Don't sing if you want to live long
They have no use for your song
You're dead, you're dead, you're dead
You're dead and outta this world
Обычно они кричат так громко, что я едва уловимо морщусь, понимая, что будет непросто затащить их туда, где им самое место. Иногда они титанически спокойны, соглашаясь на все, что я им говорю. Но порой моя работа заключается в том, чтобы забрать их с собой в то место, куда попадают лишь избранные, отмеченные особым символом: он мог быть на любом участке тела, и чтобы его найти, порой приходилось сильно напрячься, ведь моя работа не терпит ошибок. Если я проведу за черту не ту душу, то уже не буду считаться профессионалом своего дела, а я дорожил репутацией, как никто другой. Но ближе к сути. Думаю, нам нужно познакомиться, хоть это знакомство и не позволит Вам спокойно спать по ночам. Позвольте представиться: человек в черном, парень в балахоне с косой, мрачное чудовище со звериным оскалом, приспешник Дьявола, жнец смерти или, как меня зовут сегодня - просто Серкан. Не думали, что я могу быть хоть немного человечным? У меня для Вас еще много сюрпризов! Чем я занимаюсь по жизни? О, как здорово, что Вы спросили! Я собираю души, которым суждено пройти со мной в загробный мир. Да, вот так просто и прозаично. Да, почти так же, как написано в Ваших земных книгах, вот только я не всегда так ужасен, как обо мне говорят. К примеру, сегодня я надел свой лучший черный костюм, подобрал такую же мрачную рубашку и приколол на лацкан миниатюрный «светильник Джека», который символизирует Хэллоуин в Вашем мире. Знал бы Джек, как Вы над ним издеваетесь, точно перевернулся бы в гробу. Сегодняшняя цель была довольно очаровательна для того места, где я должен был ее повстречать: бар, пропахший дешевыми сигаретами и разлитым алкоголем - не самое лучшее место для предложения скверной вечности, но выбирать не приходится, так как мой работодатель не заботится о комфорте своих сотрудников, рыскавших по миру в поисках достойных кандидатур на должность жнеца смерти или же стандартно забирая тех, чье время пришло. Отказывались ли люди от привилегии стать проводником? Да, и не раз. Что случалось с ними после? Обычно я показывал им ужасающие картины, которые обязательно произойдут, если они откажутся быть на страже Смерти, а после, когда слезы иссушали их лицо, они соглашались, забывая о своей земной жизни и полностью перерождаясь в существо, которому чуждо сочувствие, сострадание, которое не идет на поводу у смертных, что проявляют свою изобретательность, цепляясь за жизнь всеми возможными способами. - Виски со льдом, - попросил я, замечая недовольный взгляд бармена, будто я попросил заколоть свинью и приготовить ее на гриле, а не выполнить рутинную работу, для которой он здесь и находится. Какие же смертные нерасторопные и вечно недовольные! Посмотрел бы я на вас, если бы вам пришлось колесить по миру без отпуска и выходных, слушая слезливые истории о том, что кому-то рано отправляться на тот свет, потому что у него остались незаконченные дела. Думаете, я развлекаюсь, таща вас во мрак? Эта работа ничуть не лучше, чем протирание штанов в офисе! По возвращению потребую выходной. По крайней мере, я заслужил его, как никто другой, доставляя души вовремя и без особых повреждений. Оглянувшись, я заметил кучку пьяных студентов, которые изображали вампиров и вурдалаков, думая, что их костюмы приближены к реальности. Неподалеку от них расположился ковен ведьм, рассуждающих о том, как тяжело приходится домохозяйкам в наше непростое время, а чуть дальше раскинулся цветник из фей, ангелов и развратных медсестер. Любопытно, в каком костюме пришла нужная мне душонка? Ответ на этот вопрос я получил довольно быстро, почувствовав привычный запах надвигающейся тьмы: моя темноволосая бестия облачилась в ангела, и я, не сдержавшись, захохотал, прочувствовав всю иронию сегодняшнего вечера. - Боже, убейте меня, - раздалось сбоку от меня и, обернувшись, я понял, что моя хмельная цель сама нашла меня, опираясь на барную стойку. Ее просьбу я обязательно удовлетворю, но позже. - Плохой вечер? - невинно поинтересовался я, смотря на наше отражение в зеркале барного шкафа, с удовольствием отмечая, что наш черно-белый тандем выгодно отличался от сборища ширпотреба в заезженных костюмах. - Скорее, плохая жизнь, - со вздохом отозвалась девушка, пару раз хлопнув ладонью по деревянной поверхности. Через мгновение перед ней появился стакан с янтарной жидкостью. Стало быть, завсегдатая этого заведения. Неожиданно, и от этого более интригующе. - С этим можно быстро покончить - только попроси, - подмигнув, сообщил я, осушив свой стакан полностью, после делая знак бармену о повторе. - А ты...- задумчиво протянула она, пристально меня разглядывая. - Можешь называть меня Смертью, потому что иерархия очень сложна для восприятия простого смертного, и ты вряд ли уловишь всю суть с первого раза. - Смерть? - она пьяно хохотнула, попутно икнув, - То есть, ты думаешь, что она выглядит именно так? - девушка вновь скользнула взглядом по мне, и я немного напрягся, не понимая, что в моем образе могло натолкнуть на мысль о том, что Смерть выглядит совершенно иначе. - А ты ожидала увидеть черный балахон и косу на моем плече? - я пожал плечами, повернувшись к ней вполоборота и бесстыдно разглядывая, - Наши ряды давно модернизированы, а такое старье, как косы и дряхлые кости, давно списаны. - Ты неплохо вжился в роль, - похвалила она, делая глоток алкоголя и протягивая руку, - Меня зовут Эда. - Если хочешь по-земному, то я - Серкан, - я едва уловимо пожал ее руку, сомневаясь, что могу сдержать ту силу, с которой я обычно хватался за смертных, препятствуя их побегу. - Серкан? То есть, ты тоже не из этих мест? - удивилась Эда, чуть с бОльшим интересом разглядывая мое лицо, которое сегодня принадлежало не только мне одному, но и Серкану Болату, чью душу я забрал с собой много лет назад. Думаю, сейчас он проектировал новые котлы в преисподней. Ну, или занимался дизайном Чистилища. По крайней мере, он был не против, когда я позаимствовал его внешность, которая при его жизни сделала множество женских сердец разбитыми вдребезги. - Я много путешествую, - не слукавил я, считая, что бесконечные перемещения между живыми и мертвыми можно засчитать за миллиард миль, которые, к сожалению, не копились на моей авиационной карточке. - И костюмчик наверняка прямиком из Милана! - расхохоталась она, цепляясь за мое плечо в попытке не рухнуть на пол. Ее поза представляла мне прекрасную картину ее полуобнаженного тела, так как белоснежное платье ангела было слишком откровенным для целомудренных мыслей и скромных взглядов. Скользнув по ее изгибам, мои глаза уделили чуть больше внимания упругой груди с глубоким декольте, нежели всему остальному, но я оправдал себя тем, что особая отметка могла быть где угодно, вплоть до самых интимных мест, куда я иногда добирался. Помимо рабочих моментов, я любил и повеселиться, наслаждаясь мгновениями жизни смертных и пытаясь понять, почему они так цепляются за жизнь, в которой нет ни капли очарования? Отметки не было. Но было еще несколько мест, куда моим глазам стоило наведаться, поэтому надежды я не терял. Не то, чтобы мне хотелось не забирать ее душу безвозвратно, а лишь трансформировать в себе подобного...просто отметка должна быть найдена или, исследовав все тело, я должен был убедиться, что ее нет. Обычно отметина была на том месте, где ее мог увидеть любой человек, но иногда эта чертово клеймо пряталось в неожиданных местах, отчего мне приходилось включать все свое очарование, которого не было в избытке. Не так уж и часто я использовал земных женщин для нужд, которые не были для меня непреодолимыми. - Скорее, от дизайнера, который давно умер, - сообщил я, ни капли не слукавив. - И что же здесь забыл господин Смерть? - поинтересовалась она, запрыгивая на барный стул и демонстрируя мне свои стройные ноги...которые были чисты. Никаких отметок. - Пришел за одной душой, которой дал немного времени, чтобы поразвлечься и убедить меня, что забирать ее не стоит, - наклонившись в сторону Эды, прошептал я, заметив, как она затаила дыхание, а в ее глазах появился знакомый блеск интереса и трепета. Да, мои жертвы иногда сами затевали игру, а я был не в силах им препятствовать. Охотнику нужно, чтобы добыча сопротивлялась или пыталась его перехитрить, чтобы охота оказалась удачной. - Дай угадаю, - она обернулась, закрыв своими длинными волосами всю спину, на которой вполне могла быть маленькая чертовщинка, которую я искал, - Ты пришел за кем-то из тех отморозков, которые сегодня наверняка будут крушить все подряд и, возможно, даже что-то подожгут, параллельно принеся в жертву бездомное животное? - Эда кивнула в сторону компании парней, которые продолжали улюлюкать и делать селфи, считая, что в своих рогатых масках они выглядят устрашающе. - Я бы и рад, но нет - их время еще не пришло, - отозвался я, - У тебя есть еще две попытки. - Хммм. Может быть, кто-то из тех ведьмочек, жалующихся на то, что грудь болит от вскармливания, а их муж больше не проявляет к ним внимания? - вновь попыталась она, заставив меня расхохотаться. А она бы могла заткнуть за пояс любого, кто бы отказался пойти с ней в преисподнюю! Хотя, кто бы мог противиться ее красоте? Возможно, даже я смог бы пойти за ней, если бы был жив. - Последняя попытка, - предупредил я достаточно грозно, отчего Эда нахмурилась, а шестеренки в ее голове закрутились с неистовой силой, которую я смог уловить, будучи не заинтересованным мыслями, роящимися внутри. - Если ты скажешь, что пришёл за мной, то я закричу, - нервная улыбка тронула ее губы, в то время как я хранил молчание, позволяя ей самой решить, правда это или ложь, - Серьезно, это немного жутковато. - Ты так считаешь? Всего лишь немного? - невинно полюбопытствовал я, причмокнув после очередного глотка алкоголя. - Мне еще есть, чем заняться в этой жизни, - сообщила Эда, неосознанно складывая руки на груди, будто этот щит мог отгородить ее от странного незнакомца в баре, утверждающего, что он здесь по велению Смерти, - И вообще, чем ты занимаешься в обычной жизни? Где ты работаешь? Ты что, до сих пор не поняла, что я не нарядившийся в хэллоуинский костюм белый воротничок, который ищет в захолустном баре ту, с кем можно поразвлечься вечером? У меня сложилось другое впечатление о тебе, Эда, а мое чутье редко меня подводит. - Я работаю по всему миру, таща за собой души, а после сдавая их распорядителю. После этого цикл повторяется. Скука смертная, - поделился я, приторно вздохнув, тут же осознавая, что моя работа действительно до ужаса скучна. Ну что может быть веселого, когда взрослый мужик плачет, словно дитя, упрашивая оставить его в живых? Как он предлагает мне заняться грязными непристойностями, будто это позволит ему оттянуть неизбежное? От такого мне только кошмары снятся, потому что забавными такие будни, увы, не назовешь. - Тебе не кажется, что ты слишком вжился в роль, Серкан? Я ведь спрашиваю серьезно, не притворяясь ангелом небесным, в которого сегодня нарядилась, - истерический смешок, после чего я замечаю, как одна из ее изящных ног опустилась с высокого стула на пол, словно готовясь к побегу. - Мне кажется, что ты хочешь сбежать и вызвать полицию, Эда, чего я тебе советую не делать, - только и ответил я, опуская свою тяжелую руку на ее, которая все еще покоилась на барной стойке. Наши глаза встретились, и я был готов поклясться, что напротив я видел лишь всепоглощающий страх. Стало быть, мое чутье дало сбой, и некогда уверенная в себе Эда совсем не подходит для роли жнеца...вот только стоило убедиться в этом, исследовав ее на предмет чертовой отметины. Да уж, Серкан, с тем напряжением, что образовалось между вами, она вряд ли позволит тебе исследовать ее тело добровольно. Наклонившись к Эде, которая оцепенела от охватившего ее ужаса, я прошептал ей на ухо то, что редко предлагал другим: - Мы можем сыграть в игру, если ты не готова отдавать свою душу прямо сейчас. Кивни, если согласна. Отстранившись, я в очередной раз огляделся, понимая, что в баре ничего не изменилось и даже бармен не обращает на нас внимания - классическая модель поведения смертных, которым есть дело только до себя любимых. Утвердительный кивок Эды был для меня маленькой победой на пути к триумфу, отчего я решил не медлить с объяснением правил моей смертельной игры: - Я называю это игру «Сдохни или умри», - начал я, заметив, как кадык девушки нервно дёрнулся от столь обреченного названия, - Мы сыграем в азартную игру на твой выбор. В случае моего выигрыша, я заберу твою душу и на этом твой земной путь закончится. В случае твоего выигрыша, ты сможешь сделать три вещи, которые хотела бы успеть сделать, но будут действовать ограничения: нельзя выходить из бара, звать на помощь и растягивать время. Ты можешь сделать свои незаконченные дела до того, как наступит рассвет. Да, я знал, что правила несовершенны и совсем не заботятся о чувствах смертного, чью душу мне предстояло забрать, но кто заботится о своих жертвах? Кому есть дело до их чувств? - По-моему, твое предложение ставит меня в патовую ситуацию, Серкан, - спустя минуту, отозвалась Эда, в глазах которой забрезжило нечто, что мне понравилось. Скорее всего, это было сопротивление, желание бороться и намерение обхитрить меня. Ах, если бы ты знала, моя дорогая, как я это люблю! - Ничего не могу с собой поделать - люблю играть по своим правилам, хоть они никогда и не приходятся по душе моим оппонентам. Поднявшись, я призвал Эду сделать то же самое, продолжая сжимать ее руку до такой степени, что кожа на ней сильно покраснела. - Итак, во что будем играть? - осведомился я, когда мы с девушкой расположились за свободным столиком в углу, неподалеку от шабаша местных домохозяек. - Карты, - тут же выпалила Эда, не впечатлив меня своим выбором. - Как славно, что я захватил их с собой, - вытащив из кармана пиджака колоду, я поймал на себе недоуменный взгляд девушки, тут же объясняя, - Поверь, ты не первая, кто предлагает мне именно их. Первая партия осталась за мной. Со второй возникли проблемы: я слишком увлекся подслушиванием разговора двух ведьмочек, которые обсуждали, насколько по шкале от 1 до 10 сексуален Дьявол, что зашел в бар пару минут назад. Здесь я дал маху, каюсь, но третью партию я не мог оставить за Эдой. И если Вам интересно, насколько был сексуален парень в рогатом костюме, то спешу Вас огорчить - в нем не было и намека на чертовщину, поэтому я смело поставил ему ноль, сосредоточившись на своем ходе. - Уже придумала последние слова? - вопросил я, покрывая карту Эды. - А что обычно говорят? - поинтересовалась она в ответ, и я не смог уловить в ее голосе страха. Неужели она убедила себя, что я лишь городской сумасшедший, что верит, будто он - воплощение смертоносной воли? Эда, молю, не разочаровывай меня. - В большинстве случаев женщины говорят, что у них есть дети и те не смогут без матери, иногда они бьются в истерике и пытаются ударить меня в пах, но больше всего я люблю, когда они умоляют. Это не сравнится ни с чем из вышеперечисленного, - моя карта вновь оказалась сильнее, отчего Эда лишь вздохнула, беря новую из колоды. - Умолять я не привыкла, слезы - это тоже не мое, поэтому попытаюсь тебя удивить, - сообщила она, покрывая мою карту. - А знаешь, ты мне нравишься, - признался я, получая взамен ее мимолетную улыбку, - Я думал, что ты сразу же кинешься молить о помощи окружающих, но нет, посмотри, как мы цивилизованно проводим время. И я не лукавил, сказав, что ощущаю симпатию к этой девушке. Не то, чтобы ради нее я смог пожертвовать своим бессмертием и оставить ее в живых, но она была бы хороша в играх со смертными, если бы не являлась таковой. Она вполне могла бы стать жнецом, как и я, собирая души, но клейма все так же не было видно, как бы я ни старался его отыскать. Оставалась лишь спина и те интимные части тела, доступ к которым заказан малознакомым парням из бара, утверждающим, что они убьют тебя до рассвета. Такая себе романтика, если честно. Не заметив, как колода подошла к концу, я осознал, что в моих руках остались карты такого мелкого номинала, отчего я сразу понял, почему Эда была так безмятежна. Она обхитрила меня, завлекая разговором и раздумьями о том, что скрывается под белоснежным платьем ангела. Под ним точно скрывался хвост, я был в этом абсолютно уверен. - Что ж, - начала она, избавляясь от последней карты, тем самым оставив меня в дураках, - Я готова осуществить первое дело, которое не смогла записать в свой арсенал раньше. Она точно не верила мне. Она абсолютно точно думала, что все это лишь хэллоуинская игра. Тем интереснее, когда окажется, что игра со Смертью - не самая безопасная штука. - И что же это? - безлико поинтересовался я, проклиная себя за невнимательность. Вот что делает со мной график 24/на вечность! - Хочу стать наблюдателем драки смертного с тобой, - изрекла Эда, смотря на меня с превосходством, - Никогда такого не видела. - Это твое незаконченное дело? - она кивнула, - Ты серьезно хочешь, чтобы я устроил заварушку? Так ты тратишь свое драгоценное время? - в моей голове не укладывалось ничего из сказанного ею, но я чувствовал, что где-то есть подвох. Просто я его пока не нашел. - Так ты сдержишь свое обещание или нет? Я выиграла честно, поэтому и тебе следует придерживаться правил, - она определенно издевалась, думая, что может обвести меня вокруг пальца, - Ты не говорил, что мои незаконченные дела не могут быть связаны с тобой. Хочу увидеть смертоносную сущность в деле. Она точно издевалась. Насмехалась надо мной. Думала, что я шут, бросающий слова на ветер и запугивающий невинных девушек в Хэллоуин. Что ж, где те задиристые ребята? Вздохнув, я натянуто улыбнулся своей кареглазой жертве и направился прямиком к компании студентов, что раздражали меня на протяжении вечера. Я нашел их там же за тем же занятием - распитием алкоголя вкупе с дурацкими фотографиями. - Я слышал, что вы, ребята, знаете, где можно поразвлечься с такими, как вы? - мой вопрос заставил гул стихнуть, а несколько пар глаз пристально уставиться на меня. - Ты о чем, дядя? - спросил один из них, напялив на себя маску Гая Фокса. Какая пошлость! - Говорю, где можно найти таких же мальчиков для хорошего вечера? - пришлось выражаться яснее, потому что завуалированные оскорбления никак не могли дойти до этих ходячих бочек с анаболиками. Я почтительно относился к любому проявлению сексуального влечения, но, как ни странно, смертные не могли смириться с тем, что люди разные, как и их предпочтения, выбирая гнобить тех, кто отличался от них. Пришлось сделать то же самое, хоть меня и коробило от того мира, в котором жили эти парни. - Че ты сказал? - взорвался один из них, отчего остальные пытались его удержать, дабы не началась драка. - Ты глухой или тупой? Никак не могу понять, - ответил я, потихоньку нажимая на их внутренние курки, - Говорю, как таких, как вы, земля носит? Раз. Два. Три. Первый удар пришелся в мое плечо, отчего я мысленно проклял человеческую оболочку, что была подвержена увечьям. Второй удар я удачно блокировал, после расквасив нос самому дерзкому из этой чертовой шайки. Третий удар попал прямиком в мою грудь, на что я ответил техничным ударом в челюсть заместителя главаря, который все еще жалел свой некогда безупречный нос. Когда я понял, что пыл нелепой ссоры сошел на нет, а бармен прикрикнул, напоминая лишь о том, что он не позволит портить имущество заведения, я обернулся, не обнаружив Эды позади себя. Черт бы тебя побрал, маленькая бестия! Сосредоточившись, я почуял, что она все еще неподалеку: в зале все оставалось как прежде, если не считать недоуменных взглядов посетителей, выход все время был в моем поле зрения и я бы засек ее, если бы она попыталась улизнуть. Стало быть, на сцену выходит старый-добрый туалет. Скользнув в темноту коридора, ведущего в уборные, я зашел в комнату с двумя кабинками, перегородки которых простирались от пола до самого потолка, поэтому просто заглянуть и увидеть необходимые мне ноги или темноволосую голову я не мог, отчего тяжелый вздох не заставил себя ждать. - Эда, я знаю, что ты здесь, - сообщил я, решая, в какую кабинку наведаться в первую очередь, - Ты пропустила отличную драку, о чем наверняка будешь жалеть...- я взглянул на часы, - ...еще пару часов. Толкнув дверь первой кабинки, я обнаружил лишь пустоту. Ворвавшись во вторую, меня встретили парящие в воздухе ноги, в то время как Эда наполовину высунулась в маленькое окно, расположенное у самого потолка. - Какая непристойность! - воскликнул я, хватая девушку за ноги и таща на себя, - Тебе не говорили, что мужчина может видеть девичьи прелести только после свадьбы? - процедил я сквозь зубы, затаскивая Эду обратно и плотно закрывая ее рот своей ладонью, подавляя рвущийся наружу крик. Прислушавшись к гулу голосов в коридоре, я прикрыл дверь и осуждающе взглянул на девушку, что пыталась укусить меня за пальцы. - Прекрати, иначе я накажу тебя, - пригрозив Эде расправой, я с удовольствием отметил, что она перестала пускать в ход зубы, оставив лишь полыхающий гнев в своих глазах. Во всяком случае, это было намного лучше страха, потому что я мог с ней поиграть, ожидая получить отдачу, - Но теперь правила изменились, потому что ты нарушила те, которые я озвучивал. Теперь оставшиеся два дела тебе придется совершить здесь, так как больше ты не выйдешь отсюда, - она пыталась что-то сказать, но я не стал рисковать и убирать свою ладонь, - И мне все равно, что ты против, и думаешь, что это нечестно. Убегать тоже было нечестно, поэтому озвучивай свои земные потребности и покончим с этим. Да, я немного устал от этой беготни и сюсюканья, но что-то в Эде заставляло меня оттягивать миг ее смерти. Возможно, я все еще верил, что она сможет меня удивить? Когда она кивнула, я убрал свою руку, будучи готовым к ее крикам о помощи, но она не разразилась даже проклятиями, лишь отступив от меня на шаг в и без того тесной кабинке женского туалета. - Ты правда...- начала она, отчего я закатил глаза. - Правда. Просто скажи, что ты еще хочешь сделать, - раздраженно бросил я, пытаясь взять себя в руки. Ну как я могу не опорочить имя своего начальника, держась так непрофессионально? Соберись! - Я никогда не целовалась с незнакомцем, - тихо пробормотала она, потупив взгляд. Мне казалось, что я ослышался, но заметив смущение на лице Эды, я понял, что слух меня не подвел. - Избавь меня от удовольствия наблюдать, как кто-то из этих придурков в баре слюнявит твой рот, - я скривился, передернув плечами, - Ты меня в могилу загонишь своими просьбами. Ха-ха, вот только я уже мертв, и второй раз моя нога туда не ступит. - Тогда, может быть...- начала Эда, все еще не смея поднять на меня глаза. - Только не говори, что ты хочешь, чтобы это был я, - нахмурившись, я недоумевал, - Вообще-то, я пришел забрать твою душу, а на роль героя женского романа я точно не подписывался. Черт бы тебя побрал, Серкан Болат! Даже из преисподней ты умудряешься разбить девушке сердце. - Ты не оставляешь мне выбора, потому что запер в этом чертовом туалете! - воскликнула она, ударив меня в грудь. - Потому что нужно играть по правилам! - гневно ответил я, перехватывая ее руку. - Тогда играй по правилам, черт бы тебя побрал! И черт действительно побрал меня в очередной раз, потому что в следующее мгновение мои губы оказались на ее искусанных от страха губах. Так просто и быстро. Так странно и чарующе. Так чувственно, что на секунду я почувствовал себя более живым, чем прежде, пускай и в чужом теле. Я не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я отлепил от себя Эду, которая не спешила разорвать контакт первой, словно желая поставить жирную галочку напротив своего незаконченного дела. - Теперь ты довольна? Я достаточно честно играю по правилам? - спросил я, не понимая, почему девушка все еще не открыла глаза. Мысль о том, что она действительно наслаждалась моментом, я отмел сразу. - Да, - только и ответила она, прикоснувшись пальцами к своим губам, а после взглянув на меня так, будто она разглядела во мне человека, который давно исчез. Я даже не помнил своего настоящего имени. Я даже не знал, как долго существовал во тьме. - Последнее дело, - напомнил я, удивляясь тому, как хрипло звучал мой голос, - И мы покончим с этим. Какое-то время Эда молчала, рассматривая меня так, будто до этого она не успела изучить мою внешность. Точнее, временную оболочку. На миг я внутренне съежился, потому что не мог пробраться к ней в голову и узнать, о чем она думает, но вот она стряхнула с себя эмоции, что одолевали ее, и озвучила последнюю просьбу: - Хочу выкурить сигарету. Никогда не пробовала, - призналась Эда, на что я ловко вытащил из кармана початую пачку. Грешить никотином я любил, а уж зная, что он медленно убивает, смаковать его было вдвойне приятней. Поджигая для нее сигарету, от моего взгляда не скрылись ее едва дрожащие руки, принимающие дымящийся табак. Не прошло и пары секунд, как Эда закашлялась, слишком рьяно впустив в свои легкие дым. - Тише, куда ты так торопишься! - я мягко похлопал ее по спине, дожидаясь, когда кашель прекратится, и она сможет попробовать снова. Решив, что в замкнутом пространстве первое знакомство с сигаретами не увенчается успехом, я дотянулся до окна, распахивая его и впуская в кабинку свежий воздух. Я рисковал, не зная, воспользуется ли Эда шансом вновь сбежать или позвать на помощь, но мое чутье, что уже успело подвести меня сегодня, подсказывало, что она не станет препятствовать неизбежному. - Вставай, - приказал я, указывая на белоснежную крышку унитаза, на которой вскоре стояла Эда и выдыхала дым в окно, после вдыхая ночной воздух полной грудью. Я редко был свидетелем того, что мои жертвы делали впервые, неведомым образом обыграв меня в игре, но сейчас мне казалось, что это наблюдение отличается от всех предыдущих. Мне казалось, что я знаю Эду давно, а она знает меня, вот только под совсем другой личиной, и это чувство не отпускало меня вплоть до того момента, пока девушка не перекинула темные локоны через плечо и не открыла моему взору картинку, которой я жаждал весь вечер: между ее лопаток красовалась звезда. Та, которую я искал. Клеймо, которое скрывалось от меня. Отметина, давно решившая ее судьбу. Не противясь внутреннему желанию, я осторожно прикоснулся к узору, заставив Эду вздрогнуть и оглянуться назад. - Что ты делаешь? - прошептала она, все еще держа между пальцами дымящуюся сигарету. - Похоже, забираю тебя с собой, - ответил я, зная, что наша встреча не последняя, будучи уверенным, что она и не была первой. Сглотнув, Эда выбросила недокуренную сигарету в окно, после чего я поддержал ее в спуске на пол. Она дрожала в моих руках, пока я пытался запомнить ее лицо перед уходом - я делал так всегда, в редкие минуты отдыха вспоминая, чему научился у забранных душ за часы скитания по земле. Кто-то научил меня играть на гитаре, кто-то познакомил с миром макраме, пользуясь моей головной болью, а кто-то подарил мне мгновения веселья и не присущего моей должности безрассудства. Что касается Эды, то она напомнила обо мне прошлом, когда заказать пиццу в пятницу вечером было важнее, чем помочь матери по дому. Она была воплощением моего прошлого, по которому я не скучал. Не мог скучать, потому что почти не помнил его. Потому что лишился его. Потому что лишал его каждого, кто оказывался в моем списке. - Это будет больно? - страх просочился в ее голос, и на миг я почувствовал себя виноватым за это. - Ты ничего не почувствуешь, - заверил я, опуская ладони на ее талию и притягивая к себе. Тепло человеческого тела едва просочилось внутрь меня, тут же потеряв свое очарование, потому что я уже никогда не смог бы согреться, - Закрой глаза. Но она не подчинилась, рассматривая мое лицо. Она делала так уже не в первый раз, но сейчас это казалось куда более интимным, нежели прежде. - Хочу запомнить твое лицо на тот случай, если мне представится возможность проклясть тебя, - откровение умирающего. Что ж, мне говорили вещи и похуже, а эта казалась вполне милой. - Поверь мне, мы еще увидимся, - признался я, не позволив очередному вопросу Эды сорваться с ее губ, потому что они были вновь запечатаны моими. Просто потому, что я чувствовал необходимость сделать это прежде, чем она уйдет безвозвратно. Прежде, чем я вернусь в свою обитель тьмы и смерти. Прежде, чем я оставлю оболочку Болата, который почти разбил очередное сердце, что перестало биться в груди напротив спустя несколько движений губ, ответивших на мой наглый поцелуй. Улыбка на моих губах не исчезала вплоть до того момента, пока невесомая душа Эды не была сдана мною в хранилище тех, кто ждет распределения. Смотритель поблагодарил меня за службу и вручил следующий список, где красовались несколько имен. Но их я посещу завтра, а сейчас мне был необходим отдых, который наверняка принесет сон с карими глазами и запахом сигарет.***
- Эй, ты! - недовольный голос разрезал привычные крики грешников, что ютились по соседству и выполняли то, ради чего они были согнаны сюда. В моей руке был очередной список на день, и если бы я поспешил испариться из преисподней, то состоявшегося разговора могло бы и не быть. - Что-то не так? - вежливо осведомился я, решив, что не стоит срываться в самом начале рабочего дня на коллегу, который был явно чем-то озабочен. - Эта...Йылдыз, или как ее там. Ты ее притащил? - вопрос, ответом на который был мой утвердительный кивок, - Эта заноза в заднице пытается дать шанс каждому, за кем она приходит, а меня приставили подчищать за ней! С каких пор праведницы работают жнецами? - риторический вопрос, повисший в воздухе. - Спроси у того, кто поставил на ней метку, - очаровательную звезду, посещавшую меня в редких снах. - У меня уже нервный тик от нее! Как в таких условиях можно работать?! - очередной недовольный возглас потонул в чьем-то душераздирающем крике. Мой безымянный коллега ретировался, после чего я расплылся в улыбке, понимая, что не только мой покой тревожит эта кареглазая бестия, получавшая неподалеку от меня такой же список, что я с силой сжимал в своей руке. Она нарушала все правила, как и прежде: оставила свою земную оболочку, требовала называть по фамилии, не подчинялась приказам до конца и уж точно не обрекала души на неминуемую смерть. Обманывать систему она научилась, и я мог бы восхититься ее хитростью, если бы этим лазейкам не научил ее я сам. Пройдя мимо меня, она подмигнула, не сбавив шага, на что я лишь в очередной раз глупо улыбнулся, понимая, что не боюсь расправы высшей власти. Я протащил в запретную зону врага, который мог сломать систему в два счета, но равновесие мира держалось на вечном противостоянии добра и зла. И она знала об этом, как и знала о том, что ее звездная татуировка не была чертовым клеймом. А я знал, что шевельнувшееся во мне чувство непонятной ностальгии заставило нарушить правила, которых было не так уж и много. Эти правила были высечены внутри меня бесконечные годы, которые я отдавал тьме и боли, но что, если светлая сторона заслуживает союзника? Волка в овечьей шкуре? Здесь нельзя было уйти на пенсию, умереть или быть сосланным в небытие - я мог только сделать чье-то существование чуточку лучше, поделившись тем, что умею лучше всего. Так почему бы не начать с забранной души Эды Йылдыз, которой я задолжал немного света на темной стороне?Now your hope and compassion is gone
You've sold out your dream to the world
Stay dead, stay dead, stay dead
You're dead and outta this world