Лесной дух

Джисон не понимает, каким образом это вышло и чем руководилось его сознание, когда он соглашался на эту поездку. Просто Чонин сказал, что «будет весело, хён! Поехали!», а Хан не смог отказать, ведь это их любимый младшенький, которому стоит только включить своё обояние, как весь мир будет перед его ногами. И Джисон не стал исключением, как, в принципе, и Минхо, который также не хотел никуда ехать. Тур поход. Экскурсия, да какая разница; дело одно - ходить и смотреть. Джисон не любитель этого всего, ему гораздо спокойней, когда он сидит дома и занимается любимыми делами, а лучше - спит. Сон - это жизнь. Жизнь - это сон, крепкий сон. Но нет. Компания слезла с автобуса и двинулась на место встречи с экскурсоводом, с которым ещё вчера договорился Чан. Десять утра. Это, пожалуй, именно то время, когда Хан плотно кушает и сидит на балконе, наслаждаясь видами и ловя кончиками пальцев вдохновение. Однако в сегодняшние десять часов утра, с рюкзаком за спиной, парень лениво следует за вожаком стаи и материться сквозь зубы, потому что сзади идущий Уён уже задолбал ворковать с Хонджуном, которому, вот кстати тоже говоря, вся сложившаяся идиллия не особо по душе. Если вспомнить, то пиратов позвал Чанбин, будь он не ладен, точнее, он позвал Уёна, а Уён славится тем, что у него шило в заднице. Однако теперь приходится выслушивать ванильную болтовню позади и споры спереди. Сынмин и Сонхва с Минхо по бокам только сочувствующе улыбаются, понимая всю суть бытия. Джисон по-человечески хочет домой, а не вот это вот всё, к тому же, у него плохое предчувствие и от того волнение неконтролируемой дрожью расползается по телу. Благо, это удаётся скрывать, иначе бы Чан забеспокоился и тогда бы весёлый настрой сменился, и потом Хана бы прокляли на следующий десяток лет. А ему таких прелестей в жизни не нужно. Хватает и соседа по квартире, лис и глаза которого приходится видеть первым делом по утрам... - А ещё ходят слухи, что где-то там обитает призрак китцунэ, - заговорчески громко шепча, говорит Уён, пока Чонин ему знающе поддакивает, активно кивая головой. Хонджун же, которого крепко под руку держал младший Чон, только глаза закатывал, отстраняясь и морщась каждый раз, когда Уён снова хотел что-то шепнуть ему на ушко. - Да, да, да. Я слышал, что в прошлом году там пропала одна девушка, - вставил свои пять копеек Ян. - Слышал? - с улыбкой оборачивается Хёнджин, поправляя сползший с плеча. - Ладно, вычитал в инете, но сути это не меняет! - Запротестовал зачинщик, угрожающе тыча в воздух указательным пальцем и даже ради этого отцепившись от Джуна. - Ну вы же понимаете, что это всё бред? - устало простанывает Джисон и спешит догнать Чана, чтобы не дай бог не получить люлей от обидчивого Уёна. - Вот съедят тебя и будешь знать! - Кричит в спину на пару Уён с Чонином, а Хан лишь плечами пожимает, не обернувшись. Ему-то всё равно, он в эти сказки не верит, чтобы боятся. Уже достаточно давно ходит легенда, что на горе «...» обитает призрак демона, который заманивает людей в своё логово во время различных тур-поездок и пожирает вместе с костями. Первоначальная версия была про обыкновенного призрака-воина, которого убили в лесах при перестрелке и теперь он мстит каждому, потому что считает своим врагом; потом легенда сменилась на другую, в которой в тех лесах завёлся маньяк-убийца, притворяющийся раненым и безжалостно убивающим; потом легенда сменилась догадкой, что там рыскают дикие звери, и Джисон верит этому больше всего, так как это более логично и правдаподобно. Теперь же бред вернулся, клоуны остались. Откуда-то взяли новую легенду о демоне китцунэ, живущем то ли под землёй, то ли опять же в лесах. Никто не знает, кто стал первоисточником этой словесной блювотины, но в неё почему-то многие охотно поверили и теперь активно форсят. Кто-то даже нашёл «доказательства» в виде фотографии части чёрно-рыжего хвоста, выглядывающего из-за массивного камня. Когда Джисон первый раз наткнулся на эту статью, ему захотелось выбросить телефон и по радио сказать людям, насколько они тупые и глупые, но он сдержался. А сейчас всё по-новой. Добираются до горы они спустя несколько часов. Много времени занимает подъём, а там специальные тропы сделаны, чтобы можно было не потеряться. Единственное правда, что настораживает - это отсутствие ограждения. Наверное, это обуславливается тем, что любой другой дурак и отходить от своих не станет, мало ли, заблудится. Экскурсовод довольно интересно рассказывает, умело привлекая к себе внимание и заставляя эмоциональной речью внимательно слушать. Уён утягивает Хонджуна к нему ближе, чтобы бедный Ким тоже внимал, Чонин присоединился, Чонхо, Сынмин и Хёнджин делали фотографии, Чан с Чанбином переодически перебивали ведущего их и договаривали, спорили - на самом деле эти трое покорешались практически сразу же, как встретились. - А это правда, что здесь водится дух Китцунэ? - Не унимается со своим Уён. - Ох, смею Вас разочаровать, но в этих местах не обитают духи и прочая сверхъестественная тварь. - Посмеиваясь, ответил мужчина, выставляя ладони перед собой, словно защищаясь. Ну конечно, как тут не защищаться, когда на тебя чуть ли не вешаются два осталопа, возомнившие себя исследователями. А вот Мистер Ли Донук оказался достаточно дружелюбным и спокойным человек, чтобы с ним можно было вести непринуждённую беседу, чем в основном пользовался Чанбин. Остальные просто слушали/зависали в телефонах, пока Джисон смотрел. На игру света меж крон деревьев: тонких и не очень; на муравейники то тут, то там соседствующих друг с другом; на игривых энергичных белок, играющих в догонялки. Вслушивался в шум зелёной листвы, успокаивающий такой, возможно, даже чем-то своим вдохновляющий. Хан чуть улыбается и специально отстаёт, предупреждая Минхо, чтобы не волновались за него если не заметят в поле зрения. Здесь тропинка только одна, как их предупредил Ли-старший, поэтому беспокоится не стоит. Чан крикнул, что после двухста метров будет развилка с двумя тропами, одна старая, другая новая, и нужно будет повернуть налево и дальше снова прямо по новой. Кивнув и подождав, когда ребята скроются, парень делает шаг от щебня на мягкую траву и, минуя несколько деревьев, подходит к одному немного изогнутому. Кора потрескавшаяся, местами даже отсутствует и по маленькой прогалине между сухой древесиной ползёт строй красных муравьёв, скрывающиеся в норе внутри дерева. Джисон отошёл, а потом и вовсе вернулся на тропинку, не торопясь идя по помеченной светлыми камушками траектории, попутно рассматривая окружающую живую среду. Такое ощущение внутри, будто она пытается с тобой поговорить, но язык её ты не понимаешь. Тактильный ветер зарывается в волосы, перебирая осветлённые локоны, ласкает щёки и щекочет веки, заставляя жмуриться. Вдруг на нос садится оса, отчего Хан замирает, направляя взгляд на пипку, где удобно устроилось насекомое, очищая крылья задними лапками. «Какова вероятность, что я не буду ужаленым? - Джисон легонько дует на нос, но насекомое, кажется, даже не чувствует угрозы, продолжая заниматься личными делами. - Ладно. Подождём.» - Глаза уже болят смотреть в одном неудобном положении, поэтому парень их отводит в сторону, надеясь, что вдруг оса села на ему на нос, чтобы привлечь внимание? Ну вдруг? Но нет. - Ну улетай, мне идти к своим надо, - хнычет тихо он и спустя пару минут, о да, насекомое заводит крылья и молниеносно улетает в неизвестном направлении. - Ура. А теперь надо догонять. Здесь, конечно, очень хорошо, но одному всё-таки стремновато... - Джисон прибавляет шагу и спешит найти остальных. По указателям пробегает двести метров, заворачивая направо и дальше останавливается, опираясь ладонями о колени и переводя дыхание. Они вряд-ли успели далеко уйти, значит пару минут походить и найдёт, да и к тому же парень слышит споры Уёна и Чанбина. Они уже близко. Парень оглядывается назад, чтобы удостовериться. Второй тропинки нет, только одна, эта, значит по-любому не заблудиться. Тогда хорошо. Отдохнув после лёгкой пробежки и поправив бардак на голове, Джисон двинулся вперёд, переодически останавливаясь и вслушиваясь в голоса ребят, которые звучали всё отчётливее. Осталось пережить весь этот кошмар и можно будет ехать обратно домой, где будут ждать еда, сериалы и кровать. Поскорее бы что ли. И ещё хоть раз парень согласится на авантюру Чонина... Если этот наглый мелкий предложит, то Джисон выгонит его из квартиры и перестанет общаться. И да, это вполне серьёзно, потому что Ян уже реально всех заебал. У него то «идём в аквапарк!» - но это заканчивается ушибами на теле Хёнджина; то «а пошлите в кино на ужастик!!» - и потом он весь сеанс визжит вместе с Феликсом и Джисоном, пока Чанбин втыкает в телефон, благополучно забивая на мир вокруг себя; то «гоу в парк аттракционов, где визжат уже все без исключения, а потом Минхо материт всех на чём свет стоит, потому что фотки получились слишком уж ужасные, даже для него, как для любителя покорчить рожу. Чонин - одно сплошное недоразумение, как и, в принципе, у пиратов Уён. Кстати о этих шумных детях. Хан останавливается вновь и прислушивается. Не исходит ни единого звука от посторонних людей. Теперь остались только переговоры птиц, шелестение листвы, да шум ветра, который всё стихает и стихает. И данная сложившаяся ситуация не на шутку начинает пугать. У Джисона с каждым минувшим шагом начинают всё отчётливее дрожать руки и ноги. - Ребята! Вы где? - крикнул как можно громче, и больше не двигался с места, уже будучи не уверенным, правильно ли он вообще идёт. «Так, давай напряжём извилины мозга и попытаемся всё вспомнить. - Парень оборачивается, огладываясь с предельной внимательностью. - Тропа всего одна должна быть. Она есть? Есть. - Джисон кивнул своим мыслям и посмотрел под ноги, разглядывая жёлтый щебень. - Что я сказал им? Что пусть идут дальше и не волнуются обо мне. Да. А потом? - Хан зажмурился, напрягая всё, что можно, пытаясь вспомнить каждую мелочь. Начиная от того, как остался один, подойдя к дереву и рассматривая строй муравьёв и заканчивая... - Погодите-ка...» - Развилка. Две тропы: старая и новая. Нужно было повернуть налево и идти прямо по новой! Чёрт, Хан Джисон, ты дебил! Пиздец... - парень что есть мочи рванул обратно, в сторону раз вилки. Миновал раннее запримеченный, дряхлый, уже разваливающийся пенёк, обросший поганками и мхом, местами почерневшим от грязи и пожелтевшим от пробирающихся лучей солнца. Три минуты, пять, десять, двенадцать и Хан останавливается, запыхавшийся и истощивших свой запах воздуха в лёгких, которые уже горят огнём и словно наполнены раскалённой лавой, прожигающей каждую мышцу и каждый капиляр. В панике, как только уровнял сбитое напрочь дыхание, огляделся по сторонам, но мало того, что никого не нашёл, так ещё и развилки никакой не обнаружил. Но ведь он бежал строго по тропинке и никуда больше не сворачивал. Как так получается, что то, что должно быть, просто пропало? «Стоп... Когда я шёл сюда, развилки никакой и не было...» - Эй! Кто-нибудь! Сынмин! Крис! Ребята! - но никто не откликнулся. - Да что здесь происходит?! «Как отсюда выбраться?!» - Хан, не думая вообще больше ни о чём, просто побежал, отсекая любые другие идеи: звонить кому-то - бестолково, связь не ловит, только если докричаться, но насколько все далеко, чтобы быть уверенным, что крик о помощи сработает и Хана услышат? И в какую сторону нужно теперь бежать? - Идиотизм... - Эй, с вами всё хорошо? - внезапно звучит голос за спиной, отчего Джисон вздрагивает всем телом и оборачивается, тут же застывая в лёгком недоумении. В нескольких метрах стоит молодой юноша(скорее всего, даже младше, ну или одного возраста с Джисоном), одетый в длинное кимоно, украшенное рисунком белых лилий с переплетением золотых нитей. Глаза неестественно жёлтого цвета немного пугают, но не отталкивают, а чёрные смольные волосы, кончики которых горят огнём выглядят довольно необычно и даже красиво. «Косплеер, что ли? Разве здесь такое разрешают? Но выглядит довольно сексуально, особенно глаза офигенно подведены, по-лисьи так» Джисон еле заметно снова кивает своим мыслям, а потом неожиданно вспоминает, в какой он ситуации находится и что как бы надо срочно выбраться отсюда. - Нет, я заблудился и отбился от своей группы, - Хан подходит к незнакомцу, потому что, во-первых: неприлично разговаривать на таком расстоянии, а во-вторых: хочется рассмотреть образ парня более досконально. Джисон, конечно, не фанат подобного, но от поглазеть он никогда не откажется. Незнакомый парень улыбнулся приветливо, сверкнув милыми глубокими ямочками, но большое внимание Джисона привлекли острые скулы и узкие глаза, отчего в голове сразу всплыло сравнение с каким-нибудь диким хищным животным, наподобие лисы или песца. Кончики пальцев продрогнули от мимолётного желания провести по чужому лицу и запечатлеть эти контуры на подушечках, однако эти мысли Хан быстро оттолкнул от себя подальше. - Как именно вы заблудились? Просто я здесь со своим фотографом, - косплеер приложил указательный палец к своим вишнёвым губам и тыкнул, намекая на слово «тайна», - Только никому не говорите, что видели меня здесь. - И дождавшись кивка, продолжил. - И знаю местность. Могу проводить. - Добрая солнечная улыбка озарила красивое лицо, и Джисон заторможенно снова кивнул, не в силах почему-то отвести взгляда. Рядом с ним словно стоит какое-то божество. Светится, как сама звезда, да и плюс такой красивый, что даже бы Хёнджин обзавидовался! Признаться честно другим, самому себе, но Джисон впервые в жизни встречает настолько прекрасного человека, что аж дыхание перехватывает. - Если вам не сложно. Спасибо. - Поблагодарил Джисон и чуть поклонился. - Мне сказали дойти до развилки и повернуть налево, но я повернул направо и теперь не могу найти эту развилки, заплутал. Тут всё такое одинаковое.. Парень, продолжая улыбаться успокаивающе и, возможно, даже приободряюще, мотнул головой и пошёл впереди, пока до Хана доходило, что от него здесь хотят. Повторяясь дважды, сознание находится под впечатлением, не в силах выбросить из головы идеальный образ человека. Обычно про таких говорят - истинная красота или ребёнок богов, но Хан слишком атеист и в своём мирке, чтобы верить в подобную чепуху. Ему в детстве мама рассказывала про зубных фей, Санта Клауса и дядюшку Морфея, и тогда да, его наивный мозг воспринимал эти сказки за чистую монету, однако сейчас даже идеально отточенный образ, где даже линзы кажутся настоящими глазами - полнейший бред, но зато показывающий, что сотворивший это человек обладает невероятными навыками. Тон кожи, клыки, прочно сидящие на зубах, одежда - всё так хорошо друг другу подходит, что нельзя не восхититься. И Джисон восхищается ещё много и много раз, не отрываясь смотря на незнакомца рядом с собой, который всё время, пока они идут куда-то, не перестаёт болтать, жестикулируя руками и словно рассказывая свои истории кому-то ещё. Хан обратил внимание на пальцы. Длинные, узловатые с острыми белоснежными когтями, кончики которых постепенно перетекают в чёрные, отражающие весёлые солнечные зайчики-блики, скачущие туда-сюда и прячущиеся под подолами одежды. Немного позже человек представляется Саном, добавляя «Я как Sun - солнце, только Сан» и улыбается потом так ласково и чарующе, что у Джисона совсем не остаётся шансов. От то слушает интересные истории парня, любуясь одновременно его профилем, то также участвует в разговоре, яро оспаривая рандомные факты, перед которыми ставит Сан, да так уверенно, что пару раз проскакивала мысль, что этот человек присутствовал рядом и видел всё сам. «Как ты можешь в это верить, если не видел своими глазами?»

«Ты не веришь, хотя тоже не видел~»

«Это не одно и то же...»

«Увы, но именно одно и то же»

Джисон уже спустя, наверное, пятнадцать минут понял, что Сан смешно разговаривает. Всегда чуть выпячивает губы, становясь похожим на утёнка, а также часто не договаривает предложения, начиная смеяться в кулак, ещё больше этим очаровывая, хотя, казалось бы, дальше некуда. Какие-то качели на высоком дереве, большие стаи лебедей, сильный ветер, срывающий ветви и уносящий их в даль, редкая влюблённость и многое другое. Сан говорит так много, хотя находится рядом с совершенно посторонним человеком, которого знает от силы двадцать минут. Однако Джисону не лень слушать, а скорее наоборот - речь ласкает уши, заставляя навострить слух, и вместе со слогами парень улавливают гармонично сочетающиеся звуки природы, которые будто шепчут со спины, дуя нежно в затылок и целуя его игриво-ласково. И в один из таких поцелуев Хан резко оборачивается, не понимая, что произошло, однако стоит ему только метнуть в ту же секунду взгляд на пень, украшенный красным мхом, как тело ощущает чужие обвивающиеся вокруг живота руки и сухие губы на шее. Разум твердит остановиться, прекратить, оттолкнуть, закричать, но выходит только прикрыть глаза с поддрагивающими ресницами, прижаться спиной к чужому пылающему телу, откинуть голову в сторону, загнанно дышать, точно пробежал ещё метров двести на время. Джисон понимает почти сразу, кто это, тот, что с интересом изучает вишнёвыми губами и шершавым языком шею, смыкая руки на животе сильнее и прижимая к себе теснее, чем можно было бы позволить. Хан позволяет, потому что его лёгкие заполнились ароматом лилий, только что распустившихся, и этот аромат не тянет кончики губ наверх и не шекочет ненавязчиво рецепторы в носу; он пышным букетом забивается в дыхательные пути, отравляя не только сознание, но и всё тело, подчиняя себе и диктуя свои правила. Джисон шумно выдыхает через нос, бездумно вплетая пальцы в пушистые волосы сзади и сжимая те у корней, после чего слышится приглушённое утробное рычание. Точно зверь. А ведь это вполне похоже. Хищник выследил добычу, подобрался как можно ближе и, воспользовавшись замешателством и паникой, мгновенно напал. Сан щурится довольно, понимая, что пускаемый им запах сработал безотказно. И разворачивает человека лицом к себе, захватывая губы в плен тягучего долгого поцелуя, пока руками исследует тело сквозь слои одежды, в мыслях пытаясь воспроизвести картинку. Но терпения его хватает не надолго. Джисон болезненно стонет, ударяясь затылком о ствол дерева, размером в толщине, примерно, как он сам, и следом мычит - Сан толкается в рот языком, надавливая на другой и ныряя под него. У первого уже колени начинают дрожать от сложившейся ситуации, но мозг отключался ячейка за ячейкой, пока человек вдыхал всё больше головокружительного сладкого аромата, от которого бабочки в животе летают, разводя хаос, и болезненная пульсация немного ниже... Хотелось бы, конечно, спросить, какого чёрта. Хотелось. Рот занят. Из горла вылетает с продолжительном свистом полустон, руки отчаянно цепляются за кимоно, стягивая его вниз, на что Сан шипит и в отместку прикусывает ни в чём неповинный податливый язык человека. Но не рассчитывает, что от этого действия, Джисон попрощается с остатками здравого сознания и внезапно сильными руками притянет за тонкую талию к себе вплотную, притираясь. Настаёт очередь удивлённо простонать Сану и распахнуть глаза. Дыхание спирает моментально, стоит только ощутить собственными ягодицами, как их сжимают горячие вспотевшие ладони, и отвращения это совсем не вызывает, хотя обычно как раз наоборот. Полный вдох грудью, каждая клеточка впитывает разажжённое желание, испепеляющее растительность; для духа этот аромат такой же невозможный, как для Хана острый запах цветущих лилий. Но чем дольше длится близость, тем больше хочется ощущать его, увидеть очертания, запомнить кончиками пальцев. Но Сан ставит чёткую границу и разворачивает человека, припечатывая его грудью к стволу дерева, стягивает весь низ и освобождается сам, пока Джисон от внезапного напора слишком резко хватается руками за неровную кору, раздирая в кровь запястья, кожу ладоней заставляя противно саднить и чесаться, а грудь пробить ноющей, но стерпимой болью. Он сжимает челюсти, зажмуриваясь, когда вдруг не когтистые пальцы раздвигают половинки ягодиц и легко касаются сжатого колечка мышц, двусмысленно оглаживая. Но мозг не бьёт тревогу, затуманенный дурманящим ароматом с привкусом похоти и образом Сана в голове, а вместо этого Хан поддаётся бёдрами навстречу и откидывает голову назад в удовольствии. Насаживается до конца и громче стонет, под аккомпонимент тяжёлого выдоха духа. Сан ясно чувствует, как горят его шея, щёки, уши, и с каждым новым стоном человека этот жар распространяется на всё тело, чтобы потом соединиться в один масштабный пожар и превратить окружающую живую природу в мёртвые дымящиеся руины. Дух нетерпеливо для себя растягивает пальцами, припадая вместе с тем зубами к оголённой шее, вонзая в неё клыки и прильнув сзади к обдуваемому с одной стороны бедру. Тёплая кровь брызжет в рот, а Джисон уже болезненно стонет, сжимаясь вокруг пальцев и стараясь избежать укуса наклоном головы, но выходит откровенно плохо. - Не надо, пожалуйста... - Хнычет Джисон, отдирая засохшую кору от дерева и кусая губы. После клыков на шее все чувства обострились, а внизу очень сильно начало гореть, причиняя больше дискомфорта, чем удовольствия, а отрезвевшее сознание стало подавать сигналы sos. Заблудился, свернул ни туда, не было никакой развилки, не смог вернуться обратно на новую тропу, не в силах совладать с собственными чувствами и телом, которое предательски реагирует на каждое прикосновение Сана. То нежное, то на грани остроты, словно ножом по коже. Кожа покрывается мурашками, с губ вылетает дрожащий стон - ноздри снова заполнились головокружительным сладким ароматом, сильнее возбуждающим, а Сан обнажился, дразнящими поглаживаниями водя между ягодицами. Они оба уже сходят с ума от бурлящей крови внутри. У Джисона дрожат ноги, но он не предаёт этому значение, уткнувшись лбом в ствол и тяжело дыша, проклиная весь мир жалкими дальними крупицами сознания, и одновременно с этим виляя задом, отчего Сан скрипит зубами, повреждая внутренние стороны щёк, и вытаскивает пальцы, заменяя собой. Сердце Джисона ухает вниз с первыми движениями, но боли он не ощущает. Одну лишь неизвестную раннее заполненность и переполняющий спектр эмоций, стоит только повернуть голову, насколько это возможно, назад и взглянуть на Сана. Лисий сверкающий взгляд направлен вниз, на место соединения двух тех, и лицезрея это Хан вымученно стонет, отворачиваясь и вновь поддаваясь бёдрами назад потому что ему мало. Этот запах сводит с ума, этот чёртов демон имеет слишком большую власть. Он имеет слишком приятно. Сан двигается, не щадя, сжимает когтистыми руками бёдра, насаживая на себя с каждым толчком всё сильнее и грубее, но вырывая из глотки человека сначала высокие, а потом хлиплые стоны удовольствия вперемешку с мольбами прекратить. Но Лис не умолим. Он двигается, растягивая шелковистые стенки до тех пор, пока голосовые связки Джисона не пострадают, пока он не будет умолять не остановиться, а входить так, чтобы перед глазами взрывались сверх новые, образуя утягивающие в свои сильнейшие объятия чёрные дыры. Хан задыхается, царапая ногтями дерево, ощущает, как из глаз льются слёзы, а с уголков губ стекает густая слюна, которую не удаётся собрать во время языком. Сил хватает только стонать и двигаться навстречу, вскрикивать, оглушая лес, пугая птиц, на особенно глубоких толчках. И в конечном итоге, когда колени подгибаются из-за приближающегося оргазма и не получается сказать ничего, кроме обрывков фраз, Джисон изливается на пострадавший ствол, сжимаясь вокруг члена, а следом кончает Сан, не покидая так идеально принимающее его тело. Он падает на спину Хана, укладывая свои ладони поверх его, переплетается с пальцами, наслаждаясь коротким нежным мгновением. Вдыхает полной грудью, наполняя лёгкие настоящим человеческим ароматом, и улыбается, напоследок оставляя ласковый благодарный поцелуй на шее и остраняясь. Джисон открывает глаза и со странным охом отлипает от дерева. Заторможенно всматривается в потрескавшуюся кору, которая местами даже отсутствует, а по маленькой прогалине между сухой древесиной ползёт строй красных муравьёв, скрывающийся потом в норе внутри дерева. На душе дисбаланс и перевёрнутый мир, потому как воспоминания координально отличаются, кажется, от реальности. Это всё...было в его голове?... Парень прикусывает нижнюю губу и боязливо притрагивается к заду, понимая, что никакой боли не чувствует, будто не он трахался в лесу с каким-то странным человеком. А человеком ли? Джисон уже откровенно сомневается во всём, что здесь происходит. «Надо найти своих...»

***

Тени от многочисленных свечей обволакивают небольшие участки стен, создавая в итоге очень красивую, возможно даже интимную обстановку, но если одного всё более чем устраивает, то другому абсолютно всё равно на чужие замашки. - Почему ты оставил его в живых? - Задаёт вполне логичный вопрос Донук, покручивая бокал в руке, а после оставляя его зависнуть в воздухе, пока тянется к блюду с ананасом и под сморщенное лицо духа, закидывая в рот кисло-сладкое лакомство. - Потому что он ещё вернётся. - Сан подходит к в полный рост зеркалу и скидывает кимоно на покрытый зелёно-красным мхом камень, осматривая себя с головы и до пяток. Прикасается к рисунку на груди, переходящему к шее и обрывающемуся ровно под кадыком. - Осталось ещё немного. И я буду свободен. - Почему ты так уверен в этом мифе? Духи никогда не обретают человеческий облик. Особенно такие обречённые, как ты. - Мужчина совершенно не обращает внимание на чужую наготу, спокойно играясь с искорками меж пальцев перед собой и пуляя их в каменную стену, сплошь покрытую причудливыми непонятными каракулями, рисунками и иероглифами на различных древних языках. - Сколько тебе? Лет пятьсот? - Количество прожитых дней на земле не играют никакого значения. Пока я жажду реинкарнации, для меня время остановлено. - Сан поднимает с пола одеяния, кидая их небрежно на постель, и набрасывает на себя один лишь полупрозрачный сиреневый халат, переплетённый рисунками зелёных прочных лиан. - Как знаешь. Но питаться одним человеком ты не сможешь. - Ли устало смотрит на духа, одним взглядом высказывая несогласие с чужим мнением, но не спеша произносить собственный окончательный вердикт вслух. - То, что ты не веришь, не значит, что этого не произойдёт. - Твои вера и наивность тебя погубят. - Моих наивности и веры хватит, чтобы охватить весь мир.