«Бежать. Ты должна бежать. Не останавливайся, беги, беги, беги....»
Босые ноги, стертые в кровь, то и дело подскальзываются на мокрой траве; дрожащие, от долгого бега, холодные руки судорожно держат маленький, потрепанный, но верный хозяину, рюкзак, хранящий в себе то, что удалось набрать перед побегом(если говорить конкретнее, две небольших пустых булочки и бутылку воды) ; длинные волосы давно спутались в один большой калтун: после небольшого падения в канаву, вьющиеся, сами по себе запутывающиеся волосы, собрали в себя все природные богатства японской земли, а после продолжительного марафона в густом лесу там оказались и мелкие ветки с листьями.
Не легко сбегать из закрытого клана прославленных магов, особенно, когда тебе всего 15 лет, и бежать приходится в какую то деревушку на Проклятой горе, куда, судя по слухам, не особо хотят соваться высшие шаманы. Интересно, какова же причина...
После продолжительного бега ноги забиваются, становятся ватными, а сознание так и норовит заплыть густым-густым туманом, отправив хозяина в небытие. Но все это остаётся позади, когда ты вспоминаешь, почему сбежал, и теперь дороги назад уже нет, нужно продолжать путь несмотря ни на что.
Ураганный ветер с неимоверной силой бьёт в уставшее лицо каплями дождя, которые ощущаются скорее ударами плетью, нежели неприятной влажностью. В непроглядной тьме непонятно, куда бежишь. Приходится ориентироваться лишь по слегка протоптанной тропинке, которая то появляется, то пропадает на километр-другой. Видимо, сюда давно никто не ходил... Сколько я уже бегу? Час? Два? Сколько сейчас времени? Надеюсь я узнаю ответы на эти вопросы, добравшись до деревни... Правда, осталось её найти среди этого густого леса. Помогать ориентироваться в пространстве помогает лишь инстинкт самосохранения, потому что голова, готовая взорваться от тяжести из за недосыпа и стресса, не собирается тратить последние силы на то, что бы продумать дальнейшие действия, поэтому придётся вспоминать план побега, придуманный пару дней назад на скорую руку. Конечно же, в этот план не входила карта местности Проклятой горы, ведь если бы её обнаружили, то наверное, я бы уже никогда не сбежала. Интересно что бы со мной сделали, посадили на цепь, или кинули в подвал, предварительно нацепив кучу печатей, перекрывающих ход проклятой энергии? Думаю и то и другое.
Пока моя голова придумывала способы возможного наказания, я заметила вдали, прямо за двумя большими соснами, огонёк света, то и дело мигавший из стороны в сторону, будто бы специально хотевший обратить моё внимание на себя. Чуть опустив глаза вниз, что бы понять, не брежу ли я, оказалось, что я вышла на тропинку, более протоптанную и яркую, чем те, которые мне пришлось застать в лесу. Проморгавшись, глаза вновь посмотрели вдаль. Огонёк пропал. Не осталось ничего, что бы напоминало о его существовании. Неужели мне показалось? Два часа сна дали о себе знать, или я просто сошла с ума? Нет, постойте, вот же он!
Послышался голос. Один, второй, третий. Голоса говорили что то, но я просто начала бежать к ним, не слушая, что молвят эти люди.
«–Нет, стой! Пожалуйста не делай этого!»
–Что?
Я перешла границу. Небольшая группа людей, стоявшая за соснами, все разом вздохнули, горестно, с некой обидой, будто бы я только что совершила какой то ужасный, постыдный поступок.
Беглым взглядом посмотрев на стоящих передо мной женщин, и не увидев до ужаса знакомых лиц, сознание в секунду отключилось, видимо решив, что теперь все хорошо, здесь безопасно. Но так ли это...
Лёгкий ветерок колышет белую простыню, закрывавшую меня с ног до головы. Солнечные лучи, пробравшись сквозь небольшие светло-зелёные занавески, грозно просвечивали в закрытые уставшие глаза. Под головой мягкая подушка, а на лбу лежит холодное мокрое полотенце, которое явно сыграло свою роль в лечении от повысившейся от продолжительного бега температуры. Хочется спать. Полежать ещё подольше в такой уютной мягкой кровати. Просто уснуть и не проснуться...
–Эй..., - послышался тихий, писклявый шепот, –Эй, я видел что ты двигалась... Ты проснулась? - кто то похлопал меня по плечу, легонько, но из за боли в суставах это ощущалось в разы сильнее, –Как тебя зовут?, - наверное, мне придётся встать.
Приоткрыв глаза, и сразу же зажмурив их от солнца, я кивнула. Пришлось потратить минуту на то, что бы сознание полностью очнулось, и глаза больше не жгло от небольшого света, проникающего в комнату. Всё таки окончательно проснувшись, и относительно восстановив работоспособность своего тела, я медленно села на край кровати, и открыв глаза посмотрела вперёд.
–Эй, я тут!, - взгляд тут же опустился на звук, исходивший откуда то снизу, –Я Каору Китсунеро, а тебя как зовут?, - повторился мальчик. Маленький, на вид лет 6-7, темноволосый мальчишка со светлыми зелёными глазами, одетый в голубое кимоно, с таким же голубым омамори* в руках, сидящий на стульчике рядом с моей кроватью, и обеспокоенно смотрящий на меня, будто бы я его близкая родственница. Почему? Ты же видишь меня первый раз. Так почему ты так ко мне относишься? Странный какой то.
–Ты можешь говорить? Неужели злые духи забрали твой голос?, - мальчик ещё более обеспокоенно посмотрел на меня. Наверное стоит ему ответить.
–Я...,-голос хрипит спросонья, –Тарума... Тарума Шита,- я посмотрела на мальчика, чьи глаза удивлённо округлились.
–Ну наконец то!!!, - он радостно подпрыгнул со стула, –Тарума, Тарума, Тарума!
Немного опешив, на мгновение я подумала, что мальчик узнал моё имя, что он как то связан с нашим кланом, но в секунду откинула эти мысли: Каору никаким местом не был похож на того, кто мог быть хоть как то связан с кланом Шита, даже с его "побочными" представителями.
Мальчишка хоть и мал, но в нем не проглядывается и капли проклятой энергии. В то же время, как такое может быть возможным, ведь он проживает на горе, которая подрозумивает наличие этой самой энергии во всех жителях... Хотя, сейчас мне нужно было волноваться совсем не об этом. Я сбежала, и теперь мне предстоит самостоятельно жить и решать проблемы своими силами. И, думаю, проблемы не заставят себя долго ждать.
***
Мальчишка подал мне стакан воды, а сам убежал, забрав с собой маленький дряблый стульчик, с которого то и дело крошилась побледневшая жёлтая облезлая краска.
Я осмотрелась. В небольшой, но в то же время просторной комнате было одно открытое окошко, распологавшееся напротив кровати, на которой я сидела, свесив усталые ноги, раскачивая ими туда-обратно; на стене, справа от кровати, висели черно-белые фотографии в старых рамках, сейчас я не могу разглядеть что там изображено, но, думаю, чуть позже у меня появится время, и тогда я постараюсь рассмотреть их; на прикроватной тумбочке расположился небольшой тазик с холодной водой – под полотенце, а внизу лежит какой то грязный мешок, вокруг которого образовалось мокрое, темно коричневое пятно. Пока что не хочу узнавать что там, да и трогать чужие вещи не собираюсь, так уж воспитали. Чуть дальше тумбочки находится дверь, обвешанная различными магическими печатями: обычно такие вешают, что бы проклятья или злые духи не подходили слишком близко к каким нибудь местам, к примеру, их вешают по периметру деревень, которые находились рядом с владениями клана.
Помню, как в детстве мы с ребятами все вместе собирались и играли в прятки в нашем поместье. Тогда нам ещё разрешали общаться с не-магами, все таки, мы были маленькими. Тогда же, моего старшего двоюродного брата, Араки, забрали на
специальное обучение, после чего я не видела его пять лет. Араки был моим лучшим другом и, в какой то степени, наставником: мы вместе обучались владением катаной. Хотя можно ли назвать это обучением, когда ты не особо способная девочка шести лет, находящаяся в консервативном магическом клане, где женщины должны бесприкословно слушать мужчин, и более сильных магов. Девочек у нас не стремились обучать хоть чему то, что как либо могло быть связано с магией и проклятой энергией.
Обычно, обучение женщин заканчивалось на двенадцати классах школы, и года обучения домашним делам и базовым понятиям об проклятой энергии. Тем же, кому повезло чуть больше, тоесть девушкам обладающим проклятой энергией, доставалось обучение владением оружием(можно было выбрать, какое именно!), а так же обучение противодействию проклятьям.
Собственно, всему этому я научилась относительно хорошо, остается закончить три класса школы, правда, я пока что не знаю, как я сделаю это...
Впрочем, пора воплощать свой план в действие. Я добралась до деревни, а это значит, что мне осталось прижиться тут, и найти дальнейшие способы существования.
Кое-как встав с кровати, при этом оперевшись левой рукой на стену, я двинулась к выходу из комнаты. Что бы преодолеть дистанцию в четыре шага, мне понадобилось две минуты, прежде чем я заметила какое то движение в правом углу комнаты. Резко обернувшись на него, я проморгалась, и выдохнула, ведь это было всего лишь небольшое зеркало, стоявшее на полу. Почему то мне не удалось его заметить, лёжа на кровати – уж больно оно сливалось с пожелтевшими стенами дома. Я и так понимала, что вид у меня будет не из лучших, но реальность уничтожила все мои худшие ожидания.
Выглядела я в десятки раз хуже, чем представляла: лицо было в мелких царапинах и пыли, где то бережно подтертое тем самым холодным полотенцем; серые уставшие глаза смотрели на синяки, красовавшиеся под ними; чёрная футболка и такие же длинные шорты были испачканы в земле сверху донизу, а ноги были аккуратно забинтованы в чистые бинты, и на фоне всего этого беспорядка выглядели так неуместно, что хотелось снять их, и посмотреть, насколько ужасно можно было бы выглядеть без них. Всё это подкреплялось прекрасным колючим гнездом из волос, которые и при обычном состоянии торчали в разные стороны, а сейчас будто бы просто жили своей жизнью. Скажем так, такое я могла себе представить в худжих кошмарах, но, думаю, худший кошмар ждал бы меня, если бы я не сбежала из своего клана. Поэтому пора бы прекращать удивляться таким вещам, как плохой внешний вид. Всё таки, кому я тут буду нужна.
Ещё разок осмотрев себя на последок, нужно было продолжать путь к выходу из комнаты.
Уже подходя к порогу, послышалось несколько неторопливых шагов, которые, судя по звуку, направлялись сюда. По привычке, мне захотелось тут же рвануть в кровать, и притвориться спящей, но теперь мне было нечего бояться, так ведь? Поэтому я вышла за дверь, уткнувшись в стенку перед собой, и поняв, что, очевидно, это точно не секретный проход, повернула голову вправо, где находился длинный коридор, с такими же дверями, с какой я сейчас стояла рядом. Видимо, там находятся такие же комнаты как и у меня. Что это за место? Гостиница, больница, или может быть старое помещение школы? Я решила пройти дальше, каким то незамысловатым образом развернув свое больное тело в сторону коридора, и опять оперевшись на стену, побрела вперёд, так сказать, на свет в конце
туннеля коридора.
Решив не заглядывать в прикрытые комнаты, я прямиком вышла из коридора, оказавшись во дворе обычной деревушки. Солнце ярко светило, изредка заплываясь облаками, а лёгкий ветерок приятно обдувал уже изрядно вспотевшее тело(Как разберусь со всеми делами, обязательно всполоснусь, иначе сойду с ума из за этого ужасного состояния).
На поляне, прямо перед домом, играли несколько ребят, а чуть дальше, в доме напротив сидело несколько взрослых, даже не так, пожилых людей, приглядывавших за детьми. Они так беззаботно играли и наслаждались погодой. Могу сказать, что возможно мне было даже завидно, но поделать я все равно ничего не могла.
–Тарума! Тарума Шита! - раздался не громкий женский голос. Я посмотрела на коридор справа от меня. Вдоль стен шла невысокая, пожилая женщина с короткими, подстриженными "под мальчика" светлыми волосами, а впереди неё бежал темноволосый мальчишка в голубом кимоно – Каору.
Женщина чуть ускорилась, и дойдя до меня, горестно посмотрела в глаза, и взяв за плечи сказала:
–Тарума? Ты же Тарума да? Мне так Каору сказал. Куда же ты вышла? Наверное больно, присядь на ступеньки, я сейчас принесу воды,- она уже разворачивалась, но я вовремя опопмнилась и тихо выдала,-
–Постойте... Не надо воды. Мне нужно поговорить с вами.
Женщина остановилась, и снова взглянула на меня, ожидая, что же я скажу дальше, –Я... Могу ли я остаться тут ненадолго? Я не буду вам особо мешаться, правда. Я могу работать кем угодно, если потребуется!-
Женщина, удивлённо округлив глаза, а после мягко улыбнувшись, ответила:
–Тарума, сначала тебе стоит как следует отдохнуть, а после мы с тобой обсудим, что будем делать дальше, хорошо? - она улыбнулась ещё сильнее, и своими карими глазами будто бы заглянула мне в душу. От такого взаимодействия со мной, я опешила. Было непривычно, когда с тобой так хорошо и вежливо обращались.
–Да, хорошо,-ответила я, и женщина, взяв меня под руку, повела куда то за дом.
Аземи Китсунеро – так зовут женщину, что ухаживала за мной те два дня, что я проспала тут. Судя из её рассказа, она вместе со своим внуком – Каору, и ещё несколькими детьми и взрослыми проживает в этой деревне уже около 8 лет.
«Раньше мы жили тут большими семьями, но потом наши дети стали рваться жить в город, после чего те, кто уезжали из деревни, больше не возвращались, оставляя детей со своими пожилыми родителями. Они не выходили на связь, и никто не знал, что с ними случилось.» Когда Китсунеро рассказывала все это мне, она мягко улыбалась, но я видела, что эта улыбка была лишь для того, что бы успокоить меня. Я понимала, что все, кто попадает в деревню, больше не могут из неё выйти. Я оказалась в ловушке.
***
–Таааак, всю грязь смыли, но волосы нам никак не распутать,- Аземи задумалась, посмотрев куда то в сторону, –Придётся стричь! - после этих слов, женщина удалилась в соседнюю комнату, оставив меня наедине со своими мыслями.
–Стричь..., - тихо произнесла я. Слегка заметная улыбка проявилась на губах, и тут же исчезла, будто бы её никогда и не было. Послышались шаги, и через секунду вернулась Аземи, в одной руке держа большие ножницы, а в другой низкую табуретку, –Вот, присаживайся,- она снова мягко улыбнулась.
Каждый раз, видя улыбку на её лице и в глазах, я чувствовала странное, непонятное мне чувство стыда, будто бы я не должна была оставаться пассивной в своих эмоциях при этой доброй женщине, а наоборот, должна была ответить ей хотя бы словами, чего я так и не смогла сделать.
Присев на табуретку, я уже собиралась расспросить женщину об каких нибудь странностях, происходящих в деревне, или о том, знает ли она истинную причину, почему никто не может выбраться отсюда, как она сама начала расспрашивать меня.
–Так... Что с тобой случилось? От кого ты бежала, раз решилась прийти в такое место, как Проклятая гора?, - произнесла она на выдохе.
Я не видела её лица, но судя по голосу она сильно нервничала, задавая мне этот вопрос. Что же с этим местом не так... Немного обдумав, я произнесла:
–Мне...могу ли я не отвечать на этот вопрос?, - я замялась, –Я понимаю, это наверное некрасиво с моей стороны, вы ведь ухаживали за мной пару дней и дали ночлег, но..., - вновь запнулась, –Это моя личная проблема. Я не могу об этом говорить.
–Вот как..., - на секунду она замерла, –Конечно, я не собираюсь тебя заставлять рассказывать мне, - немного расстроенно произнесла она.
Воцарило молчание. Через минуту оно стало неловким, поэтому мне пришлось перебороть свою неразговорчивость, и спросить:
–Китсунеро, помните я говорила, что могу работать на любой работе?, - женщина одобрительно угукнула, явно углубившись в процесс состригания колтунов с моей головы, –Хоть вы и сказали, что работы практически нету, но я думаю, я знаю чем смогу помочь всей деревне, - женщина наклонилась ко мне, вопросительное посмотрев на меня,–Но сначала ответьте мне на вопрос.
Аземи, не теряя ни секунды, согласилась, хотя было бы странно, если бы она отказалась от моей просьбы. Она закончила со стрижкой, и встала напротив меня, осматривая проделанную работу.
Сейчас мне не было важно, что стало с моими волосами, поэтому я выдала все как есть:
–Китсунеро, ответьте честно, здесь есть проклятье?, - глаза женщины округлились, –Демон, злой дух, не важно как вы его называете. Мифическое, ужасающее существо, что терроризирует деревню?
–Ты очень догадливый ребёнок..., - женщина прикрыла глаза, –Да, есть.
Значит, мои догадки были верны. Осталось понять, насколько могущественно проклятие, что держит в своих владениях целую гору, не давая жителям выбраться отсюда.
Ещё немного пораспрашивав Аземи об проклятье, оказалось, что каждые два месяца вся деревня собирает подношения, которые самый старый житель относит в чащу леса, что находиться за домами. Конечно же, житель не возвращается обратно. Подношения стали делать совсем недавно, видимо после того как молодое поколение закончилось, и уезжать стало некому.
–Китсунеро, возможно я смогу помочь вам, - говорить было сложно, так как приходилось сильно привирать о себе и своём прошлом, дабы не создавать для женщины лишних проблем, –Я росла в... храме... Да, да в храме! Поэтому умею прогонять злых духов, - пришлось сделать максимально убедительное лицо, но предательская кривая улыбка все же вылезла из за нервозности. Аземи, услышав мои слова, и увидев, что я впервые за все время улыбнулась, обрадовалась, и радостно повела меня в дом. Мы зашли в её комнату, где она стала подыскивать мне сменную одежду, замену моей, постиранным ободранным футболке с шортами. Из многочисленных старых вещей, мне подошло лишь обычное, белое кимоно с короткими рукавами. Я впервые видела такое, и думаю, даже обрадовалась такому обновлённому гардеробу – все же это удобнее, чем постоянная носка тугого классического кимоно, что вечно мешалось, и я всегда предпочитала одежду посвободнее.
Приодевшись, я подошла к большому зеркалу. Точнее, оно было большим для Китсунеро, а для меня, девчонки под метр семьдесят, оно было только только, и я как раз могла бы поместиться внутрь него, если бы была возможность.
Ранее длинные, темно каштановые волосы по пояс, теперь еле доставали до плечей, и стали ещё более объемными из за своей пушистости. Лицо больше не было грязным, все царапины были обработаны, и половину из них не было практически видно.
–Вот бы и
этой царапины не было видно,- прошептала я, проведя пальцами правой руки по шраму, скользящему от уха, по скуле, не дотягивая до носа. Шрам был чуть темнее обычного цвета кожи, в ширину у начала достигая до двух сантиметров, сужаясь к концу: напоминание о слабости, беспомощности, которую я допустила для себя, за что и получила.
Белое кимоно прекрасно сидело на мне, а из за его свободного покроя было удобно двигаться; думаю, в нем можно будет даже бегать и прыгать, если понадобится...
***
Прошло несколько дней. Тело практически восстановилось, но ноги все так же неприятно гудели, хоть теперь я и могла передвигаться нормально, при этом не опираясь на кого или что либо. За эти дни я познакомилась со всеми местными детишками, и несколькими стариками. Оказалось, что проклятий видели от силы человек пять из всей деревни, и судя по их рассказам, демон, что сидел в лесу был невероятно огромным:«Как то раз у нас с ребятами мяч улетел в лес, ну и я решил быстренько сбегать, забрать его, так ты представляешь! Только я зашёл за границу, как передо мной появилась громаааааадная страшная чёрная штука! У неё так много голов было! Я так испугался! Я схватил мяч, и обратно бежал с закрытыми глазами! Даже не заметил как потерял тапок!», - такой рассказ поведал мне приятель Каору, который тоже входил в число тех, кто мог видеть проклятья. Дети могли напридумать все это, поэтому расспросив взрослых, я осознала, что возможно дела обстоят гораздо хуже, чем я могла бы представить.
***
Начинается неделя подготовки к подношениям. Для злого духа, как выразилась одна из соседских старушек, нужно поносить самые лучшие вещи, которые у тебя только есть: вкусную еду, любимые игрушки и книги. Якобы это все нравилось проклятью, но я думаю ему нравились не все эти побрякушки, или важность этих вещей для человека, а сам человек, который приходил вместе с подношением. Как и говорилось ранее, обычно отправляли самого старшего жителя деревни, либо же это должен был быть больной или слабый человек, который не смог бы помогать деревне. Жестоко? Возможно. Но это звучит довольно логично, хоть и ужасно.
В этот раз, вместе с подношениями в лес отправлюсь я. Так мне удастся хотя бы посмотреть на это проклятье, понять, что оно из себя представляет, и насколько оно опасно. Конечно, идти на неизвестную опасность с голыми руками так себе идея, поэтому по моей просьбе, местный бывший кузнец на пенсии соорудил мне подобие копья, состоящее из палки от швабры, и заточенного камня, привязанного к палке какими то проволаками и тряпками. Как будто в древние века... В надёжности данного оружия я очень сомневалась, но это было хоть что то.
Пока жители собирали подношения, я вспоминала, как делать магические печати, которые помогли бы мне в борьбе. Уж что я и умела хорошо делать, так это печати. С детства я увлечённо калякала на бумажках письмена из чернил вместе с проклятой энергией, а потом в шутку развешивала их на дверях в комнаты братьев и сестёр, за что сильно получала, ведь зайти и выйти в такие двери было невозможно для конкретных людей.
Суть печати заключалась в том, что ставилось условие, при котором владелец определённой проклятой энергии не мог воздействовать с предметом, помеченным данным амулетом.
***
День подношения.
Вооружившись своим самодельным доситорическим копьем, напихав под пояс кимоно печати с моей проклятой энергией, я взяла в руку верёвку, что была прикреплена к деревянным саням с "дарами" для проклятья, и под восторженные голоса направилась ко входу в лес. Хоть жители и с радостью провожали меня, Китсунеро и Каору смотрели мне в след с грустью и тревогой. Эти двое стали для меня ближе, чем моя родная семья, всего за пару недель нахождения тут. И вот, как только мне удалось сблизиться с добрыми ко мне людьми, я, возможно, направляюсь на верную смерть, не зная что и кто ждёт меня впереди.
Но делать нечего. Если уж мне будет суждено погибнуть на этой проклятой горе, видимо, это будет лучше, чем всю жизнь мучаться запечатанной в подвале своего дома.
Вот я стою у входа в лес, переступаю границу, медленными шагами направляюсь все дальше и дальше, в чащу. Свет практически не проступает сквозь кроны высоких, склонившихся над поляной, сосен.
Страх, паника, адреналин подскакивает в крови.
Я чувствую ужасный, мерзкий запах гнили и железа. Подняв глаза оказывается – в двадцати метрах от меня располагается чёрное
нечто.
Чем ближе я подхожу к нему, тем сильнее становится запах.
Проклятье. Просто огромное, мать вашу, проклятье. На тренировках я конечно встречалась с духами четвертого и третьего ранга, но это явно не он. Судя из рассказов и картинок, которые нам показывали на уроках, это явно не проклятье особого ранга, наверное даже не первого, хотя кто знает. Второй ранг... Ни то ни другое.
Шанс умереть высок, но никогда не равен ста процентам, верно?
Оно двинулось. Проклятье зашевелилось. Похожее на чёрное желе, с кучей глаз и голов, проклятье, стало издавать громкий, протяжный низкий вой, вперемешку с визгом. Пришлось бросить копье, что бы закрыть уши руками, иначе бы ушные перепонки просто не выдержали бы такого напряжения.
Сани с подношениями вмиг подлетели вверх. Быстро отскочив в сторону, я увернулась от падающих подношений, но тут же в спину прилетело что то тяжёлое, что отбросило меня в ближайшее дерево. Старые болячки проснулись, с новой силой напоминая о своём существовании.
Не придумав ничего лучше, я вспоминаю об печатях со своей проклятой энергией, в которые заворачиваю лежащие рядом со мной камни, и со всей силой бросаю в сторону проклятья. Раздаётся визг. Не знаю, попала ли я, ведь глаза не могут разомнкнуться из за боли по всему телу.
По сути сражаюсь в слепую, замечательно. Так нельзя продолжать.
Иначе я действительно помру тут. Открываю глаза, и отскакиваю от летящего на меня нечто. Проклятье решило просто поймать меня целиком. Видимо не такое уж оно и сильное, раз не атакует с дальней дистанции. Передвигается оно медленно, но для моего тела этого достаточно, что бы устать от постоянных уворотов. Если оно расползется по периметру, то у меня просто не будет пути отступления, поэтому решаюсь на отчаянный шаг - атаковать первой. Если мне не удастся победить проклятье сегодня, нет, сейчас, то опасности подвергнуться все жители деревни. Этого нельзя допустить.
Выхватываю печати из за пояса, и несусь прямиком на встречу проклятью. Видимо, я стану великим шаманом-камикадзе, сомневаюсь, что после этого смогу выжить. Проклятье же несётся на встречу ко мне. Секунда, и меня поглащает чёрная масса. Ничего не разглядеть. Полная тьма. Я расправляю руки в разные стороны, растаскивая печати вокруг себя, и сама начинаю выделять проклятую энергию. Разрушу его изнутри, своим телом. Когда же я решаю собрать руки обратно, к телу, по пути правая рука нащупывает что то твёрдое, металлическое.
Хватаюсь за этот предмет, и в этот же миг темная масса растворяется, а я падаю на траву. Приполнявшись на локтях я осматриваюсь. Сани, с подношениями перевернуты, и лежат под деревом, самодельное копье лежит там, откуда я заходила на поляну, а от проклятья и след простыл. Будто бы его тут и не было. Будто бы этот дух и не существовал тут вовсе.
Вспоминаю, что ухватилась за что то, пока была внутри проклятья. Опускаю взгляд на свою правую руку, в которой красуется потрепанная катана, с перевязанной темно бардовыми лентами рукоятью.
Катана
Воспоминания тренировок с Араки на мгновение всплыли в голове. Клятва хорошо учиться, тренировки, тренировки, тренировки, возвращение Араки и...сражение. То самое, в котором я и получила этот шрам. Что тогда произошло? Не помню. Совсем не помню. Но почему?
Все начинает плыть перед глазами. Слышу голос Араки. Голос Каору. Голос Аземи.
Наступает темнота...
Вот и все.
***
–Эй, Шита-сенсей, это не честно!, - розоволосый парень встал из за стола, –Нельзя же так останавливаться на самом интересном месте! Что было дальше?, - он состроил грустное надутое лицо, и стал похожим на грозного хомяка, который не собирался отдавать свои запасы.
–И правда, Тару-сан, все таки нельзя так заканчивать истории!, -девушка с короткими, светло русыми волосами возмущенно закивала в знак одобрения на слова Итадори.
–Тару-чан, нельзя же так мучать детей! Ладно я – взрослый, уверенный в себе статный мужчина, который выдержит любые трудности!(даже такие прерывания истории!), - беловолосый мужчина выпрямился, показывая, насколько он взрослый и уверенный в себе, человек, –Но пожалей ребят, дорасскажи им концовку, - он поправил тёмные очки, которые съехали после представления.
Девушка лишь улыбнулась, и отпила немного чаю и своей большой кружки с изображением героев из какой то популярной манги. Эту кружку ей подарил Годжо, на первый день рождения, который она отмечала в техникуме. Ещё тогда она не знала, что этот навязчивый парень будет дарить ей каждый год по новой кружке. Первые два раза было смешно. Потом не очень. Но в итоге это стало их некой традицией.
Отпив ещё немного чая, девушка сказала:
–Я обязательно дорасскажу вам эту историю, а пока что... ,- Тарума зевнула, –
... я пошла спать,–встав из за стола девушка направилась к выходу с общей кухни, но её тут же подхватили чьи то сильные, и до боли знакомые руки.
–И вправду, пора спать! Дети, расходимся! Мегуми-чан, проследи что бы все спали в назначенное время, иначе после каникул будете каждый день ездить на задания, - мужчина показал язык, и медленным шагом направился в свою комнату. Девушка на его руках, уже привыкшая к таким выходкам просто расслабилась, лёжа на руках Сатору как кошка, которая доверяет своему хозяину – мирно и не шевелясь.
Годжо опустил взгляд на Таруму, а та в ответ подняла голову, что бы получше разглядеть лицо мужчины, который улыбнулся, и стал снова смотреть на дорогу.
–Тебе не тяжело?, - девушка с беспокойством спросила парня, смотря куда то в сторону.
–Из года в год ты у меня это спрашиваешь, и каждый раз я отвечаю тебе, что нет, - парень нахмурился, выдохнув, будто бы вопрос сильно раздражал его,–Ты хочешь пойти сама?
–Ну, вообщем то да,-услышав ответ девушки, Годжо расстроился, но опустил её на землю.
–Тогда я сегодня готовлю нам ужин!, - выкрикнул мужчина, побежав в сторону общежития, на что девушка лишь выдохнула, и медленно поплелась в след за Сатору, ведь обе пары ключей сейчас были у неё.
