Черное Зеркало

Это очень отличается от семейного воссоединения, которое он себе представлял ребенком. Сэм сидит за столом. Напротив его отец, седой и абсолютно невозмутимый, будто Сэм приехал навестить его на День Благодарения. Рядом эта девушка, программа, которая ведет непринужденную беседу о колледже так, будто они сейчас в субурбии, а не посреди компьютерной системы. Стекло, тяжесть серебряных приборов, шелковистый подлокотник под кончиками пальцев — все это слишком реально, за гранью возможного. Он берет в рот сочный кусочек свинины и тот тает на языке как лед, оставляя свежий привкус энергии. Кевин Флинн выстроил вокруг себя очень искусную иллюзию нормальной жизни, такой, какой он помнил ее, но Система пропитывает ее, проникает в каждый сантиметр пространства. Он прокашливается, нарушая неловкую тишину. — Так Сэм… Как ты здесь оказался? — Алан пришел. — Бредли? Отец медленно ставит высокий фужер с энергией на стол. Благожелательная улыбка стирается с его лица, уступая место чему-то… другому. Сэм — снова пятилетний мальчик, который помыл отцовский сотовый в раковине. — Он… он получил твое сообщение. Сэм торопливо бормочет, словно пытаясь оправдаться. Понять, что он сделал не так. Он вздрагивает, когда пальцы касаются его плеча. Кворра смотрит на него пристально, с любопытством, как и всегда, и… печально? — Сэм, Алан-Один не мог получить послание от твоего отца. Ошеломленный Сэм отшатывается от нее и умоляюще смотрит на папу — он все подтвердит, поддержит и объяснит. Его отец, Кевин Флинн, который всегда был самым сильным и умным, всегда улыбался и придумывал лучшие сказки на ночь. Ведь именно он отдал Алану тот самый пейджер и приказал никогда с ним не расставаться. Но отец только окидывает его тяжелым незнакомым взглядом, молча встает и поворачивается к огромному окну. — Алан не мог получить от меня сообщение. — Но ты же сам его просил… — Алан так и не покинул Систему, Сэм. ────────────────── Он бездумно крутит пейджер в руках. Никак не может успокоиться. Отпускать Сэма одного — ошибка. Он не может позволить себе ошибок. Не после того, что случилось с Флинном. И Аланом-Один. Это была слишком короткая встреча — он не успел сказать и слова, отчитаться о своем функционировании в новой системе прежде чем Флинн увел Алана Один осматривать город (Алану еще столько нужно увидеть, чувак. Вы на наговоритесь потом!). Возможно, Флинн поступил правильно — возможно, Флинн понял, что одному Пользователю не под силу поддерживать порядок в разрываемой конфликтами Системе. Что КЛУ не заслуживает доверия. Возможно… Было слишком поздно. Он помнит как Система залилась золотым и красным. Предсмертные крики ИЗО и лояльных Базиков. И пинг, оглушительный по своей мощности, сравнимый только с призывом Юзера из И/О башни. Простая команда. Беги. Ему прощали странности. Считали, что он раздавлен грузом потери. Грузом ответственности за мультимилионную компанию, которую обязан возглавить — он с треском провалил это. Лора Прайм, Лора, была рядом, чтобы поддержать его, но уехала прежде, чем заметила подмену. Или не захотела замечать. Он хотел найти помощь — но заблудился в этом мире, полном цветов, света, алгоритмов и технологий, которые выходили за рамки его понимания. Флинн и Алан Один мертвы, КЛУ никогда не выберется из Системы. Кому он хотел помочь? Никто не захотел бы поверить в то, что сказки Флинна — реальность, кроме маленького Сэма. Сэм. Маленький Пользователь, самое важное создание Кевина Флинна. Хороший мальчишка, просто немного упрямый. Он должен защитить Сэма. За окном забрезжили лучи рассвета. Трон легко вскочил на ноги, накинул пальто и выскочил из квартиры. ────────────────── Они называют его Ринзлер. Эту темную тень, нависающую за спиной КЛУ. Сэм сразу обратил на него внимание — непохожий на другие программы. Странный. Неправильный. Для того, чтобы отправить Сэма в нокаут на Дисковых Воинах ему было достаточно коснуться пола. Он рычит — этот звук совсем не похож на металлический, синтезированный оттенок в голосах других программ. Он влажный, неровный и слишком живой. Ринзлер замечает Сэма у стойки с диском отбрасывает Кворру в сторону, как ненужную игрушку. В его черном, гладком шлеме Сэм видит собственное отражение — искаженное, испорченное и такое же сломанное. Как и сам Ринзлер. — Пользователь. Его голос хриплый и глубокий. Пугающе знакомый. Сэм слышал его последние двадцать лет.