Уснуть

всякий раз она её душила.

Айрис чувствовала ледяные пальцы, перекрывающие путь к кислороду, головную боль, пульсацию в висках и ужас, с каждым мгновением настигающий все больше и больше. Она боялась. Она чертовски боялась этой улыбки, рыжих волос, бабочек, облепляющих все тело, её голоса, её смеха. Она была всюду, пока Айрис хрипела, пыталась отбиваться, она лишь улыбалась. Она называла ее предательницей, говорила, что она ей больше не сестра и душила. И смеялась. Зрение Айрис начинало размываться, когда Далия рванула к ней ближе, нажимая на горло сильнее. В последний момент она заметила, как сестра крутит в пальцах тот самый злосчастный кулон, а в следующий миг его холод чувствуется на языке. Айрис просыпается в холодном поту, слезах и с дрожью во всём теле. Девушке до жути холодно, и даже когда она замечает спящего парня рядом, ощущение пальцев на шее не проходит. Трюси, наверное, тоже спит. Вдох, задержать дыхание на три секунды, выдох. Вдох, выдох. Кошмары преследовали её ещё с самой казни Далии, но раньше, если она просто с насмешкой и презрением обвиняла Айрис в своей смерти а потом пропадала, как только девушка вскакивала с кровати, то теперь она пыталась её убить. И, наверное, лучше бы правда убила во сне, кошмары становились невыносимыми. У Айрис преждевременно появились седые пряди, и не только из-за дурных сновидений. Пока она была в тюрьме, происходило… Что-то странное. Охранники замечали, что девушка была постоянно истощена, продолжительное время не приходила в сознание, а если и просыпалась то постоянно молчала. И только спустя несколько часов, кое-как восстановившись она обретала более уверенный вид, даже какой-то надменный. Она знала каждого надзирателя в лицо будто знала их до своего заключения. Долгое время её знали по… Трудному характеру. Она дерзила, но умела договариваться, в случае опасности она угрожала. Те, кто были наслышаны о ней до заключения под стражу не узнавали Айрис. Потому, что это была не она. Девушка залпом выпивает ледяную воду и дрожащими руками ставит на раковину стакан. Она опирается на холодную поверхность и пытается отдышаться. Всё хорошо, все прошло. А Айрис только скрипит зубами и морщится. Далию надо отпустить. Она опирается на раковину, сдерживает болезненный стон и старается не заплакать. Это страшно. Это до отвратительного сложно, больно и обидно. Она обрезала волосы ещё в тюрьме, пока продолжала видеть её образ в себе. Мама… Ах, нет, сестра Бикини говорила, что ей идёт. Возможно. Она переводит взгляд с гладкой и белой поверхности раковины на ледяную поверхность стекла, глядя на свое бледное отражение. Главное, не волноваться, так? Феникс теперь рядом с ней, он позаботится, он её не бросит, как это сделала Далия, он будет рядом. Айрис поджимает губы, наблюдая, как отражение делает тоже самое. Мерзкий видок. Складывалось впечатление, что ещё секунда и она может расплакаться и это было недалеко от истины. Все хорошо. Глубокий вдох, задержка дыхания, выдох. Вдох, выдох. Сердцебиение потихоньку успокаивается, пусть тревога и не уходит. Пульсируют виски. Женщина массирует кожу и хмурится, опустив взгляд. Главное, шум не поднять, завтра понедельник все же, им надо выспаться. Вот и хорошо, главное не разбудить никого и все будет в порядке. Она будет в порядке. Теперь все позади, да? Айрис остервенело трёт глаза, не давая себе заплакать. Этого ещё не хватало. Слегка хлопает себя по щекам и жмурится, пытаясь снять наваждение. Теперь- Она тихо вскрикивает, чувствуя ладони на своих плечах, тут же разворачиваясь и с ужасом в глазах отталкивая человека сзади. Феникс ошарашенно отступает на пару шагов, недоуменно глядя на женщину. О, черт. — Боже, Феникс, прости пожалуйста, я… О, господи. — на ее лице вселенская грусть, Айрис поджимает губы, с тихим стоном закрывая лицо руками. Какая же дура. Адвокат осторожно приобнимает её за плечи, рассеянно смотря на чужую макушку. Что ж, это было странно. Феникс за неё волновался, с самого возвращения Айрис из тюрьмы она замкнулась в себе ещё больше, стала пугливее и просыпалась по ночам часто, прямо как сейчас. Ему хотелось бы разобраться, но не прибегать к магатаме или давлению в сторону женщины, он просто хотел помочь. — все нормально? Ты выглядишь испуганной. — Айрис поднимает глаза на встревоженного парня и нервно сглатывает. Нет, не нормально. В груди льдом кипит испуг, медиум отводит взгляд, что-то шепчет под нос, и, кажется окончательно вымотавшись, утыкается лбом в чужую футболку. — просто глупый сон. Не больше. — ей хочется реветь. Ей хочется рассказать Фениксу всё, что с ней происходило в тюрьме, что она видела каждую ночь и что чувствовала после каждого призыва, но ей страшно. Ей страшно, вдруг и он от нее отвернется после рассказанного? Вдруг… Вдруг она потеряет его опять? Она чувствует тепло вокруг себя, ощущает, как крепкие руки прижимают к себе, Феникс ее обнимает, и действует это действительно целебно. Его пальцы зарываются в темные пряди волос, он что-то напевает и женщина, слабо улыбаясь, обнимает его в ответ. Беспокойство не пропадает, но оно уменьшается, как и желание уйти спать на диван. Все хорошо, он не уйдет. Тепло чужого тела действует как снотворное, Айрис чувствует облегчение и спокойно вздыхает, аккуратно отстраняясь. — пойдем спать? Глупый вопрос и ее рука в чужой до спальни, прохлада простыни и мягкость одеяла, смешанная с теплом тел. Её проблемы не исчезнут только от появления Феникса, конечно, но с ним намного легче с ними справиться. Айрис думает об этом и засыпает. Впервые за десять лет без кошмаров.