until the moon falls asleep {chapter IV}

– Сладость или гадость, – бойко пропищало маленькое приведение, когда Зейн открыл перед ним дверь. В руках у ребенка было небольшое пластиковое ведерко в виде Джека-фонаря, которое он держал двумя руками перед собой. В нем уже лежали конфеты. Соседи явно были щедры: они дали мальчику и карамельки, и шоколадки, и леденцы, и батончики, и пряники. Какой-то большой оригинал раздавал мятные тросточки — это был не первый ребенок с таким гостинцем, и Зейн мог лишь догадываться, кто это такой веселый. Толком пообщаться с местными соседями Зейн так и не успел. В Калифорнии Лиам и Зейн проводили только праздники, и хотя их время от времени звали на соседские вечеринки и барбекю, они предпочитали общество друг друга. Светские мероприятия за год успевали надоесть до такой степени, что куда больше хотелось тишины и покоя. – О, ну, как же я могу не дать конфет такому страшному призраку, – широко улыбнулся Малик и вытащил из специального ведра целую горсть конфет. – Лиам, разве тебе не страшно? – Думаю, я предельно напуган, – ответил Пейн доверительным тоном и подбросил мальчугану ещё пару конфет. – Спасибо! – радостно крикнул мальчик и, теряя сандалии, побежал к отцу, что стоял у обочины и терпеливо ждал маленького призрака. Зейн сразу понял, что к чему: мальчик уже немного стеснялся, что на колядки его сопровождает взрослый, поэтому попросил родителя стоять чуть в стороне. Это показалось таким милым, что Малик невольно засмеялся. До самого Хэллоуина он не мог поверить, что настолько проникнется чарующей атмосферой праздника. Сперва Лиам предложил ему приобрести всё необходимое по каталогу, попросить домработницу украсить дом и заказать у повара традиционные блюда для праздничного ужина, однако Зейн наотрез отказался. Ему хотелось опробовать всё самостоятельно, поэтому они вместе мастерили украшения, покупали угощения и теперь пытались вырезать традиционный фонарь. У Лиама получалось неплохо. Отправляя в рот конфеты, Зейн искренне наслаждался тем, как его партнер пыхтит, выскребая содержимое тыквы. В прежние годы Малик и Томлинсон тыквы не покупали — тратить деньги на то, чтобы сделать фонарь, который потом всё равно придется выбросить, казалось слишком бесполезной затеей. Сладости они тоже не покупали — в период праздников цены накручивали в два-три раза. – Разве мы не должны резать тыкву вместе? – поддразнил Лиам, похлопав будущий фонарь по боку. – Я очень боюсь больших и острых ножей, – протянул Зейн, разворачивая фантик, чтобы забросить в рот очередную конфету. – Поухаживай за мной! Я был так занят делами фонда, что совсем выбился из сил... – Зато ты сумел построить ещё пятьдесят домов за последние полгода, – произнес Лиам, не давая Зейну возможности демонстративно вздохнуть. – Луи бы гордился тобой. Он знал, как Зейну важно это услышать. Даже мимолетно. – Да, Лиам, – кивнул Зейн, невольно улыбнувшись, и снова опустил руку в ведро со сладостями. – Думаю, он сейчас очень рад за нас. Наверное, стоило бы устроить вечеринку в честь Хэллоуина, чтобы собрать побольше денег для фонда, но я помню, Луи часто говорил о том, что важно отдыхать. Этот урок я усвоил, – добавил он, с нежностью рассматривая лицо партнера. – Хочу провести это время по-семейному. Только с тобой. В дверь красноречиво позвонили, не давая ему возможности накинуться на мужа с поцелуями. – И, конечно, с маленькими гостями, – нараспев произнес Малик, шутливо закатив глаза. Снаружи их ожидала веселая ребятня. Зейн никогда не думал, что будет так рад видеть детей, но это был, по большей части, их праздник, и Малик всё больше растворялся в атмосфере веселья и доброты. Раньше у него не было возможности чем-то делиться, а сейчас он мог так запросто увидеть улыбки на лицах, просто раздавая конфеты. – Сладость или гадость? – Думаю, в виде исключения, один раз... – Малик сделал вид будто задумался и получил слабый тычок в плечо. – Да, ты прав, Лиам, как тут можно отказать? Конечно, сладость! – на радость детям произнес Зейн. – Так, у нас тут Человек Паук, Моана и... ты доктор Драккен, да? Мальчик, на которого Зейн обратил свой взор, радостно кивнул. У него был забавный грим, который он явно нанес сам. – Держите, – дружелюбно сказал Лиам, от души наполнив крошечные ведерки, и помахал рукой соседу, что стоял у почтового ящика, поджидая своих подопечных. Многие дети ходили группами с одним взрослым, пока остальные раздавали сладости дома. Не успели двери закрыться, Зейн снова напустился на конфеты, выискивая свои любимые. На самом деле ему нравилось всё, что находилось в ведре, однако за вечер он перепробовал столько, что позволял себе быть избирательным и даже чуточку требовательным. – Когда-нибудь ты лопнешь, – сказал Лиам, возвращаясь к фонарю. – И буду очень счастлив, – торжественно ответил Зейн, раскручиваясь на высоком барном стуле рядом с Лиамом. – Знаешь, мне впервые так весело. Раньше у меня не было возможности просто побыть с тем, кого я люблю, и... поесть сладости. – Знаю, – кивнул Лиам, вытягивая шею, чтобы поцеловать Зейна в щеку. – У меня тоже. Я либо был на работе, либо на светском рауте, что одно и тоже. Последние годы я лишь заказывал украшения и даже не обращал внимание на то, что дом украшен... А теперь вот сам режу тыкву для своего мужа. Какую рожицу сделать — смешную или страшную? Малик позволил себе искренне задуматься. Ему хотелось, чтобы тыква выглядела по-особенному. – Сделай недовольную! – важно распорядился Зейн. – Как будто она бесится, что мы оставили её на последний момент. – Я не виноват, что ты смел посуду со стола и... отвлек меня, – засмеялся Лиам и взял со стола маркер, чтобы наметить эскиз. Зейн полюбил нарисованную рожицу с первых штрихов. – Хорошо. Думаю, так будет чудесно. Но теперь-то ты не отвертишься, помогай! Приготовившийся к грязным трюкам Зейн, снова услышал звонок в дверь, и с затаенным торжеством посмотрел на Лиама. Муж только развел руками — он был не против пошалить, но в разгар колядок, конечно, они не могли оставить детей без конфет. Стоило им открыть дверь, как на них обрушился шквал криков. – Сладость или гадость! Пять девочек, одна младше другой, в костюмах волшебниц стояли на крылечке с корзинками и трепетно смотрели в глаза Зейна и Лиама. Они явно недавно познакомились, но решили ходить все вместе, для пущего эффекта. Самая маленькая девочка, с торчащими в разные стороны хвостиками, вытащила из своей корзинки цветочки и робко протянула их вперед. Лиам послушно приколол цветочки к карману поло, Зейн всплеснул руками. – У нас тут ведьмин шабаш, – восхищенно произнес он. – Меня околдовали. Лиам, неси ещё одно ведро — одним тут точно не обойдется. Догадываясь, что приключится что-то подобное, Лиам заранее позаботился о том, чтобы в доме было много конфет. Правда, вместо того, чтобы купить красивые вазы для сладостей — Зейн весь вечер изучал каталог — пришлось взять ведра для удобства. Лиам ласково подал Зейну очередную порцию конфет, и Малик от души рассыпал сладости по корзинкам. – Смотрите по сторонам, когда будете переходить дорогу, – крикнул Лиам, заметив, что девочки путешествуют по району без сопровождения взрослых. Когда они вернулись в кухню, тыква по-прежнему их ждала. Недовольное нарисованное лицо казалось донельзя забавным. Малик попытался вспомнить, когда отмечал Хэллоуин в последний раз — кажется, когда жил с родителями, а это уже можно было назвать далеким прошлым. Эти воспоминания не были плохими, но всё равно жгли, потому что Зейн слишком любил свое настоящее. – Сто лет этого не делал, – сказал Зейн, проводя ножом по тыкве. – Не помню даже... когда. – Всё хорошо, – Лиам нежно поцеловал Зейна в плечо, окутывая его изумительным теплом. Рядом с ним Малик всегда чувствовал себя, как дома, и Пейн никогда не отказывал ему в ласке, когда он так сильно в ней нуждался. Его шепот звучал ободряюще. – У нас с тобой ещё масса времени, чтобы научиться. Это хороший праздник: он напоминает о том, что все, кто оставил нас, на самом деле всегда рядом в том или ином виде. У них по-прежнему было прошлое, такое печальное и болезненное. Иногда оно снилось Зейну во сне, и тогда он просыпался напуганным, простыни неприятно липли к телу. Но по большей части Малик не видел снов — только чувствовал жар любимого тела и самые уютные на свете объятия. Таких дней было намного больше. – Я больше не хочу спешить, – сказал Зейн серьезно. – Я раньше всегда так торопился, и в итоге потерял множество бесценных моментов. Сейчас... я просто хочу раздавать с тобой конфеты, вырезать фонарь, есть карамельные ябл... – Вот ведь черт, – внезапно произнес Лиам, нахмурившись, и с силой хлопнул себя по лбу. – Тыквенный пирог. Раньше, чем Лиам произнес это, Зейн успел почувствовать запах. Они ринулись к духовке наперегонки, но было поздно. Пирог, который они заложили в печь перед тем, как начали раздавать конфеты, превратился в угли. – Похоже, с пирогом тоже не вышло, – закашлялся Зейн, разгоняя дым руками. – Это какой-то кошмар! Кажется, мы с тобой не умеем праздновать... Лежащий на столе почерневший кусок теста совершенно не годился в пищу, и от его запаха слезились глаза. Однако, глядя на сгоревший пирог, Зейн вдруг почувствовал себя невероятно счастливым и незамедлительно обнял Лиама, чтобы вновь оказаться дома. – Всё время мира, Зейн, – улыбнулся Лиам, крепко прижимая его к себе. Так крепко, что, наверное, любой другой захотел бы отстраниться, но только не Малик. Нет. Он наоборот прижался к Пейну лишь сильнее. – У нас всё время мира, чтобы научиться.