Почти женат

Полная луна, как известно, способствует вдохновению. Но, вопреки всем законам и трём бокалам кэналлийского, письмо для будущей невесты писаться не желало. Граф Ченизу советовал бросить неуместные мысли в лапы к закатным кошкам и растолкать в себе поэта (ну или хотя бы дипломата). Виконт Валме–просто пощадить чернила. Сегодня он не напишет нечего, потому что ночь– время любви, а не политики. Про то, что именно Создатель подарил людям возможность любить, клирки, по мнению Марселя, беззастенчиво врали. Любовь–шутка Леворукого. Пошлая, подлая и всегда несвоевременная. Чего стоило ей случиться до подписания договора о помолвке и чего стоило вообще не случаться? Он склонит его к дружеской попойке и заставит петь. –..потому что именно так провожают в семейное болото тех, кто лезет туда по долгу службы, а не зову сердца. — Болото–это, без сомнений, скверно..–Рокэ по-кошачьи сощурился и слегка помотал головой.–Они, как правило, воняют, но в Урготе слишком неподходящий климат. А земляные жабы бывают милыми. — Мне попалась богатая. Только за это её можно называть красавицей, но дамские достоинства лучше обсуждать с ними самими. Алва смеётся. Длинные волосы собраны в растрепанный пучок, ворот рубашки расшнурован. Какая же красивая у него улыбка. — В таком случае мне остаётся спросить только одно. «Слезы» или «Кровь»? — «Кровь», желательно с гитарой.– Говорить, пытаться что-то объяснять не хочется. Только слушать струнный бой, наблюдать за чужими пальцами и забывать, забывать, забывать всё. — Захвати бокалы. Пятую бутылку пили с горла и по очереди, потому что за шестой нужно было спускаться в погреб, а координация серьезно страдала. Марсель попытался было встать. Недальновидность решения была более чем очевидна, но очевидность–прерогатива стариков и трусов. Запутавшись в собственных ногах, которых почему-то оказалось слишком много, виконт приземлился аккурат на развалившегося возле кресла Рокэ. Тот прошипел на кэналлийском что-то невразумительное, а Марсель понял что на второе геройство его уже не хватит. — Извини за наглость, но я с тебя не встану — Так удобно ему ещё никогда ни на ком не лежалось. — Не хочешь или не можешь? — почему это так похоже на заигрывание.. Как хочется чтоб было именно так.. — В некоторых случаях это одно и тоже. — Тогда давай представим.. –, а язык у Рокэ заплитается.. — что сейчас именно тот случай. Пьяный мозг долго переваривает услышанное, но руки словно бы давно всё решили и действуют самостоятельно. — Он и есть. — Выплевывается с придыханием и дальше сил на разговоры уже не остаётся. Зачем слова когда тело может рассказать проще и понятнее. В животе танцует стадо горных козлов. Им весело, но виконту ещё веселее. «Завтра» не будет, «завтра» сожрал камин, свечи, вино и этот взгляд лукавых синих глаз. Губы сплетаются уверенно и естественно, как будто так и должно быть, как будто так было уже сотни раз. Марсель требовательно тянет Алву за рубашку вниз, на мягкий кагетский ковер, попутно оплетая ногами слишком тонкую для мужчины талию. Рокэ в долгу не остаётся, заводя обе руки виконта ему за голову, таким образом как бы лишая возможности к сопротивлению. Смешно, это игра, потому что Валме ни за что не стал бы сопротивляться. Слишком долго он хотел, слишком боялся мечтать, слишком легко всё получилось на самом деле. Хочется целовать в ответ и он целует: руки, волосы, кусает чужие пальцы и извивается от прикосновений желанных губ. Потом всё так же беззастенчиво принимает в себя Рокэ, мечется под ним, кричит, задыхается, пытается что то сказать и сам не понимает что именно. Боль мешается с удовольствием, удовольствие с вином, вино с любовью. Алва нежно кусает соски, шепчет что то на кэналлийском, рвет волосы, снова целует. Как хочется верить что это не только вино, как хочется чтоб сам регент просто разорвал глупую помолвку, как хочется чтобы Рокэ утром сказал: «Ты мой. Навсегда» И Марсель молит Создателя, в которого не верит, чтоб солнце никогда не взошло.