С точки зрения кошки

      Перед тем, как прыгнуть Ливси припала к полу, не спуская больших карих глаз с сбившегося одеяла, несколько раз двинула пушистыми бёдрами — нет, она доверяла себе, но край кровати внушал сомнения.       Кончик хвоста ударил, линией промелькнул над пятном вязанного ковра.       В отличии от Софи и её выверенного трюка — она приземлилась не на лапы, а беспомощно растянувшись, уткнулась носом в изгиб подушки. Даже обиженно прикусила перед тем, как подняться.       Диана достигла своей цели, и, теперь собиралась отпраздновать, заступив на территорию Александра.       Конечно, она могла проделать это привычном облике, в конце концов имела полное право, но в кошачьей сущности были свои прелести.       Довольно фыркнув, Ливси неуклюже проваливаясь направилась к ещё пахнущей чужим теплом стороне — Смоллетт всегда занимал левую часть; порой под натиском нежности сдаваясь, уступал, поэтому под лапы, вскоре, попался её собственный волос.       Человеческая метка — хотелось оставить ещё одну.       Прежде, чем опуститься, растягивая момент она закружила на месте, вытаптывая себе гнездо в плотном запахе: ей не нравился старый — кусачая морская соль, порох и приевшийся след древесины уставшего судна; она предпочитала новый — дом, тихие отголоски моря, редкие поцелуи дыхания трав и пыльной суши.       — Дурак, — шумно укутавшись выдохнула Диана, склонившись, она положила мордочку на нескладно вытянутые передние лапы.       От смены шкуры ничего не изменилось.       Острые уши дрогнули.       В теле кошки ей всё равно была присуща людская нетерпеливость.       Короткие пальцы коготками натянули скрипящую ткань.       Ей определённо не подходило такое гнездовье, но и уходить в спешке не хотелось.       Не то ради понятного только ей принципа, не то как-то пригрелась, а может и вовсе размякла.       Прыжок — и Ливси уже на полу.       Иначе, она бы ничего успела.       Как бы ей не хотелось, она не могла задерживаться — в мысленном списке остались ещё пункты, а занять близкое место успеет и после.       Следующим было любимое кресло Александра.       Сам виноват.       Потянувшись, почему-то это показалось особенно важным, Диана медленно вытягиваясь повернулась и бойко, на первых шажках оттягивая ноги бросилась к предусмотрительно приоткрытой двери.       Гибкое тело легко выскользнуло в коридор; не задумываясь о глупостях и других путях она ступала к лестнице.       Если для человеческих ног подобное не было испытанием, то кошачьи неопытные лапы едва справлялись.       Крупные подушечки скользили, а задние лапы вместе с хвостом, так и норовили оказаться выше головы.       По последним ступенькам она почти скатилась — упёрлась передними в пол и едва не перевернулась через голову.       — Проклятье! — тряхнув головой Ливси недовольно соскользнула; обустроенная под приёмную гостиная встретила её тишиной — камин угас, ещё один повод забраться в кресло — и головокружением, своды уходили ввысь небесами, простая мебель скалами тянулась вслед, а двери щелями-гротами манили в тусклую тьму.       Ей нужна правая.       Не всем пациентам нравилось присутствие бывшего капитана — но и он сам не хотел оставлять Диану один на один с незнакомцами.       Её посещали не только верные слуги закона, но и выходцы из тени.       Всё решилось переносом «кабинета» вниз, после туда прибавилось второе кресло.       Болезненно увеличившееся расстояние Ливси преодолела почти прыжками, широким перемахнула порог и только на мгновение принюхавшись застыла перед тем, как броситься к капитанскому «гнезду».       Софи была здесь — во всех смыслах.       Они столкнулись: если в кошачьем теле сохранила утончённость, то любимица напоминала подушку.       Рассерженную подушку.       — Прости, — им удаётся уместиться.       — Нет, — Софи вдохнула, изучая переплетение запахов и мгновенно раскусывая.       — Почему? — потеснившись поинтересовалась Диана.       Их бока крепко соприкасались.       — Моё, — чёрные уши прижались к голове, а на крупном носу выступила складка.       — Кресло?       — Передумала.       — О чём? — неосторожность, лапа больно ударила по лбу, точно между прикрытыми глазами.       У загривка щёлкнули зубы, пока предупреждающе, но Ливси хватило и этого: щурясь, она спрыгнула.       Поджав хвост отскочила, инстинктивно выгнув спину.       — Моё.       — Прости, — коротко повторяет Диана, наблюдая за тем, как тёмное облако превращается в тучу, угрожающе надвигаясь.       Настоящая буря; Ливси слишком хорошо знала Софи, чтобы оставаться на месте — было достаточно вспомнить выпотрошенный саквояж и обращённые в игрушку старые эполеты.       Погоня не продлилась долго.       Всё решили шаги.

***

      Две кошки в одной комнате наделали много шума — достаточно, чтобы привлечь внимание Смоллетта.       Достаточно для самых гнетущих предположений.       Порой, Ливси умела подыскивать себе неприятности; доходило до травм и карманных потерь.       Поэтому, Александр незамедлительно, даже не сбросив дорожный плащ, напряжённо сдерживая шаг двинулся к двери.       — Диана! — глухой удар.       — Капитан! — заикнулась Ливси. Она сидела на полу в окружении сброшенных с полок книг, прикрываясь, прижала руки к груди, а у подобранных ног на кончиках лап балансируя шипела Софи.       Кошка выгибала спину, распушив шерсть отступала.       — Во имя, — вопрос угас в облегчении.       — Прочь, — взмах кистью.       Смоллетт моргнул, ему почудились искры.       И Софи, как волнами унесло — гудящий от удивления и ярости ком ударился о сапог, и исчез в гостиной.       — Что здесь произошло?       — Глупость.       — Диана.       — Я наступила на её хвост — иногда мне кажется, что Софи вырастили медведи, — нервный смешок; Ливси излишне сильно опёрлась на протянутую руку, — А книги следовало давно переставить, — пожимает плечами, стараясь не смотреть в глаза Александра, но её поймали за подбородок, вынуждая.       Мгновение они мерялись взглядами.       До тех пор, до тех пор, пока Диана не сокрушает улыбкой, заслужив поцелуй в лоб.       — Словно чёрная кошка.       — Глупость, — настаивает Ливси, щурится, уже довольно.       — Ведьмина глупость, — поправляет Смоллетт — царапина на щеке от него не укрывается, — И я хочу услышать её полностью, — не отпускает, в тени тревоги переплетая пальцы.       От неожиданности Диана громко мяукнула.