Натаниэль
– Слишком сложно, Дэй, – цокает языком Рико, глядя на все ещё отрешенного «брата». – Да пошел ты, отродье Мориямы! – Шипит он, переключая внимание на его более важную проблему. Рико громко смеётся, запрокинув голову назад. Остальные только вздыхают, осознав всю безвыходность их взаимоотношений. – Боги, – поднимает руки Ванесса в примирительном жесте, – вы двое вообще как собираетесь в одной команде играть? Ох, дорогая, как же ты близка к главной причине этих сборов. Прошло больше недели, и теперь двойняшки хотя бы могут находиться в одной комнате и игнорировать друг друга, правда не больше пяти минут. Может через несколько лет они и в раздевалку зайдут не споря, кому достанется дальний шкафчик, а на поле правая зона у ворот. Если бы я не знал причину их взаимной ненависти, то точно бы решил, что они тайные любовники. Но если я хотя бы подумаю пошутить про это, то сразу получу острым предметом по голове. А эти двое не стоят такой жертвы. – Мы и не будем вместе в Сборной! – За обоих произносит Кевин. – Устроим соревнования на вылет, –поддерживает его мысль Рико. – Победитель разрывает контракт. За столом повисает мертвая тишина. Слышно только тиканье часов в соседней игровой комнате. Да и далёкий стук каблуков, явно идущих не в сторону этого театра. – Победитель уходит из экси, – серьезно говорит Кевин, смотря в горящие огнем азарта глаза Рико. – Навсегда. Да это выходит на новый уровень, господа и дамы. Пошутил бы я так, но что-то не очень смешно. Не сказать, что меня хоть как-то волнует судьба Американской сборной и этих двоих, но Кацу за это по головке не погладят. А значит этого допустить нельзя. – Ребята, – миролюбиво встревает Джереми за всех, – ваша конкуренция имеет смысл. И даже если хорошо поискать – место. Но вы оба сыновья экси. Один из вас не может просто уйти из-за одной клюшки на двоих. – Наследник может быть только один, – не прерывая зрительный контакт отвечает Кевин. И это, к счастью, не вы. Взгляд перемещается на слишком уж спокойного, для его положения, Кацу. Давай же, скажи, что ты главный, а они могут делить только второе место! – Двадцать шестого, – заключает Рико, с вызовом приподнимая подбородок, – один на один. – Только с независимым арбитром, – дополняет Кевин. – С одинаковым отношением к нам и к нашим родинам. Они ещё несколько секунд смотрят друг на друга, что кажется, будто сейчас засмеются и скажут, что это все шутка. Пока одновременно не выдают: – Моде. Какая забавная ирония. Но в одном они угадали. Он одинаково готов убить вас прямо в этот момент. Где ножи? – Ладно, Кевин, только ты матери про это не забудь сказать, – громко и резко хлопает по столу Тея. – А ты, Рико, дяде. Нам позвать их прямо сейчас? – Сядь, Мулдани, – в том же тоне отвечает Кевин, наконец-то переводя взгляд с противника, – ни ты, как и никто другой, не пойдете с донесением к основателям или к кому-либо ещё. Это мы будем решать только между собой. Доступно? – Но от зрителей мы не откажемся, – ставит запятую в ссоре Рико. – Все будет грандиозно. – Делайте, что хотите, – разводит руками Тея, уходя прочь из этого дурдома. Ещё через несколько минут тишины уходит и Кевин, а потом и Рико. Конечно, все это намного больше заботило игроков Америки или тех кто близко знаком с ними. Для остальных происходящее просто драматическая сцена, приправленная ужасным юмором сценаристов дешёвого боевика. – А я то думал, что в Украине весело, – ошарашенно произносит Никита. – Мы тоже, – одновременно отвечают братья Келли, точно имея в виду Ирландию. Остальные невнятно пробормотали, соглашаясь со всем сказанным прежде. – Веселый будет сезон, – улыбается Нокс, уходя из сборища «сожалеющих». Миньярд смотрит в никуда ещё несколько минут и тоже покидает комнату. Кацу никуда не торопился. Поэтому я быстро направился следом за ним. – Правда, – кричу я ему в жилом крыле, где рядом не было сейчас людей. Он медленно оборачивается, немного склонив голову набок. – Как заставить Кевина отказаться от соревнования? Миньярд не изменился в лице и ничего не ответил. Главное, чтобы никто сейчас не появился, мне нужен ответ на этот вопрос – сейчас. – Никак, – прямо отвечает он. – Дэй бредит этой идеей уже не первый год. Все хуже и хуже. Тогда надо найти человека, который сможет повлиять на Рико. Что может заставить Рико кроме Тетсуджи.. – Вы же вроде друзья, – не унимаюсь я. – Неужели нет никаких способов повлиять на это. А его отец... Ваймак. Он знает? Молчание. Секунда осознания. Убейте меня. Прямо сейчас. Вот прямо в это мгновение запустите пулю в голову. Я стискиваю зубы, не отводя глаз и не желая признавать поражения. Обещал же мне отец язык отрубить. Сейчас бы я обрадовался этому факту. В глазах Миньяра проскочила эмоция, но понять я ее не успел. – Отец Дэя – Ваймак? – Это твой следующий ход? – Отвечаю вопросом на вопрос я, хотя сам не люблю этот прием. – Да. – Он его отец, – не увиливая отвечаю я, уже поняв, что Миньярд не глупый человек. И ложь раскусит быстро. – Скажешь ему, что узнал это от меня, то очень сильно пожалеешь. Клянусь. Ни его поза, ни лицо не меняются. Но я говорю абсолютно серьезно. Не хватало в это ещё и Ваймака впутать. Который вообще не знает, что у него есть сын. – И ты уже задал свой вопрос, – отступаю на шаг, – следующих ход опять мой. Я быстро разворачиваюсь, практически убегая в раздевалку, чтобы взять клюшку и пойти на поле. Удар за ударом отбивать разговор от себя. Этой информации не должно было быть в моей голове. Я случайно подслушал разговор по видео связи Кацу и Кейли, когда в прессе уже написали о переходе Кевина в Пальметто. Они долго тогда ругались, Кацу во многом обвинял свою мать. За что, я уверен, потом написал извинения. Он так делает всегда. В какой-то момент проскользнула фраза про то, что Кевин будет играть в команде отца, сам этого не понимая. И через минуту и угрозы Кейли, и разговор прекратился на незавершенной ноте. Кацу может и полностью доверяет мне в отношении себя. Но никогда не расскажет того, что может как-либо нарушить порядок в его семье. А Кейли уж точно не намерена рассказывать Дэвиду, что у него есть сын. Откуда об этом узнал сам Кацу – я не знаю. С матерью у него, мягко скажем, были напряжённые отношения ещё с того времени, когда я появился на пороге его дома. Я отбивал мячи, пока три принесенные корзины не опустели. А колени не подогнулись. Если Миньярд расскажет Кевину, что узнал от меня про Ваймака, то ему не составит труда провести параллель. Стоит только ещё найти старые фотографии Тетсуджи и покрасить Кацу в натуральный цвет волос. Мне не хочется терять доверие своего лучшего друга. Надо самому рассказать ему, что до безумия сильно облажался. – Не думала, что ты так переживаешь из-за Сборной, – слышится тихий смех Мэй у входа. Она подходит и опускается на пол рядом со мной, поджимая к себе колени. – И до сих пор не думаю, – щелкает меня по носу она, воодушевляюще улыбаясь. – Так что у меня два варианта: ты решил вернуться в Америку и думаешь о будущем команды или дело в чем-то другом. Поделишься? Я смотрю в ее искренние глаза. Честно пытаясь понять, правда ли она заинтересована диалогом. – Не припомню, когда мы стали близкими друзьями? В Японии у меня много знакомств и друзей, готовых помочь в нужный момент. И из школы, и университета, и команды. Я не был одинок, но полностью доверять мог только Кацу. – Есть вещи, которые ты не можешь рассказать друзьям. А вот едва знакомым людям, да – это проще. – Тогда для этого мы с тобой слишком близко знакомы. Мэй громко смеётся, этот звук отдает эхом от пустующего зала. – Веснински, ты невозможен, – вытирает слезящиеся от смеха глаза она, что не может не вызвать улыбки, слегка отодвигая испорченное настроение. – Мне тут одна птичка донесла, что ты должен был быть нападающим. – Эта «птичка» случайно не: «вы просто громко говорили рядом со мной»? Она подмигивает мне и поднимается, протягивая руку. Мы закидываем мячи в стоящую в двадцати футах от нас корзину. И я открыто смеюсь над тем, что Мэй промахивается. И получаю возвращение, когда мой отлетает в другую сторону, вместе с толчком в бок. Голкиперша занимает место в воротах, с вызовом подмигивая. Давно я не был нападающим. Но упражнения отрабатывал регулярно. Хотя первые пятнадцать мячей Мэй отбивает даже не напрягаясь. – Что-то не так, Веснински? – Сладостно протягивает она, и мяч попадает в левую зону над ее головой. – Да нет, – в том же тоне отвечаю я. – Все прекрасно. Теперь она хотя бы старается. И отбивать у нее получается не каждый раз. Что не может не льстить. Мы играем пока мячи вновь не заканчиваются и руки не перестают меня слушаться. Да и время приближается ко второй тренировки, сюда точно кто-то да придет. – Уже есть идеи по заданию? – Кладет мне руку на плечо она, на пути обратно. – Не буду что-то продумывать, – честно отвечаю я, – Сопоставлю с какой-то игрой Кошек и выберу ту тактику. – Мне кажется, так сделают все, – хмыкает она. – Я тоже. Но думала, что ты придумаешь свое. Не хочешь удивить комитет? Если позже решишь вернуться в Америку – это может оказаться очень полезным. И почему все так уверены, что я собираюсь вернуться? Пока тело отца не превратился в прах – моей фамилии в Американских списках не будет. – Я не уеду из Японии. Мэй тихо свистит, что явно должно что-то означать на ее языке. – Как, думаешь, – смотря на меня говорит она, – Кацу будет на стороне Рико или Кевина? От арбитра многое зависит. Хороший вопрос.***
На середине поля был установлен «судейский» стол, а на расстоянии от него двадцать стульев. Рядом с главой комитета была маркерная доска с фигурками номеров Сборной. За столом был глава с первым заместителем, ещё одна женщина, которую я не знаю, и основатели. В руках некоторых спортсменов были бумаги, у других ничего. Я же все держал в голове. – Рико Морияма, – произносит глава, и вызванный вальяжно подходит к доске. Он распределяет фигурки по командам. И, прокашлявшись, начинает рассказывать тактику. Но уже через две минуты понятно, что он выделяет одну команду, которая собственно и должна победить из-за физического преимущества, по его мнению. Но это не отменяет того, что ответ и вообще подобранная тактика вписались хорошо. Под вежливые аплодисменты он возвращается на свое место, пока «судьи» записывают результаты. Я слышу тихий шепот от Кевина, сидящего через стул от меня. Между нами был Миньярд, который бросил на него долгий взгляд и Дэй перестал ворчать. Молча слушая ответы остальных. Следующие презентации Ви Чана и Ги Хи были практически идентичны. Хотя второй пытался что-то поменять, но уже по ходу, и из-за этого жутко терялся. Ответы Теи и Джереми были очень точными. С подробным описанием преимуществ позиций каждого. Но это было неудивительно. С учётом того, что играют за Сборную. Большинство презентаций были посредственными. Нет, не ошибочными. А именно посредственными. Сделано все, но если чуть глубже копнуть, то тактика рассыплется. Но ни основатели, ни комитет не задают вопросов. Делая вывод только по первому ответу. Становилась даже скучно. И это со всей моей любовью к экси. – Ты делаешь ставки? – Шепотом обращаюсь я к Миньярду, видя его точно такой же настрой. Ну или он по жизни такой, это я ещё понял. – Допустим, – не поворачиваясь отвечает он. – На первые три неинтересно, – не упускаю возможности я. – Ставлю пятьдесят на то, что четвертое займет Нокс. Призовые поделят «тройняшки». Мне это задание неинтересно и мой ответ не будет претендовать даже на первую пятерку. А если выбирать из ответа Теи и Джереми, то второй более подробный. Но это со стороны спортсмена, а не судьи. – Ставлю пятьдесят и два вопроса, – примерно через минуту говорит он, – на себя. Я резко поворачиваю голову и натыкаюсь ещё и на Кевина, сделавшего точно так же. – Эндрю, ты заболел? – Кевин Дэй, – приглашает выступать его Тетсуджи, когда тот только произнес вопрос. Он закатывает глаза и уже спокойно идёт к доске. – Принимается, – улыбаюсь я, отворачиваясь к отвечающему. Их с Рико тактики абсолютно разные. Если Рико вывозил за счёт постоянных и быстрых замен, то Кевин их практически не делал. Ставя на выносливость игроков. Не знаю, как это будет выглядеть на поле, но тут это очень даже неплохо. Я оборачиваюсь на вторую двойняшку. Его улыбка превратилась в натянутую усмешку, хотя челюсть плотно сжата, а кадык шевелиться из-за проглатывания слюны. Я уверен, что он почувствовал мой взгляд, его самого был сосредоточен на доске. – Кевин или Рико? – Наклоняюсь я к Кацу, который неотрывно смотрел на неразобранную схему, запоминая детали. – Я не выбираю между ними. Следующим был игрок из Австралии, и его имя я всегда забываю. Впрочем, неважно. Он все время запинался, явно не находя себе места. Но судьи по-прежнему ничего не комментировали. – Эндрю Миньярд, – объявила Кейли. Он медленно, никуда не спеша, направился к доске. Его ответ был в точно такой же манере. Но от этого не стал менее четким. С краткой аргументацией позиций всех игроков. Он был абсолютно уверен в своих словах и тактике. Миньярд сравнивал двух противоположных игроков и прямо говорил, кто из них победит. – Ты как это сделал? – Поворачивается ко мне Кевин, с тихим ошеломлением. – Просто предложил ставку, – улыбаюсь я, смотря на его искренне недоумение. – А он никогда так не отвечал? – Никогда, – фыркает Дэй, отворачиваясь, когда Миньярд возвращается на свое место, ничего не произнося. Кацу никак не изменился в лице, все та же лёгкая полу-улыбке. Которую он никогда не снимает. Всегда делая вид, что все происходящее под его контролем. Даже если об этом никто не просит. Контроль гарантирует победу. – Натаниэль Абрам Веснински, – вызывает меня второй человек из комитета. Я переставляю фигурки, вспоминая все что проработал. Это действительно не сложно, если брать сильных игроков, и лепить игру словно пластилин. Мне было, вроде, девять, когда Кацу передо мной вывалил коробку человечков с клюшками и маленьким макетом поля, со словами: «Будем делать из тебя стратега». Собственно, стратег из меня не вышел. А вот искать и загонять игроков в безвыходное положение, приходя к победе – я прекрасно умею. Этим и пользуюсь. Взяв за основу игру из зимнего полуфинала прошлого года. Потрясающая была игра. Наверное тогда и было принято окончательное решение, что я буду капитаном после выпуска предыдущего. Пришлось подавить жгучее желание заглянуть в записи судей на обратном пути. Остался… – Кацу Моде, – объявляет сына Тетсуджи. Он уверенной походкой, без каких-либо подсказок выходит к доске. – А его специально поставили в конце чтобы мы несколько часов сидели? – Без злобы издала смешок Мэй, вызывая у меня тот же звук. Я посмотрел на Кевина, слегка наклонившего голову набок. Все его внимание было сосредоточено на Кацу. Не вызвало удивление и то, что Рико сидел с ровно таким же выражением лица, больше без нахальной улыбки. – Опираясь на опыт игроков с их умением абстрагироваться..***
– Шестьдесят третий сразу получит красную, если его выставить против двенадцатого, – в очередной раз повторяет Тея, отбрасывая вилку в противоположную от нее сторону. – Вы бы хоть посмотрели на их общую работу. – Они играли в одном составе, – сглаживает острые углы спора Джереми. Единственное, что нам сказали после длинного монолога Моде – ожидайте результатов завтра. Потом начались незначительные вопросы иностранцев к американцам, чтобы уточнить правильность своих изречений. А переросло всё в ссору за круглым столом, практически между всеми. Даже Луиза, пришедшая сообщить нам о том, что завтра тренировки в обычном режиме, быстро удалилась. Не желая попасть под чью-то горячую руку. – Что плохого в красных карточках? Прекрасный цвет, – говорит Луи, имея в виду цвет испанского флага с командой. – И вообще, один выбыл – другим заменили. Выживает сильнейший. – На тебе система дала сбой? – Веснински, заглохни, – орет он на меня, и вилка подлетает немного от его удара по столу. – Красные карточки для того и нужны, чтобы выводить команду соперника на их получение. – А играть без агрессии вы не пробовали? – В основном обращаясь к Рико, встревает Кевин. – Для этого придумали ещё и мозги. – Ты сам издевался над игроками не делая замены! – Не остаётся в долгу Рико. – Где динамика? Они у тебя под конец упадут и не встанут. Самое интересное, что в этом споре нет правых и неправых. Это просто разный подход к игре. Но кого это интересует? – Не обязательно делать постоянные замены для динамики, Рико, – Вступает в разговор Кацу. – Правильное употребление агрессии может очень помочь, Кевин. Но только в правильной дозе. Без перехода на личности. Игра идёт за кубок, а не за корку хлеба среди голодающих животных приюта. – Любая игра мотивируется победой над личностями, – возмущается Рико. – Это лучший пинок. – Именно поэтому тебя ненавидят внутри команд, – насмехается над ним Тея. Телефон в кармане завибрировал, и я вышел, пропуская красноречивый ответ, отходя подальше от кухни, дабы их крики не были слышны собеседнику. Это был неизвестный номер, звонивший на американскую карточку, вставленную на всякий случай. Я быстро снимаю трубку, не давая себе ни секунды на раздумья. – Младший, привет. Звучавший голос приводит в оцепенение, заставляя замедлиться пульс и остановиться дыхание. Но только на мгновение. – Давно не слышал твой противный скрежет, Лола. Соскучилась? – Даже не представляешь насколько, – делает она его ещё более противным. – Мне тут сообщили, что ты вернулся и даже не заглянул в родной дом. Тебя тут очень не хватает. Груши для битья ей не хватает. И мишени для метания ножей. Шрамы на теле, будто, начали гореть огнем, напоминая о прошлом. – Думаю вы справитесь с этой потерей, – шире улыбаюсь я, хотя она этого и не видит. – Чего ты хочешь? – Благодарности, но это потом. Похороны завтра в девять. Из груди вырывается вздох облегчения. Неужели. Как же вовремя организованы сборы. – И как он умер? – Он? – Недоуменно переспрашивает Лола, неприятное ощущение подкрадывается к горлу, начиная медленно его зажимать в тугие оковы. – Ох, младший, младший. Мы говорим о нашей ненаглядной птичке. Могу рассказать как… – Заткнись, – кричу я в трубку глухим голосом. – У тебя не получится так заманить меня домой. Мама умерла ещё до того, как я уехал. Вы не дали мне с ней попрощаться, но я этого не забыл. Она умерла сразу после подписание контракта о моей продажи. В тот же день. Причины мне не сказали, но тут не надо быть экстрасенсом. Так что пусть заткнётся. Мама умерла тринадцать лет назад. – Нет, младший, – издевается она. – Хочешь подробностей – спроси у своего отца. Завтра в девять подъезжай к дому. А теперь, я жду благодарности за оповещение. – Пошла. Нахер. Перед тем, как сбросить трубку я услышал ее больной смех. Телефон полетел в стену и, разбиваясь на части. Я убью его. Своими руками. Потом закопаю в землю. Хотя нет, так будет слишком правильно. Я придумаю план по дороге.