***
Морти
Голос мистера Голденфольда навевал тоску. Блядские синусы посылали в мозгу Морти косинусы на котангенс, завёрнутый в тангенс. Иными словами, ебал он эту математику. Единственное, что его держало в этом душном классе — рыжеволосая красотка Джессика, которая вертела на наманикюренном пальце его привязанность. Впрочем, в этом глупо было винить девушку. Он не мог связать в её присутствии двух слов, словно ему двенадцать и он страдает расстройством аутического спектра. Он не страдал расстройствами аутического спектра и ему было семнадцать. Но это не меняло ничего. Парни, что крутились возле Джессики звали его жалким дрочилой и задротом. Может так оно и было. Возможно, Морти стоило искать свои проблемы в семье, где отец был хроническим неудачником, не продержавшимся ни на одной работе дольше двух недель, а мама топила свои несбывшиеся надежды в вине. Это уёбищное постоянство, где старшая сестра залипала в телефоне, отец не работал, мама выпивала, а он сам был клиническим ничтожеством убивало его. У него не было ни одного друга. Своё свободное время он проводил пытаясь собрать какую-нибудь безделицу в гараже и посещая лекции по физике. Может он и правда был задротом? Скрипучий голос учителя вывел его из раздумий. — Мистер Смит? Вижу, что осенний пейзаж за окном вызывает у вас больше чувств, чем сегодняшний урок. Расскажите нам,что такое аксиома. Эндрю Уилсон, капитан школьной сборной по футболу ехидно хмыкнул. — Мистер Голденфольд. Смит и сам аксиома. Аксиома задротства, не требующая доказательств. По классу пронеслись смешки. Хуже всего было то, что Джессика тоже смеялась. Вместе со всеми. Невольно вспомнился урок истории и навязчивая, как ирис, застрявший между зубами, фраза: « И ты, Брут». Обида обожгла его изнутри, подобно яду. Морти нашёл в себе силы встать из-за парты и громко произнести: — Уилсон — тоже аксиома. Как бы дерьмово он ни учился, его будут тянуть, потому что он футболист. В классе повисла вязкая тишина. Наконец, бесконечный урок закончился и он поспешил покинуть класс. Оставалось только прийти домой и скрыться от всех в гараже, где его никто не потревожит, но его чаяниям не суждено было сбыться. — Эй, Смит? — Э-эндрю? Мясистая ладонь футболиста впечаталась в дверцу его шкафчика, едва не отхватив ему пальцы. — Что, сука, уже не такой смелый? — Без о-обид, Эндрю, но ты первый меня оскорбил. Футболист, возвышающийся над Смитом на добрые полголовы, а в плечах превосходящий его, как минимум, вдвое, хмыкнул. — Знаешь, пиздёныш, что я делаю с такими говнюками, как ты? Морти нервно сглотнул и не дожидаясь, пока его ударят предпринял робкую попытку оттолкнуть футболиста. Эндрю Уилсон, ожидавший большей покорности от забитого Морти, растерялся, и этого момента было достаточно, чтобы Смит, не оглядываясь побежал в сторону дома. Только оказавшись за дверью, он наконец смог, отдышаться. В том, что он нежилец, сомневаться не приходилось. Морти предпочёл не появляться в школе. К счастью, старшая сестра уехала учиться в колледж, а родители уехали к так кстати заболевшему отцу Джерри. Он оказался предоставлен сам себе и проводил дни в гараже, выбираясь только для того, чтобы перекусить, или пройтись в парке. Родители вернулись внезапно рано. Морти, как раз вышел из гаража, где он пытался собрать робота из старого радио, чтобы попить газировки. Мама стояла посреди кухни, скрестив руки на груди. — В гостиную, Морти. — П-привет, мам… — Мне позвонил директор школы. Внутренне он похолодел. — И-и что он сказал? — Он сказал, что ты уже неделю не появляешься на занятиях. Мне хотелось бы узнать причину. — Я-ээээ….кхм, плохо себя чувствовал… Мама смотрела на него со снисхождением и какой-то омерзительной жалостью. — В плане вранья ты пошёл в своего отца. Ты совершенно не умеешь. Есть ли какая-то объективная причина? Морти замялся. Что он должен был сказать? Что боится блядского Эндрю Уилсона? Что он жалкое ничтожество, проводящее свои дни в компании старого хлама? Вместо этого он просто покачал головой. — Нет. Я просто прогулял чёртовы уроки. — Мне всегда казалось, что с Саммер будет сложнее. Когда она появилась на свет, мы ничего не знали о детях. Но я была неправа, Морти. С тобой всё гораздо хуже. Завтра ты возвращаешься в школу, и это не обсуждается. Иначе я выброшу твои безделушки, захламляющие гараж. Ты меня понял? Он только кивнул, мысленно подписав своё завещание. Завтра чёртов Эндрю Уилсон вытрясет из худощавого Морти всё дерьмо. Ночью ему не спалось. Стоило прикрыть глаза и он тут же видел лицо рослого одноклассника, ломающего ему челюсть хорошо поставленным ударом. Когда он наконец смог задремать, то прозвенел будильник, возвещающий начало нового дня. Как оказалось, всё было не так плохо. Прошло уже пять уроков, а он так и не встретил Уилсона. Оставалась только алгебра. Пережить Голденфольда и он свободен. Мысленно, Морти уже ковырялся в гараже, пытаясь заставить набор плат ожить и радостно напевал какую-то песенку под нос, доставая учебник из шкафчика. — Скучал, сучара? Внутри всё рухнуло в вязкую пустоту. Уилсон. — З-здравствуй, Э-эндрю. Он обернулся. Медленно, стараясь не выдать собственного испуга. Второй раз маневр с побегом едва ли удастся. Кулак футболиста тут же врезал ему под дых, вышибая непрошенные слёзы из глаз. Морти согнулся пополам и жадно хватал ртом воздух. — Эй! А ну-ка прекратить! К ним быстрым шагом приближался директор школы с самым идиотским в мире именем: Джин Вагина. — Что здесь происходит? Уилсон принял вид кроткого ягнёнка. — Мистер Вагина, Смит приставал к моей девушке, Джессике. Я пытался его вразумить, но он вёл себя агрессивно. — Э-это…не…правда. Голубые, по-старчески блёклые, глаза директора смотрели на Морти, и он видел в них сомнение. Слишком хорошо старый директор знал характер Морти Смита, но до ушей донёсся громкий девчоночий голос: — Всё так и было, сэр. Эндрю просто защищал меня….а этот…этот… Она спрятала лицо в ладонях, а её плечи содрогнулись в фальшивых рыданиях. — За мной, Смит. С трудом поднявшись на ноги, Морти обречённо поплёлся за директором. Когда за ними закрылась дверь и ему было предложено сесть, он, наконец, смог отдышаться. — Н-да, Смит. Не ожидал я от тебя, что ты окажешься тем, кто пристаёт к девушкам. — Н-но сэр…это неправда. Я и пальцем не тронул Джессику. Директор неожиданно кивнул. — Побудь-ка здесь, я скоро вернусь. Морти нервно заламывал ладони, ожидая своей участи. Стрелка часов лениво крутилась по циферблату, показывая, что директора нет в кабинете уже полчаса. Когда дверь, наконец открылась, то в кабинет зашла мама Морти. — М-мам? Что ты здесь делаешь? Следом показался директор школы, развеивая все сомнения. Чёртов сукин сын просто ушёл, чтобы позвонить его матери. Всю дорогу домой мама хранила молчание. И это молчание угнетало. Ни слова она не проронила и тогда, когда они зашли домой. Единственной фразой, произнесённой ей за день было приглашение к ужину, который они тоже провели в молчании. Морти едва притронулся к еде, и, скомкано поблагодарив её, ушёл к себе. Когда он проснулся, чтобы сходить в туалет, то заметил, что внизу всё ещё горит свет, а с кухни доносятся неясные вздохи и всхлипы. Осторожно, стараясь, чтобы ни одна половица не скрипнула, он спустился вниз и заглянул на кухню. Мама плакала и пила вино в гордом одиночестве, бормоча себе под нос что-то бессвязное. — Мам? Женщина подняла на сына мутные от алкоголя глаза. — Ааа, М-морти…ч-чего не спишь? Готовишься к сеансу у психотерапевта? — У кого? — У психотерапевта, М-морти. Д-директор В-вагина сказал, что так б-будет лучше для все-ээ-х. О, Господи. Он покачал головой и приобнял маму за талию, помогая подняться. — Идём. У тебя был сложный день, тебе надо поспать. Она хихикала, обдавая его кисловатым дыханием. — М-морти…ты маленький псих….тебе нужен пси-психотерапевт…. О том, что ей самой нужен мозгоправ, Морти молчал. Три года назад они едва не развелись с отцом, и им какое-то время пришлось ездить на сеансы доктора Вонг. Он не горел желанием ехать к ней снова. — Мам, мне не нужен врач. Правда. Я не хочу видеть доктора Вонг. — Ээээ…нет, М-морти. Это не доктор В-вонг. Д-директор р-рекомендовал тебе д-доктора С-санчеза… Хуянчеза. Ёб твою мать. Его избил одноклассник, не сломав ему рёбра только по счастливой случайности, а он должен посетить психотерапевта. Ещё и с такой дурацкой фамилией. Если доктор Вонг была азиаткой, то этот, судя по фамилии, был латиносом. И какого хера мозгоправами становились те, кто больше всего возмущался о том, что их притесняют? Ночью Морти ворочался. Только теперь, вместо навязчивого Уилсона ему снился какой-то слащавый педик лет тридцати, с зализанными назад волосами и тонкими мерзкими усиками, который промывал ему мозги разговорами.***
Рик
Утро доктора Ричарда Санчеза не задалось. Страдающий от тяжкого похмелья и разбуженный собственным телефоном, он хрипло простонал в трубку: — Алло. — Доктор Санчез? — Его нет, с вами говорит автоответчик. Голос ассистентки сочился ехидством. — От автоответчика не воняет перегаром через трубку. — Юнити, ну какого хрена, а? Сейчас всего-то… Санчез разлепил похмельные глаза и посмотрел на прикроватную тумбочку. Которая оказалась совсем незнакомой. И кровать тоже принадлежала не ему. На кровати вальяжно спала абсолютно голая рыжеволосая девица. Он сдавленно выругался: — Вот же срань…. Ассистентка сделала вид, что не услышала его реплику и продолжила: — Сейчас всего-то девять утра и через полтора часа у тебя приём. Джин Вагина звонил. Говорил, что случай достойный твоего внимания. — А шёл бы он прямиком в свою фамилию с другим ударением, Юнити. — Кстати, об этом. Он просил напомнить тебе о…. — Заткнись. Я приму очередного спермотоксикозного подростка. Можешь так ему и передать. А сейчас, будь солнышком и отвали. Доктор с хрустом потянулся. В чём ему нельзя было отказать, так это в любви к порядку. Вещи девицы были раскиданы по всей комнате, а его рубашка и брюки обнаружились аккуратно повешенными на спинку стула. С кровати донёсся сонный голос: — Ты кто? А, впрочем, плевать. Захлопнешь дверь, когда будешь уходить? Санчез усмехнулся. — Ок. Бегло оценив обстановку в квартирке ему остро захотелось оставить девке свою визитку. Судя по тому свинарнику, что царил вокруг ей точно не помешал бы психотерапевт. Запоздало голову посетила мысль о том, что личное с рабочим — две сферы его мира, которые нельзя было смешивать. Он мог решить проблему совершенно любого человека. Иногда хватало разговоров, иногда приходилось выписывать кому-то таблетки. На свете существовал один человек, которому гений Ричарда Санчеза был не в силах помочь — он сам. Его ассистентка, Юнити, часто шутила о том, что он, как сапожник, у которого нет сапог. Через двадцать минут, он, умывшийся и посвежевший, без единого намёка на веселую ночь, полную алкоголя, вышел из дома очередной дамы, имени которой он даже не помнил и направился к метро. Погода была пасмурной и отлично подчёркивала его настроение. Вечно Джин присылал к нему своих бунтующих подростков, в надежде устроить идеальный порядок в своих владениях. Его путь пролегал через небольшой сквер, где из достопримечательностей была только продавец в киоске с кофе. — Доброе утро, мистер Санчез. Вы рано сегодня. Он сделал усилие и скривил губы в улыбке. — Доброе утро, Элис. Пациенты не выбирают, когда заболеть. А весна и осень, по традиции, самое напряжённое для таких, как я время. Девушка хихикнула и протянула ему стаканчик с эспрессо без сахара. — Вы так заботитесь о своих пациентах. Это редкость в наши дни. Он хотел сказать, что на самом деле ему было похуй, но девушка так тепло улыбалась ему, что он невольно проглотил свой желчный комментарий. Пусть и дальше верит в его доброту. В конце концов, на свете было достаточно людей, считающих его мудаком. Например, его бывшая жена, которая убеждала его в том, что он может быть счастливым, а в итоге сбежала с его другом в другую страну, оставив ему скомканную записку и пустоту в душе. Санчез не верил в людей, но люди продолжали верить в Санчеза. Юнити ехидно улыбнулась ему. — Как звали сегодняшнюю срань? — Её звали не твоего ума дело, Юнити. — Ха-ха. Всё так же желчен и суров. Рик, тебе нужно влюбиться, может тогда перестанешь быть таким занудой. Он поперхнулся кофе и закашлялся, под сочувственные смешки ассистентки. — Ну уж нет. С этим покончено. Если есть на свете что-то неизменное, так это я, не верящий в сраную любовь. — Знаешь. Я тоже не верила, а потом… — Что было потом мне известно. Ты вышла замуж и растеряла свою привлекательность, Юнити. — Ну и мудак же ты, доктор Санчез. — И ты пришла мне об этом напомнить? — Нет. Вообще-то я пришла сказать, что перепутала время и этот пациент, которого прислал Джин, уже здесь. Он поднял на ассистентку тяжёлый взгляд. Если бы глаза умели выражаться нецензурно, то она только что выслушала бы половину матерных слов английского языка. — Как я выгляжу? — Как мужик за сорок у которого была весёлая ночь. — А если честно? — Если честно, Рик, то прекрасно, как и всегда. Я зову их? — Их? Мне казалось, что у меня один пациент. — Он вместе с матерью. Санчез скривился, как от зубной боли, но кивнул, наслаждаясь последней минутой тишины. За дверью послышался весёлый голос Юнити и через секунду дверь открылась, впуская хмурую блондинку, которая судя по виду ночь провела почти так же весело, как и сам Санчез. За ней, опустив глаза в пол следовал худенький подросток. — Здравствуйте, доктор Санчез. Меня зовут Бет Смит, а это мой сын Мортимер. Эвона как. Мортимер. Удивительно красивое имя, которое сочеталось с убогой фамилией примерно так же, как молоко сочеталось с огурцами. — Меня зовут Ричард Санчез, но я не люблю, когда мои пациенты обращаются ко мне излишне официально. В конце концов, моя работа — решать проблемы, а без доверия это решительно невозможно. Прошу, чувствуйте себя свободно и зовите меня Рик. Он сел за стол, жестом приглашая их последовать его примеру. Если миссис Смит старалась быть вежливой и заинтересованной, жадно вглядываясь в его лицо, то пациент с красивым именем, кажется, решил сделать вид, что ему плевать на всё. Он даже не поднял головы на него. — Вот. Это личное дело Морти. Директор Вагина сказал, что вам будет проще понять его. Рик кивнул и принял из рук женщины увесистую папку. С первой странички на него смотрел совсем маленький Мортимер. Как оказалось, глаза у парнишки карие. «Замкнутый, необщительный. Предпочитает читать сидя в стороне, избегает подвижных игр. Из игрушек предпочитает конструктор. На контакт со сверстниками не реагирует». В принципе, нужды читать дальше не было. Парень был либо аутистом, либо той редкой разновидностью людей, которых утомляли идиоты, окружающие его. — Морти прогуливает школу, а недавно подрался с одноклассником. Директор сказал, что мой сын приставал к девушке. Неожиданно, безучастный подросток вскинул голову и чётко произнёс: — Я. Не. Приставал. К. Ней. И доктор-мозгоправ мне не нужен, мама. — А я говорю, Морти, что ты нуждаешься в помощи. Это не нормально, в семнадцать лет не.... — О да, гораздо лучше родить от неудачника в семнадцать, и проецировать все свои проблемы на меня! Рик мысленно поставил парню плюсик. Его мать выглядела, как рыба, которую выбросили на берег. Её рот открывался и закрывался, словно она позабыла все слова. — Миссис Смит. Прошу вас. — Что? — Я хотел бы поговорить с Морти сам. Возможно, он не чувствует себя свободно в вашем присутствии. Вспомните себя в семнадцать лет. Едва ли вам нравилось, когда вас поучают. — Я…хорошо. — И не казните парня за резкие слова. В конце концов, люди попадают ко мне, когда действительно нуждаются в поддержке. Юнити предложит вам кофе, пока мы будем беседовать. Бет раздражённо кивнула, но вышла из кабинета. Морти заметно напрягся, оставшись один на один с ним. — А теперь, Морти, будь добр, подними своё лицо. Я не привык говорить со стенками. К тому же, теперь здесь нет твоей матери и ты можешь говорить свободно. Подросток хмыкнул. — Конечно. А потом, всё что я скажу узнает и она. — Сложно доверять людям, а? Нечасто вижу таких прагматичных подростков. Но можешь быть спокоен. Я не скажу никому о том, что услышу здесь. Давай начнём сначала. Меня зовут Рик. Он протянул парню ладонь. Тот медлил несколько секунд, но всё же протянул руку в ответ. Рик удивился насколько узкая у паренька ладонь. На его фоне собственная ладонь показалась гротескно большой. До ушей донёсся странный вздох. Он поднял глаза и встретился взглядом с карими глазами парня. На его лице отразилось такое облегчение, что он не удержался и спросил: — Что-то не так? — Честно, доктор, я ожидал, что вы будете выглядеть иначе. Санчез усмехнулся. — Ждал чего-то другого? — Скорее боялся, что вы окажетесь слащавым педиком с мерзкими усиками. И совсем не ожидал, что вы будете седым, с голубыми глазами. Извините. Рик рассмеялся. — Должно быть, тебя поставила в тупик моя фамилия. Мой дед был испанцем, но, как видишь, я совершенно ничего не унаследовал от него. Итак, как я уже сказал ранее, я не люблю официоза, поэтому зови меня Рик и чувствуй себя свободно. Договорились? Парень недолго подумал и кивнул. — Х-хорошо, док… Р-рик. Поначалу он неохотно отвечал на его вопросы, но по мере беседы парень разговорился, оказавшись очень общительным и, что удивительно для его лет, довольно разносторонним. Так, Рику удалось узнать, что парень увлекается моделированием и физикой, терпеть не может лазанью и спорт, особенно футбол. А ещё ему нравилась рыжая одноклассница, которая подставила его, чтобы выгородить своего парня-футболиста. Удивительно, но в этом они были похожи. Он тоже любил рыжих девушек и ненавидел футбол. Морти Смит был обычным подростком. Со своими проблемами и загонами, которые преследуют любого на пути взросления. Причин находиться здесь у парня не было. Совершенно. Санчез был опытным психотерапевтом и людей, нуждающихся в его помощи он распознавал на раз-два-три. Единственное, что вызывало у него, как у профессионала, вопрос: отсутствие друзей. Почему, у довольно неплохого собеседника, такой скудный круг общения? Рик не любил делать поспешных выводов и назначил Морти две встречи в неделю, чтобы понаблюдать динамику, и иметь возможность проанализировать парня более детально. Чего греха таить, впервые, за много лет он и сам почувствовал интерес, копаясь в ничтожных проблемах кареглазого паренька. Юнити улыбалась так сладко, что Рику хотелось запить её улыбку водой. — Надо же. Волшебник Рик Санчез решает проблемы подростков на раз-два и они уходят отсюда счастливыми. Что такого ты ему сказал? — Просто выслушал, Юнити. А сейчас, отвали. Мне нужно подумать.***
Морти
Как ни странно, но мозгоправ, к которому его отправили, оказался интересным человеком. Высокий и худой, с седыми волосами и ехидным прищуром голубых глаз, смог вывести Морти на разговор и даже немного рассказал о себе. Парню впервые не было скучно с кем-то разговаривать. Даже если всё это было частью какой-то психологической хрени, которую он не понимал, то, по крайней мере, это было интересно. Он даже поймал себя на мысли, что не так уж и плохо ходить к психотерапевту, когда он такой, как этот Рик. Даже мысль о том, что в школе он снова встретит Эндрю Уилсона не была такой омерзительной, и Морти шёл в школу насвистывая какую-то незатейливую мелодию, игравшую по радио. Впрочем, настроение ему испортили почти сразу же. — О, а вот и наш псих-маньяк. Как тебе у психиатра, Смит? Уже прописали тебе таблетки, избавляющие от навязчивой мании бросаться на девушек? — Пошёл нахуй. — Что ты сказал? — Я сказал тебе пойти нахуй, Эндрю. А то окажется, что психованный Морти Смит носит с собой нож, который всадит тебе по рукоять и скажет, что так и было. — Ха-ха. Это ты-то всадишь? Ну и долбоёб же ты, Смит. Жалкий, занюханный задрот. Вот ты кто. Уилсон двинул ему локтем под дых и пошёл дальше. Морти только тяжело вздохнул. И почему нельзя было просто оставить его в покое? Ему нравилось ходить к доктору Санчезу. Он не был занудой, как доктор Вонг, и не лез к нему с расспросами, ожидая пока Морти сам не решится поделиться. На очередной приём он явился сам, на автобусе, тщательно прикрывая подбитый глаз солнцезащитными очками. Ассистентка доктора любезно кивнула ему. — Привет, Морти. — Здравствуйте, Юнити. Рик у себя? — Да. У себя. Ждёт тебя. Он опасливо открыл дверь в кабинет. — Здравствуйте. — Хэй. Что с лицом, Морти? — С велосипеда упал, не обращайте… На лице Рика отразилась тень сомнения. — Морти. Ты не умеешь врать. Здесь не богадельня, а я - не мать Тереза. Впрочем, мне и так очевидно, что это сделал некто по имени Эндрю Уилсон. — Но как? Как вы узнали? — Помнишь, мы договорились? Никаких вы. Чувствуй себя свободно, так же, как чувствовал бы себя с друзьями. — Хорошо, Рик. Я попробую. О том, что он, по-прежнему, ни с кем не дружит, он предпочёл умолчать. Каждый раз он выходил из кабинета доктора счастливым. Словно у него действительно есть друг, которому он может доверять. Иногда ему казалось, что он существует по инерции от встрече к встрече. Дома тоже не ладилось. Мать с отцом постоянно собачились на ровном месте, после чего отец уходил в гостиную смотреть телевизор, мама оставалась на кухне пить вино, а он сбегал из дома, чтобы не видеть их обоих. К счастью, на улице было достаточно тепло, чтобы проводить свободное время так, как ему хотелось. После того злополучного визита к доктору Санчезу, мама выбросила его наполовину собранную модельку. Вот и сегодня, он бесцельно сидел на скамейке в парке и вдыхал запах цветущего дерева, вслушиваясь в ленивое жужжание пчёл, копошащихся в цветах, прикрыв глаза. До ушей донёсся знакомый противный голос. — О, смотрите-ка, парни, кто тут сидит. Никак это наш крошка Смит? Как дела, Морти? Уже не бросаешься на людей? Он открыл глаза и встретился взглядом с Эндрю Уилсоном. Дерьмо. Хуже не придумаешь. Если в школе тот его предпочитал не трогать, то здесь, в безлюдном парке, никто не мог помешать Эндрю сделать из него отбивную. Его грубо сгребли за толстовку. — Ну, что скажешь на прощание? Морти прикрыл глаза, не желая знать, куда придётся первый удар Уилсона. Скулу прошило острой болью, под дружный хохот дружков Эндрю. Следующим ударом ему разбили нос. — Эй! А ну-ка прекратите! Морти, тебя хоть на минуту можно оставить одного? Чужие пальцы на толстовке разжались. — Ого, повезло тебе Смит. Твой бойфренд вернулся вовремя. Пойдёмте, парни, а то нас отмудохает пожилой ёбарь этого ушлёпка. Морти открыл глаза и едва не вскрикнул: над ним возвышался его психотерапевт собственной персоной. Мужчина наклонился и, крепко взяв его за руки, поднял, помогая сесть на скамейку. — Н-да. Знатно они тебя отделали, парень. И как давно это продолжается? Санчез достал из кармана платок и вытер кровь с его лица. Морти сам не знал почему ему было так стыдно ощущать эти осторожные прикосновения тонких прохладных пальцев. — Что? Н-нелюбовь Уилсона ко мне? С начальной школы. Но бить меня он начал не так давно. Я неудачно пошутил и он обозлился на меня. А потом я оказался у тебя на приёме. Его девушка сказала, что я лапал её и выставила меня последним уебаном. Ой…прости…те. — Знаешь что? Пойдём, я провожу тебя домой. Морти нахмурился. — Я не хочу туда. — Это ещё почему? — Предки опять собачатся. Заебали. Извините. Доктор закатил глаза. — Да заебал ты своим: «извините». Я тебе не мама и не учитель, чтобы делать замечания. Твоя проблема, Морти в том, что ты скрываешь эмоции, подавляешь их. Но когда-нибудь они вырвутся на свободу и тогда тебе действительно потребуется помощь. Только уже не моя. А психиатра. А ещё тебе нужны друзья. — Ага. Только где их взять? Друг — не яблоко, на дереве не растёт. Я пробовал общаться в интернете и знаешь что? Несколько раз я получал фото членов. В пизду эту дружбу. Или может быть ты хочешь стать моим другом? А, Рик? Было бы круто: Рик и Морти — друзья. И плевать, что с такой разницей в возрасте, тебя, скорее, назовут педофилом. Морти был чертовски зол. Хотя он понимал, что вины Рика в том, что ему двинули по лицу не было. Так же, как и в том, что он был одинок. — Меня никто не хочет понять, Рик. В этом моя проблема. Я пытался собрать ёбаного робота в гараже, но мама его выбросила, потому что я, блядский боже, нахамил ей у тебя на приёме! Пошло оно всё нахуй! Всем было бы лучше, если бы я не рождался! Он не отдавал себе отчёт в том, что творит. Его понесло так, словно при строительстве плотины по имени Морти Смит, кто-то сэкономил на бетоне. Морти бил кулаками по груди доктора Санчеза, который пятнадцать минут назад спас его от расправы, учинённой его одноклассником, и утирал кровавые сопли с его лица своим платком. Неожиданно его крепко прижали к себе, заставляя уткнуться носом в тонкий светло-голубой свитер, не заботясь о том, что на него попадёт кровь. От доктора приятно пахло стиральным порошком и одеколоном. Этот запах отрезвлял и успокаивал. На место гневу пришла апатия и слёзы, против его воли, потекли из глаз парня. — Шшш. Когда я говорил о сдерживаемых эмоциях я не это имел в виду. Никому не было бы лучше, если бы ты не рождался, слышишь? Нельзя так говорить. И ещё…я согласен. — Ч-что? С чем? — Я стану твоим другом, Морти. Обо всём, что тебя беспокоит ты можешь рассказывать мне. Хорошо? Морти стало неловко. В крепких объятиях доктора было так неприлично-приятно, что он смутился. Это было неправильно. Ему не должно было нравиться когда его обнимает взрослый мужчина, который был старше его родителей. Щёки залила предательская краска и он отстранился. — Успокоился? — Д-да…и-извини, Рик. Я… — Всё в порядке, пёс. Не бери в голову. Идём, я провожу тебя. Рик дал ему свой номер телефона и сказал, чтобы он не стеснялся обращаться к нему. И от этого на душе неожиданно потеплело. У него, Морти Смита, вечного школьного изгоя впервые появился друг. Даже если этот друг был старше на добрые три десятка лет. Несколько недель Морти не решался потревожить Рика своей ерундой, а потом, после тяжёлого дня в школе он, наконец, собрался духом и позвонил ему, предлагая пройтись. Они неспешно гуляли по скверу и Рик, то и дело прикладывался к фляжке. Как оказалось, добрый психотерапевт обладал неиссякаемым запасом матерных выражений, всякий раз приводя Морти в восторг, когда в красках рассказывал о некоторых своих пациентах, не называя имён. Иногда они встречались в кафе за чашкой кофе. Иногда сидели в парке на скамейке и ели мороженое. Казалось, что нет никаких тем, которые они не могли бы обсудить. Любая прогулка заканчивалась одинаково: Рик провожал его до дома и они прощались. В один из дней, они столкнулись нос к носу с Бет. — Мистер Санчез? Не знала, что вы берёте сверхурочные. — Добрый вечер, миссис Смит. — Мортимер докучает вам? — Нет. Это была моя идея совместить терапию и прогулки. Просто удивительно, насколько Морти меняется, когда на него не давят стены моего кабинета и целая куча дипломов. Мама поменялась в лице и Рик усмехнулся. — Бросьте, Бет. Не стоит говорить глупые вещи вслух. — Думаю, мой сын не нуждается в ваших сеансах. Она обернулась к сыну. — Морти. С понедельника ты возвращаешься к доктору Вонг. — Что? Нет. Я не хочу. Она бесит меня. — Живо в дом! А ты, Рик…или как там тебя, чтобы не приближался к моему сыну. Понял? Иначе я вызову полицию. — И что ты скажешь? Я не могу вынести увлечения своего сына? Не хочу слушать его? У меня есть проблемы с алкоголем? Учтите, миссис Смит, я не просто какой-то там захудалый придурок, купивший себе диплом. Я отлично разбираюсь в людях. И хотите знать моё мнение? Впрочем, плевать я хотел, хотите вы его знать, или нет, но вам и вашему мужу моя помощь нужна гораздо больше. Выражаясь простым и понятным языком, вы — клинические долбоёбы, поганящие жизнь своим детям. Бет бледнела с каждым словом сказанным ей Риком. — Ты не посмеешь. — Ещё как посмею. Ваше воспитание уничтожит его, а парень не дурак. И если вы угрожаете мне, то позволю себе сказать, что на суде моё слово оценят выше вашего. — Если я узнаю о том, что ты прикасался к моему сыну…. Морти, до сих пор стоявший молча бросился на защиту, становясь между ней и Риком. — Мама! Рик спас меня от хулиганов и он мой единственный друг. Не смей оскорблять его. Незаметно, Рик стал неотъемлемой частью его жизни, затмив собой всех, кого он знал раньше. И всё чаще, перед сном, он постыдно осознавал, что его былая привязанность к Джессике растворилась, а на её место встал его собственный психотерапевт. Его единственный друг. Это было неправильно и пугало до чёртиков. Поэтому Морти несколько дней не отвечал на звонки и сообщения Рика. Родителей снова вызвали в школу. На этот раз Эндрю Уилсон поставил Морти подножку и он влетел в стекло, порезав при этом руку. Разумеется, в глазах преподавателей, Смит разбил его в порыве ярости. Мама не смогла приехать в школу и явился Джерри. Он не стал даже слушать аргументы Морти, мрачно пообещав директору принять меры. И он их принял. Вечером ему закатили скандал за его поведение и отец, безвольный, бесхребетный Джерри Смит, позволил себе отвесить сыну пощёчину, а затем ещё одну. Оказавшись в своей комнате, Морти схватил телефон. Несколько секунд, в нерешительности, смотрел на запись в телефонной книге. Наконец, нажал клавишу вызова. Прошло несколько бесконечно долгих гудков, прежде чем в трубке раздался хрипловатый голос. — Да? — Р-рик? П-прости, что я звоню так поздно. Внизу слышались голоса родителей. — Сам нахуй иди, Джерри! Ты вообще говно, а не отец! — Да ну? Может, если бы ты меньше пила, то у нашего сына не было бы проблем в школе? Сегодня он разбил стекло, а завтра устроит поножовщину. — Ого. Они опять скандалят? — Д-да. Морти не выдержал и всхлипнул. — Р-рик…прости меня. Я….мне больше некому позвонить… — Я подъеду через полчаса, пёс. Постарайся не сойти с ума. Он переоделся и тенью шмыгнул за дверь. Благо родители были чересчур увлечены тем, что обвиняли друг друга во всех бедах. Прохладный вечерний воздух пробрался за шиворот тонкой футболки, заставляя зябко поёжиться, и Морти пожалел о том, что не захватил куртку, но и под страхом смертной казни он не отправился бы обратно. Он сел на газон и обнял себя за колени. Он не знал, сколько прошло времени, прежде чем до ушей донёсся шорох тормозящих шин. Хлопнула дверь и до ушей донеслось: — И долго ты будешь тут морозить свою тощую задницу? На его плечи лёг пиджак Рика, согревая. — Эй, даже не скажешь, что психотерапевт из меня так себе? Морти поднял заплаканное лицо и Рик вздохнул. — Ладно, поехали.***
Рик
Деревья стояли в самом цвету, расточая сладкий запах на мили вокруг. Рик, неожиданно сам для себя, захандрил и решил прогуляться в парке. Раньше, когда жизнь не пошла под откос, он был женат и верил в любовь, он часто гулял здесь со своей женой. Это было до того, как она написала ему записку о том, что терпеть его не может и уезжает. Сапожник без сапог. Юнити была права. В последнее время, живости его серой жизни добавлял только пиздюк, которого Джин сослал к нему на лечение, хотя если судить объективно, то помощь психотерапевта нужна была, скорее, родителям Морти, чем ему самому. Парень оказался любознательным и с хорошим кругозором. Рик, сам того не замечая, испытывал радость и душевный подъём, когда тот приходил к нему на сеанс. Иногда хотелось вынести их общение за пределы кабинета. Сходить куда-нибудь в парк и съесть по мороженому, или попить кофе. И всякий раз, когда он хотел открыть рот и предложить Морти альтернативу душному кабинету, то вспоминал о том, что ему прилично за сорок. В таком возрасте неправильно искать встречи с мальчиком-подростком. Неправильно испытывать к нему симпатию. И совершенно неправильно и нерационально привязываться к нему и думать о том, что им было бы здорово вместе. Как истинный врач, Рик был атеистом, но, когда прогуливаясь по парку, и размышляя о своей жизни он столкнулся с Морти, которого колотили его одноклассники, то счёл это блядским знамением от того, в кого никогда не верил. У парня был разбит нос, а на скуле наливался большой синяк. Рик с трудом удержался от того, чтобы не избить чёртовых малолеток. Их взгляды на миг встретились, и Санчез удивился, насколько усталыми оказались у парня глаза. Такая усталость была свойственна умным людям, вынужденным жить в мире идиотов. Он и сам часто замечал такую усталость в своих глазах, когда слушал потоки жалоб всяких уебанов, готовых платить кучу денег за то, чтобы он выслушал их. В особенно тяжкие дни Рик напивался и размышлял, сидя в пустой квартире на тему, а что было бы, если в его жизни был хоть кто-нибудь, способный разделить его тоску, разбавить её, хотя бы наполовину, чтобы облегчить его существование. И кажется, что он нашёл того, кому действительно можно было довериться. Проблема крылась в том, что это был парень, которому было всего семнадцать. Рядом с ним Рик забывал о своём неудавшемся браке и учился доверять людям. Пока Морти был с ним, он не притрагивался к алкоголю. А вместо того, чтобы цеплять в барах блядей, он водил пацана смотреть блядские звёзды в планетарий и радовался, как последний долбоёб, тому факту, что тот ему улыбается. Юнити, если бы Рик рискнул ей довериться, назвала бы это любовью. Сам Рик не торопился облекать странное тепло в груди каким-то избитым ебучим словом, которое однажды втоптало его жизнь в дерьмо и превратило в Ад. Но всё чаще, на прогулках, когда он покупал Морти мороженое, или оплачивал их обед в кафе, Рик чувствовал себя блядским Гумбертом, вздыхающим по юной Лолите. Кажется, что-то похожее заподозрила в нём и мать Морти — Бет. Даже когда она обвинила его, мальчишка встал на его сторону, назвав единственным другом. И пусть этот блядский мир рухнет, если кто-то отберёт у него это странное чувство, бившее его по рёбрам, когда Морти был рядом. Морти не отвечал на его звонки и сообщения несколько дней, а его выворачивало наизнанку. Несколько раз он напивался до беспамятства и ловил себя на мысли, что стоит на пороге собственной квартиры, готовый сорваться с места и приехать к нему, чтобы просто убедиться, что пацан в порядке, но всякий раз здравый смысл одерживал верх и он покорно плёлся спать. Он стал раздражительным и злым. На приветствие Юнити едва не ответил матом, и только допивая кофе в своём кабинете, Рик понял, что дальше так продолжаться не может. — Рик. Не хочу лезть не в своё дело…но ты сам не свой. У тебя что-то случилось? — Нет, Юнити. Всё в порядке. Просто я вчера переборщил с алкоголем. — Рик…послушай, я знаю что это странно звучит, но мне казалось, что ты бросил это всё. — Бросил. А потом начал. Юнити, будь солнышком, не доёбывайся, а? Девушка кашлянула. — Кхм. Хорошо. Но если ты захочешь это обсудить, то… — Спасибо. Не думаю, что захочу. А теперь отвали.***
Морти
В машине, Морти задал вопрос: — Слушай, Рик…ты ведь всякого дерьма в жизни повидал, так? — Допустим. Не совсем понимаю, к чему ты клонишь. — Скажи, почему всё так сложно? Рик с минуту серьёзно вглядывался в дорогу, прежде чем ответить: — Морти. Если ты ждёшь от меня блядских философских изречений в духе: «страдания делают нас лучше», или «тот, кто ничем не жертвует — ничего не добивается», то я назову тебя ебланом, к коим причисляю девяносто девять процентов людей, приходящих ко мне на приём. На один процент людей, нуждающихся в лечении, я вижу кучу долбоёбов, которые сами, из нихуя создали в своих скудных мозгах проблему. У тебя одна проблема. Точнее, две. И имя им Бет и Джерри. — Но они мои родители. — На практике, Морти, я видел сотни людей, которых искалечили те, кто подарил им жизнь. У меня на ребрах есть большой такой, сука, шрам. Мой отец считал своим долгом выбить из меня дурь, когда поймал меня за курением. И нет, я не считаю это правильным. Так же, как и курение. Но к этому выводу меня привёл опыт, а не избиение ебланом-отцом. — Почему ты помогаешь мне? Что во мне особенного? Рик смотрел на него так, словно впервые видел. — Если я тебе скажу, то ты не захочешь меня видеть. — Что? Почему? Рик остановил машину у обочины и тяжело вздохнул. — Потому что то, что я хочу тебе сказать, будет совсем неправильно. К тому же, ты скоро закончишь школу и уедешь в колледж. В том, что ты уедешь отсюда подальше, у меня сомнений нет. Я бы тоже хотел уехать от твоих родителей на твоём месте. Поэтому, промолчать будет самым правильным, что я могу для тебя сделать. — Рик…я не хочу возвращаться домой. Отец ударил меня и я не хочу его видеть. Рик вздохнул. — Я и не думал тебе предлагать вернуться туда. Ты голодный? — Если быть откровенным, то я не ел со вчерашнего дня. Рик только фыркнул. — Молодёжь. Твой организм нуждается в здоровом сне и правильном рационе. — Как скажете, доктор Санчез. Я полностью вам доверяю. Мужчина как-то странно посмотрел на него, но промолчал. — Если быть откровенным, Морти, то я не хочу тащиться никуда. Предлагаю по пути заехать в магазин и купить продуктов. — Ого, а ты умеешь готовить? — Я холост. Разумеется, я умею. Вопреки мнению Юнити, я не питаюсь одной водкой. — А я бы выпил. Рик покачал головой. — Херовая идея. — Рик, а можно мне с тобой в магазин? — Можно. Выберешь себе что-нибудь. Заодно купим тебе зубную щётку. Щёки парня как-то странно покраснели. Какой же он ребёнок. Они бродили по супермаркету и Морти ощущал себя странно. Рядом с Риком все тревоги уходили на задний план. Когда он наблюдал за тем, как придирчиво мужчина выбирает стейки в мясном отделе, указывая продавцу тонким пальцем на те, которые казались ему наиболее пригодными, Морти сдерживал восхищённые вдохи. Пожалуй, за этот восхитительный вечер ему стоило поблагодарить ебучего Эндрю Уилсона, который полгода назад выставил его идиотом перед всеми. Зато теперь он будет в гостях у Рика есть стейк, который он ему приготовит. И плевать, что его странное влечение останется безответным. Сейчас они вместе выбирают продукты, а на его плечах болтается пиджак Рика. Машина остановилась у старого здания в центре, где были квартиры с высокими потолками и странными маленькими балкончиками. Квартира Рика, несмотря на то, что он жил один, была чистой и уютной. Морти хихикнул. — Эй. Что тебе кажется смешным? — Тут так…чисто. Я помню, когда мама с папой решили пожить отдельно три года назад и я приезжал к нему в гости…. — Надо полагать там был свинарник. — Ну да. — Запомни, между мной и твоим отцом нет ничего общего. Если не считать тебя. Щёки парня покраснели, когда его плеч коснулись горячие ладони Рика. — Ч-что? Он обернулся и встретился с удивлённым взглядом доктора. — Пиджак, Морти. Дома тепло. — Ах, д-да…конечно. Чёрт, он должно быть выглядел глупо, стоя посреди коридора с пылающими от стыда щеками. Рик вышел из комнаты с вещами. — Вот. Душ прямо по коридору. Это всегда помогает, приятель. — А? — Морти. Я не маньяк-насильник. Я твой друг. Иди приведи себя в порядок у тебя был тяжёлый день. И правда. Чего он так разволновался? После душа он действительно почувствовал себя лучше. Одежда, которую Рик ему дал, оказалась ему велика. Когда он натянул на себя футболку, то ему показалось, что Рик его обнимает, прямо как тогда, в парке, прежде чем сказать ему, что они станут друзьями. — Морти? Ты там уснул? — Ч-что? Н-нет… Он натянул на себя его штаны, затянув потуже верёвочный пояс и закатал штанины. Почему-то, Морти был чертовски смущён. Теперь, когда адреналин от ссоры с родителями подвыветрился, он ощущал себя странно. Да, Рик его психотерапевт и друг, но, чёрт возьми, правильно ли было соглашаться ночевать у него дома? Рик ухмыльнулся. — Чёрт, а я всегда думал, что больше чем на мне эта одежда висеть не может. Идём. Он схватил его за руку, задев порез, и Морти зашипел от боли. — Тааак, а это ещё что за хуйня? Прозрачные глаза доктора потемнели. Парню казалось, что ещё немного и он попросту утонет в этих ледяных озёрах. Или замёрзнет насмерть. — Это…причина моего скандала с родителями. Уилсон толкнул меня и я разбил стекло. Санчез вздохнул и покачал головой. Он усадил Морти на стул и достал аптечку. Тщательно осмотрел порез, вытер салфеткой, посыпал каким-то белым порошком, а затем сделал несколько витков бинта вокруг тонкого запястья. Пока Рик занимался его рукой, он боялся вздохнуть, наблюдая за ловкими движениями чужих пальцев. Их лица были почти на одном уровне и можно было рассмотреть каждую небольшую морщинку на лице доктора. — Готово. Если будет беспокоить — скажи, хорошо? Рик потрепал его по каштановым волосам и Морти судорожно втянул воздух. Санчез отреагировал странно. Его взгляд сместился к губам Морти и он перестал дышать. Казалось, что ещё секунда, и тонкие губы доктора коснутся его собственных. Морти прикрыл глаза, не сопротивляясь и потянулся навстречу. Пальцы в волосах нервно дрогнули, а губы обожгло чужим дыханием. Сейчас он узнает какие губы у Рика: сухие и горячие или, напротив, прохладные и влажные? По ушам резанул писк духовки и магия момента рухнула. От неловкости, Морти, избавили закрытые глаза. Пальцы Рика снова прошлись по его волосам. — Не спи, малыш. Давай поужинаем. — З-знаешь, Р-рик….я…не… Проклятый желудок противно заурчал, расписывая его в собственном пиздабольстве. — Не пизди. Всё равно херово получается. Мясо таяло на языке и он едва не простонал от удовольствия. Если бы не Рик, сидящий напротив, он облизал бы тарелку. Сам Рик ел хреново, то и дело отпивая из своего стакана, стенки которого запотели от льда. — Р-рик…это было божественно вкусно. — Правда? Значит, ты был чертовски голоден, Морти. Я пересолил еду к хуям. Пойдём, я покажу тебе, где ты сможешь отдохнуть. Спальня Рика была выдержана в спокойных светло-зелёных тонах. Ничего лишнего. Прикроватная тумба с будильником и небольшой светильник. — А ты? Лёгкая улыбка тронула губы доктора. — Отдыхай, надеюсь, тебе будет удобно. Если что-то понадобится, я буду в гостиной. Немного поработаю и лягу спать там же, чтобы не смущать тебя. — Н-но это не правильно, что из-за меня ты… — Успокойся, Морти. Я спал и в куда менее подходящих условиях. Где твой телефон? Я поставлю его на зарядку. — Ой. Он наверное остался в джинсах. И…Рик…я могу остаться у тебя? — Когда ты так смотришь, Морти, то почти преступление сказать тебе: «нет». Двери моего дома всегда открыты для тебя. А сейчас спи. — Спокойной ночи. — Спокойной ночи.***
Рик
Ещё один унылый рабочий день подошёл к концу. За Юнити приехал муж: улыбчивый парень по имени Джоэл. — Привет, Рик. Тяжёлая неделька, да? — Что есть, то есть, Джоэл. — А мы собираемся в кинотеатр. Может быть поедешь с нами? А потом заедем в какой-нибудь паб и пропустим по кружечке пива. — Давай, Рик. Будет весело. На миг он почти поддался, но что-то неприятно кололо в груди, словно случится какое-то непоправимое дерьмо и он покачал головой. — Не, ребят. На этой неделе я пас. Поеду домой и лягу спать. Рик никого не обманывал. Просто не договаривал. Почему-то молчание Морти убивало его сильнее, чем когда-то уход жены, которую он, чёрт возьми, любил. Он не должен был привязываться к мальчику, который младше, чем он, почти на две его жизни, но привязался и теперь вёл себя, как депрессивный подросток, размышляя что же он сделал не так. Почему Морти избегает его? Скоро парень закончит школу и забудет о нём. Возможно уедет в другой город, а он снова останется один. Будет и дальше напиваться до беспамятства и ебать сомнительных девиц, продающихся за пару коктейлей в клубах. Глупо было чувствовать что-то столь нерациональное, но он чувствовал. Блядский боже, где же он так нагрешил-то? Ему было так безотчётно погано, что даже пить не хотелось. Рик открыл ноутбук, в надежде поработать над статьёй, но мысли, то и дело возвращались в неугодное русло и он досадливо захлопнул крышку. Хотелось оторвать себе голову, чтобы не думать. В кармане противно зажужжало. — Какого… На экране высветилась лаконичная надпись: «Морти». Дальше он не думал. Голос парня дрожал. Родители опять собачились. И почему его это не удивляло? Однажды он встретился с отцом Морти. Ему, как опытному знатоку человеческой натуры, не требовалось много времени на анализ личности. К тому же, сам Морти рассказывал о своей семье. Если Бет Рик мог уважать за тонкий ум и хорошо развитую интуицию, то Джерри, даже на вид, являл собой квинтэссенцию слова неудачник. Он коротко попросил Морти не сходить с ума и дождаться его, хотя в голове у именитого психотерапевта, знатока человеческих душ не было ни одной разумной мысли. Рик гнал автомобиль, матеря ебучие светофоры, дальше, в чёртов пригород, где жила внешне благополучная семья Смитов. Морти он нашёл плачущим и дрожащим от холода на газоне. Ему хотелось поднять парня на руки и утащить к себе навечно, огородив от всех. И в первую очередь от его семьи, которая разлагала его тонкий ум, превращая в подобие неудачника-отца. Вместо тёплых объятий, он молча набросил парню на плечи свой пиджак и проводил его в машину. Они говорили и бродили по супермаркету, как самая настоящая пара. На плечах Морти тяжёлым грузом лежал его пиджак, намекая окружающим, что этот парень не достанется никому, кроме него. Чёрт, да он сам себе завидовал. Хотя что делать дальше не представлял. За свою довольно долгую жизнь Рик попробовал многое. Но никогда не влюблялся в семнадцатилетних подростков. Морти очаровательно смущался, когда переступал порог его квартиры. Также мило он выглядел в его одежде. Он схватил его за руку и невольно причинил парнишке боль. Порез на руке выглядел странно, словно…нет. Морти не из тех, кто режет себе вены. Рик никогда не ошибался в людях после своей жены. В глазах парня бился такой испуг, что он едва не растаял. Когда Рик обрабатывал порез Морти, то мир вокруг на миг перестал существовать, сконцентрировавшись на тонких голубых венках по которым сердце упрямо гнало самую драгоценную кровь на свете. До ушей донёсся тихий вздох и Рика повело, как от абсента на голодный желудок. Чёрт, мальчишка едва ли осознавал, как соблазнительно он выглядел со своими чуть вьющимися каштановыми волосами, пахнущий его гелем для душа, на его блядской кухне, где не бывал никто кроме Рика Санчеза. Он невольно перевёл взгляд с карих глаз на пухлые губы и парень потянулся к нему навстречу, закрыв глаза. Блядский боже, да он же почти прямо говорил ему о том, что не против. Рик закрыл глаза и потянулся к нему в ответ. Чёртова духовка с ебучим мясом. Надо же было прервать такой момент. Он отпрянул от мальчишки так резко, что это можно было бы счесть оскорблением. Но режим мудак никогда не работал так хорошо, как сегодня. Парень пытался отказаться от еды, но у него заурчал желудок. Рик ощутил себя говном. И ещё большим, когда увидел, как он смакует каждый кусочек и чувствовал, как в паху разливается боль от возбуждения. Он старался запить это виски, но не помогало. Когда Морти начал протестовать на тему: «какого хера ты будешь спать в гостиной», он едва не закричал. Ему срочно требовалось отойти и сбить напряжение. И тут Морти попросился остаться. Ёб твою мать, да как же он не замечал, что Рик готов встать на колени, лишь бы он не уходил? Но вместо этого, он только сухо проронил: — Спокойной ночи. Самому Рику спокойная ночь не светила. Работа стояла, как и его член, а о сосредоточенности можно было только мечтать. Он закрыл ноутбук и вытянул длинные ноги. Может хоть сон поможет справиться с навалившимся на него дерьмом? Он обещал быть Морти другом, а вместо этого мечтал провести с ним оставшуюся жизнь. Некстати вспомнился момент на кухне, но он позволил фантазии зайти дальше и поцеловал Морти. Судорожный вдох и такое же движение собственной ладони по члену. Дьявол. Он словно снова чувствовал запах своего геля для душа, по-иному звучащему на чужом теле, и движения стали хаотичнее, а с губ сорвался хриплый вздох. — Морти… Из спальни донёсся крик. Возбуждение, до этого яркое и горячее, схлынуло, оставив неприятное послевкусие. Тебе и самому нужен психотерапевт, Санчез, пронеслось в голове, пока он выпутывал ноги из плена пледа. Кричал Морти. Ему снился кошмар. Рик, не отдавая себе отчёта ворвался в спальню и прижал мальчишку к своей груди, где всё ещё бешено колотилось сердце. — Рик…останься, не уходи…мне так страшно…. Горячие руки паренька лихорадочно гладили его спину и он поддался, поднимая заплаканное лицо пальцами за подбородок. — Шшш, я здесь, пёс. Никуда не уйду. А потом мир Рика Санчеза рухнул в небытие, когда парень порывисто прижался к его губам своими. Несколько секунд он не реагировал, притворяясь бесчувственным камнем, но когда язык парня несмело скользнул по его губам, он с шумом втянул воздух и ответил ему. Всё было как во сне. Несмелые ласки Морти, и уверенные движения пальцев, принадлежащие ему самому. Рик готов был обещать парню небо, космос и бескрайнюю Вселенную, а Морти с ним соглашался, насаживаясь на длинные пальцы с такой отчаянной решимостью, словно ждал только этого. Это было неправильно. Чертовски неправильно. Но от этого ещё слаще. Чёртов знаток человеческих душ Рик Санчез и сам готов был положить на алтарь свою прогнившую душу в этот миг, только бы под его ладонями билось чужое сердце, только бы чужие губы твердили его имя, в такт с его движениями. Ему хотелось, чтобы это длилось, как минимум, вечность. Но где-то, в глубине души, он чувствовал, что утро разгонит мрачные тени из разума Морти и он пожалеет о том, что связался с Риком. Когда он открыл глаза, то обнаружил, что Морти нет. Его не было ни на кухне, ни в ванной. Его вещи исчезли, а Санчеза посетило дежавю. Его снова бросили. Снова оставили его одного. Он хрипло рассмеялся от осознания собственной глупости, а потом, неожиданно для себя самого расплакался. Знаток человеческих душ. Лучший психотерапевт, помогающий людям решать их проблемы не мог помочь самому себе справиться с глупым нерациональным чувством, к тому, кому он нахуй не сдался. А ведь он почти поверил пареньку, когда тот шептал что любит его. Готов был поверить. На столе раздалось громкое жужжание. Морти забыл свой телефон.***
Морти
Морти проснулся в отличном настроении. Впервые, за долгое время ему не снились плохие сны, в которых Эндрю Уилсон избивал его, а все вокруг смеялись. Ему не снились отец с матерью, которые сначала орали на него, а потом переходили друг на друга. И когда он открыл глаза, то понял почему. Рик спал рядом, прижимая его к себе. И Морти вспомнил, что произошло. Вспомнил тёплые объятия и успокаивающий шепот. Вспомнил и то, что было дальше. Он сам поцеловал Рика, и он ответил ему. Спящий Рик выглядел мило. Вечная складка у бровей разгладилась и его лицо выглядело моложе, а длинные ресницы бросали тени на впалые щёки. Морти осторожно склонился и поцеловал колючую, от пробивающейся щетины щёку Рика, затем, осторожно, стараясь не разбудить его, встал с кровати. Домой не хотелось. Хотелось просто разбудить Рика и уговорить его уехать куда-нибудь подальше отсюда, хоть в другую Вселенную, оставив позади его родителей и ебучую школу, ходить в которую он совсем скоро перестанет. Но вместо этого он тяжело вздохнул, переоделся в свою одежду и тихо вышел за дверь. Запоздало его посетила мысль о том, что ему стоило написать записку. Но ему нужны были вещи. Мама сидела на диване в гостиной и выглядела так, словно не спала всю ночь, рядом с ней, откинувшись на спинку сидел отец. — М-морти? Он закрыл глаза, ожидая криков, но мама обняла его. — Ты жив…слава Богу. Мы объездили весь город, больницы, боялись что ты… Он не знал, как реагировать и настороженно замер. — Где ты был? — Гулял. — И поэтому от тебя пахнет гелем для душа? Морти, чёрт возьми! Он с вызовом посмотрел в глаза матери. — У Рика. Я был у Рика. Пальцы сжались на его плечах. — У этого старого извращенца? Я вызываю полицию. Морти сбросил её руки с себя. — Не смей этого делать, слышишь? Вы переживали? Вы не слушали меня когда я пытался объяснить вам что происходило в грёбаной школе. А происходило то, что меня постоянно бил Эндрю Уилсон. Вчера я порезал руку, а вам было плевать. Я получил пощёчины, вместо сочувствия и помощи. Просто потому что я бросил тень на ваше имя. А старый извращенец Рик приготовил мне ужин и обработал порезы. Был моим единственным другом, помогал советами и проявлял заботу. И если это делает его извращенцем в твоих глазах, то я лучше проживу с извращенцем всю оставшуюся жизнь, чем вернусь сюда. Морти наскоро собрал вещи, спешно заталкивая их в рюкзак. Оставалась самая малость: позвонить Рику и попросить забрать его. Он сунул руку в карман и похолодел: телефона там не было. Должно быть, он остался у Рика. Разумеется, его наказали. Запретили выходить из дома. В школу его привозила мама, и, после каждого урока она звонила учителям, чтобы проконтролировать его. Обратно его забирал отец, с которым он до сих пор не разговаривал. По вечерам Морти бездумно смотрел в окно и мечтал уехать куда-нибудь вместе с Риком. Наверняка он подумал, что Морти сожалеет о той ночи. Наконец, до конца учебного года осталась неделя. Неделя, отделяющая его от Рика. Он закончит школу, соберёт свои вещи и сбежит к нему. Если Рик его не пустит, то он будет сидеть под дверью, пока он его не простит. Потому что без Рика было почти физически больно.***
Рик
Рик взял отпуск и закрылся дома, не отвечая на звонки Юнити. Тогда она приехала к нему сама. — Какого чёрта, Рик Санчез? Посмотри во что ты превратил сам себя. — Не-эээ надо меня лечить. Я сам решаю, как уничтожу свою жизнь, поняла? — Сколько дней ты уже пьёшь? Он потупился, пытаясь вспомнить день, когда Морти ушёл. — Не знаю. Неделю. Может больше. — Тебя не было на работе полмесяца. Так не может продолжаться. Он обхватил голову ладонями и сел на диван. Юнити села напротив и осторожно коснулась его плеча. — Рик. На тебя это не похоже. Ты что, влюбился? Он с трудом поднял голову и криво усмехнулся. — Прикинь. Я тоже оказался человеком. Впрочем, не спеши меня поздравлять. Любовь — полное дерьмо. Вот. Он бросил на журнальный столик телефон парнишки, который исправно, подчиняясь какой-то мазохистской логике, заряжал каждый вечер. — Всё, что осталось от моей великой любви. Блядский сувенир на память. А я даже пароля не знаю. Рик рассмеялся. Юнити осторожно подняла телефон. Чехол выглядел подозрительно знакомым. Она, определённо, видела его раньше. — Рик. Этот телефон…он кажется мне знакомым. Кажется, кто-то из наших пациентов… Девушка нажала клавишу разблокировки, и с экрана на неё глянула фотография. Она охнула и подняла на него неверящий взгляд. — Морти Смит… Рик не отводил взгляда, смотря прямо в её глаза. — Блядский боже, Рик…ты влюбился в мальчика…что…что ты с ним сделал? — Ничего, Юнити. Ничего из того, о чём бы он меня не просил. А утром он ушёл. И не возвращался. А теперь, когда ты всё знаешь, можешь написать на меня заявление в полицию, вызвать сюда отряд ФБР, репортёров, любящих раздувать статьи о сорокасемилетних докторах, влюбляющихся в семнадцатилетних пациентов, его родителей, священника и моего личного нотариуса, чтобы он заверил моё завещание. Он закрыл лицо ладонями, не желая видеть никого. Юнити не спешила уходить. Она негромко вздохнула и обняла его за шею. — Ты идиот, Рик, несмотря на весь свой ум. Я не собираюсь осуждать тебя за твои чувства. Только от того что ты пьёшь, легче тебе не станет. Прекращай рефлексировать и возвращайся к жизни. Иначе, я не прибегая к помощи ФБР возьму тебя за задницу, понял? Рик усмехнулся и похлопал её по плечу в ответ. — Хорошая ты девушка, Юнити. Повезло Джоэлу. Передай, что если не будет тебя ценить, то я его убью. Она рассмеялась. — Жду тебя завтра. Злого и недовольного, на работе, с чашкой кофе и презрением в глазах. Ты нужен людям, пусть даже сам себе толком помочь не можешь. Утром, свежевыбритый и опрятно одетый доктор Санчез, привычно поздоровался с улыбчивой девушкой из кофейного киоска. Купил эспрессо без сахара. Прошёл, до боли знакомым маршрутом, через скверик. Деревья отцвели и покрылись клейкими листочками. Только его ничего не радовало. Он был, как и предрекала Юнити: злым и недовольным. Не успела за Риком закрыться дверь в кабинет, как в него, не утруждая себя такой мелочью, как стук, ворвалась Бет Смит. — Ты! Что ты сделал с моим сыном? — Миссис Смит. Вас не учили в детстве стучать в двери? А что если я действительно извращенец и вы застали бы меня за непристойным занятием? Бледные щёки женщины вспыхнули. — Я спрашиваю тебя, сукин сын, что ты с ним сделал? Рик усмехнулся. — То, чего не сделали вы и ваш никчёмный муженёк-имбецил. — И что же это? — Я полюбил его, ебанутое вы создание. Можете пойти с этим признанием в полицию. Мне глубоко похуй на это. В конце концов, я психотерапевт, к помощи которого прибегают довольно влиятельные люди. — Ты думаешь тебе можно всё? Можно угрожать мне только потому что ты охуенно крутой перец? Он картинно вздохнул. — Да. Я думаю именно так. Но в отличии от вас, миссис Смит…я всегда даю людям выбор. И вы не увидите от меня и сотой доли того, что я готов предложить вашему сыну. А сейчас, сделайте милость, закройте дверь с той стороны и не смейте отвлекать меня от работы. Иначе я такой психологический портрет вашей семьи составлю, что вас до конца дней нигде на работу не примут. — Ты его больше не увидишь. Сегодня он заканчивает учёбу и мы уедем. Можешь и дальше жить в своих фантазиях, больной ублюдок. Я не позволю своему сыну испортить его жизнь, спутавшись с кем-то, вроде тебя. Даже если в его глазах я буду мразью. Дверь с треском захлопнулась за её спиной. Рик сделал глоток из стаканчика и поморщился. Чертовски захотелось выпить. Выходит, что парень хотел сбежать? К нему? В груди заворочалось блядское сердце, которое ещё недавно не подавало признаков жизни. Вывод напрашивался неутешительный. Рик Санчез оказался хуёвым психотерапевтом, если не понял чувств мальчишки. Он спешно накинул на плечи пиджак и выскочил из кабинета, едва не столкнувшись нос к носу с Юнити. — Эй. Ты же только что пришёл. — Прости, Юнити. Мне нужно кое-что решить. Он сел в машину и рванул в школу. Только бы успеть. Вроде бы уроки ещё не кончились, значит у него есть шанс. Громко матерясь на каждый встречный светофор Рик бросал нервный взгляд на наручные часы. Школа выглядела так же, как и всегда. Толпы гомонящих учеников, разбившиеся на кучки по интересам. Местные мачо, местные королевы красоты и местные изгои. Все они тесно жались друг к дружке. Только Морти был совсем другим. Он не стремился примкнуть ни к кому. Кроме него. Парень обнаружился у своего шкафчика. Рядом с ним стоял тот самый придурок, избивший его тогда, бесконечно давно в парке. — Что, Смит, готов стать чмом ещё и в колледже? — Иди ты нахуй, Уилсон. Я тебя не боюсь. А знаешь почему? Потому что ты сам боишься оказаться чмом в колледже. Рик почувствовал прилив гордости за мальчика. Определённо, сейчас он старательно копировал жесты и взгляды, принадлежащие ему самому. — Тут не парк, где тебя спас твой бойфренд. Кстати, сколько ему лет? Семьдесят? — Мне сорок семь, пиздёныш. И если ты не хочешь, чтобы я тебя принудительно абортировал семнадцать лет спустя после твоего рождения, отвали от Морти и залепи ебало. — Р-рик? — Идём, Морти. Школа всегда была нужна долбоёбам. Ты и без этого получишь оценки в табель, а Джин должен мне порядочно, чтобы закрыть глаза на твоё отсутствие. — Н-но как? П-почему ты здесь? В глазах парня светилась такая радость, что он едва сдерживался, чтобы не поцеловать его при всех. — Позже, Морти. Поехали домой. Отныне мой дом — твой дом. Но выбор, по-прежнему принадлежит тебе. Рик протянул ладонь и он крепко сжал её в ответ. — К-как ты понял, что я не… — Признаюсь, я понял далеко не сразу. Когда я проснулся и не нашёл тебя у себя дома, то решил, что ты пожалел обо всём и сбежал. Я звонил тебе, но ты оставил свой телефон у меня. Приехать к тебе домой и спросить прямо — значило поставить крест на твоей нормальной жизни. — Н-нормальной жизни? Меня заперли дома и водили за ручку в школу. И сейчас, когда я не явлюсь на урок, мама поднимет на уши весь город. — Значит в этом городе она тебя не найдёт. Куда ты хочешь поехать? — Я…Рик… Он остановил машину. — Я понял тебя, Морти. Отвезти тебя домой? Тонкие пальцы паренька сжали его пиджак и потянули, заставляя наклониться. Чужое дыхание опалило губы. — Мне не важно куда. Я хочу поехать с тобой. Рик не выдержал и поцеловал его. — Чёрт возьми, Морти. Рядом с тобой невозможно рассуждать здраво. — Тогда давай навестим Саммер? — Саммер? Это твоя сестра? — Да. Она тоже сбежала от предков. — Отличная идея. Говори, куда ехать. — А вещи? Рик закатил глаза. — Блядский боже, я куплю тебе всё, что захочешь. Только не принуждай меня видеть твоих родителей снова. Морти поцеловал его ещё раз, заставляя забыть о Бет Смит, которая своим представлением лишила себя возможности портить парню жизнь. Теперь если кто-то и испортит ему жизнь, то это будет только он сам. Рик всерьёз хотел сделать эту жизнь прекрасной. Они ехали по шоссе, оставив душный городок позади, когда телефон Рика настойчиво запиликал. — Блядь. Я совсем забыл про Юнити. Морти, что ты сделал со мной? Сейчас мне неиллюзорно выкрутят яйца за то, что я не вернулся на работу. Рик нажал кнопку ответа и салон автомобиля заполнил звенящий от гнева голос его ассистентки, Юнити. — Рик- ёб твою мать- Санчез. Какого хрена? — Юнити. Передаю дела тебе. Скажи пациентам, что я заболел. Я заплачу тебе двойную ставку за нагрузку. Если приедет Бет Смит… — Та блондинка, что утром крыла тебя хуями? — Да, она. Передай ей, что я ушёл из профессии и покончил жизнь самоубийством, не выдержав груза ответственности за содеянное мной. Голос в трубке ехидно осведомился: — Надо полагать этот груз ответственности сидит рядом с тобой? — Именно так. — Передавай Морти привет. И, Рик…я правда рада за тебя. — Иди к чёрту, Юнити. — Я тебя тоже люблю. Разговор завершился. — И что мы теперь будем делать, Рик? Кажется, что сегодня мы сожгли все мосты. Рик неожиданно счастливо улыбнулся. — Что будет? Будем мы, Морти. Рик и Морти навсегда. На все сто лет. Будут приключения Рика и Морти. Как тебе такое, пёс? — Звучит отлично. Впереди, на всём обозримом пространстве простиралось дорожное полотно и то, что называлось будущим. И они оба искренне надеялись, что оно будет счастливым.