Из детства

- Послушай, малыш... – голос Пинако переходит почти на шепот, и Эдвард от неожиданности даже забывает обидеться на намек на его рост. – Я знаю, что мы тебе даже не родственники. Но вы оба много значите для нас. Эдвард хмурится, упрямо пытаясь вырвать человеческое запястье из цепких старческих рук Пинако Рокбелл. - Этот человек из армии, Рой Мустанг... – снова начинает бабуля. – Ты его не знаешь. Если он попросит от тебя что-то… что ты не сможешь или не захочешь отдать, что покажется тебе слишком большой ценой… Ты всегда можешь вернуться к нам, слышишь? Двери этого дома всегда открыты для вас обоих. Мальчик хмурится и смотрит на старушку слегка ошалевшим взглядом. Дом, куда можно вернуться. То, от чего они отказывались, отправляясь сдавать экзамен на звание государственного алхимика. То, что им упрямо давали вновь. - Ты понял меня, алхимик? – Пинако сердится, так и не дождавшись от обычно громкого Эда хоть какого-то ответа. – О чем бы тебя не попросили. В любой момент. - Да, да, конечно, бабушка, – фыркает Эдвард, выдирая свою руку из цепких пальцев и отводит глаза. – Нам уже пора идти, на поезд опоздаем. Мальчик в последний раз сжимает руку этой мудрой женщины, практически единственного родного человека на земле, кто мог бы еще поддержать их и помочь. Даже после совершенного человеческого преобразования. Даже после… всего. А затем быстро хватает Ала за перчатку доспеха, уводя его подальше от Уинри, с которой мальчик прощается. Оборачиваясь, Эд улыбается девочке и старушке, окидывая взглядом последнее место, в котором его еще ждут. Альфонс машет рукой на прощание, и Эдвард заставляет себя идти вперед, не оглядываясь. В конце концов, что бы ни говорила бабуля Пинако, у них нет дороги назад. Эд достаёт часы из кармана задолго до того, как подходит к пропускному пункту у штаба Ист-Сити. На секунду ему кажется, что ему не поверят, ведь ему всего двенадцать! Но постовые послушно отдают честь, пропуская самого юного алхимика в штаб поздним вечером. И хотя он специально выбрал именно это время, чтобы поговорить со своим начальником, внутри него какая-то часть надеется, что офис окажется пустым. Это, по крайней мере, даст ему время до завтра. Эдвард даже не знает точно, что он хочет сказать. Когда он увидел полковника в жюри комиссии по оценке кандидатов в государственные алхимики, он лишь убедился ещё больше, что так или иначе его заставят заплатить за подобную милость. Иначе зачем Огненному алхимику вообще это нужно? Ничего не бывает просто так, и Эд отлично это понимал. Все имеет свою цену, и за помощь тоже придется совершить свой равноценный обмен. И теперь новоиспеченный Стальной алхимик стоял перед дверью и страшно боялся постучать. Как вообще о таком спрашивают? Эд хмурится. «Я не трус!» Раньше, чем он успел передумать, Эдвард толкнул дверь (которая, к несчастью, оказалась не заперта) и прошел вглубь кабинета, намеренно встав прямо перед письменным столом. Два немного заспанных темных глаза с удивлением оглядели его с ног до головы. - Если ты пришел так скоро за заданием, прости, я еще ничего тебе не присмотрел. – Его начальник выразительно перевел взгляд на приличную стопку документов, лежавшую на столе. - Да нет, не за заданием, – из чувства противоречия ответил Эд. Кажется, старший алхимик заметил нервное состояние мальчика, потому что отложил ручку в сторону и уставился на него. Это не сделало все проще. - Хорошо, тогда чем обязан такой чести? – когда молчание стало почти неловким, чуть заинтригованно произнес Огненный. Этот момент настал. Эдвард хмуро смотрел на начальника. Как будто он сам не мог догадаться и сделать всю самую неловкую работу за него! Что он вообще скажет? Эд был не из тех людей, что мнутся, поэтому алхимик сразу же перешел к делу. - Что вы хотите от меня?! – выпалил он. - Что я… - Мустангу хватило наглости выглядеть удивленным. - Прошу прощения, мне казалось, что это вы пришли в мой офис. - Вот не надо делать вид, что не понимаете! – тут же вскипел Эдвард. – Меня взяли только потому, что все считают, что я ваш... этот… протеже! Внешне было заметно, как кусочки головоломки в голове старшего алхимика встают на свои места, как будто он решал трудную задачку и не верил, что результат оказалось таким тривиальным. - Так что просто скажите мне, что я должен сделать и все, – закончил Эд, чтобы хоть как-то нарушить тяжелое молчание, повисшее в комнате, не глядя на своего командира изо всех сил. Он услышал, как отодвигается тяжелый стул, а затем шаги Мустанга в военных сапогах. Старший алхимик определенно нарушил его личное пространство, и теперь стоял прямо перед Эдом, почти лениво опираясь на стол позади себя. По его лицу ничего нельзя было сказать, полковник очень умело носил свои маски. - А на что вы были бы готовы? – вкрадчиво поинтересовался Огненный, и Эд не мог не встретиться взглядом с его глазами. В них была… настороженность и какое-то нелепое… отчаяние? «На что угодно», - хотел было ответить Эдвард. - На что угодно, ради того, чтобы оставаться государственным алхимиком. На что угодно, чтобы иметь доступ к ресурсам, библиотекам, миссиям, информациям и другим алхимикам. На что угодно, если это позволит хотя бы на шаг продвинуться к тому, чтобы вернуть Альфонсу тело». Но это бы сдало его с потрохами, и Эду ничего не приходило в голову, кроме как молчать, загипнотизировано глядя в черные глаза напротив. Видимо, Мустанг все-таки прочитал что-то по его лицу, потому что в них появился нехороший блеск. - Вы готовы на что угодно, не так ли? – Голос командира отдавал сталью, и Эд не мог понять почему. Он все еще молчал, не зная, как лучше поступить. Полковник оказался любителем поиграть на чужих нервах, а по тому, как близко он был в пространстве молодого алхимика, Эд просто не хотел даже думать о том, что старший алхимик потребует… Черт, ну по крайней мере он красивый. Эдвард устыдился собственных мыслей, но все же… это мог быть какой-нибудь старый безобразный генерал, а не… - Никто в моей команде не согласится на что угодно, – наконец тихо произнес Мустанг, все еще внимательно глядя сверху вниз. – Так всегда было, и мне хотелось бы, чтобы так всегда и оставалось. Эдвард не мог уследить за мыслью старшего, поэтому лишь удивленно поднял на него глаза. Огненный, как будто наигравшись, лениво отошел от стола и снова сел за свое рабочее место. - Я надеюсь, что мы поняли друг друга, – как ни в чем не бывало с улыбкой произнес командир. – А теперь, если твое предложение все еще в силе… принеси мне кофе. - Чего? – От удивления Эд не смог даже нормально среагировать. - Кофе, Стальной, – терпеливо произнес Мустанг, снова переводя взгляд на бумаги. – На случай, если в прекрасном месте, где ты родился, о таком не слышали, это напиток на основе бобов кофейного дерева. Вторая дверь по коридору направо. Две порции сливок и никакого сахара. - Вы… - Возмущению Эдварда не было предела ровно настолько же, как и необъяснимому облегчению. – Ты издеваешься надо мной??! - Было бы грешно с моей стороны не сделать этого. Ты же сам сказал, что я могу пожелать все, что угодно. – Мустанг поднял бровь, и, хотя его лицо все еще было старательно-нейтральным, в глазах весело плясали черти. – Да, и стучись, когда входишь в кабинет начальства. Пора тебе привыкать к хорошим манерам. - Сволочь!!! – Эд еле сдерживал свою ярость, чтобы не наговорить лишнего. Или не сдерживал. Вместо того чтобы говорить, алхимик вспыхнул краснее рака и резко выбежал из кабинета. Он никогда в жизни не опустится до того чтобы приносить этому человеку кофе! Эд бежал не оглядываясь, буквально вылетел из штаба мимо обомлевших постовых и поспешил в общежитие, к брату. Он-то думал, что этот Огненный алхимик приличный человек, а он… просто посмеяться захотел! Ублюдочный ублюдок! Одновременно с этим, Эдвард испытывал какое-то странное чувство благодарности. Но так и не разобравшись с ним, засунул куда подальше, чтобы не мешало. Он ни за что и никогда не будет стучаться в эту чертову дверь!