Eius et non eius simul

Он чувствовал на себе взгляды, которые следовали за ним, когда он ходил из класса в класс. Они вонзались в него, пока он находился в Большом зале, любопытствуя и сгорая, хотя он делал все возможное, чтобы игнорировать это чувство. Он знал, кто это, он знал, что ничего не должен с этим делать, но искушение было. Искушение — это все. Он улавливал обрывки разговоров о нем, которые, казалось, были сосредоточены на том, насколько он изменился в этом году. Он побледнел, выглядел усталым, под глазами у него залегли темные круги. Он был удивлен, что Дамблдор до сих пор не затащил его в пустой забытый кабинет, чтобы убедиться, что он следует правилам. Старый ублюдок, конечно, знал, что с ним случилось. У него не было другого выбора, кроме как сказать ему, если не считать того, что бы позволить себе рано уйти из школы, но это был не вариант. Старик ворковал тихие слова согласия и компромисса, ложь, которую Регулус мог попробовать на вкус, горькая на кончике языка. Даже Сириус не знал, защищенный от правды своим отсутствием этим летом. Круг знающих людей можно было пересчитать по пальцам одной руки, и Регулус хотел, чтобы так оно и оставалось. Но горящие в нем глаза, полные любопытства, доводили его до предела. Он бродил по школе поздно ночью, не в силах устроиться в гостиной своего факультета, как раньше. Это, вероятно, было самой трудной частью того, чем он стал; недостаток сна. Регулус всегда любил поспать. Конечно, жажда была другой частью, которой он не наслаждался, особенно когда ему запретили удовлетворять потребность в том, чтобы пить жизнь из людей, которые ежедневно окружали его. Дружеская толкучка, случайный удар, каждое прикосновение, каждый вдох, каждый удар сердца притягивали его ближе, искушали укусить, вонзить зубы и просто выпить. Стоя на подоконнике астрономической башни, Регулус оглядел окрестности. Он мог видеть на мили вокруг, теперь ему не мешала темнота, хотя этой ночью было не на что смотреть. Луна ярко светила в небе, красиво отражаясь над озером. Он предположил, что для любого другого это была бы прекрасная картина. Для любого, кто не боролся со всеми инстинктами внутри себя. — Регулус? Почему?... Почему ты стоишь на выступе? Тебе следует спуститься. Ты мог бы... ты же не хочешь навредить себе... Проклиная себя за то, что погрузился в свои мысли, он повернулся, чтобы посмотреть на незваного гостя, небрежно извивающегося на выступе. Если бы он упал, в конце концов, это не был бы конец света. Не похоже, чтобы падение убило его. Высокий парень, обладатель любопытных глаз, наблюдал за ним с трепетом, явно не зная, что делать с, казалось бы, склонным к самоубийству младшим братом своего лучшего друга. Регулус подумал, что было бы безопаснее спрыгнуть вниз, чтобы предложить бессмысленные банальности, которые остановили бы другого от беспокойства. Но он покончил с безопасностью. — Откуда ты знаешь, что я не хочу навредить себе, Поттер? — спросил он, и ухмылка искривила его губы. — Ты обратил внимание на мое ухудшающееся здоровье после возвращения в школу, не так ли? — Как ты... — Поттер замолчал, его рука покоилась в кармане, в котором, как знал Регулус, была его палочка. — Ты наблюдал за мной, Поттер, — пробормотал Регулус, спрыгивая с подоконника и легко приземляясь на пол. Он направился к Джеймсу, запах страха и возбуждения теперь стал сильнее, выводя жажду Регулуса на передний план его разума. — Ты изучал меня, пытаясь понять, что со мной не так. Твои глаза притягивались ко мне всякий раз, когда мы оказывались в одной комнате, всякий раз, когда наши пути пересекались в коридоре. Признай это, Джеймс... ты немного одержим... — Я не знаю, о чем ты говоришь, Блэк, — сумел выдавить Поттер, хотя это было не так резко, как, по мнению Регулуса, он намеревался. Вместо этого его речь вышла хриплой, невнятной из-за страха. — Сириус беспокоится о тебе, я пытался выяснить, что с тобой не так для него. — Ты лжешь, — не намекал, а утверждал Регулус, теперь уже ближе, обходя Джеймса. — Сириусу все равно, что со мной происходит. Он слишком увлечен своим домашним оборотнем, чтобы заботиться о своем младшем брате. Джеймс моргнул, застигнутый врасплох. — Как ты узнал о... — Он мой естественный враг, конечно, я знаю, кто он такой... вонь просто невероятная! Сначала Регулус боялся, что Ремус узнает, кто он такой, но все было напрасно. Ремус так сильно боролся со своим существом, что заглушил свои инстинкты почти до несуществования. Глупо, по мнению Регулуса, так как это мешало ему воспользоваться преимуществами, которые давало ему его создание, но он не мог жаловаться, так как это работало в его собственных интересах. Отшатнувшись назад, Джеймс широко раскрыл глаза. — Ты... ты... — Я всегда думал, что ты храбрее этого, — насмехался Регулус. — Ты даже не можешь этого сказать. Быстро, как вспышка, он оказался позади Джеймса, его руки крепко держали Джеймса за бедра, чтобы остановить его от движения. — Но не волнуйся, — добавил он, его губы скользнули по шее Джеймса. — Ты не будешь помнить. Первая капля крови на его языке была чистым экстазом, запретным плодом, даже лучше, потому что он знал, что не должен потакать себе. Он осторожно сосал, прислушиваясь к замедлению сердцебиения Джеймса, к тихим стонам, исходящим от парня, которого крепко держал за руки. Когда голова Джеймса откинулась назад, чтобы лечь на плечо Регулуса, он заставил себя отстраниться. В конце концов, не годится убивать ученика на территории Хогвартса. Зализав рану, чтобы запечатать ее, он осторожно положил Джеймса на камень, наложив на него согревающее заклинание. Прижавшись окровавленными губами к Джеймсу в шепоте поцелуя, он пробормотал: — Спи, Поттер. Утром ты этого не вспомнишь.

***

Когда рассвет принес первые лучи света в Хогвартс, последствия его действий поразили разум Регулуса. Он знал, он знал, пока делал это, что совершил серьезную ошибку, потакая себе. Это была слабость, которую он не мог позволить себе повторить, и, одеваясь, он пытался убедить себя, что сможет воздержаться от повторения этого. Он почти мог поверить самому себе. Он сидел за слизеринским столом, как всегда безупречно собранный, потягивая кофе и ожидая момента, когда появится Джеймс Поттер. И действительно, черноволосый парень вошел в холл следом за Сириусом и его волчонком, выглядя усталым, но ничуть не измученным. Заслонив собой остальную часть зала, Регулус сосредоточился на них, наблюдая краем глаза, как они садятся, а жалкая фигура Петтигрю замыкает шествие. — Я все еще не могу поверить, что ты заснул на Астрономической башне, — проронил Ремус, качая головой. — Ты же знаешь, что из-за этого у тебя могли быть большие неприятности, верно? Джеймс пожал плечами, высоко поднимая свою тарелку. — Мерлин, приятель, — сказал Сириус, наблюдая за своим другом. — Ты голоден? — Умираю с голоду, — ответил Джеймс, сосредоточившись только на еде. Он даже не обратил внимания, когда Эванс заняла свое обычное место рядом с ним, и Регулусу пришлось сдержать рычание, когда рыжая голова поцеловала Джеймса в щеку. Чувство обладания наполнило его, инстинкты кричали ему, чтобы он оторвал руки девушки, чтобы она не могла прикоснуться к тому, что Регулус считал своим. Он заставил их опуститься, полностью отводя взгляд. В конце концов, было бы не очень хорошей идеей быть пойманным, наблюдая за ними. Он был почти на сто процентов уверен, что Джеймс ничего не вспомнит о прошлой ночи, но лучше было бы не искушать судьбу. Однако Регулус не смог сдержать усмешки, когда подошел конец завтрака. И действительно, любопытный жар знакомых глаз пробежал по его коже. Встав, он случайно взглянул на стол гриффиндора и обнаружил, что Джеймс наблюдал за ним с любопытством в красивых карих глазах. Румянец, разлившийся по его щекам, когда их глаза встретились, заставил Регулуса буквально пустить слюни. Внезапно, быть в безопасности показалось не такой уж хорошей идеей.

***

Прошло почти три недели, прежде чем Регулус сломался. Он бродил, как делал это почти каждую ночь, когда знакомое сердцебиение наполняло его уши. Он избегал Астрономической башни, но Поттер был старостой своего факультета, и поэтому Регулус всегда знал, что в конце концов их пути пересекутся. Он снова был один, и Регулус не мог заставить себя уйти из пустынного коридора, который они теперь оба занимали. — Блэк? Что ты здесь делаешь? Уже давно прошел комендантский час. Регулус ухмыльнулся, кивая головой в знак согласия. — Я в курсе, Поттер! — Тогда десять очков со слизерина, — пробормотал Поттер, закатывая глаза. — Возвращайся в гостиную, или я доложу о тебе должным образом. — Я уверен, что ты не хочешь этого делать, — прошептал Регулус соблазнительным голосом. — Я уверен, что тебе не хотелось бы доставлять мне неприятности, Джеймс. — Я, э-э, что? — Ты интересуешься мной, Поттер, — ответил Регулус. — Ты хочешь знать, что со мной происходит... жаль, что ты уже разобрался в этом и забыл. Джеймс нахмурился, и Регулус практически слышал, как работал его мозг, когда он пытался понять, о чем говорит Регулус. — Жаль, что ты забудешь и на этот раз, — добавил Регулус, когда, в той же позе, что и в первый раз, он вонзил зубы в плоть Джеймса и начал сосать. Возникла новая закономерность. Регулус будет сдерживаться так долго, как сможет, пока искушение не втянет его внутрь. Он находил Джеймса поздно ночью, насмехался над ним, соблазнял его, злил его, пока не мог удержаться, чтобы не выпить кровь, которая текла в жилах Джеймса. Он никогда не принимал слишком много и всегда запечатывал рану своим ядом, тщательно следя за тем, чтобы Джеймс ничего не запомнил о встречах. К своему ужасу, он вскоре понял, что промежутки между кормлениями становятся короче, а тяга к сладкой на вкус жидкости усиливается с каждым разом. Фантазии о том, чтобы украсть Джеймса, спрятать его где-нибудь в безопасном месте, завладели разумом Регулуса. Он хотел его, он жаждал его, больше, чем когда-либо и чего-либо в своей жизни. Он с трудом сдерживался, когда видел, как Эванс держит Джеймса за руку или целует его перед занятиями. Он вымещал свой гнев на деревьях в лесу, когда больше не мог его сдерживать. Дамблдор уже внимательно наблюдал за ним с подозрительным блеском в глазах. Регулус не был уверен, что старик знал, но он знал, что был не так осторожен, как следовало бы. Он просто не мог больше сдерживаться, чтобы не потакать своим желаниям. Он не прятался, когда наблюдал за Джеймсом по утрам за завтраком, особенно по утрам после встречи. Он не скрывал ухмылки, когда после пяти попыток Джеймс начал отталкивать Эванс. Он не скрывал удовлетворения в своих глазах, когда восемь раз Джеймс отказывался даже разговаривать с рыжеволосой. Регулус знал, что его яд вызывал привыкание; он прочитал все книги, которые смог найти о своем роде, чтобы попытаться понять, кем он стал. Он знал, что, хоть Джеймс и не знал, что происходит, гриффиндорец жаждал только прикосновения Регулуса к своей коже, что другие люди, прикасающиеся к нему, заставляли его кожу покрываться мурашками. Он знал, что пройдет совсем немного времени, прежде чем Джеймс начнет терять концентрацию и интерес ко всему остальному. Он предполагал, что должен чувствовать себя виноватым из-за этого, но вместо этого его переполняло первобытное удовольствие, потому что это означало, что Джеймс принадлежал ему.

***

Встретимся в Визжащей хижине в полночь.

Регулус, по общему признанию, был озадачен, когда сообщение появилось в его кармане. Он знал, что это от Джеймса, чувствовал его запах на пергаменте, но не понимал почему. Джеймс не знал об их ночных встречах. Он не знал, что Регулус был причиной его снижения интереса к другим. Регулус был почти полностью уверен, что Джеймс ничего не помнил об их «отношениях». Тем не менее, ему было немного неловко от того, что в первый раз сюрприз преподнес именно Джеймс. Любопытство, возможно, и убило бы сначала вампира в нем, но удовлетворение вернуло бы его обратно. А Регулуса мучила жажда. Регулус нетерпеливо ждал, когда услышал приглушенные шаги, приближающиеся к нему по туннелю. Откинувшись на спинку стула, он слегка постучал ногой по земле. Весь дом вонял оборотнем, и это прилипало к волосам в его носу так, что Регулус знал, что это задержится на долгие дни. — Регулус? Это слово было шепотом, мольбой и просьбой одновременно, и Регулусу потребовалось все его самообладание, чтобы не ответить. Вместо этого он подождал, пока Джеймс откроет дверь, одарив черноволосого парня злой улыбкой, когда их глаза встретились. — Регулус, — снова пробормотал Джеймс, делая шаг вперед. — Я... спасибо, что пришел. Регулус склонил голову. — Мне было любопытно. — Я... я схожу с ума? У меня были... сны, может быть, я не знаю, но я не могу... Мне нужно... Джеймс замолчал, шаркая вперед, пока не оказался на расстоянии вытянутой руки от Регулуса. — Прикоснись ко мне, пожалуйста... только руку, — прошептал он, протягивая Регулусу свою руку, чтобы тот взял ее. Приподняв бровь, Регулус сделал, как его просили, провел кончиками пальцев по загорелой руке, задержавшись на точке пульса на запястье Джеймса. Он чувствовал, как под его пальцами текла кровь. Все напряжение в теле Джеймса исчезло, и он вздохнул с облегчением. — Что... что со мной происходит, — спросил он, его глаза молили об ответах. — Ты мне нужен... Я... я не чувствую... комфортно без тебя... Я не... я... — Ш-ш-ш, — прошептал Регулус, схватив Джеймса за запястье и потянув его вниз, пока он не сел к нему на колени. Регулус обнял Джеймса, прижимая их тела ближе, когда голова Джеймса откинулась на его плечо. — Я оказал тебе зверскую услугу, — тихо признался Регулус. — Я не думал, что вызывающие привыкание свойства моего яда так сильно повлияют на тебя. — Яд? — Джеймс заикнулся. — Ну же, ты сказал, что видел меня во сне. Ты знаешь, кто я такой, даже если не хочешь признаваться в этом самому себе. — Почему... что со мной будет? — осведомился Джеймс через мгновение. Его дыхание было затрудненным, и Регулус воспользовался моментом, чтобы провести языком по его шее. — Я мог бы позволить тебе вернуться в школу, — предложил Регулус, хотя его руки слегка сжались, чтобы опровергнуть его слова. — Или я мог бы запереть тебя где-нибудь, только для себя? Тебе бы этого хотелось, Джеймс? Тихий стон был единственным ответом, который он получил, и он улыбнулся про себя. — Или я мог бы осушить тебя, — прошептал он. — Прямо там, где ты сейчас сидишь. Ты бы даже не попытался драться со мной, не так ли? Ты бы позволил мне напиться досыта, опорожнить твои вены. Ты бы не хотел, чтобы я останавливался. Регулус чувствовал волны возбуждения, исходящие от Джеймса, и знал, что если он посмотрит, там, где расстегивались его джинсы, там будет выпуклость. Еще раз облизнув шею Джеймса, Регулус вонзил в нее зубы и сделал большой глоток. Он чувствовал на вкус следы своего собственного яда и сосредоточился на них, вытаскивая их. Когда кровь стала чистой, и Джеймс замер на коленях Регулуса, он отстранился. Достав из кармана волшебную палочку, он тщательно залечил отметины, не оставив следов зубов, и, без усилий подняв Джеймса, уложил его на пыльную старую кровать. Влив в горло два наполнителя крови, он терпеливо ждал, пока Джеймс пошевелится на кровати. — Регулус? Что мы здесь делаем? Реджи улыбнулся, сверкнув своими удлиненными зубами. — Тебе не о чем беспокоиться, Поттер. Обливиэйт!

***

Регулус избегал Большого зала. Он проделал долгий путь, чтобы добраться до своих занятий, и заставил себя лежать ночью в постели вместо того, чтобы искать своего мальчика. До конца учебного года оставалось всего две недели, и, борясь с собой, борясь со своими страстными желаниями, он сделал это. Его все еще иногда ослепляли видения Джеймса, беспомощно цепляющегося за него, потерявшегося в своей зависимости от яда Регулуса, но он прогнал их прочь. Джеймс снова принялся ухаживать за Эванс. Он снова начал шутить со своими друзьями, и Регулус был уверен, что сдал экзамены, как и ожидалось. Это было отвратительно. Даже малейшее дуновение Джеймса Поттера вызывало у Регулуса самые сильные желания, с которыми он когда-либо сталкивался, и он хотел его. Джеймс принадлежал ему. Вот только он им не был. И вряд ли когда-нибудь им будет.