***
Как всегда, вечерний рейд закончился богатым "урожаем" ночных бабочек. Пока их размещали в обезьяннике, я пытался сдать дежурство и, наконец, отправиться домой. В дежурке было полно народа, пришла новая смена, а старая все еще зависала тут, перекидываясь сальными шуточками с девицами. Девчонки, уже привыкшие к постоянным задержаниям, вели себя вызывающе, хихикая над пошлыми шутками и выставляя напоказ свои прелести. Моя бедная голова раскалывалась от боли. Переждав очередной спазм, я отдал все отчеты и двинулся в сторону выхода. - Товарищ майор, не хотите провести вечер с красивой девушкой? Я обернулся, несколько путан, призывно выгибаясь, улыбались и смотрели в мою сторону. В дежурке повисла тишина, любопытные взгляды устремились на нас. Я попытался выудить из своей больной головы какой-нибудь остроумный ответ, но одна из девиц опередила меня: - Ну что ты, разве не знаешь, что товарищ майор у нас по мальчикам специализируется! Злой, как черт, я вылетел из отделения под дружный хохот. Вот ведь сволочи, помнят еще!***
Началось все с того, что ко мне в комнату подселили соседа. Парень только закончил учиться, и был переведен в наш город. То, что мы не сможем ужиться, было понятно с первого взгляда, но и шанса разъехаться никакого. Комнат в общаге катастрофически не хватало. Этот щенок в первый же месяц довел меня до нервного тика своими выходками. То он случайно перепутает зубную щетку, то чай прольет на документы, над которыми я полночи просидел. Когда мои коллеги стали проходить мимо, пряча взгляд и едва сдерживая улыбку, моему терпению пришел конец. Я ворвался в нашу комнату, чертенок преспокойно спал. Я схватил его за горло и сдернул с кровати. - Признавайся, паршивец, чего натворил? Он сонно хлопал ресницами пытаясь освободиться: - Да ничего я не делал, с чего ты взял? - Я задушу тебя и скажу, что так и было, говори! Мальчишка вывернулся и цапнул меня за палец. Такой наглости я не ожидал… он же, не теряя времени, ломанулся в коридор, как был, в одних трусах. Даже не задержался, чтобы обувь надеть. Из коридора тут же донеслись удивленные возгласы и тонкий голосок моего мучителя: - Помогите, спасите кто-нибудь, он меня задушить пытается! Я почувствовал, как щеки начинают гореть, а руки непроизвольно сжимаются, в надежде снова почувствовать хрупкое горло моего мучителя. В коридоре уже столпился народ, мой бесенок стоял в самом конце, выглядывая из-за двери. Сжав кулаки до хруста, я, полный решимости, двинулся вперед с желанием проломить ему череп. Видимо, мое желание было высечено у меня на лице, поскольку передо мной тут же столпился народ, не давая пройти дальше, а сзади схватили чьи-то руки и потащили назад в комнату. Я бродил из угла в угол, пытаясь успокоиться, в комнате сидели два моих хороших друга и ухмылялись, периодически переглядываясь. Наконец, один из них решился начать: - Ну, нельзя же так строго с мальчишкой, он же не виноват в этом… - В чем не виноват? – перебирая в мыслях последние события, я пытался найти хоть одно, в котором он бы оказался «не виноват»! - В том, что ты в него влюбился… - ЧТО!? Дверь из комнаты я вышиб с ноги… На этот раз в коридор не вышел никто. Друзья бежали следом за мной, даже не пытаясь удержать: - Мы как-то зашли к вам в комнату… - Он там один был… - И цветы… - Букет цветов… - Ага, букет, он сказал, что это ты… - Что я? - Подарил, - выдали они одновременно. Притормозив, я развернулся и произнес: - А теперь четко, ясно и, желательно, коротко, что он вам сказал? Они переглянулись: - Он сидел с букетом цветов, мы спросили для кого, а он ответил, что ты подарил. И злишься ты на него потому, что он не отвечает тебе взаимностью… Неожиданно для себя, я вдруг успокоился, дыхание выровнялось, а мысли стали ясными и четкими. Наверное, так бывает, когда человек находит смысл жизни. Я его нашел, в тот момент, я понял для себя, что целью моей жизни будет убить эту тварь… Он не появлялся три дня, ни дома, ни на работе. По отделению уже поползли слухи о том происшествии, надо мной откровенно смеялись. Причем, не только сотрудники… Возвращаясь с работы домой, я увидел записку в двери, хотел сначала выбросить не читая, потом все же открыл. «Прости меня, я больше так не буду. Можешь даже побить меня… только пусти домой…». Я обернулся, гаденыш стоял у лестницы. Глубоко вздохнув, я, собирая остатки самообладания, вошел в комнату и оставил дверь открытой. Через минуту из-за косяка показалась его голова: - Можно войти? Не сказав ни слова, я разделся и лег на кровать, отвернувшись к стене. Щелкнул замок, свет погас, и рядом раздались еле слышные шаги.***
Мир наш длился недолго… Несколько недель спустя, мы сидели в моем кабинете и готовились к урокам гражданской обороны для школьников. Для этого со склада принесли оружие и муляжи гранат. Коллеги распечатывали последние конспекты, а я проверял список с оружием. Мальчишка заходил несколько раз, с любопытством наблюдал за нашими приготовлениями. Когда все было собрано и разложено по местам, он зашел в очередной раз и уселся за моим столом. Я занимался своими делами, не обращая на него никакого внимания. Когда что-то в его поведении это мое внимание привлекло. Я внимательнее присмотрелся к нему и вдруг заметил, что он крутит гранату, аккуратно отгибает усики… вытаскивает чеку. В сознании всплывает ящик с муляжом: две, четыре, шесть… Все на месте! Боевая! Чека летит на пол… в голове вспыхивают цифры, секунды… Три… Два… - ЛОЖИСЬ!!! Один. Грохот закладывает уши… но что-то тут не так! Пытаюсь сообразить... Осколки! Даже не задело?! Пытаюсь встать из-под стола, рядом двое коллег с испуганными глазами, пытаются осознать происходящее. Кабинет в порядке... В относительном. Мебель целая, и даже не поцарапанная, но на всех поверхностях ровным слоем лежат разноцветные кружочки… Конфетти. - С первым апреля! - успевает произнести гаденыш и захлопывает дверь прямо перед моим носом… Повезло щенку, реакция уже не та, успокоительное сказывается.***
Занятия в школе проходили на редкость гладко. Ученики с любопытством слушали мои рассказы о полицейских буднях, иногда прерывая, чтобы задать вопросы. Под конец урока мы доставали оружие и изучали его строение. Вид настоящего боевого автомата приводил детвору в полный восторг. Иногда я сам так увлекался, что забывал о времени. Неделя "гражданской обороны" пролетела незаметно. На последнем занятии у десятых-одиннадцатых классов собрались не только ученики, но и почти все учителя. Я надеялся, что сегодня все пройдет также гладко и расслабился, что стало моей самой большой ошибкой. До конца занятия оставалось минут пятнадцать, когда мы приступили к изучению пистолета Макарова. Рассказ двигался плавно, пока из толпы не раздался вопрос: - А для чего нужен предохранитель на пистолете? Я увлеченный рассказом не заметил подвоха: - Предохранитель служит для обеспечения безопасности обращения с пистолетом. То есть он предохраняет вас от нежелательного выстрела... - Товарищ майор, а вы всегда предохраняетесь? Класс взорвался от смеха. Вот тут до меня дошло. Я почувствовал, как мои щеки вспыхнули от стыда, а сердце учащенно забилось. Гаденыш наблюдал за моей реакцией и хохотал. Последний урок был сорван. Как ни старались учителя навести порядок, раздавался один смешок и все дружно начинали смеяться заново. От убийства меня удерживало лишь то, что в классе было полно детей...***
Я не появлялся дома три дня… Где был - не помню. Взял на работе выходные и ушел в запой. На третий день, вечером, вернулся домой и увидел это несчастье… Он сидел на своей кровати с грустными-грустными глазами. Странно было снова видеть его тут, за три дня я решил, что он галлюцинация. Моя психика защищалась, как могла… Утром я проснулся в неожиданно хорошем настроении. Приняв решение не обращать внимание на его выходки, я отправился на работу. Тем более в выходные у меня грандиозное событие - день рождения. И не просто, а юбилей. Тридцать лет! По этому поводу заказан небольшой ресторанчик и приглашены все коллеги. Все, кроме одного. Охране на входе строго-настрого наказано - не впускать его. Дни пролетели незаметно, на праздник собралось много народа: коллеги, друзья, родственники. Все шло своим чередом, но чуяло мое сердце, что-то должно случиться! Под конец вечера в зале внезапно потух свет, заиграла музыка, распахнулись двери, и в центр въехала тележка с огромным многоярусным тортом. Чудовищное кондитерское изделие, украшенное взбитыми сливками, фруктами и свечками представляло собой шокирующее зрелище. "Подарок имениннику", - заявил официант, притащивший монстра. Внезапно, верхняя часть торта поднялась и оттуда вылезла девушка, перемазанная кремом. Точнее кроме крема на ней ничего не было… Извиваясь под музыку, она принялась размазывать по себе сливки. Гости онемели от такого поворота сюжета, и только я один догадывался, кто хозяин подарка. Обведя взглядом гостей, я наткнулся на него. Щенок стоял позади всех, на губах ехидная улыбка, глазищи сверкают... тут я увидел нож рядом с тортом. Он перехватил мой взгляд и, усмехнувшись, скрылся из вида. Гости стали расходиться, я принимал последние поздравления, пожелания, восторги и мысленно представлял, как медленно, наслаждаясь процессом, я сдираю кожу с этого мерзавца…***
Мои воспоминания прервал шофер: - Приехали. Завтра не опаздывайте, заеду в то же время. Я кивнул и зашел в подъезд. В общаге было пусто. В комнате тоже никого не было. Странно, мальчишка всегда был дома в это время. Решив не забивать и так больную голову, я переоделся и направился в душ. Включив свет в душевой, я понял, что-то не так. На белом кафельном полу, в некоторых местах, виднелись темные пятна, как будто мелкие брызги. Я дотронулся до них, пальцы окрасились красным… Кровь! Я прошел к кабинкам - пусто, внизу у бассейна тоже никого. Вернулся обратно и только тут заметил следы крови у дальней кабинки. Предчувствуя беду, прошел туда. Мальчишка лежал в неестественной позе, глаза закрыты, одежда в крови. К горлу подступила тошнота, голова закружилась, а боль усилилась. Еле добравшись до комнаты, достал телефон и позвонил дежурному. Бригада прибыла через пять минут. Я проводил их в душевую. Что-то насторожило меня, но я не мог понять что. - Тут записка какая-то! – эксперт протянул мне листок, сложенный пополам. Я развернул бумажку: «В моей смерти виноват ты!» Вокруг меня ходили люди, заполняя бумаги, все было, как в тумане. Кто-то подошел ко мне, поинтересовался, как я себя чувствую. Вдруг, как будто из другого мира, раздался голос: - Не видно мел, кафель белый, как тело-то обводить? И тут до меня дошло. Тело… - Тело лежало в другой позе! Кто-нибудь додумался пощупать пульс? Все дружно уставились на меня. Я подбежал к нему, схватил за запястье и почувствовал под рукой живое тепло. По его лицу расползлась улыбка, глаза открылись и с легким осуждением он заявил: - Что же вы, товарищ майор, живым меня хотите похоронить? Вот тут мою крышу снесло окончательно. Бригада, наскоро собрав свои вещи, вылетела из душевой, едва увидев выражение моего лица. Мальчишка тоже попытался вырваться, но не тут-то было. Я держал его крепко, так крепко, что костяшки пальцев побелели. - Ты ответишь за все, щенок, что ты там говорил, что я люблю тебя? Сейчас ты узнаешь, как сильно я тебя люблю!!! Я схватил его за шкирку и потащил за собой. Мальчишка, согнувшись в три погибели, спотыкаясь на каждом шагу, едва успевал за мной. Я распахнул дверь в комнату и швырнул чертенка внутрь. Он распластался на полу, но быстро пришел в себя, переполз в угол и вжался в стену. Он боялся, это было заметно, но дурной характер не давал покоя. - Товарищ майор, вы превышаете полномочия, я требую адвоката и один телефонный звонок! - Сейчас тебе будет и адвокат, и звонок и все, что захочешь, даже больше... Я схватил его за ноги и вытащил из угла. Он попытался выкрутиться, я опрокинул его на живот и завел руки за спину. - Ты, сучонок, имеешь право орать от боли, скулить от унижений и умолять о пощаде... Я повернул его на спину, стараясь не дать вырваться, и стащил джинсы. Мальчишка изумленно уставился на меня: - Ты чего это удумал? Я согласия не давал! Я оглядел комнату на наличие чего-нибудь более менее похожего на кляп, но, не найдя ничего подходящего, решил - пусть орет. Наконец, справившись с одеждой, ложусь на него, сильнее прижимая к полу. Пытаюсь удобнее устроиться у него между ног. Черт, как все сложно то, с женщинами куда проще. А с ним-то что делать?! Ситуация из трагической медленно перерастает в абсурдную, а этот щенок еще и вырываться перестал! Лежит тут подо мной голый, на лице ни капли смущения, а даже наоборот, смотрит на меня с любопытством... Замечает мое замешательство, его губы расплываются в улыбке, в глазах появляется озорной блеск: - Товарищ майор, не принимайте близко к сердцу. Относитесь к сексу с юмором, не получилось - похохотали и баиньки... - он засмеялся. Волна злости поднялась и накрыла меня с головой. Я прижался губами к его губам, чтобы он заткнулся... и потерялся. В чувствах и эмоциях. Меня затягивало в омут это новое чувство, запретное, откровенное и лишь иногда я выныривал на поверхность, чтобы глотнуть воздуха и выровнять дыхание. Он попытался вырваться, я обхватил его лицо ладонями, не давая отвернуться. Нет! Только не сейчас! Казалось, он все понял. Его пальцы без труда расстегнули мою рубашку, пробежались, легко касаясь кожи, по груди и животу, и бесстыдно забрались под ремень. Меня бросило в жар. Удовольствие граничило с безумием. Одинаково хотелось продолжить и убежать из этой комнаты, а еще лучше из этого города. А что собственно продолжать? Я не представлял, что делать дальше! Моя паника была прервана его нежным поцелуем, горячие руки гладили мою спину, едва касаясь кожи кончиками пальцев. Сердце сжималось от страха, а возбуждение разливалось по телу, формируясь в очевидную мысль: "Я хочу его! Впервые в жизни я хочу заняться сексом с мужчиной!" И сделать это нужно, как можно скорее, пока страх не достиг апогея, вытеснив возбуждение. Я отстранился, стянув полуспущенные джинсы вместе с трусами, теперь между нами не было ничего и возврата назад тоже не было. Чертенок тяжело дышал, на щеках румянец, губы приоткрыты: влажные и припухшие от поцелуев. Он притянул меня к себе, обжигая горячим дыханием прошептал: - Ты хочешь меня? - Что?! – и отвечая скорее самому себе. – Да! Мои губы тут же были накрыты очередным поцелуем. От нежности не осталось и следа. Поцелуй был требовательным, возбуждающим, развратным. Мальчишка прижимался ко мне всем телом, выгибаясь, распаляя еще больше, доводя бесстыдными стонами до полного безумия. Я схватил его бедра, разводя их сильнее в стороны, прижался к нему, слегка двигая бедрами, не решаясь на что-то большее. Меня колотило, дыхание никак не успокаивалось, сердце стучало, как сумасшедшее… Он отстранился, упираясь руками мне в плечи: - Подожди, смазка. Хоть чем-нибудь. Пожалуйста… Я отпустил его. Он, пошатываясь, добрался до тумбочки, достал тюбик со смазкой и кинул мне. Прищурился и произнес с ехидной улыбкой: - Я подготовился… Я повалил его на пол, он повернулся на бок, прижимаясь ко мне бедрами. Страх причинить боль закрался в подсознание и расплел там свои сети. Я попытался снова повернуть его на спину и возобновить поцелуи. Но он, похоже, догадался о моем постыдном отступлении. Его рука проскользнула между нами, и я почувствовал, как он направляет меня. Я входил в него осторожно, боясь причинить боль. Чувствуя, как он подается мне навстречу, отвечая глухими стонами. Почти теряя сознание, я зарылся ладонью в его волосы, потянул на себя. Целуя шею, плечи, проводя рукой по влажной от пота спине. Двигаясь все быстрее и быстрее, сходя с ума от возбуждения, такого горького, такого запретного, и от этого еще более желанного. Я обнял его, вжимаясь всем телом, пытаясь раствориться в нем без остатка. Входил в него снова и снова до самого конца, задыхаясь от страсти, пока комната вокруг не озарилась яркой вспышкой и, разбившись на тысячу осколков, погрузилась в темноту.***
Я лежал на спине не в силах пошевелиться, мое сознание парило где-то под потолком. Мой мучитель лежал не двигаясь, с закрытыми глазами и тяжело дышал. Он выглядел абсолютно измотанным и тихим. Сколько мы так пролежали, когда он тихо чему-то усмехнулся. Я приподнялся на локтях и посмотрел на него, не понимая, что смешного. Бесенок лежал с открытыми глазами и, рассматривая мое тело, ехидно улыбался. Заметив мое недоумение, он поинтересовался: - Товарищ майор, а вы всех задержанных трахаете, или я особый случай? - он не выдержал и захохотал. Я скрипнул зубами, чувствуя, как во мне снова просыпается ярость: "ВОТ ВЕДЬ СУЧОНОК!"