Баранки гну. После этого я узнала, что беременна. Мальчик родился мёртвым и история должна была закончиться, но, — истерично смеюсь, — в мою мать был до ужаса влюблен лучший друг отца — Александр, которому ты сегодня прострелил яйца и сжёг заживо. — Подумаешь, — фыркнул. — Мама его отшила и он решил отомстить, наняв людей, которые должны были убить отца, но все перепутали. Меня в детдом, а папу в тюрьму за убийство наёмников. Александру этого показалось мало, и напев отцу песню о том, что я — плохая мать, — голос предательски дрогнул, — он подготовил медсестер и заплатил им за то, чтобы ребёнка по-тихому забрать. Все думали что Майкл — сын Кристофера. — А на самом деле? — моргает, — ничего не понял. — Неудивительно, — прошептала, — Майкл — твой сын. Я от тебя забеременела, Разумовский. — Охуеть, — рот открыл, — я знал! — ликует, — я знал что это мой пацан! Да-а-а! — швыряет подушку в лестницу, — чуйка учуяла родную кровь! Мы с ним как две капли воды! С ума опять сошел? — А я думаю, что мне Волков все чирикает о том, что парнишка на меня похож, а вон оно что! Да-а! Ещё же есть ребёнок, да? — Ну, — в шоке, — да. — Где? В пизде. — Она сейчас с Милиной и Майклом в другой части города. — Она? — посмотрел на меня так, словно сейчас сожрёт, — девочка? — Девочка, — улыбаюсь, кидая ему в руки телефон. Поймав телефон, он моментально успокоился и присев на пол начал рассматривать фотографии малышки. — Её зовут София. — Сергеевна, — расплылся в довольной улыбке, — как я и мечтал… Мне казалось, что Разумовский даже не дышит, изучая эту крошку. У нее были темно-зеленые глаза, очень огромное количество энергии и темно-русые, почти черные волосы. С Майклом они могли бесится хоть круглыми сутками. — Она красивая, — прошептал, задержав взгляд на одной из фотографий, — на тебя похожа. — Да, — киваю. — А есть фото, где ты беременная? — Там полистай, — наливаю себе воды, — где-то были в папке. — Я нашёл. Повернувшись ко мне спиной, он смотрел фото и видео, некоторые даже по несколько раз. — Ты хоть на диван сядь. — Отстань, — махнул рукой. — Ладно. Просидев так около получаса, он заблокировал телефон и подошел ко мне. — Я очень много пропустил. — Ты чего опять ревёшь? — Хочу и реву, — усмехнулся, — спасибо тебе. Меня разрывают эмоции. У меня есть дети, — обхватил мое лицо руками, — у нас есть дети, — смеется, — ебануться. — Так бывает, — улыбаюсь. — Я дважды отец! — кричит и прыгает, — О-о-олег! Волко-о-ов! — заорал как умалишённый. — Что случилось? — залетает с ножом в руке. — Выброси ты свой нож! — берет и трясет его за плечи, — у меня есть сын и дочь. — Ты ебанулся? Когда я рассказала Олегу то, что рассказала и Разумовскому, то он просто молча стоял и моргал. — Здорово, правда? — Сережа чуть ли ему в рот не лезет. — Братан, — вздыхает, — я буду крёстным! Обняв и повалив друг друга на диван. Они радовались так, словно выиграли несколько миллиардов долларов, просто купив один лотерейный билет за доллар. Чуть позже, к огромному сожалению, их радость и дикость переключилась на меня. Расцеловали, пообнимали. — Фу, — вытираюсь, — всю обслюнявили. — Ну и что? — улыбаясь, Разумовский облизнул мою щеку. — Гадость, — скривился Олег. — Кстати, — избавлюсь от слюней, — как вы узнали, где я?  Следили? — Да, следили за тобой, — Серёжа подмигнул мне. — Вопросов больше нет. А смысл их задавать? Я знаю на них ответы. — Не хочу портить семейную идиллию, но у нас есть и небольшие проблемы. — Какие, — рука-лицо, — блять, проблемы? — Ну-у, — рыжеволосый скривился, — в Санкт-Петербурге начались теракты и люди, устраивающие их в масках Чумного Доктора. — Круто. Нет. — У Олега есть теория о том, что кто-то прознал о нашей «смерти», а сейчас… — Пытается тебя выманить, — продолжила, — логично. Может, сдал кто-то? — Гром и Дубин жизнь свою любят, мы это обсуждали с ними. — Юля? Прокопенки? — Нет. — А кто же? — Мы не знаем, — вздохнул Волков, — не знаем.