Warmth sharing

      Зима всегда приходит, когда ей вздумается. Может заявиться в конце октября, а может опоздать на месяца два и отбирать у весны драгоценный март. Однако сейчас, вроде бы, холода пришли по расписанию в виде первого маленького снега средь середины ноября и резко похолодавшим ветром. Жители СМП конечно готовились к холодам, запасая дрова и уголь для печей, побольше овощей и сушёных грибов. И сотни способов согреться после долгого дня на сыром холоде ветров.       Для большинства вопрос тепла в доме не составлял большой проблемы, так как очень многие живут парами или группами, и пока один делает погреб, второй копает уголь. Прекрасный пример тому Туббо и Ранбу. Эндермен с киркой наперевес бродил по шахтам, выискивая ресурсы (а, как говорили слухи, у него была особая чуйка), а его муж сидел с маленьким Майклом и уводил скот в зимние стойла. Так они работали, а потом менялись, когда Ранбу становилось тяжело спускаться под землю, где воздуха, зачастую, надолго не хватает.       Ещё можно отметить Техноблейда и Филзу. Благодаря крытым грядкам, им не приходиться думать о пище, поэтому вдвоём рубят лес и носят уголь. Надо отдать им должное, у них всегда тепло. Даже в самый лютые морозы, кои в тундре считаются полноправными жителями.       Но есть те, кто каждую зиму сталкивается с некоторыми проблемами, в силу обстоятельств или особенностей. У того же Томми сейчас ремонт в доме, отчего бреши в крыше и голый камень на стенах не позволяют нормально протопить комнаты, поэтому мальчишка эту зиму будет ночевать у Ники и Фанди, смотря кто сможет, или у кого найдётся местечко. В крайнем случае он может уйти к Филу с Техно. Или, скажем, Фулиш, для которого холод подобен яду, вообще не способен покинуть пределы своей пустыни до того момента, пока земля не прогреется.       У Скеппи есть похожая трудность, но не столь критичная. Он — алмаз, и этим всё сказано. Да, его тело невероятно твёрдое, пускай и хрупкое, но вместе с этим абсолютно хладнокровное. Он слишком зависим от окружающей среды. Если его руки окунуть в кипяток, то очень скоро вы почувствуете жар даже в районе пяток Скеппи. Или наоборот, стоит ему выйти на мороз, он моментально остынет и рухнет в снег от состояния анабиоза. Поэтому всё, что касается одежды, отопления, да и просто жизни вне родных земель, становится для нашего алмаза крайне трудным.       Вот и сейчас трудно. После общего собрания жителей, на котором ребята составили несколько планов на зиму, он возвращался домой, еле передвигая ногами. Внезапный скачок температуры от дневной к ночной дал о себе знать покалыванием в руках и щеках. Благо Паффи, видя погоду за окном, одолжила ему свой шарф, чтобы Скеппи успел добраться до дома прежде, чем он замёрзнет, и где его встретит Бэд, который не пошёл с ним из-за переплавки железной руды. — Хоть какая-то радость, — алмаз зажмурился, пряча глаза от кусочков льда. Погода не сулила никаких изменений, а мороз только набирал силу, — Это будет долгая и паршивая зима.       Он чувствовал, как тело постепенно превращается в глыбу. Нос, пальцы на руках и голубые кончики прядок тёмных волос уже полностью показали свою сущность, став прозрачными. Волна сонливости захлестнула сознание, отчего Скеппи ускорил шаг, стараясь поднимать ноги выше. Алмаз и без того задержался, а значит дома его ждёт не только горячий чай и мягкий ворох одеял, но и безобидный нагоняй от Бэда. С учётом того, как сильно он замёрз, не так уж и критично.       Вот показался такой родной жёлто-голубой свет фонарей. Перед глазами плавала муть большими белыми хлопьями, отчего силуэт их расплывался, как в запотевшем стекле. Скеппи облегчённо выдохнул и сильнее укутался в накидку. Скулы неприятно онемели, что означало их кристаллизацию. — Ну же, немного осталось, — прошипел алмаз и ухватился за ветку дерева. И крыльцо видно, и дверь, и вышедшего в одном лишь плаще Бэда. Погодите… — Скеппи! — его голос едва прорезался сквозь бурю, однако выразительность демона и громкий рёв доносили до алмаза всё беспокойство демона. Он ещё раз окликнул его. — Я здесь, — парень оторвался от ели и рывком пробежал оставшиеся метры, дабы не замёрзнуть окончательно. Бэд всполошился и бросился к нему, ловя его поскользнувшееся на ступеньках деревянного крыльца наполовину застывшее тело. — Скеппи! — демон прижал его к себе, — О Прайм, ты весь застыл! Идём скорее, а то долго ты не протянешь.       Лицо, а после и всё тело, окатило жаром. Это противное, удушающее тепло, которое кусает тебя после долгого пребывания на морозе, рассеивалось где-то в глубине его алмазной груди. Скеппи только сейчас почувствовал тяжесть собственных конечностей, а уставшие и продрогшие ноги окончательно перестали слушаться, отчего Бэд посильнее ухватил его, и помог сесть на стул около вешалок. Парень обессиленно стукнулся головой о стену. — Ты голоден? Я бы… — смысла спрашивать о холоде Бэд не видел, но договорить ему не позволили, — Давай помогу.       Демон бережно снял со Скеппи шарф и накидку, а так же помог развязать шнуровку на сапогах. Алмаз, конечно, пытался сделать всё сам, но окаменевшие пальцы не слишком подходили для этого, тем более замёрзшие. Тем не менее, Бэд ощущал, как Скеппи начал нагреваться, когда случайно коснулся его руки. Алмаз есть алмаз.       Раздевшись, Скеппи мягко отказался от ужина и сразу, попутно скидывая с себя остатки верхней одежды, натянул ночной свитер (а в его случае ничего другое не годилось) и бухнулся на их постель, сразу заворачиваясь в огромное тёмно-фиолетовое одеяло. Его окаменевшие конечности успели немного нагреться, но этого явно не хватало. Он всё ещё мелко дрожал, но обволакивавший сознание сон не обращал на это внимание.       Послышались тихие удары когтей об пол, и в проёме, отделявшем их комнату от всего остального, показался спокойно улыбавшийся Бэд. На нём, как обычно, свободно свисала чёрная рубашка из лёгкой ткани и такие же чёрные шаровары с красными каёмками. (Скеппи часто сравнивал его с Техно) Вот уж кому не приходится волноваться о тепле. — А я говорил тебе про шарф, — в беззлобном голосе демона звучало умиление, — Точно не хочешь поесть, хотя бы для того чтобы согреться? — Заткнись, — пробурчал Скеппи, высунув нос, — И иди сюда. — Ох, Маффин, — Бэд тихо подошёл к кровати, покачав головой, — Лексика.       Иссушённый немного поднял одеяло, наблюдая за тем, как пыхтит алмаз, и, словно кот, залез под огромный воздушный прямоугольник. Скеппи повернулся к нему навстречу и самым наглым образом вцепился в него, пряча лицо где-то в шее демона. Кровать сразу стала теплее, а от Бэда пыхало не хуже, чем от печки, что вполне естественно для его вида. Эта особенность, насколько он знал, передалась и Сапнапу, хотя рядом с ним парень не ощущал такого тепла. С другой стороны, он и не лип к нему, как пчела к цветку.       Демон слегка опешил, когда едва тёплые руки и ноги обвили его, но потом лишь нежно прижал парня к себе, придерживая за затылок. Очень скоро Скеппи согрелся, все прозрачные пятна скрылись за смуглой кожей и вновь стали мягкими. Алмаз немного поёрзал, млея от такого тепла, и слегка улыбнулся. — Отдыхай, — Бэд медленно начал выводить круги на его спине, отчего Скеппи окончательно разморило, и он облегчённо выдохнул, сопя иссушенному в ключицы. — Тёплый, — невнятно промычал парень, прижимаясь к нему щекой, — И хороший. — Скеппи, давай засыпай, — усмехнулся демон, — сейчас наговоришь всякого, а потом будешь ворчать. — Мне всё равно, — Скеппи сонно надулся, морща нос и брови, — Я люблю тебя, понятно? — он спрятался между одеялом и Бэдом, устраиваясь у того под боком, — Глупый Маффин.       Бэд лишь сильнее улыбнулся. Как же поразительно может отличатся один и тот же человек в разных условиях. Обычно Скеппи не слишком любит нежности и часто может показаться резким. В особенности так происходит, когда он остывает и его тело раскрывает истинную форму, становясь голубым алмазом. Бэд может его понять: мало кому понравиться, когда его тело внезапно потяжелеет до трех центнеров, да ещё и станет монолитом, что приносит некоторые неудобства при ношении одежды. Однако вся его раздражительность сходит на нет, стоит ему согреться. Скеппи становится обычным человеком (за исключением температуры, она у него равна окружающей среде), размягчается и добреет. Если его нагреть чуть выше человеческой нормы, то его начинает тянуть обниматься и ластиться, особенно к Бэду. Поэтому алмаз старается поддерживать «золотую середину», чтобы не найти неприятностей.       Но сейчас им это неважно. Они наслаждаются друг другом, пока никто не видит и не слышит, позволяя себе те маленькие вещи, о которых знают только самые близкие друг другу. Бэд сам наклоняет голову, чтобы Скеппи погладил его по рогам и почесал за длинными ушами. Мало кто знал о том, насколько чувствительные эти скрытые под капюшоном места, и лишь Сапнапу и Скеппи демон позволял их трогать. От осторожных и мягких прикосновений Бэд довольно жмурился и начинал мурчать, по-особенному, как умеет только его народ. И пока демон подставлял голову, Скеппи позволял ему обвить свою ногу или тело хвостом. Как однажды рассказал ему Бэд, у иссушённых язык хвоста — очень важная часть общения. По его поведению и жестам демоны могут понять очень многое. Обвивание хвостом считается у них проявлением нежности и желанием защитить, а сплетение самих хвостов говорит о том, что иссушённые состоят в супружеских или семейных отношениях. Многим в верхнем мире не особо нравятся подобные жесты, так что Бэду стоило больших усилий научиться сдерживать себя, хоть и не всегда. Скеппи, прекрасно зная все эти вещи, не злился на него и даже умилялся, когда демон по привычке в порыве нежности или страха обвивает его хвостом. — Бэд, — Скеппи уже гулял на грани сна, — Спасибо. — Всегда пожалуйста, Маффин.