О кошачьих

В темноте комнаты, разрываемой розовыми отсветами от мигающей за окном вывески лав-отеля, на винно-красном сатине простыней всегда немного неуютно. Но раз за разом они оказываются в этом номере, без сомнений предпочитая его собственным спальням. Словно два мазохиста. — Мне надо было родиться котом. — Тома трётся подбородком о ещё влажную от пота грудь Ямашиты, царапая его двухдневной щетиной. — Сидел бы у обогревателя у тебя дома. Запрыгивал на стол, когда ты ешь. Укладывался тебе на грудь перед сном. Запускал когти в твою шкурку от удовольствия… Ямашита морщится и твёрдым жестом останавливает движение головы Томы, заставляя того положить её на своё плечо. — Ты и так всё это успеваешь делать, — цокает он и потирает саднящие следы от ногтей любовника, которые тот только что расцарапал сильнее щетиной. — Правда, тебя кормить дороже и звенящей мышкой не отвлечёшь, когда мешаешь. Тома шипит и кусает поднесённые к его лицу пальцы, довольно слушая выдавленное сквозь зубы нецензурное слово. — Я могу резко сократить твои расходы и освободить время для более важных вещей. — Ну уж нет. — Ямашита стискивает порывающегося встать любовника в крепких объятиях. — Чтобы на твоё место приблудился кто-то «бездомный»? Спасибо, я предпочитаю приручённого кота.