Of Cat Mugs (and Marshmallows)

If you don't wanna take this slow If you just wanna take me home Let me say yeah a yeah a yeah yeah a yeah And let me kiss you "Kiss You" - One Direction В кофейне, где работает Луи, редко бывает многолюдно, так что постоянных посетителей он знает по именам, знает их привычки и вкусы. Это несложно. Кому-то кофейня покажется слишком маленькой, кому-то – чуть старомодной и слегка странноватой, но Луи любит это место. Разномастные кресла, ситец в цветочек, потрепанные книжки на полках – ничего особенного, но ему нравится. Нравится тишина, и даже скука – иногда. Как раз в смену Луи – и Найла, чьим родителям заведение принадлежит – так вот как раз в их смену этот парень и появился впервые. Точнее, ввалился – неуклюжий и хлюпающий, коротко тренькнув входным колокольчиком. Дождь зарядил с самого утра и в кофейне, понятное дело, не было ни души – кому охота вымокнуть ради чашки капучино? - когда мелодичная трель объявила о прибытии неожиданного посетителя. - Чёртово наводнение, - фыркает пришелец, убирая с лица прилипшие волосы. Улыбка у него смущённая и расстроенная, и у Луи отчего-то перехватывает дыхание. Сидящий рядом Найл соображает быстрее. - Сейчас, я полотенце дам, - на мгновение он скрывается в задней комнате, чтобы вернуться с кучей тряпичных салфеток. – Вот, возьми. Благодарно улыбнувшись, парень выкручивает края рубашки на коврик у двери, пытается высушить волосы – темные, вьющиеся, трет руки и грудь. Луи начинает полировать и без того чистую столешницу с самым независимым видом, наблюдая за кудрявым пришельцем искоса и вполглаза, и неожиданно для себя краснеет, мельком заметив выступающие тазовые косточки и плоский живот. Внезапный пинок в лодыжку заставляет его вспомнить о существовании Найла, а ухмылка на лице напарника – покраснеть ещё больше. - Ладно, - заявляет Найл, - я ушёл на перерыв. Проводив его взглядом, Луи возвращается к полировке, стараясь не смотреть в сторону всё ещё отряхивающегося посетителя. Тишины хватает совсем на чуть-чуть. - Я их постираю. Постираю и верну. Застигнутый врасплох, Луи не сразу находится с ответом, и теплый смеющийся взгляд незнакомца, до которого оказывается вдруг – только руку протяни, ничуть не помогает в восстановлении душевного равновесия. - Да ладно, - отмахивается он, - правда, тут и говорить не о чем. Я закину их в прачечную вместе с остальным бельем. В ответ парень, чьего имени Луи пока не знает, строит сердитую рожицу. - Давай, я хотя бы закажу что-нибудь. Не могу же я уйти просто так после переполоха, который вам тут устроил. - О да, - Луи закатывает глаза в притворном ужасе, - ты только посмотри на эту огромную очередь – всем им придется ждать, пока я приберу за тобой. Парень смеётся, окидывая взглядом пустое кафе, и звук его смеха - словно мимолетное теплое прикосновение, от которого Луи на долю секунды снова забывает дышать. Он думает, что мог бы рассматривать это лицо, эти кудрявые темные волосы, эту улыбку часами. «Твои губы – как лук Купидона», вертится в голове глупое, чёрт знает, откуда взялось. Песня, должно быть. - Ну, так что ты будешь? – спрашивает Луи, вместо того, чтобы попробовать дотянуться через прилавок до шеи ничего не подозревающего посетителя – что ж делать, если засосы а-ля Эдвард Каллен пока не входят в меню. – На любителя кофе ты не очень похож, по правде говоря. - Так и есть, - снова улыбается парень, - мне бы горячий шоколад. Я – Гарри. - Вряд ли я перепутаю твой заказ с чьим-то ещё, - суховато роняет Луи, подписывая кружку и мысленно прикидывая, где может быть молоко. - Ну да, просто вдруг ты тоже захочешь сказать, как тебя зовут? Этому парню – Гарри, ладно - невозможно не улыбнуться в ответ. Сдавайтесь, вы окружены. Сопротивление бесполезно. - Луи. Меня зовут Луи. В задней комнате кто-то подозрительно фыркает, но Луи решает не обращать на паршивца внимания. С заказом Гарри он управляется за пару минут, добавляя две зефирюшки за счет заведения и кривоватую довольную рожицу на боку кружки – от себя. Наградой за старания служат счастливый вздох все ещё сидящего тут же, за прилавком, Гарри и совершенно непередаваемый восторг на его лице, и Луи тут же решает, что «обожаю тебя» тоже должно быть из той же песни. - Нереально, - заявляет Гарри, делая первый глоток, и никуда не уходит, устраиваясь поудобнее на высоком стуле. – Давно здесь работаешь? Луи кивает, смахивая монетки за шоколад в кассу. - Год или около того. У нас тут вроде одни и те же люди бывают, но тебя я раньше не видел… - А ты и не мог. Я здесь только на каникулы, к тетке приехал. Учусь в университете, знаешь? - Да, конечно. У меня там друзья. По правде говоря, Луи не уверен, что они все ещё друзья. Просто у кое-кого из его знакомых хватило то ли смелости, то ли азарта, чтобы бросить городок, в котором они родились и выросли, ради прелестей жизни в мегаполисе и учебы в университете. Никто из однажды уехавших не вернулся и никто – судя по слухам – не жалел о побеге. - И что ты учишь? Теперь очередь Гарри притворно ужасаться. - Английский. Купился на этот фильм с Робином Уильямсом – ну, про мертвых поэтов, и подал заявление раньше, чем сообразил, как мало шансов на то, что все как в кино сложится. Я был настоящим раздолбаем в школе, а теперь учусь с оравой таких же умников. Вряд ли кто-нибудь из них залезет на парту, чтобы объявить меня своим предводителем и кумиром. Скорее, эти парты в окно повыбрасывают. - Ну, на окна всегда можно поставить решетки, - хохочет Луи, и Гарри кивает, словно всерьез обдумывая это предложение. - Отличная идея. Ты гений, тебе уже говорили? - Всегда к вашим услугам, - Луи отвешивает шутовской поклон. - Я воспользуюсь, - пристроив локти на прилавок, Гарри подносит кружку с шоколадом к самому носу и щурится на Луи поверх её края. – Собственный гений мне просто необходим, раз уж я сам ни разу не он. Шум дождя между тем постепенно стихает, реже и глуше всхлипывают лужи на мостовой. Гарри не оборачивается, но прислушивается, чуть склонив голову. - С кем не бывает, - Луи пожимает плечами, и продолжает, не давая себе времени на сомнения. – Если место личного гения свободно – считай, ты нашел добровольца. Может, он поторопился. Может быть, он напрашивается. Все может быть, но …если уж выбирать между «почувствовать себя идиотом» и «упустить единственную возможность стать его другом», то выбор очевиден. Гарри не отвечает, все так же щурясь поверх края кружки (нелепая штуковина в форме кошки, кстати, одна-единственная на всю кофейню). Не говоря ни слова, не отводя глаз, он допивает свой шоколад и возвращает кружку на прилавок. - Хм, - и теплые его пальцы на какое-то мгновение переплетаются с пальцами Луи, вздрагивающими в ответ. – Пожалуй, да. Ещё увидимся, Луи. Он уходит, оборачиваясь уже у самой двери, чтобы улыбнуться – коротко, сдержанно, и увидеть такую же улыбку. Тонкая трель колокольчика – и словно и не было ничего. Луи спрашивает себя, что же случилось, но ответа нет. Через пару минут объявляется Найл – откашлявшись и уронив, кажется, половину посуды – на всякий случай. - Ты хоть номер его записал? Луи, ну что за черт… - Он унес твои полотенца, - напоминает Луи, засовывая кружку в посудомоечную машину. Странно, но до самого вечера он то и дело ловит себя на том, что улыбается. *** Гарри приходит снова на следующий же день, с зонтиком в одной руке и бумажным пакетом – в другой. - Я же говорил, что постираю и верну, - широко улыбается он в ответ на удивление Луи, обнаружившего в пакете Те Самые Полотенца. - Ну да, а я, помнится, сказал, что тебе это делать вовсе незачем. - Да ладно, тебе, Луи, мне нравится быть полезным! К тому же, я подсел на ваш горячий шоколад… и в той же самой кружке, пожалуйста. Вряд ли в другой он будет таким же вкусным. - Он и не будет, - замечает Луи с ухмылкой, роясь в поисках молока, - я проверял. В любой другой кружке это невозможная гадость. Гарри кивает с самым серьезным видом. - Так я и думал. Вообще-то сегодня в кофейне есть посетители – женщина за столиком в углу, не поднимающая глаз от телефона, и пожилой джентльмен с альбомом об уличном искусстве; но у Гарри и Луи такое чувство, словно они наедине, и время летит незаметно. Гарри интересно всё – семья Луи, работа и то, что он делает в свободное от кофейни время («Пою. Ну… так, немного, знаешь»), и на лице его такое искреннее, живое любопытство, что Луи забывает о смущении. Да и говорить с ним очень легко, потому что Гарри не знает, что такое неловкая пауза или скука, зато у него в запасе десяток смешных историй, чаще всего – о его соседе по комнате, Зейне, пользующемся просто невероятным успехом у девчонок и из-за этого влипающем в разные передряги. Ещё есть с десяток светских вопросов, вроде того, что Луи предпочитает – чай или кофе. Луи опрометчиво признается в любви к кофе, за что Гарри тут же обзывает его варваром. «А ещё англичанин», фыркает он, и улыбается, и требует себе ещё одну зефирюшку – в качестве моральной компенсации за общение с любителем кофейной горечи. Луи в жизни не встречал никого более занятного. *** Постепенно это становится привычным – Гарри приходит каждый день, заказывает горячий шоколад в нелепой кошачьей кружке и часами болтает с Луи, сидя возле прилавка. У Луи больше нет близких друзей в городе, кроме Найла, и тот либо работает с ним, умудряясь незаметно для всех делать кучу глупостей, оправдываясь благими намерениями, либо разъезжает по делам. Луи предпочитает второй вариант, потому что ужимки Найла за спиной у Гарри и непристойные жесты там же – зрелище не для слабонервных. Так продолжается около трех недель, когда Гарри роняет – рассеянно и словно между прочим, не поднимая глаз от своей кошкочашки: - Ты знаешь… университет ведь не так далеко отсюда. - Ну да, - кивает Луи, - чуть больше часа автобусом, или около того. Ему не хочется говорить об университете, ведь это значит, что Гарри рано или поздно уедет, и больше никаких ежедневных визитов в кофейню не будет. Луи чувствует себя воздушным шариком, из которого со свистом выходит воздух. - Я, - начинает он, и продолжает, откашлявшись – мне будет тебя не хватать. Сгорбившийся над чашкой Гарри кажется растерянным и несчастным; глубоко вздыхает и медлит, словно решаясь на что-то. - Я бы хотел, чтобы ты приехал, - негромко говорит он глиняной кошке. - Ну, знаешь, ты мог бы приехать повидаться, и я бы показал тебе универ, хотя ты, наверное, его уже… то есть, ты бы мог приехать к своим друзьям, вот что, и заодно ко мне – типа, убить двух зайцев и все такое. Или просто. Ко мне. А я – к тебе. Потому что… Не закончив, он запинается, заливается краской и вцепляется в кружку так, что белеют костяшки пальцев. Луи понятия не имеет, чего от него ждут, поэтому в его ответе – тоска и горечь: - Ты же понимаешь, что если я приеду – то только ради тебя? А потом, до боли впившись в свой край прилавка и надеясь изо всех сил, что молчание Гарри значит именно то, что он, Луи, думает, он добавляет: - Не уверен, что мне захочется тратить на кого бы то ни было время, которое мы могли бы провести в твоей комнате, проверяя, кто из нас целуется лучше. Гарри вздрагивает, и какое-то мгновение они смотрят друг на друга, Луи – с отчаянной, сумасшедшей надеждой, распускающейся в груди, а Гарри словно ищет ответ на так и не заданный вопрос. И что бы он там ни искал – наверное, находит именно то, что нужно, потому что, оттолкнув в сторону кружку и пробормотав что-то вроде «охнуславабогу», Гарри притягивает Луи за фартук к себе, для поцелуя над прилавком кофейни. Он целуется так отчаянно, словно не только Луи, но и Гарри тоже только об этом и думал последние пару недель, и на вкус его теплый улыбающийся рот – точно как растаявший в шоколаде зефир. Луи касается языком его губ, прихватывает и легонько прикусывает верхнюю, заставляя Гарри стонать – чуть слышно, но этот стон – лучшее, что Луи когда-либо слышал, ему хочется запомнить этот момент навсегда. Гарри сделал вот так, когда я впервые поцеловал его. Но… они ведь будут делать это снова и снова, правда? И это, и многое другое, от чего Гарри будет стонать ещё громче… У Луи голова идет кругом, стоит только представить. У него встаёт, и Гарри – судя по ухмылке – тоже замечает это. Когда кончается воздух, они отрываются друг от друга и просто стоят по разные стороны прилавка. Гарри так и не отпускает передник Луи. Короткая трель дверного колокольчика предупреждает о возвращении Найла. - Я с самого начала знал, что так будет, - заявляет он, проходя мимо, но ни Гарри, ни Луи не слышат. - И? Значит ли это, что ты ко мне приедешь? Губы Гарри яркие, чуть припухшие от поцелуя, и он всё ещё улыбается. Луи тянется, чтобы зацепить его за передний карман джинсов, и запускает палец под свитер, поглаживая кожу. - Да, - просто говорит он. – Я даже чашку привезу. Вот эту, с кошкой.