autumn waltz

      Лес по обеим сторонам обочины стоит плотной медной стеной, пылает рыже-красным огнём увядания. Чем дальше от больших городов — тем ярче. Цучигомори плавно поворачивает руль, и машина сходит с трассы на узкую ухабистую дорогу. Нервно посматривает на время на экране мобильного: долговато он отлучался за кофе и печеньем. И не только... Бархатная багровая коробочка матово сияет на соседнем сидении рядом с бумажным пакетом из кофейни. Цучигомори не сдерживает смущённого смешка. Ну, не утерпел. Впервые, кажется, потерял голову от чувств, которым уже, без малого, два года. Сжимает руки на руле до дрожи: немного боязно. А что, если откажет? Яко же... Она такая, себе на уме, красивая, яркая, дикая, как лисица, иногда совершенно несносная, но добрая и понимающая. И иногда чересчур свободолюбивая. Он же от неё словно на другой половине земного шара: хмурый, вечно усталый, ничем не выделяющийся кроме своего дурного нрава, и лишь где-то очень глубоко, под сотней замков и запретов, бьётся его ранимое человечное сердце, жаждущее её искристой любви. И как их вообще угораздило-то сойтись?.. Чуть помятая фотография, лежащая в приоткрытом бардачке, привлекает внимание. Цучигомори улыбается самыми уголками губ. На ней — он и Яко после неловкого свидания в парке аттракционов. Они тогда поругались на ровном месте, потом Яко пролила на его рубашку содовую, а он испортил её порцию мороженого, уронив несколько сладких шариков... Но это не помешало им потом провести романтичный вечер на колесе обозрения, целуясь и фотографируясь. И одно из тех фото он, повинуясь странному порыву, тайно распечатал, чтобы всегда носить с собой. Деревья наконец редеют, и сквозь ржавую черноту проступает аккуратный дом. Цучигомори останавливает машину, выходит, потягиваясь и полной грудью вдыхая прохладный воздух. Осенняя пора в этих глухих местах особая: терпкая, густая, туманная, щедрая на урожай, и дышать ароматами прелой травы, мокрой рыхлой землицы, поздних битых яблок и дыма одно удовольствие. Забирает с сиденья пакет, суёт коробочку в карман пальто и обходит дом. Яко обнаруживается там же, где он её и оставил: на небольшой терраске, усыпанной сухими листьями, в самой глубине, в самом сердце этой колдовской осени. Сидит в плетённом кресле за столиком и что-то вяжет. Из радиоприёмника тихо льётся мелодия, напоминающая вальс. Он шагает на ступеньку, и та предательски скрипит. Яко вскидывает голову, смотрит своими пронзительными изумрудными глазами и наигранно ворчит: — И ста лет не прошло, Цучигомори. В кофейне была очередь? Я жду свой Флэт Уайт. Но вопреки тону у неё пробивается ласковая улыбка. Цучигомори фыркает. — Принёс я, принёс. Подходит ближе и сгружает на стол два стаканчика кофе и упаковку печенья в виде хэллоуинских тыкв. Яко раздирает прозрачный пакет и принимается хрустеть угощением. Делает глоток из заботливо подвинутого ей стакана, облизывается, стряхивает крошки и снова берёт спицы. Цучигомори неспешно цедит свой крепкий эспрессо. Наблюдает. Коробочка под пальцами словно чуть колется. Влажный ветер с озера трогает волосы Яко, и она ёжится. Плед ускользает с плеч, но Цучигомори вовремя подхватывает тот и кутает её снова. — Спасибо, — говорит она, связывая ещё несколько крупных петель, — и твой свитер почти готов, будешь у меня самым красивым. — С летучими мышами? — выгибает бровь Цучигомори. — Ага. — Не терпится пойти в нём на работу, чтобы все обзавидовались. Яко хихикает. — Детишки будут в восторге. Цучигомори делает последний глоток, выдыхает как перед прыжком в бездну, открывает коробочку и протягивает на раскрытой ладони перед лицом Яко. — Ах, — только и вырывается у неё, когда она видит, как тусклое октябрьское солнце бликует в гранях обручального кольца. — Желаю, чтобы ты стала моей женой, — бормочет он, — ты согласна?.. Яко, совладав с собой, частит счастливым шёпотом: — Да, да, да... И тогда Цучигомори мягко надевает кольцо на её безымянный палец. Оно приходится как влитое. Яко сжимает и разжимает ладонь, глядит снизу вверх на своего почти мужа и произносит, серьёзно и чуточку требовательно: — Я тоже хочу надеть тебе кольцо. Цучигомори касается губами светлой растрёпанной макушки в порывистом поцелуе. — Обязательно.