***
Евгению хватает ума держать себя в руках, а у Ленского все эмоции написаны на лице. Он забывается и смотрит на друга с таким благоговением, что это даже пугает. Онегин не глуп, он вполне может понять причину таких взглядов. И это больно, но реагировать он не собирается. Ленский оказывается не так прост, как кажется. Сначала он пропадает на несколько дней — Онегин уже начинает беспокоиться — а после слуга приносит письмо. Целый лист, исписанный витиеватым мелким почерком. В конце стоит подпись, а рядом клякса: видимо, дрогнула рука. Евгений садится в кресло и молча читает. Это, пожалуй, самое красивое признание в любви, которое он когда-либо получал. Оно написано на русском языке, полностью — Ленский не захотел использовать неродной французский в такой ситуации. Онегин бездумно вновь пробегает глазами по строчкам и думает, что недооценил глубину чувств поэта. Он садится писать ответ, но слова не идут на ум. Это разговор для личной встречи, хочет этого Ленский или нет. Онегин находит его в одиночестве, в саду у своего дома. Как только поэт замечает приближающегося мужчину, в его взгляде отражается паника, но он лишь показательно выпрямляется и не двигается с места, чуть вскинув подбородок — этакая защитная реакция. У Онегина сжимается сердце при виде юноши, но он не хочет оттягивать момент. — Ты мне писал, — это не вопрос, а простая констатация факта. Ленский розовеет и прячет взгляд, не в силах вынести зрительного контакта. — Писал, не отпирайся, — продолжает Евгений, так и не дождавшись ответа. Он чувствует себя странно, обращаясь сейчас к другу на «ты». Как будто собирается отчитать маленького ребенка, а не ведет серьезный разговор. — Я знаю, что достоин презрения, — пылко восклицает поэт, — но не томи же с ответом! Онегин вздыхает. — Друг мой, — мягко обращается он к юноше, — я ценю твою искренность. Но подумай сам: что было бы, окажись на моем месте кто-нибудь другой? Твой поступок крайне опрометчив. Юноша закусывает губу. Он весь напряжен, и Онегин позволяет себе минутную слабость: мягко кладет руку на плечо друга. Тот не пытается ни избежать контакта, ни прильнуть ближе, но прикосновение его немного успокаивает. — Это значит нет? — шепчет он, все еще глядя куда-то вниз. — Это значит нет, — помолчав, наконец отвечает Евгений. Ленский кивает и, не прощаясь, уходит в направлении дома. Онегин готов простить ему эту маленькую невежливость.***
Какое-то время Онегин терзается мыслями о том, правильный ли ответ он дал Владимиру. Разум побеждает чувства, и Онегин вновь уверяется в том, что это решение было единственно верным. Ленский слишком молодой, слишком живой для него. Это в нем и привлекает, но Евгений слишком хорошо себя знает. Он знает, что ему быстро может надоесть. Он знает, что в конце концов Ленский перестанет находить его вечную угрюмость милой. Он знает, что Ленский достоин кого-то лучшего. Онегин едет к Лариным — один, потому что друг (или уже бывший друг?) до сих пор не появляется. Выясняется, что его давно не видели и у Лариных, и сердце ноет с большей силой, сдавшись под натиском совести. Через три дня на пороге дома Онегина объявляется Ленский, погрустневший и чуть зажатый, но примирительно улыбающийся. Онегин оказывается так скучал по этой улыбке, что теперь безропотно поддерживает Ленского в его безмолвном стремлении притвориться, что ничего не произошло.***
Татьяна Ларина кажется Евгению девушкой интересной. Необычной, как минимум. Это и неудивительно: она явно выделяется на фоне всех светских девиц, с которыми ему когда-либо приходилось иметь дело. В Татьяне Онегин видит некое сходство с Ленским: та же поэтичность, страсть к романтике и какая-то легкомысленность. Возможно, если бы не Владимир, Онегин бы даже заинтересовался ею. В самом начале их знакомства ему даже кажется, что он видит в её глазах намек на чувства к нему — и, слава Богу, это оказывается лишь чем-то надуманным: в девушке, видимо, просто говорят природная скромность и смущение. Оно и к лучшему: Евгений не пожелал бы ей такого невыносимого возлюбленного, как он сам. Он умеет признавать свои недостатки и ясно осознает, что терпеть его характер способны лишь немногие. И Ленский входит в это число. Ольгу Онегин находит обычной и, следовательно, непривлекательной, хоть и не показывает это из вежливости. С Татьяной же у них завязывается непринужденное общение: их взгляды и мировоззрение разнятся, но в этом и загвоздка, ведь выслушать точку зрения, противоположную своей собственной, бывает полезно. Правда, наедине с девушкой Онегин оставаться подолгу не может, особенно в помещении: оба не желают лишних слухов. Альтернативой становятся прогулки по саду, когда Ленский с Ольгой уходят в другую сторону. Вот и сейчас, нагулявшись, Татьяна и Евгений молчат, сидя на лавочке и вслушиваясь в пение птиц. Около них несколько деревьев, а чуть вдали березовая роща. Онегин думает о том, как Ленский расписал бы красоту здешней природы в своих стихах — и неожиданно ему самому начинает нравиться пейзаж, который до этого казался скучным уже через считанные дни после приезда в поместье. Тишину нарушает Татьяна. — Вы хмуры сегодня, Евгений. Он усмехается. — Я бываю хмур довольно часто. — Но сейчас это заметно особенно сильно. Вас что-то тревожит? Онегин переводит взгляд и глядит на девушку, ожидающую ответа. Из головы не идет признание Ленского, а его письмо по-прежнему лежит дома на столе, покрываясь пылью: рука не поднялась выкинуть. Евгений принимает безразличное выражение лица — уж этому-то он научился за годы жизни в Петербурге — и снова смотрит в сторону. — Позвольте задать вам вопрос, который… может показаться неуместным. — Вы же все равно его зададите, — мягко улыбается Татьяна. Онегин приподнимает кончики губ в ответ на высказывание. — Вы когда-нибудь влюблялись? Он все еще не смотрит в её сторону, но красноречивая пауза дает понять, что вопрос звучит действительно не к месту. — Если говорить честно, я думала, что влюбилась в вас, когда вы посетили нас впервые, — отвечает девушка тихо и со смущением в голосе. Онегин кивает сам себе: его догадки подтвердились. — Но после я заметила кое-что. — И что же это было, если не секрет? — Можно теперь я задам вам один вопрос? Евгений чувствует подвох. — Конечно. Вы были со мной честны, и я обещаю быть честным с вами. — Связана ли ваша заинтересованность в этом вопросе с нашим знакомым Владимиром Ленским? Контроль над эмоциями потерян буквально на несколько секунд, и Онегин поворачивается к девушке чуть резче, чем было бы естественно. Но он не может ничего поделать с собой, сердце бьется в груди чаще, пока он пытается разглядеть в лице Татьяны признаки того, что она обо всем знает. Самое последнее, что ему нужно сейчас, это лишние сплетни. — Простите, мне не стоило этого спрашивать, — Татьяна заливается румянцем. — Просто я решила, что вы хотите… Что это имеет отношение… — Вам обо всем известно, — в его голосе звучит изумление и нотки страха. Татьяна кивает, все еще смущенно пряча взор. Странно: она не выказывает закономерного отвращения. Евгению плевать на общественное мнение в общем и целом, но он был уверен, что любой бы растерял к нему все уважение, узнав о чувствах к мужчине. Однако Татьяна все еще здесь, перед ним, не ушла и не оставила его. Евгений уже намеревается задать вопрос, но девушка не дает ему этого сделать. — Я заметила, как вы смотрите на него, когда он не видит. Прошу, не обижайтесь, но… Вы улыбаетесь так только ему из всей округи. — «Так»? — Нежно и ласково. Я действительно никогда не влюблялась, но мне кажется, что так выглядит настоящая любовь, — она молчит, а потом добавляет. — И он смотрит на вас так же. Татьяна робко глядит на Онегина, а тот — наверное, впервые за всю свою жизнь — не может сразу же найтись с ответом. Надо же, настоящая любовь. Он в эту чушь даже не верит… Не верил. Евгений натягивает на лицо вежливую улыбку и переводит тему, а Татьяна, будучи девушкой мудрой, поддерживает беседу.***
На именинах Татьяны Онегин, конечно же, танцует с виновницей торжества. Он и приехать согласился только из уважения к ней. В остальном обстановка его удручает. Бал не представляет собой ничего интересного, а с собравшимися здесь людьми Онегин до сих пор не желает общаться. Он бы заскучал, если б не доносящиеся отовсюду сплетни о нем и Татьяне, которые заставляют молча скрипеть зубами. Девушку разговоры тоже напрягают, но она относится к этому проще и Евгению советует поступить так же. Но с чем Онегин точно не может смириться, так это с тем, что Ленский весь вечер не отходит от Ольги. Полонез, вальс, мазурка, — сменяется мелодия, а эта парочка кружит по зале, привлекая не меньше внимания, чем Онегин и Татьяна. Евгений решается проверить одну догадку, извиняется перед Татьяной и приглашает на следующий танец Ольгу, перехватывая ее у друга и показательно не обращая внимания на его ошарашенный вид. Владимир неотрывно глядит в их сторону, и Онегин готов поклясться, что его взгляд направлен не на девушку и злится он не на нее. В своих мыслях Евгений коварно ухмыляется: его догадка подтвердилась. Ему бы не стоило так провоцировать юношу, но в голову бьет выпитое вино, и он не может остановиться. Спустя какое-то время Владимир становится все угрюмей, и Онегин решается подойти к нему. — Ты не танцуешь, Ленский? — ухмыляется он. Тот злобно разворачивается, сверкает глазами и — о Боже — стягивает с руки перчатку в весьма однозначном стремлении. — Стоп! — Евгений вовремя перехватывает руку юноши. Восклицание звучит громко, и люди вокруг затихают, искоса поглядывая на молодых людей. Ленский открывает рот, и Евгений уверен, что он собирается сказать что-то, о чем потом пожалеет, поэтому он хватает его за руку — ту, которая все еще без перчатки — и бесцеремонно тащит за собой в ближайшую комнату, где никого нет. — Ты в своем уме? — шипит Онегин, отпуская Ленского. — Ты серьезно собирался вызвать меня на дуэль? Мне расценивать это как намек на то, что ты хочешь меня убить? — Лучше бы ты убил меня, чтобы мне не пришлось наблюдать, как ты насмехаешься над моими чувствами! Становится стыдно. Но, видимо, настало время все обсудить. — Именно по этой причине я не тот, кто тебе нужен, — Евгений старается говорить как можно тише, хотя из залы доносится шум и людской смех, сквозь который их вряд ли кто-то может услышать. — Пойми наконец, что я эгоист, к тому же ревнивый эгоист, — Ленский порывается что-то возразить, но Онегин не дает ему этого сделать. — А еще, дорогой мой друг, если ты не забыл, я мужчина. Никто вокруг не признает такие отношения, — вспоминается Татьяна, которая с этим утверждением бы поспорила, но Онегину сейчас не до этого. Слова должны были оказать отрезвляющее воздействие, но Ленский только закипает еще больше. — То есть ты признаешь, — выплевывает он, — что я тебе тоже небезразличен, но стараешься отговорить меня! Ты трус, Евгений! — разгорячившийся поэт говорит все громче, как ни старайся Онегин жестами намекнуть ему понизить тон. — Да, я молод и не так опытен, как ты, но прошу, позволь мне решить самому, что для меня лучше! Я не… Пламенную речь Онегин прерывает поцелуем, потому что, ну серьезно, зачем так кричать? Ленский сначала замирает в неверии, а потом льнет к нему, прижимаясь всем телом, и отвечает на поцелуй со всей страстью, на которую способно юношеское сердце. Через несколько мгновений Евгений отстраняется: к сожалению, он не теряет голову и помнит о том, что они даже дверь за собой не заперли. — Успокоился? На щеках Владимира горит румянец, в глазах плещутся одновременно смущение и радость, и он лишь молча кивает, глядя из-под ресниц.***
После этого случая Евгений успевает сто раз пожалеть и двести раз прокрутить ситуацию в своей голове. В словах Ленского есть здравое зерно правды, это нельзя не признать. Но Онегин все равно делает вид, что ничего не произошло — самая удобная позиция, на самом деле. «Позиция труса», — шепчет подсознание голосом поэта, но Онегин отмахивается от него, как от надоевшего насекомого. Тактика игнорирования проблемы работает безукоризненно, пока через несколько дней Ленский не теряет терпение и не целует Онегина сам. При этом он жутко смущается, не знает, куда деть руки, и по ощущениям пытается мужчину скорее съесть, чем поцеловать. Онегин сдается под этим напором и берет контроль, мягко направляя. После этого Ленский чуть ли не поселяется у Евгения. Они постоянно целуются, причем чаще по инициативе юноши. Несколько раз во время особенно продолжительных поцелуев Владимир возбуждается до такой степени, что Евгений это замечает. В таких случаях Ленский краснеет до корней волос и позорно сбегает, оставляя мужчину посмеиваться над его невинностью. Он все понимает: совсем молодой возраст дает о себе знать, и, если честно, это даже заводит. Как-то раз они оказываются вдвоем в спальне Онегина, сидя на краю его постели и целуясь, когда возбуждение Ленского снова становится очевидным. Евгений вовремя реагирует и прижимает его к себе, когда тот снова порывается уйти. — Милый, в чем проблема? — шепчет Онегин, наслаждаясь недовольным бурчанием любимого. — А то ты не видишь, — бормочет он. Евгений видит и этим зрелищем наслаждается. Панталоны довольно широкие, но все равно не способны скрыть возбуждение юноши. Онегину нравится осознавать, что он является причиной разгоряченности этого молодого тела в его руках. Ленский сидит на коленях у Онегина спиной к нему, все еще предпринимая вялые попытки вырваться. Онегин на пробу кладет ладонь на бедро юноши и ласково поглаживает, целуя в шею. Тот выдыхает с тихим стоном и прячет лицо в ладонях. — Хватит на меня так смотреть. — Как? — издевается Онегин, продолжая водить руками по телу Ленского, заставляя того ерзать на месте. — Ты сейчас даже не видишь мой взгляд. — Я его чувствую. — Милый. — Что? — Посмотри на меня. Владимир отнимает руки от лица, но не поворачивается. Его уши горят. — Ты же знаешь, что я не… не так опытен в… любовных делах, — он прерывается, когда Онегин оставляет поцелуи на его шее. — Опыт не появится, если ты продолжишь от меня бегать, — хрипло произносит уже порядком возбужденный Евгений. Он без предупреждения опускает руку на член юноши, поверх ткани, и тот от неожиданности издает громкий стон. — Ш-ш-ш, — успокаивает он готового взорваться от напряжения Ленского, продолжая поглаживать его сквозь одежду. — И у стен есть уши. Тот в конце концов сдается. — Задерни хотя бы шторы, — просит он еле слышно, и Онегин старается улыбаться не слишком довольно. Шелковистые черные кудри поэта контрастируют с белой подушкой, когда Евгений опускает его на постель. — Боже, какой ты красивый, — против воли вырывается у Онегина. От него обычно не дождешься комплиментов, и Ленский даже на секунду забывает о своем смущении, изумленно глядя на любимого широко распахнутыми глазами. Слава Богу, они не на приеме и могут позволить себе ходить по дому в рубашках. Так что от одежды они избавляются относительно быстро, и к тому времени, как на обоих остается только белье, Владимир уже на взводе. Когда Онегин стаскивает с него последний элемент гардероба, он старается прикрыться, избегая его взгляда. Но в постели с Онегиным невозможно подолгу зажиматься, поэтому через минуту Ленский уже выстанывает имя любимого, совершенно забывая о находящихся в доме слугах, которые могут услышать. Они оба молодые, разгоряченные и дорвавшиеся, поэтому им хватает всего нескольких минут. — Я люблю тебя, — хрипло шепчет Онегин, падая на кровать рядом с Ленским. Он произносит эти слова впервые, и реакция очевидна, но Евгений все равно немного боится. Он поворачивает голову и видит сияющего Ленского, который смотрит на него с непередаваемой нежностью. — И я тебя люблю.