Что делать, если твоя подруга медленно превращается в Умпа-Лумпу

      Все началось с вечера воскресенья.       Довольно таки давно у нас с моей подругой Лилей возникла традиция. Суть ее заключалась в том, что каждое воскресенье мы собирались у нее дома и смотрели фильмы. Традицию эту ни в коем случае нельзя было нарушать. Нашим вечерам кино не могли помешать ни приближающиеся экзамены, ни вредные родители, ни маленький брат Лили. Шура был чрезвычайно активным и непоседливым ребенком, потому каждые выходные его отвозили к бабушке. Всем от этого был прок: бабушка радовалась компании внука, домашние же тем временем радовались его отсутствию и тишине, не часто царящей в апартаментах.       Воскресенье. Настала моя очередь выбирать фильм для просмотра. Самый тяжелый для меня момент в наших с Лилей вечерних посиделках. Выбранный фильм должен был соответствовать предпочтениям моей подруги, но и не обходить стороной моего внимания. Обычно, в течении недели я составлял список фильмов, которыемогли бы завлечь нас, но в этот раз я явился к Лиле с пустыми руками. Она не удивилась. Лиля знала, что я был занят подготовкой к турниру по экономике. У меня совсем не было времени на что-либо кроме заучивания материалов. Однако онавсе же настояла на том, чтобы именно я выбирал фильм. Для нее нарушение традиций было еще большим кощунством, чем для меня.       Мне оставалось только перечислять ей фильмы,пришедшие мне в голову. По какой-то причине я забыл все стоящие картины, а на ум всплывал только второсортный шлак: «Пиксели» с Адамом Сэндлером, «Идеальный голос» с Анной Кендрик, «Чарли и шоколадная фабрика»…       – «Чарли и шоколадная фабрика» с Джонни Деппом? – закончила за меня Лиля. – Я всегда хотела посмотреть этот фильм.       – Ты серьезно, он довольно проходной, – ответил я, чуть скривившись.       – Но он по определению не может быть плохим. Там же снимался Джонни Депп!       Глаза Лили сверкали энтузиазмом. Я уже успел подзабыть, что моя подруга является таким ярым фанатом Джонни Деппа. В последний раз мы видели его в «Пиратах Карибского моря». За пару недель мы успели посмотреть все вышедшие на тот момент части, и от лиц некоторых персонажей меня уже начинало тошнить. Но думаю уже прошло достаточное количество времени, чтобы мы успели отвыкнуть от Джонни Деппа в роли Джека Воробья… Ой, прошу прощения. В роли «Капитана Джека Воробья», и насладится его игрой в другой неменее популярной картине.       Мы запаслись закусками, вырубили свет и включили фильм на любимой стиминговой платформе Лили. В последний раз я смотрел «Чарли и шоколадную фабрику» еще в раннем детстве. Не скажу, что тогда он сумел меня впечатлить. В те времена я находил этот фильм крайне пугающим и зловещим. Была у него эта своеобразная атмосфера, которая заставляла юного зрителя чувствовать себя неуютно.       Но с тех пор я вырос, и детские фильмы перестали меня пугать. Во время просмотра я чаще смеялся над моментами, которые раньше находил жуткими, и это не могло не радовать. Радовало и лицо Джонни Деппа в роли ВиллиВонки. Его свежий и необычный образ дал мне возможность по новому взглянуть на актера и по достоинству оценить его талант и мастерство.       За моими раздумьями прошла добрая половина фильма. Я наслаждался просмотром, но что-то напрягло меня. На подкорке своего сознания я понимал – что-то было не так.       Я потянулся за чипсами и, пока пытался нащупать их в темноте, увидел ее – причину моего беспокойства. Лиля смотрела перед собой как зачарованная, тусклый свет экрана падал на ее лицо и играл в стеклянных глазах. Губы ее как при молитве открывались и закрывались в так навязчивой песне, которую пели веселые Умпа-Лумпы, расправляясь с очередным ребенком.       Никогда еще Лиля не выглядела такой сосредоточенной во время просмотра кино. Она была большим любителем комментировать фильмы, смеяться над шутками и банальными поворотами сюжета, но в тот момент я не видел ни единой эмоции на ее лице.       – Лиля, – позвал я ее шепотом, а после, не получив должной реакции, повторил чуть громче. – Лиля!       В ответ она даже не моргнула. Продолжала смотреть в экран, как будто все больше и больше погружалась в него. Неужели ей так сильно понравился фильм или же тут была другая причина?       Повторяя вслух имя своей подруги, я неуверенно потянулся к ней рукой. Я надеялся на то, что если встряхну ее, она придет в себя, но мои действия резко прервал кто-то третий.       Я не видел незнакомца в темноте, но слышал его шаги. Легкие и неспешные. Он медленно приближался ко мне со спины, тяжело. Я успел только кинуть короткий взгляд на сидящую рядом Лилю, как неизвестный накинулся на меня, обхватывая шею своими короткими сильными руками. Я не сумел сдержать крик, но его тут же заглушил звонкий смех.       – Испугался, тлусишка! – сквозь смех обратился ко мне нападавший. По тому, как он нелепо картавил я без особого труда догадался, что это был никто иной как брат Лили. Я тут же перехватил его руки и перекинул к нам с Лилей на диван.       – От трусишки слышу, – сказал я хохочущему мальчишке. – Или ты уже не боишься, что за тобой ночью может прийти Бабай?       – Мама сказала, что Бабая не существует и это ты его плидумал, – возразил брат Лили.       – Значит она не права.       – Это я то не права? – вмешался еще один голос.       В комнате зажглась люстра и мне удалось разглядеть на пороге мать Лили.       – Простите за это маленькое недоразумение, – сказала она, указывая на своего сына. – Пришлось забрать Шуру от бабушкипораньше. Только зашли в квартиру, как он к вам стартанул.       – Я хотел смотлеть мультики, – добавил от себя Шура, но мама его реплику проигнорировала и снова обратилась ко мне.       – Надеюсь, мы не прервали ваш просмотр?       Я взглянул на Лилю, будто искал у нее ответ на этот вопрос. Несмотря на вмешательство ее родных, она продолжала буравить взглядом экран, не издавая ни звука. Я решил, что хватит с нее на сегодня кино.       – Мы как раз заканчивали, – сказал я и с громким хлопком закрыл ноутбук.       То ли от резкого звука, то ли от того, что фильм вдруг прекратился, Лиля вздрогнула. Ее будто выкинули из мира собственных фантазий в реальность. Часто моргая, она разглядывала комнату, своих родных и меня, словно не понимала, где находится, и кто ее окружает.       – Лиля, все ли в порядке? – обратился я к ней с вопросом.       Вместо ответа Лиля спохватилась со своего места и выбежала из комнаты, чуть ли не сбив свою мать с ног. Мы нашли ее скорчившуюся над унитазом, куда она опорожняла свой желудок.        С того самого вечера Лиляуже не была прежней. Мою добрую и беззаботную подругу будто подменили. Поначалу я не замечал этих перемен и старался не вспоминать то происшествие. Я списывал все случившиеся странности на нездоровье Лили, но на следующий день та явилась в школу. Улыбчивая и румяная, как будто это не ее вчера рвало пару часов наполовину переваренными чипсами и печеньем.       Я поинтересовался у Лили, как она себя чувствует, а она лишь отмахивалась от моего вопроса и просила забыть о случившемся. Я старался забыть, но не мог. Каждый раз, когда я закрывал глаза, я видел перед собой образ Лили, ее бездонный взгляд. Я думал, что он навсегда останется в моей памяти лишь как образ из прошлого, пока не столкнулся с ним снова.       Спустя неделю после инцидента я начал замечать за своей подругой привычку напевать одну и ту же мелодию под нос. И возможно я бы и дальше не обращал внимания на тихое бормотание Лили, если бы не прислушался однажды к тому, что она поет:       – … Август Глуп, Август Глуп, как не воспитан он и туп …       Изо дня в день Лиля нашептывала эти строчки веселыхУмпа-Лумп из фильма, куда бы мы не шли и где бы мы ни были. Однажды, не выдержав, я попросил ее перестать петь, на что она ответила в недоумении:       – Петь что?       Тогда я подумал, что Лиля просто издевается надо мной. Но с каждым днем я стал убеждаться, что делает она это абсолютно не осознанно и это меня пугало.       Но не пугало так сильно как один случай в кафетерии. Мы стояли в очереди к кассе, перед нами немолодая женщина с очень вредным ребенком. Он все капризничал и ныл, просился уйти, не хотел стоять в очереди. Я бы даже не обратил на мальца внимания, как вдруг Лиля наклонилась к ребенку. Она схватила его за руку и сказала его матери не своим голосом:       – Таких вредных мальчиков надобно как следует наказывать.       Мать ужаснулась, ребенок от перепуга заплакал и начал икать. Я вырвал руку ребенка из клешней подруги и мы вместе с ней удалились, ловля на себе взгляды ошарашенных незнакомцев и обиженной женщины.       После этого случая мы с Лилей разошлись по домам. На протяжении недели я не слышал от нее никаких вестей. Я начинал переживать за подругу, но в тоже время был очень рад тому, что странности связанные с ней покинули мою тихую и размеренную жизнь.       Но радоваться мне пришлось не долго. Однажды вечером пятницы, я сидел дома один. Родители уехали помогать бабушке на даче, а я сидел за приставкой, играя в игры. Мне даже не сразу удалось расслышать звонок дверь. Точнее серию лихорадочных звонков. Наушники заглушали шум, а я не ожидал сегодня гостей. Однако, когда во входную дверь начали ломиться с громким стуком, я не мог не отложить наушники в сторону. Грохот был ужасный, я слышал, как петельки замка скрипят под внешним давлением.       Мое сердце часто забилось. Мне хотелось закрыться в своей комнате и позвонить соседям, моля о помощи, но я вовремя собрался с мыслями и решил не поддаваться своей безосновательной панике.       Неспешными шагами я проследовал к входной двери, стараясь не издавать звуков, чтобы человек снаружи не смог заметить моего присутствия. Грохот и трель звонка никак не прекращалась, лишь становились все громче и громче с каждым шагом. Тяжело дыша, я медленно потянулся к дверному глазку и приложил глаз, рассматривая двор и небольшую фигуру, переминающуюся с ноги на ногу.       – Шура, ты что ли? – сказал я с облегчением и с долей злости на маленького брата Лили. – Решил опять меня напугать?       Я открыл дверь, но мальчик не спешил пройти внутрь. Бегло оглядываясь по сторонам, он открывал и закрывал рот в попытке что-то сказать.       – Ну что? – нетерпеливо поторопил я его. – Говори, зачем пришел?       – Лиля… – сказал мальчик рассеяно.       – Что с ней? – спросил я, нахмурившись.       – Мамы нет дома, а она странно себя ведет, – продолжил Шура, нервно щупая рукава своей спортивной кофты.       – Она уже довольно давно себя странно ведет, – усмехнулся я. – Может она грозила, что за тобой придут злобныеУмпа-Лумпы?       К моему удивлению, в ответ на мою не очень остроумную шуточку Шура кивнул.       – Да ладно тебе, Шура. Никаких Умпа-Лумп не существует и они тем более не смогут причинить тебе вред. Лучше иди домой и скажи Лиле, что тебя не пугают ее глупые выходки.       На лицо мальчика упала тень разочарования. Ни слова не говоря, он развернулся и, шатаясь, подался обратно в сторону своего дома. Я думал окликнуть его, но, махнув на мальчика рукой, вернулся в дом. Подумал, что пусть сами разбираются со своими проблемами. Я все еще жалею о своем поступке.       На следующий день, проходя мимо дома Лили, я замер. Работники скорой помощи метались по двору, полиция, что-то громко вещала,столпившемся вокруг событий местных.       Я не мог разглядеть ни Лили, ни ее брата, но видел их мать. В слезах она билась в руках у полицейских, то и дело повторяя, что все это ужасная ошибка.       Ближе к ночи, ко мне наведалась полиция. От них я узнал, что Лиля закатала собственного брата в бетон на их заднем дворе. На все расспросы: «зачем она это сделала», девушка отвечала, что вредный ребенок должен был быть наказан, а внаказанием ему стало купание в шоколаде. Шуру не удалось спасти. Лиле же медики диагностировали шизофрению и диссоциальное расстройство личности.       Полицейские попросили меня дать им пару показаний и я рассказал им, что…       Все началось с вечера воскресенья …