Запахи нового мира

Рикс обессилено падает на кровать, глухо стонет, не сдерживая себя, и прячет лицо в горячих ладонях. Хочется сдохнуть. Голова гудит после непростого разговора с ланистой, а в груди зреет нерациональная обида на родителей. За то, что скрывали правду, оберегая и давая шанс на счастливое детство. За то, что умерли, оставив одного во враждебной вселенной. За всё это время у него не было момента задуматься над тем, что произошло. Осознать в полной мере, поверить!.. Для него происходящее всё ещё дурной сон, который вот-вот закончится, и он окажется в своей маленькой спальне на пустынной планете. Мама, неизменно пахнущая пряностями, прижмёт к своей груди, укутывая любовью и лаской. Рядом будет прыгать и верещать доставучая сестра. А чуть позднее потреплет по волосам отец, оставляя на макушке запах машинного масла. Всё это было у него ещё вчера. Семья, дом, планета. Теперь у него ничего нет. Ныне он, как вещь, принадлежит семье Кассия. Зревшее в груди отчаянье проливается потоком слёз. Рикс утыкается лицом в подушку, скрывая от возможных соседей слабость. Это не то место, где её можно проявлять. А ему надо держаться, ради друга и сестры. Орвон хоть и был на год старше, но Рикс чувствовал себя более зрелым в некоторых вопросах. А здесь, среди воинов, опытнее друга. На Паитруме Риксу не раз приходилось вступать в драки, из которых он почти всегда выходил победителем. Ещё он должен найти Дарею, страшно представить, как чувствует себя маленький ребенок без семьи в окружении врагов. Рикс отчётливо понимает, что если он не будет опорой для них, не найдёт и не спасёт, то они погибнут. И Тори! Он должен починить наушник и связаться со своей невестой. Пока остаётся лишь надеяться, что она попала в хорошие условия и второй наушник с ней. Риксу повезло, ему есть ради кого бороться и жить, но сейчас в темноте нового места мысли изводят его. Непривычная обстановка, звуки, запахи – всё кричит о том, что он не дома, что вокруг гнетущая действительность. Не удаётся забыться даже на мгновение. В этой реальности даже женщины его пугают – одни по-мужски грубы, другие хитры и коварны. Хоть от последних и пахнет как от богинь. В новом мире вообще слишком много непривычных запахов, и это сбивает с толку. Дом пах пряностями, мастерская была пропитана машинным маслом, а сама планета непередаваемым запахом песка – знойного или влажного, в зависимости от времени суток. Любимую Тори сопровождал шлейф терпких духов. Ветер незнакомой планеты, на которой ему предстояло стать гладиатором, принёс запахи воды и полевых трав. Для Рикса, никогда не покидавшего родных земель, всё ново – он никогда не видел столько воды! Что уж говорить про белые шапки гор, которые, судя по рассказам Орвона, были снегом. Запахи всегда были важной частью жизни Рикса. Ему хотелось обнюхать весь мир, исследовать его и разобрать ароматы на составляющие. Он и раньше пытался это сделать. Тори вечно смеялась, что он как зверь, её постоянно обнюхивает. Мысли о незнакомых запахах привели к самому яркому аромату в жизни Рикса. Среди бьющей в нос вони от потных тел, новый запах принесенный ветром показался божественным откровением. Гладиаторы ещё не успели среагировать и построиться перед семьёй ланисты, а Рикс уже искал глазами тех, кого сопровождал этот аромат. Это были дети Кассия – две дочери и сын. Для Рикса они показались чудом, что внешне, что запахом. Их хотелось разглядывать, нюхать и трогать, чтобы убедить себя в существовании таких красивых людей. Сейчас, ночью, аромат до сих пор волновал нутро и отводил тёмные мысли. Примирял с действительностью, в которой Рикс теперь был чужой игрушкой. Высокий аристократ не выходил из головы. Уж больно не мужской аромат вился вокруг него. Это сбивало с толку. Рикс привык, что большинство парней пытаются самоутвердиться любым способом и с помощью запахов в том числе. Каждый считал, что должен пахнуть «мужественно» и будет популярен у девушек. Рикс не относился к их числу, но всё равно чарующий аромат был непривычен на парне. От этого всё его существо заполняло желание обнюхать юношу. Провести носом по шее, вдыхая аромат, разбирая на составляющие, понять, чем же он так одуряюще пахнет, что кружит голову как дурман-трава. Принадлежит ли этот запах ему лично или это такие духи? Хочется прихватить тонкую, алебастровую кожу губами, провести по ней языком слизывая аромат. Стоп! Что за странные мысли? Рикс проводит рукой по лицу, будто снимая налипшую паутину, и распахивает глаза. Темнота под веками не отличается от той, что в комнате. Странное желание не пропало, ему всё так же хочется проверить: у аристократичного юноши кожа так же холодна, как кажется на вид? Некстати вспоминаются слова язвительного Хотча: «Слава – ключ в их постель». Значит ли это, что знаменитые гладиаторы греют детей ланисты ночами? Губы будто сами по себе расплываются в улыбку, стоит вспомнить ослепительно красивых девушек. Но внезапная мысль выдёргивает из сладостных дум: «неужели и сыну тоже? Может он искал в войнах это желание?» Беспокойство нарастает, пока Рикс не вспоминает, что среди гладиаторов есть ещё и женщины. Это несколько успокаивает, хотя он слышал, что есть такие люди, которые испытывают страсть к своему полу. Могли бы у сына его хозяина быть такие предпочтения? Рикс не замечает, как проваливается в сон. Неудивительно, что предмет его беспокойных мыслей следует за ним. Солнце нагревает смуглые плечи, а пахнущий морем ветер ворошит волосы. Построенные на плацу гладиаторы ждут своей очереди вступить в бой. Рикс поднимает глаза от сражения и ловит направленный на него взгляд сына Кассия. Заметив на себе внимание, юноша посылает лукавую улыбку и соблазнительно закусывает губу. У Рикса перехватывает дыхание от нежного румянца на алебастровой коже, но он всё равно глубоко вдыхает, сводящий с ума, аромат, принесённый порывом ветра. Юноша напротив дразнящим движением проводит кончиками пальцев по открытой ключице, а из-под опущенных ресниц призывно смотрит в глаза. Рикс тяжело сглатывает набежавшую слюну и шумно выдыхает. Прервать сладостную пытку и отвести взгляд, выше его сил. Температура во всем теле подскакивает, будто он весь день стоял на плацу под палящем солнцем, а в груди щемит от разрывающих чувств. Рикс не может поверить, что этот аристократ обратил на него внимание и теперь так откровенно заигрывает на глазах у всех. Хочется подойти, смять в руках это тонкое тело, провести губами по нежной коже, вдохнуть сводящий с ума аромат. Юноша, как бы невзначай, поводит плечом, и лямка одеяния ползёт вниз. Рикс закусывает губу, чтобы стон не вырвался. Жар от груди расползается по всему телу, концентрируясь внизу живота. Какой-то громкий звук прерывает сновиденье и Рикс подскакивает на постели. Ночь ещё в самом разгаре и ничего больше не слышно. Успокоившись, парень осознаёт, что возбуждён. По обрывкам ускользающего сна Рикс вспоминает, кому обязан таким состоянием. Начинающий гладиатор глухо матерится, но обхватывает стоящий член ладонью. Мозоли привычно скользят по чувствительной коже. Думать о Тори после такого сна кажется кощунством. В голове рождается внезапная мысль о тонких пальцах и, вероятно, нежных руках сына Кассия. Стоит представить, как он обхватывает член Рикса, как красиво его белая кожа будет смотреться на смуглой, и юношу накрывает оргазмом. Обтеревшись тонким одеялом, Рикс откидывается на подушку. Думать в произошедшем не хочется, и он просто смотрит в темный потолок. Разрядка принесла долгожданную расслабленность телу и пустую голову. «Это всё запах, он сбил меня с толку. Через какое-то время забудется» – убеждает себя юноша и прикрывает слипающиеся глаза.