сигареты и табачный дым.

Кирилл поджигает сигарету. Лёша бы сказал, что он посадит свой организм к хуям собачим и читал бы нотации, привередливо закрывая нос, чтобы едкое вещество не попало в дыхательные пути. Кирилл лишь звонко смеялся, хватая его за край рукава рубашки, притягивая к себе, вовлекая в горький поцелуй, сжимая льняную ткань в руках, увешенных кольцами. Лёша проводил губами по его губам с привкусом табака, оставляя тонкий слой карамели, отдавая всего себя в поцелуй. Кирилл втягивает в себя содержимое, наслаждаясь. он вспоминает их первый поцелуй. неопытный Лёша, который пытается повторить движения парня, но выходит с трудом и он, по совету, расслабляет губы, давая другому возможность делать так, как нравится, как наиболее правильно. им обоим это чертовски нравилось. дым проникает в его лёгкие, но он настолько привык, что не чувствует. после первого поцелуя с Макаровым он не получал удовольствия от девушек в барах, которых нередко возил домой. он не чувствовал к ним ничего, и иногда даже сбегал в другую комнату, набирал номер Лёши, просил приехать, пока накаченные наркотическими веществами силиконовые куклы собирали свои пожитки. Лёша всегда приезжал, после чего они лежали на холодной траве перед домом, плавали в отцовском открытом бассейне в одном белье, а Лёша ещё и в футболке Гречкина, которую постоянно ему давал тот 'ну Кир, пожалуйста..'. старший делал вид, что не хочет давать, но Лёша выглядел слишком потрясно, тем более в его одежде. Кирилл выдыхает. сероватый дым распространяется, после чего следует процесс испарения. он помнит, как они ездили в дорогущий ресторан, где Лёша из всего ассортимента выбрал обычную картошку. 'Лёш, либо берёшь себе что-то ты, либо я скупаю еды на всю сумму. но решать, конечно же, тебе)'. тогда он впервые попробовал роллы и креветки, какой-то салат, с иностранным названием, которое по прежнему не может выговорить. ему и вправду понравилось, и он пытался ещё целый месяц всячески угодить Кириллу, ведь 'ты столько на меня потратил, господи боже', а Гречкин смеётся с него, ведь ему самому нравится радовать младшего, доставлять удовольствие. Кирилл стряхивает пепел за переграждение балкона. на этом балконе Лёша читал стихи Есенина, а тот лежал на полу, наслаждаясь видом и приятным слуху нежным тембром голоса. Макаров слишком любил поэзию, а Кир слишком любил Лёшу, поэтому дарил ему книги, иногда и сам их читал, хотя раньше ненавидел их до смерти и всё, что с ними связано. часто он вставал глубокой ночью, а младший все ещё сидел за очередной книжонкой. про таких, как он, говорят 'глотают книги', благодаря чему у него был обширный словарный запас. Кир, бывало, просил его читать вслух, а сам поудобнее устраивался на кровати, кладя голову на мягкую часть ног Лёшки. они могли так находиться часами напролёт, пока Кирилл не прикроет уставшие глаза, а мальчишка, подумав, что тот спит, умолкал, на что слышал хриплое 'ты устал..?'. старший не любил книги, но в исполнении Макарова он их слушал. любое произведение в его исполнении звучало бы как самая лучшая ночная колыбельная. глаза застелает пелена слёз и он смутно видит, пытается не моргать, чтобы сдержать мокрый поток, но не прекращает дымить, надеясь, что хоть так он затмит воспоминания, надеясь, что ему больше не придётся курить. он помнит ту ночь, когда еле уломал Лёшу пойти в бар, после чего, будучи в пьяном угаре, они кричали, выясняли отношения. это была их первая серьёзная ссора. Лёша впервые выпил что-то крепче, чем пиво или бокал шампанского, поэтому не мог грамотно формулировать мысли, превратился в барана, из его рта большим потоком лился различный мат и оскорбления. слова, сказанные им, ранили живые остатки сердца, которые Кирилл не прокурил, которые еле сохранил после пройденных этапов жизни. Гречкин потерял контроль над собой. он в ответ стал кричать, отстаивая свою правоту, следил за дорогой в пол оборота, руль держал одной рукой и то, только на поворотах. он не заметил фуру, что влетела в них с левой стороны авто. стекло проломило. Кир сразу же потерял сознание. очнулся он лишь будучи в больнице, в критическом состоянии под капельницей, рядом с койкой сидел его отец. - где Лёша..? - слова давались с особым трудом, но ему было важно состояние этого мелкого засранца. - его не удалось спасти, погиб на месте. раны были несовместимы с жизнью. у него не было шансов, - стеклянный голос. врач закрыл дверь с их стороны. принялся проверять давление. ему словно ударили ножом по сердцу. он винил себя. не должен был садиться за руль. должен был хотя бы вызвать такси. да и вообще, какого его понесло в этот бар. если его когда-нибудь спросят, кого он больше всего ненавидит, то он ответит 'себя'. он убил того, кого считал и считает своим миром, кто был единственным лучом, на который он мог идти в трудные этапы.       внутреннюю часть запястья он прислонил ко лбу, тем самым заслоняя мокрое лицо. услышав за дверью топот, он утер слёзы рукавом бордового свитера и потушил сигарету, когда маленькая Лиза выбежала к нему с босыми ногами, протягивая свой новый рисунок. Кир сел на ледяной кафель, сажая на колени девочку. - пап, смотри, что я нарисовала! это ты, а это я, а это братик Лёша! он очень хороший, честно-честно! - я знаю, милая, я знаю, - он завёл непослушную прядь светлых волос за её ухо. улыбка была не такой искренней. больно. - когда Лёша вернётся? он нас бросил? - нет, он нас бы никогда не бросил, - в ответ она лишь непонимающе сдвинула брови. - а когда он вернётся? - он всегда с нами. вот здесь, - он указал на её грудную клетку пальцем, - беги спать, я сейчас вернусь. не-копия-Лёши радостно ускакала в комнату, а Гречкин вновь отвернулся от двери, облокотился на позолоченные перила балкона, вдыхая свежий воздух ночи, который мешался с остатками едкого табачного дыма. собрав в себе остатки сил, он вернулся в дом, заворачивая к 'новой Гречкиной', которая уже лежала в постели и дожидалась отца. тот сел на край кровати и принялся убаюкивать её. Кирилл обрёл новый смысл.