Кольцо фей

      — Где же твоё чувство меры, — положив перед Ливси свежий букет, поинтересовался Смоллетт.       — Красный клевер, — признаёт Диана.       — Верно, пришлось подпортить один из кругов, — не оправдание, а честность.       — Круг? — переспросила Ливси.       — Перетрудилась, — ладонь Александра легла на её лоб, ставший их маленьким ритуалом жест — жест того, что нужно отдохнуть.       В тепле объятий или под боком.       — Я не понимаю, — Диана обижено сморщила нос.       — Твоих рук дело, — подсказал Смоллетт.       — О, небеса, снова! — кулак ударил по наброску письма.       — Диана? — снисходительная нежность Александра сменилась серьёзностью.       — Ничего, — отмахнулась Ливси, — Лавочник вновь оставил меня с носом, — протараторила.       — Если, — начал Смоллетт.       — В другой раз, — опередив вопрос чирикнула Диана — вскочила, ударившись о стул ринулась прочь из кабинета.       Перемахнула порог и хлопнула дверью.       Порой она была настоящей чудачкой.       И за один день Александру пришлось убедиться в этом дважды.       — Грубо, — заметил, стоящий в тени невысокой яблони Смоллетт; он держал в руках поднос с давно остывшим чаем, но не решался подойти, предпочтя наблюдать за тем, как Ливси бойко перескакивая с места на место выдергивает цветы из земли, отбрасывая их за плечо.       Сейчас — она возилась уже с третьим кругом.       — Им здесь не место, — тем же приказным тоном Диана запретила ему приближаться к саду за особняком до тех пор, пока она не закончит — попытка предложить помощь была встречена тяжёлым взглядом.       Поэтому, Александр решил помочь другим способом — а может не хотел бросать её одну — было невыносимо видеть, как она изводит себя под колким летним солнцем.       — Отдохни немного, — совет.       — И это мне говорите, вы, капитан, — резко провела линию Ливси, совсем не в духе.       — Не заставляй меня прибегать к корабельной дисциплине, — Смоллетт на правах бывшего капитана, передразнивает когда-то услышанное.       — Мы, — Диана спешно прикусила язык, — Александр, прошу пообещай мне, что ты больше никогда не подойдёшь к ним, — шумно выдыхает, — Это важно — для меня, — поворачивается, заглядывая Смоллетту в глаза.       — Клянусь своей треуголкой, — кивает Александр; не спорит, уж слишком резко переменилось лицо Ливси.       На себя не похожа.       Ни сегодня, ни ночью — спустя несколько дней.       — Издевательство, — переступив на месте Диана раздавила ещё один поникший пучок клевера.       — Хватит, — вытянув руку Смоллетт поймал Ливси за окаменевшее плечо — он вновь был невольным зрителем.       — Осталось совсем немного, — возразила Диана.       — Чем бы оно ни было — оно подождёт, — подшагнув, Александр обхватил талию Ливси руками, прижал к себе, как если бы хотел укрыть — утащить.       — Возвращайся домой, — ухватившись за чужие запястья пробормотала Диана.       — С тобой, — под фарфоровыми каплями лунного света Смоллетт кажется носовой фигурой — грозное изваяние.       — Даже, если я попрошу?       — Тогда, придётся унести силой, — упорствует Александр.       — Только, — выдохнула Ливси, мнётся.       — Не сделаю ни шага — ни за дверь, ни в круг, — воспользовавшись доверием, уступкой заверил Смоллетт.       — Благодарю, — как-то отстранённо, — Приму, — обрывисто, но с тёплым облегчением; привстав на мыски Диана ткнулась макушкой в подбородок Александра.       Где-то в жерлах редких облаков, а может совсем рядом среди листвы деревьев зародился сухой гром.       — Пора, — напомнил Смоллетт.       — Надеюсь, ты знаешь на, что подписываешься, — наконец смеётся, вывернувшись забрасывает ладони на затылок Александра — ведьма.       — Безусловно, — на удивление легко, Смоллетт поднял её, на зло давнему — замолкшему шраму.       — Осторожнее, — птичье опасение — под напором крепкости оно затихает, но спустя мгновение вспыхивает с новой силой.       Ливси замечает первой, содрогается всем телом и по-кошачьи вцепляется в свою опору, едва не выскакивает из рук — бессильное ругательство переходит в шипение, а потом в слова:       — Домой, — сжимается, подтягивается ближе и шепчет, — Быстро, — дёргает за край воротника.       Всё настолько внезапно, что Александр мешкает и цепляется мыском сапога о пучок красного клевера — вступил в круг.       Если бы не надлом в голосе Дианы и не уверенность в её напряжении, то он бы сразу же потребовал ответа.       — Полагаю, есть весомая причина, — Смоллетт делает шаг. Потом ещё один, выбирается — за тонким пределом спокойнее.       В груди легче, но на шее тяжелее — Диана не ослабила хватку.       — Прошу, — умоляющие губы холодные.       Но стоит Ливси оказаться на пороге, как к ней вернулась прежняя прыть. Обострённая.       Настолько, что Александру за окном почудились крошечные огоньки — фонарики.       — Дорогая, — заикнулся Смоллетт; результат был таким же, как и годы назад, когда он оговорившись назвал её «дорогушей» — Диана оступилась и врезалась ему в локоть, — Могу ли я узнать, что у тебя на уме?       — Утром, когда пройдёт сон, — Ливси выглядит виноватой, словно не тронула его нос пальцем, а призналась в том, что собирается в новое плаванье в компании старых друзей.       И в её словах была доля правды. Александр до этого не осознавал насколько он устал.       — Диана, — похоже на упрёк.       — Я присоединюсь позже, — толкнув, Диана отвернулась, подобрала руки к груди.       Не самое греющее душу последнее зрелище, но именно сейчас Смоллетт моргнул, а в следующий раз открыл глаза только тогда, когда Диана по-кошачьи потянула за одеяло.       — Прости, — с набитым ртом не так романтично, но сразу принято.       — Крошки, — Александр приподнялся на заботливо подставленную подушку.       Усталость как волной сняло.       — Я испекла больше, чем мы смогли съесть, а ещё сломала метлу, — пожала плечами Ливси, вместо дальнейших объяснений просто протянула лепёшку.       — «Мы»?       — Мы, — и принялась за вторую.       — Не припомню, чтобы я поднимался в спальню.       — Мне не улизнуть?       — Не улизнуть, — согласился Смоллетт.       — Я никогда не хотела прослыть ведьмой, — теперь дрожащие пальцы смяли мякиш, рвали, роняя кусочки на пол, — Круги — ещё один повод для слухов, а у меня плохая слава, — опустевшие ладони сомкнулись в замок, — Я не хочу чтобы один хороший капитан пострадал из-за этого, — Диана резко покачнула головой, — Есть вещи, которым лучше остаться в тени.       — Как карте сокровищ?       — Возможно.       — Но сокровище, порой, важно найти, даже если оно будет стоить жизни.       Ливси вздрогнула, но рук не отдёрнула.       — Признаешься?       — Всё так очевидно?       — Лучше узнать правду раньше, чем за ней придут пираты.       — Итак, — закашлялась Диана, — Брауни подпустили красных фейри к саду, — но продолжила через силу, — Всё закончилось хорошо, — потупила голову.       Ладонь Александра ободряюще сжала:       — Это не всё.       — Я, — Ливси собиралась выдохнуть признание одним словом и сбежать.       Не от вины, не то от того при каких всё раскрылось.       Могла бы если бы в комнату через приоткрытую дверь не ворвалась Софи — чёрный, грохочущий ком с стянутым мелкими бантами хвостом.       Подскочив, кошка оттолкнулась от бедра Дианы и кувыркнувшись в воздухе упала на кровать, и вонзила когти.       Из коридора донёсся шум — хаотичный, чтобы сразу угадать причину, даже капитанскому уху.       — Придётся показать на практике, — воспользовавшись промедлением Ливси ускользнула из рук.       Вновь.       Но в этот раз, выронив поднос, ожидающе обернулась.       Без смутной надежды на отказ.       Низкая тень мелькнула в проёме.       Настоящее проклятье.