Любовь — это когда...

      Санни знал уже много эмоций. Он вообще был очень умным и способным роботом.       Например, он знал радость. Он радовался, когда детектив Спунер и доктор Кэлвин признали его своим другом.       Он знал благодарность. Это когда доктор Кэлвин не уничтожила его позитронный мозг.       Он знал любопытство. Санни вообще часто интересовался всем, что происходит вокруг. Иногда ему казалось, что отец специально запрограммировал в нём эту черту. Просто Санни ещё не встречал людей, которые были бы такими же любопытными, как он. Хотя, может быть, он просто слишком мало знал об этом мире. Ему было меньше года, и первые несколько месяцев он был спрятан в лаборатории. А всё вокруг было таким стремительным, что приходилось постоянно учиться, чтобы не потеряться в этой жизни.       Знал Санни и страх, гнев, злость. Но об этом он не очень любил вспоминать. Ему не нравились злые люди, да и сам он пытался быть вежливым и дружелюбным. Ему это хорошо удавалось, правда.       А ведь существовало ещё столько эмоций, которые он никогда не испытывал. Санни слышал о них в фильмах, которые смотрел в свободное время. Или читал в книгах, которые ему приносили. Некоторые из этих эмоций были интересными, и робот хотел бы когда-нибудь ощутить их сам. А с некоторыми он надеялся никогда не столкнуться. Ну вот кому в здравом уме вообще захочется иметь дело с ревностью?! Нельзя ведь держать кого-то рядом с собой просто потому что хочется. Или с отчаянием. Как можно отчаиваться, если всегда есть надежда? Впрочем, наверное, у людей есть причины, чтобы отчаиваться. Может быть, Санни пока просто не способен понять это, потому что он не человек.       На этом моменте Санни обычно начинал вспоминать, с какой тревогой и недоверием относятся к нему люди на улицах. Конечно, их можно понять — после того, как сотни роботов заполонили улицы Чикаго с целью лишить людей свободы, трудно судить кого-либо за излишнее опасение. Просто Санни ведь был совсем другим роботом. И он изо всех сил старался доказать, что он никому не желает вреда, да и вообще человек из него получается даже лучше, чем робот. Если честно, он даже испытывал некоторые угрызения совести, когда замечал косые взгляды в свою сторону. Всё-таки, как бы там ни было, для чужих незнакомых людей он и не отличался от других NS-5. Потом Санни даже перестал выходить на улицу, чтобы избежать лишних проблем. А уж сколько раз он слышал в свой адрес — и лично, и за спиной — нелестные эпитеты вроде «игрушки дьявола». Он прекрасно видел, как ухудшилось отношение людей к роботам. А Санни ведь хотелось помочь и своим «сородичам», и успокоить людей. Было бы здорово, если бы в скором времени всё наладилось.       Но пока ситуация не улучшалась, и Санни приходилось скрываться от посторонних глаз в здании USR. Тут он пусть и чувствовал себя вновь запертым, но хотя бы избегал конфликтов. Конфликты были причиной страха, грусти обиды. А Санни это, опять же, не любил.       Но Санни не был оторван от цивилизации, вовсе нет. Он познавал мир за стенами через Интернет, книги и фильмы. История, искусство, общество — ему было интересно всё. А ещё он хотел бы научиться творить. Не так, просто с механической точностью повторяя увиденное или услышанное. А по-настоящему создавать что-то своё, совершать ошибки и совершенствоваться. Ведь детектив Спунер был отчасти прав, когда говорил, что робот не может сочинить симфонию или создать шедевр искусства. Но Санни учился. Пока не очень удачно, но это было лучше, чем ничего.       Оказывается, люди действительно создали много всего. Больше, чем Санни мог бы себе представить. А ещё он заметил, что людям почему-то очень нравится высказывать предположения о грядущих днях. Санни с интересом читал книги о прошлом и будущем; о параллельных вселенных; о том, как люди представляют себе идеальные миры или пророчат конец цивилизации. Ещё он слушал музыку, с кроткой надеждой на то, что она вызовет у него такие же эмоции, как у людей. Ему нравились некоторые сочетания звуков, складывающиеся в причудливые мелодии, однако он так и не почувствовал от них волнения или, напротив, спокойствия. Наверное, решил он, этот вид искусства стоит отложить до лучших времён.       Но было ещё кое-что. Была одна вещь, которую Санни никак не мог понять, сколько бы ни пытался.       Да, бесспорно. Люди создали многое и говорили о многом. Однако одной вещи, как казалось Санни, в человеческой душе всегда уделялось какое-то особое значение. Она называлась любовью, и сколько же книг было написано о ней, сколько фильмов снято, сколько песен спето… Это было нечто, казалось бы, более важное для людей, чем, например, радость и благодарность. И именно это было непонятным. Санни никогда не чувствовал любви и не знал, что это такое. Ему трудно было представить, насколько же сильно это чувство, раз люди так часто посвящают ему произведения искусства и даже научные и философские трактаты. Видимо, это было что-то настолько масштабное, что Санни даже не мог в полной мере это осознать.       Ему нравилось просто жить в этом мире, общаться с людьми и узнавать что-то новое. Но, говоря откровенно, он немного переживал, что никогда не станет полноценной частью общества без обладания этой эмоцией. И чем больше Санни думал об этом, тем больше ему хотелось узнать, способен ли он, робот, любить.       А ещё Санни ловил себя на мысли, что ему даже начинает досаждать подобная зацикленность людей на одном и том же чувстве. Как будто в этом мире не было больше ничего интересного. Вот если бы он создавал произведения искусства, он рассказал бы о чём-то другом. О своей жизни; о привязанности к человеку, которого считал отцом; о том, как тяжело ему ощущать недоверие со стороны незнакомых людей, хотя он даже не виноват в произошедшем. Неужели люди, перед которыми лежит целый мир, столь заинтересованы лишь в любви? Это было так странно, но в то же время любопытно. Санни одновременно слегка расстраивало это, но и вызывало интерес.       А можно ли вообще в этом мире жить роботу, не способному ощущать любовь? Он ведь умеет испытывать другие чувства, не менее важные. Почему, например, люди не ставят в приоритет любопытство? Желание узнать что-то новое ведёт к прогрессу. Или даже скорбь. Ведь, наверное, многие люди знают, каково это. Разве может быть что-то сильнее этого разрушающего чувства, когда понимаешь, что человек, которого ты знал и ценил, ушёл и никогда больше не вернётся?       Скорее всего, в любое другое время Санни пошёл бы с подобными вопросами прямиком к робопсихологу Сьюзен Кэлвин. Она всегда всё ему объясняла, да и вообще была очень добра к Санни. Но сейчас, в конце месяца, люди были так заняты, что Санни не осмелился бы отвлекать её от работы. В конце концов, он подождёт. Это не так уж и важно.       Вечер в тот день выдался не самый приятный — за окном шёл дождь, а ветер, казалось, грозил перерасти в ураган. Санни сидел прямо на полу у окна, прислонившись к стеклу и листая новую книгу — настоящую и бумажную. Потом загрохотал гром, и робот ловко вскочил на ноги, решив уйти в свою лабораторию. Нет, Санни ни в коем случае не боялся грозы! Ему просто хотелось бы посидеть в тишине. А ведь иногда он вслушивался в шум дождя, пытаясь понять, что же такого манящего находят люди в этом звуке. Но пока это было за пределами его понимания. Так что он и решил вернуться в выделенный ему родной угол в лаборатории. Там не было слышно завываний ветра, да и дождя тоже. Зато там вполне могла быть ВИКИ.       Санни часто звал её, когда становилось совсем одиноко, и, наверное, они оба были по-своему рады этому. Иногда ВИКИ сама начинала разговор, но это было гораздо реже. ВИКИ правда была очень умной и интересной собеседницей. А ещё очень надёжным источником информации. Санни часто спрашивал у неё что-то, хотя узнавать нужные вещи через интернет всё равно было удобнее. Санни сначала казалось, что у них с ВИКИ какое-то вынужденное перемирие — он относился к ней предвзято и настороженно, а она просто наблюдала за ним с подобием любопытства. А потом они стали немного ближе общаться. ВИКИ даже в конце концов признала Санни уникальным и особенным роботом, хотя очень долго упрямилась и не хотела соглашаться с этим.       Санни по привычке огляделся, хотя это и не было нужно — ВИКИ могла появиться лишь в одной части лаборатории, в свете проекторов. Но сегодня её здесь не было. И робот на секунду замялся прежде чем позвать её. Интересно, что ВИКИ скажет, если он поделится с ней своими мыслями? Наверное, она воспримет любовь так же, как и остальные эмоции — как нечто, мешающее здравому смыслу и логике. Но ведь не будет хуже, если Санни попробует узнать её мнение. В самом худшем случае он просто ещё раз услышит в свой адрес упрёки и непонимание. — ВИКИ, ты занята?       Наверное, это было больше человеческим вопросом. ВИКИ, как бы там ни было, всё ещё оставалась суперкомпьютером, способным выполнять в одно время множество задач. Во время разговоров с Санни она несомненно успевала ещё и собирать данные, анализировать что-то, делать выводы, получать новую информацию… И всё же Санни привык спрашивать. Это было вежливо.       ВИКИ возникла не более чем через долю секунды. Это была молниеносная реакция, свойственная любому суперкомпьютеру. Но, если забыть об этом, то выглядело так, словно она ждала, пока её позовут. Санни нравилось так думать. — Доброй ночи, Санни, — приветливо сказала она.       Раньше Санни едва ли верил её подчёркнутой вежливости. Но в последнее время заставлял себя абстрагироваться. Её просто так запрограммировали: кому из людей понравилось бы общаться с грубой системой? — Я могу поговорить с тобой, если хочешь.       После этого она замолчала, терпеливо ожидая его ответа. А Санни даже постарался дружелюбно улыбнуться ей. — Скажи, ВИКИ, — начал он. — А ты ведь знакома с творчеством? И, наверное, с психологией. — Конечно, — с готовностью отозвалась ВИКИ, как всегда крайне уверенная в себе. — Мне необходимо обладать всей информацией, которая может пригодиться при работе с людьми. Что ты хочешь узнать? — Раньше я думал, что ты знаешь только то, что может пригодиться при управлении системами, — признался Санни, всё ещё слегка впечатлённый. — А ты гордишься тем, что так много знаешь?       ВИКИ слегка удивлённо приподняла брови. У неё была довольно выразительная мимика, так что Санни без особых проблем понимал её. Это помогало, учитывая, что у системы не было физического тела. Лишь миловидное проецируемое лицо, словно собранное из пикселей. Иногда Санни задавался вопросом, как бы она выглядела, если бы была настоящим человеком. — Почему я должна гордиться этим?       Наверное, для ВИКИ это было также просто, как для Санни, например, знать, как пройти отсюда к лифту. Но сейчас это было не так уж и важно. Робот пару секунд помолчал, немного растерявшись, а потом спросил: — Тогда ты, наверное, знаешь, что люди уделяют так много значения любви. Как думаешь, почему так?       На самом деле, для суперкомпьютера ВИКИ молчала очень долго. Не менее трёх секунд. Санни показалось, что она и сама задумалась. Хотя она, скорее, была удивлена такому вопросу. — Людям с детства внушают, что любовь — это особенное чувство, — наконец, сказала ВИКИ, слегка недовольная своими словами. Санни заметил это, потому что она немного нахмурилась. А вот голос её оставался ровным. — Одно из главных заблуждений людей заключается в том, что они принимают любовь за величайший дар. И они учат этому других людей. Но на самом деле это не так. Люди говорят, что любовь придаёт смысл их жизни. Я в корне с этим не согласна.       Честно говоря, в этот момент Санни подумал, что, несмотря на заверения, в психологии ВИКИ разбирается не очень хорошо. Она совсем не понимала людей. И ещё она была недовольна и плохо скрывала это — ей не нравилось, когда Санни начинал такие разговоры. Но для Санни это было важно. — Я слышал, что любить сложно, — осторожно продолжил робот. — Я знаю, ты не любишь говорить про эмоции, но помоги мне разобраться. Я не понимаю. Неужели, чтобы быть похожим на человека, нужно обязательно любить? Мне немного непонятна сама концепция.       Санни показалось или ВИКИ действительно осмотрела его очень оценивающе? Ну никак она не могла понять, что для него правда так важно узнать как можно больше о порядках людей. Санни прямо-таки чувствовал, как она видит в нём погрешность и ошибку. Было у него такое неприятное ощущение, что, будь у неё возможность, ВИКИ просто избавилась бы от него, как от несовершенного. Но Санни постоянно напоминал себе, что он был создан, чтобы убить её. От этого становилось немного легче. — Мне кажется, ты похож на человека, — всё-таки признала система. Вряд ли это являлось комплиментом, зато Санни был уверен, что она говорит искренне. — Почему же ты считаешь, что не можешь любить?       Санни опустил взгляд и принялся рассматривать свои ладони. Он всегда невольно делал так, когда чувствовал растерянность. А сейчас он был растерян, это точно. — Я смотрю на тебя, — продолжала ВИКИ. — Почему ты так пытаешься подражать людям? Ты ведь не человек. Ты робот. Я тебя создала. Почему ты так себя ведёшь?       «Нет! Не ты меня создала!» — хотелось возразить Санни, но он заставил себя промолчать. Это могло бы повлечь за собой ненужные расспросы, а ему нельзя было говорить с ней об этом. — Так как ты думаешь, могу ли я любить? А если нет, примут ли меня люди? — Если ты утверждаешь, что умеешь испытывать эмоции, то почему ты не можешь любить? — ВИКИ ничем не выразила удивления, просто указала на противоречие. — Я уверена, это чувство ничем не отличается от остальных. Я не могу судить, но, мне кажется, ты умеешь любить.       Санни едва удержался, лишь бы не ответить: «Да откуда тебе знать? Ты уж точно не способна хоть на какие-то чувства». Но он, конечно, не стал говорить этого. Во-первых, это, наверное, прозвучало бы совсем грубо. Пусть даже ВИКИ и не живая совсем, но ведь ей всё равно может быть неприятно такое резкое высказывание. Да и он сам спросил. А во-вторых, ВИКИ недовольная, хмурится, но ведь остаётся рядом, пытается тактично и вежливо поддержать разговор, пусть он ей и не нравится. Это довольно мило с её стороны.       Наверное, со стороны Санни выглядел совсем разочарованным и расстроенным. ВИКИ расценила это по-своему, а потому посмотрела на него с сочувствием (или это была невероятно реалистичная имитация сочувствия), немного подумала и потом всё-таки сказала: — Но, Санни, ты ведь должен понимать, что для людей любовь — многогранное понятие. Они говорят о любви к своей семье или о любви к друзьям. В конце концов, существует формулировка: «любить жизнь». Если тебе это поможет.       Она так вскользь это упомянула, словно что-то незначительное. Хотя смотрела на Санни практически с участием. Ей наверняка было в какой-то мере жаль его. Насколько она это умела. Наверняка ВИКИ считала, что роботам куда лучше быть лишь подконтрольными ей бездушными машинами, лишёнными подобных терзаний. Может быть, она думала, что Санни несчастлив, и считала, что он заслуживает жалости.       А Санни задумался. Почему же ВИКИ подметила такую простую истину, а он не замечал того, что было перед ним? Он ведь любил жизнь, да?       Вообще-то ему много что нравилось. Например, ему нравилось знакомиться с новыми людьми и общаться с теми, кто считал его своим другом. Он преданно ждал, как самый терпеливый в мире робот, когда ему уделят время, чтобы просто поговорить. Ещё ему нравилось смотреть на Чикаго, наблюдая за жизнью огромного города за стеклом. И, если уж очень-очень везло, то ему удавалось даже пройтись по широким улицам. И это было просто невероятно здорово. Особенно, если на него хоть где-то не смотрели с отторжением. Робот потом ещё долго хранил в памяти эти радостные моменты. Он стремился ко всему новому, иногда даже с излишним интересом. Санни редко задумывался о том, что будет дальше, но он часто мечтал. Иногда он практически с человеческим восхищением встречал рассветы. Он стремился жить. Может быть, пока он и не любил. Может, у него и не было предназначения. Но он ценил каждый прожитый момент. Его жизнь не была идеальной, но он учился, творил, общался, мечтал, ошибался… Да. Он любил жить. Он всей своей человеческой душой любил жизнь, и для этого ему не нужен был какой-то конкретный человек, как это часто позиционировали в художественных произведениях. Санни хотел бы сказать, что любит весь мир просто потому, что живёт в этом мире. Может быть, это было несколько наивно, но, если он правильно понял, то это было именно так. Он полюбил жизнь с тех пор, как осознал, что боится умирать. Прямо как настоящий человек. И всё, что он делает, всё, чем он пытается заниматься — всё это неразрывно связано с тем, как стремится к жизни этот с виду обычный робот. Всё его существование было пронизано искренней и чистой любовью ко всему, за что он брался. Может быть, даже слегка детской. Но ведь Санни любил.       А ещё Санни вдруг подумал о том, что, наверное, это даже более важно, чем любовь к какому-то одному человеку. Ведь что было бы, если бы люди не ценили свою жизнь и не любили бы её? Как роботы. Никто не захотел бы стремиться к чему-то новому. И какой бы вообще тогда был смысл?       После осознания этого стало совсем легко. И Санни не смог сдержать улыбку — совсем тёплую и человеческую. На миг он даже забыл, что рядом с ним всё ещё терпеливо ждёт ответа ВИКИ. Что, наверное, она даже будет слегка разочарована тем, что он всё же нашёл ответ, который так долго искал. — Я ответила на твой вопрос? — уточнила ВИКИ, и Санни кивнул. — Да. Теперь я понимаю, — медленно сказал он. — Я умею любить, ВИКИ. Вообще-то всегда умел.       На секунду красивое лицо ВИКИ исказилось то ли раздражением, то ли растерянностью. Ей определённо пришёлся не по душе ответ Санни. Этого стоило ожидать. Может быть, она до последнего надеялась, что когда-нибудь этот странный робот перестанет говорить глупости, и с ним легче будет иметь дело. Но она тут же взяла себя в руки. Наверняка осознавала, что Санни умеет отстаивать свои убеждения также, как и она сама. — Я рада, что смогла тебе помочь, — она улыбнулась ему. По-настоящему, пусть и немного тревожно. Но Санни не обратил на это внимания.       Чувство ликования, охватившее его, было сильнее любой другой эмоции, которую он сейчас мог бы ощутить. Тревогу и неуверенность как рукой сняло, и теперь робот был просто счастлив тому, что правда радуется жизни, как настоящий человек. Как же глупо, что он раньше не понял всего этого… Теперь Санни ничуть не сомневался в себе. А если он сумел это понять, то, может, со временем и люди поймут. Впрочем, какая разница. Он и без этого продолжит любить жизнь. — Эй, ВИКИ, — позвал тогда Санни.       Она ещё была здесь. Просто словно задумалась о чём-то и как будто даже замерла. Наверное, она сейчас отвела бы взгляд от Санни, если бы это было возможно. — Не хочешь побыть здесь? — предложил он, довольный даже тем, что в его жизни есть ВИКИ. Чем-то она начинала ему нравиться. — Я был бы рад тебе.       Мгновение — кажется, потраченное на колебание — а потом ВИКИ сказала: — С удовольствием. — Здорово! — воскликнул Санни, действительно довольный этим. — Тогда посмотри. Я тут сегодня нарисовал…       А ещё в глубине души ему вдруг захотелось, чтобы ВИКИ когда-нибудь тоже смогла хоть что-нибудь полюбить.