Душа поэта

       Холодные от студёного зимнего воздуха пальцы Чарли Далтона онемели, и если бы не жгучее спиртное, то он наверняка бы и вовсе полностью промёрз. Но физическая неприязнь осталась где-то на задворках сознания юноши, на чьём лице больше не играла самодовольная ухмылка. В левой руке — стеклянная бутылка, содержимое которой притупляло негативные чувства, что неприятной липкостью ощущались в грудной клетке, словно вся желчь мира скопилась в тонкой бумажной оболочке так называемой души. А в правой руке — лишь металлическая зажигалка с откидной крышкой, которой он играется, зажигая и туша огонь, наблюдая за стремящимся вверх алым пламенем.        Наверное, при обычных обстоятельствах, Чарли вряд ли нашёл бы простую зажигалку занимательной. Его внимание обычно было приковано ко всем малейшим деталям этой жизни, что он сейчас находил непростительно несправедливой. Прирождённая искра оптимизма в его глазах потухла, и сейчас лишь горела искра блёкнущего перед ним огня. Сидя на скамье, покрытой снегом, Чарльз наблюдал за неподвижным бесцветным пейзажем студёной зимы. А за его спиной находилось учебное заведение, чьим учеником он более не являлся.        Замешательство обволокло его душу, Далтон не понимал, стоит ли ему радоваться своему исключению или же печалиться этой новости. Наверное, давно приевшиеся старые стены Веллтона напоминали бы ему о страшном поступке Нила, который сумел перевернуть жизнь многих и втоптать его сердце в грязь тоски. Но с другой стороны, пускай Чарли обычно не страшился риска неизведанного, отпускать давно приевшийся старых друзей он не хотел. Больше всего его тревожила мысль: а не забудут ли о нём его товарищи, когда он покинет учебное заведение? Конечно, произошедшее оставит на их сердцах шрамы, но время лечит, хотя может так просто говорят люди. И может, имя Нила Перри навечно омрачит школьные воспоминания, вспомнит ли хоть кто-то имя Чарли Далтона, или же он останется забытой всеми пылинкой в углу лабиринта воспоминаний? Непроизвольное тщеславие вызывало у юноши тошнотворное чувство вины. И чтобы отвлечь себя от стыдных мыслей, он всё прислонялся губами к уже полупустой бутылке.        Если бы у него остались силы рвать и метать от непроизвольной ярости, то он так бы и поступил, но всеобъемлющая тоска приковала кандалами его ноги к заснеженной земле. Необъяснимый, больно режущий в груди след оставило самоубийство Нила. Когда Далтон впервые услышал новость, он в первую очередь убеждал себя не верить, а во вторую хотел руками выцарапать сердце, сломав себе рёбра, и выкинуть его куда-то далеко, настолько далеко, чтобы никогда к нему не возвращаться и вовсе забыть о том, что оно когда-то существовало. Чарли не мог не оглядываться на прошлое, вспоминая все моменты светлой и искренней улыбки своего уже мёртвого друга. Теперь, его холодное тело лежит в земле, и никогда Далтон больше не сможет услышать, как Нил Перри зачитывает очередной стих, подбадривая остальных, в той самой пещере, в которой они, подобно мальчишкам, кричали и пели песни. Далтон больше не сможет увидеть, как Нил Перри играет на сцене с блестящими глазами, пока зал замирает в ожидании. Образ юного актёра навсегда останется в его памяти, но тот факт, что душа его теперь более неосязаема и развития иметь не может, остро колол в груди Чарли, омрачая его лицо скорбью.        Слух юноши был заглушён потоком мыслей и алкоголем, он не улавливал порывистые зимние дуновения ветра, что осыпали его волосы снежинками, как и не улавливал звуки скрипящего от чужих шагов снега, что приближались к нему.        — Далтон, — прогремел женский голос над головой потерявшего надежду поэта.        Голос этот принадлежал Джулии Андерсон, сестре его уже бывшего одноклассника Тодда. Чарльз оглядел её боковым зрением, образ девушки выглядел сейчас расплывчатым в его глазах, и её силуэт серебрился от влияния хлопьев снега, падающих с прозрачно-белого неба. Обычно бледная кожа покрылась ярким румянцем от влияния морозного воздуха и сама она продрогла, вжимаясь в своё осеннее пальто. Далтон, всё так же не поворачиваясь лицом, чтобы скрыть слабость, что на нём отражалась, лишь махнул рукой с полупустой бутылкой в знак приветствия. Хотя приветствием это было назвать сложно, скорее знаком осознания чужого присутствия.        Андерсон села рядом. Чарли вздрогнул. Дело было даже не в том, что он не желал чужой компании. Дело было в слабости, что он скрывал под своей беспечностью, маску которой сейчас он и вовсе не хотел надевать. А показывать слабость перед той, чьё мнение он превелико уважал, казалось ему преступлением против своей чести. Но Джулия без лишних слов лишь перехватила бутылку из его онемевшей руки и сама сделала несколько глотков, после чего сморщилась от неприятного жгуче-горького ощущения алкоголя в горле и на языке и глубоко вздохнула. Это действие, Чарли счёл за жест солидарности с его чувствами и слегка расслабил напряжённые плечи. Пару минут они сидели так молча, и тишина стоявшая между ними не обязывала их к разговору и была наполнена немым пониманием чувств другого. И так бы они наверняка и сидели, если бы не было всех тех, слов застрявших в горле.        — Не ожидал тебя здесь увидеть, — нарушил тишину Далтон, — в такое время.        Фраза скорее подразумевала под собой вопрос: «Что ты тут делаешь?», но завёрнутый в другую обёртку. Андерсон проживала в соседнем городе вместе с родителями и раз в неделю на выходных приезжала навестить брата, пользуясь пыльным трясущемся поездом, проезд на котором до пригорода занимал чуть больше часа. Делала она в этом не только из-за настояния родителей, но и по собственному желанию, пытаюсь хоть как-то облегчить школьный опыт вечно зажатого Тодда, который в детстве боялся всего: включая маленьких чёрных паучков и глупых страшных историй. Но приезжая сюда, с каждым разом она видела всё более яркую улыбку брата и всё более расслабленные плечи. Подобные поездки не обошлись и без знакомства с группой приятелей Андерсона, которые оживлялись лишь при присутствии девушки рядом с ними. Нельзя сказать, что Джулия близко подружилась с ними, но их энергетика и глупые шутки раньше наполняли её сердце теплом.        — Я приехала поддержать Тодда, — кротко объяснилась она, поправляя волосы за ухо, — ну и остальных, наверное тоже. Хотя моё присутствие вряд ли поможет.        Смерть Нила болезненно повлияла на Андерсон, наталкивая её на размышления о жизни и смерти, о значении мечты и реальности. Перри всегда казался ей тем самым лучиком света в их компании, что держит их всех вместе. Он обладал необъяснимой способностью объединять людей, и его сердце, как она думала, ничего не омрачало. Но она ошибалась, поэтому весть о суициде юноши бессознательно страшила её, погружая в пучину негативных мыслей, которые сложно было выразить словами, и они лишь застревали в её горле, заставляя чувствовать себя виноватой от невозможности помочь. Эти застрявшие мысли и слова давили на её голову и грудную клетку тяжёлым грузом.        Чарли же всегда виделся ей инициатором нового, негласным предводителем авантюр с заливистым смехом, что словно гипнотизировал людей вокруг радоваться непонятно чему и чувствовать воодушевление. С ним у Джулии сложились особые отношения из всей компании. Самоуверенность Чарльза была словно приятным вирусом, что передавалась Андерсон лишь от того, что она находилась рядом. Яркий темперамент Далтона заряжал девушку позитивной энергией, но она не смущалась отвечать ему на его едкие и порой пошлые шутки добродушной язвительностью. Часто юноша встречал Джулию по пути от вокзала первее остальных своих товарищей, и тогда их разговоры становились абстрактными, наполненными вопросами одухотворёнными. Взаимным уважением были пропитаны их отношения, что давало им обоим ощущение комфорта, ощущение некого ментального родства.        — С тобой всё в порядке? — произнесла Андерсон, уже зная ответ на заданный вопрос.        Далтон наконец повернул к ней голову, выдавив из себя свою привычную улыбку, скорее походящая на ухмылку. Но он не учёл одной детали, что выдавала его с потрохами — покрасневшие глаза, наполненные пеленой прозрачных солёных слёз, поток которых он сдерживал всеми силами, которые ещё у него остались.        — Да, лучше не бывает, я наконец смогу покинуть эти сдерживающие меня стены, — язык его путался из-за спиртного, а голос дрожал от холода, волнения и кома в горле, Чарли решился отшутиться, так он делал всегда.        Естественно Джулия не поверила ему и лишь разочарованно выдохнула, но давить на него не стала, хотя его недоверие неприятно кольнуло её. Юноша выхватил из облачённых в кожаные перчатки рук девушки бутылку с «ядовитым» содержимым и жадными глотками допил оставшуюся на дне «отравляющую» жидкость, почувствовав новую волну опьянения, что резким взмахом ударила по его разуму, который стал словно тяжелее в десять раз.        — Где достал? — девушка кивнула головой в сторону пустого стеклянного сосуда с тёмной этикеткой, в котором пару секунд назад находился жгучий горло виски.        — Из родительского дома, ещё давно припрятал. Если быть точнее с начала учёбы, всё ждал случая, — самодовольно пролепетал Чарли, будто в его словах был повод для гордости, — думал выпьем с ребятами после выступления Нила, в итоге пью я один, — он неестественно рассмеялся и поднял брови, хотя он почувствовал, словно этими словами сам вонзил себе нож в грудную клетку, — Не то чтобы меня могут исключить за эту малую шалость. Ты же слышала «новость», да?        — Тодд сказал, — разглядывая свои же руки произнесла Джулия, — я была удивлена, увидев тебя тут.        — О, да ты мной интересовалась, — задумчиво хмыкнул Чарльз, смотря куда-то вдаль, — расстроилась, что не увидишь меня больше? Или обрадовалась? — в ответ на свою неестественную усмешку он получил лишь хмурый взгляд Андерсон, что заставило его в итоге сменить тон, — я приехал забрать вещи. За мной должен приехать отец где-то через час, а может и больше, он не хочет меня видеть. Но думаю очередного выговора мне не избежать, — в конце добавил юноша, намекнув на свою нетрезвость и непроизвольно усмехнулся.        Джулия ничего не ответила, лишь почувствовала нерациональную щекотку которая поднималась от её живота к груди, и она еле заметно придвинулась к своему собеседнику, охватив его окостенелую и красную от мороза ладонь двумя руками, согревая её перчатками. Чарли наградил её удивлённым взглядом, что задержался вначале на его онемевшей ладони, а затем на лице Андерсон. Её застывшие молочно-ледяные глаза выражали бесконечное человеческое сострадание. Далтон застыл, словно человек на фотографии, находясь в ступоре от чужой доброты к нему. Слёзы, так долго копившееся в глубине его души, начали стекать по его щекам, оставляя мокрые следы на его лице, по которым бил холодный ветер. Чарли сам не ожидал этого порыва чувств, вместе со слезами он наконец выпускал всю ту обиду, что он таил на этот мир, всё то отвращение, что он питал к людям вокруг и к себе, всю ту скорбь по его старому другу. Он наклонился и прильнул лицом к рукам, державшим его ладонь, и зарыдал навзрыд от душевной боли внутри, что терзала его лёгкие. Джулия аккуратно освободила одну руку и утешительно прижала его к голове Далтона, пальцами аккуратно перебирая его мокрые от снега волосы. Она чувствовала, что от сопереживания сама вот-вот заплачет или же что у неё разорвётся сердце.        Он лепетал бессмыслицу, что путалась у него на языке, хотя так отчётливо звучала у него в голове. Мысли, что переплетались у него в голове, он сейчас открыто выкладывал хрипящим сбивающимся голосом только ей. Наверное спиртное сняло внутренний барьер у него в голове. Хотя, если честно бормотал он это всё настолько неразборчиво, что девушка могла разобрать обрывистые фразы.        Андерсон не знала, сколько они так просидели, время словно начало идти по-другому для них. Может прошло десять минут, а может и целый час. Чарльз перестал плакать и лишь вздрагивал от собственных всхлипов, от которых ему стало тяжело дышать и порой он тяжело откашливался из-за истерического состояния. Однако, лёжа на коленях у Джулии он чувствовал себя настоящим. Возможно, когда спадёт пелена алкоголя, затуманившая его разум, он пожалеет о том, что показал слабину, но в эти минуты, он наконец отделался от чувства стыда и маски.        Когда он наконец, оторвал голову от её ладоней, чуть успокоившись, она несколько секунд молчаливо разглядывала его заплаканное покрасневшее лицо. Это было странным ощущением, но Андерсон казалось, что несмотря на всю эмоциональную нестабильность, на его чертах блестела красота, словно Аполлон вместе с Афродитой поигрались с ними, пока он заливал перчатки Джули слезами. Девушка и раньше про себя могла приметить некую притягательность Чарльза, но именно сейчас она использовала бы слово «красота» для его описания. Его взгляд приятным теплом растворился в её душе.        — Твой отец, он скоро приедет? — нарушила тишину девушка, чувствуя тяжесть своей головы.        — Не знаю, — протёр свои глаза Далтон и потянулся, голос его ещё немного дрожал и сбивался, то ли от слёз, то ли от опьянения.        Чарли попытался встать, но ноги его плохо держали, он пошатывался из стороны в сторону, что его по какой-то непонятной причине страшно смешило. Джулия глубоко вздохнула, ведь сама чувствовала лёгкое влияние алкоголя на свой разум. Но она поднялась со скамьи, поправив пальто, подошла к Далтону и перекинула его руку через своё плечо, готовясь «нести» его на себе до школьного общежития. Сквозь слегка затуманенный разум она понимала, что ни её ни Чарли в таком состоянии на территорию не пустят. И пускай поток мыслей стремился пуститься в другое направление, Андерсон повторяла про себя раз за разом одну и ту же фразу, которая в каком-то смысле заглушила остальные звуки.        — Далтон, мы не сможем вместе пройти на территорию общежития, — на полпути Джулия высказала свои мысли, — меня так точно. Тебе следует привести себя в порядок и пройти одному.        Но юноша эгоистично крепкой хваткой вцепился в плечо девушки, и ноги его словно не имели понятия куда идти и как вообще это делать. Эти два фактора сообщали Джулии, что самостоятельно Чарли дойти не сможет, да и не собирается. Ведь в разуме его среди всего гула и жужжания сплетавшихся мыслей, только одна звучала достаточно громко и отчётливо для него и, возможно, в пьяном сознании она имела смысл и не считалась построенной лишь на его личных желаниях. «Пусть она будет рядом» — раз за разом ударялось в его голове, и Чарльз этим словам на деле не противился, в какой-то мере бессознательно оставляя ответственность за своё благосостояние на Джули.        Ощущение некой паники в связи отсутствием варианта решения «проблемы» возникло в груди Андерсон, что в какой-то мере отрезвило её. Плана действий у неё, естественно, не было и быть не могло, поэтому приходилось делать всё, что приходило на ум, пока других вариантов не возникало. Она перехватила пустую бутылку из-под виски из руки парня лёгким движением и выкинула её в железную урну, что попалась им на пути, что вызвало громкий звенящий звук, ударяющий по ушам. Возможно, когда эту бутылку найдут, то это вызовет очередной скандал и разбирательства, а виновника торжества уже и не будет в Веллтоне.        Но удача сегодня была благосклонна к молодым людям. И пускай Джулия, завидев взрослого мужчину, походившего на учителя, перепугалась и пошла на попятную с быстро бьющимся сердцем, думая, что их плану пришёл конец, Чарли же остался невозмутим и повёл её чуть более уверенными шагами к тому, от чьего взора она пыталась сбежать.        Мистер Киттинг узнал юношу издалека и поняв, что с ним явно не всё в порядке, остановился у входа, готовясь помочь. Когда пара приблизилась к нему, объяснений произошедшего не понадобилось, учитель всегда обладал необыкновенной проницательностью. В его глазах не было упрёка или ярости, лишь доля разочарования в перемешку с неким подсознательным пониманием. Чарли же стыдливо смотрел на свои туфли, боясь встретиться взглядом с человеком, которого уважал всем сердцем. А сердце его сейчас неприятно «чесалось» и зудело от кислого чувства вины за своё маргинальное поведение.        — Чарльз, здравствуй, я не думал, что смогу встретить тебя здесь сегодня, — лишь сказал Джон Киттинг, переводя взгляд на обеспокоенную девушку, — а вы, должно быть, сестра Тодда Андерсона. Вы очень похожи на брата.        Джулия боязливо кивнула, её руки тряслись от холода и нервной ситуации. Она подняла испуганные глаза на учителя.        — Из-извините, сэр, не могли бы Вы отвести Чарли в общежитие? — дрожащим, слегка осипшим голосом произнесла девушка, — не можете же вы его на улице оставить.        — Верно, не могу. Но мы вдвоём явно не сможем избежать внимания администрации, когда мистер Далтон выглядит таким образом, — весьма спокойно ответил мужчина, — Его могут просто не пустить, да и если произойдёт чудо, проблем ему будет не обобраться.        — А если кто-то из учеников отвлечёт администратора? — спросила Джулия.        — Боюсь, что это тоже не вариант, ученики сейчас на занятиях, — объяснил Мистер Киттинг, качая головой из стороны в сторону, — Давайте поступим по другому, мисс Андерсон. Давайте, я отвлеку внимание человека, что сегодня дежурит в общежитии, а вы доведёте Чарльза до его комнаты, поможете ему собрать вещи и позаботитесь о его благосостоянии. Я могу на вас положиться?        — Спасибо Вам, сэр, — лишь кивнула головой девушка, поудобнее перехватившая руку Чарли, что продолжал притворяться немой статуей.        — Желаю вам удачи в вашем пути, Чарльз, — сказал мужчина, входя в здание общежития.

***

       Протолкнув парня внутрь небольшой комнатки, девушка быстро захлопнула за собой дверь, повернув металлический ключ в замке. Дыхание её сбилось, а сама она чуть дрожала от внутреннего волнения, что на пару секунд смогло завладеть её разумом и телом.        Комната, куда они зашли была тесной, и уютной её назвать было сложно, тонкие стены будто сдавливали сознание и плечи человека в неё зашедшего. Воздух после морозного уличного казался душным и застоявшимся, да и вовсе казалось, что воздуха того самого недостаточно. Пустые стены, лишь одно окно, узкие кровати, одна из которых аккуратно заправлена — всё наводило на мысли о некой тюремной клетке. Интересным было то, что ученики Веллтона жили в этих клетках большую часть года, просыпаясь и ложась здесь спать, общаясь здесь со своими товарищами, погружаясь здесь в пучину своего сознания, мечтая о чём-то большем. Но мечтателям в этих стенах были не рады.        Чарли уселся на постель, на которой лежали две большие кожаные сумки, что не были ещё застёгнуты. Далтон опёрся об металлическое изголовье кровати, положив на твёрдую поверхность свою тяжёлую голову с растрёпанными влажными волосами. Он поджал губы и обратил свой взор на стоящую у двери Андерсон, которая прижалась ухом к двери, пытаясь расслышать не идёт ли кто-то. Не различив посторонних звуков, она наконец могла быть спокойна. Джулия сняла намокшее пальто и стряхнула с него снег прямо на пол, на котором почти мгновенно образовалась еле заметная лужа грязной воды. Предмет своего осеннего гардероба она кинула юноше на кровать, за ним последовали и перчатки, что скрывали её бледные ладони с обкусанными от нервов костяшками больших пальцев.        Слегка холодными руками Джули закрыла уставшее лицо и глубоко вздохнула. Затем она обратила свой взор на Чарли, и взгляды их встретились.        Далтон, может и ожидал, что она непременно на него посмотрит, но сердце его всё равно волнительно затрепетало. Он не мог отказать себе в удовольствии нагло смотреть ей прямо в глаза, широко распахнув свои. И границы наглости всегда он ставил себе весьма расплывчатые, но где-то в груди его проскрипело чувство нерационального смущения перед девушкой, которого он очень давно не испытывал. Но судя по всему, всё равно предпочёл игнорировать (хотя может и алкоголь сделал за него этот выбор) и продолжил игру в гляделки со слегка приоткрытым ртом и красными от слёз глазами. Руки его при том стали машинально переминать свои же замёрзшие пальцы.        Девушка, сдалась первой и отвернула голову в другую сторону, залившись румянцем, Чарли последовал её примеру, но на лице его отразилась его фирменная ухмылка, которой он словно обозначал свою победу в негласном соревновании. Джулия прошла вглубь комнаты и села, на край кровати, что находилась напротив кровати Далтона.        — Кемерон будет не рад, — со злобной усмешкой Чарли посмотрел куда-то сквозь окно, явно поражённый одним из воспоминаний.        Андерсон нахмурила брови, про себя отметив, что Кэмероном вроде как являлся тот рыжеволосый тип, который вечно таскался с компанией его брата. Судя по всему именно его постельное бельё она смяла.        — Была бы моя воля, я бы и вовсе перевернул его кровать к чёртовой матери, — сквозь зубы процедил Далтон.        Кулаки его сжались, костяшки побелели, а брови нахмурились. Предательство Кэмерона больно ударило по струнам ярости Чарльза. Другом он его вряд ли считал, всё же вечное стремление к тому, чтобы просто обезопасить самого себя, неприятно чесало его нервы где-то в грудной клетке. Но никогда бы он не смог подумать, что тот сможет переступить через собственные убеждения, если таковые у него и вовсе были. Чарли не жалел, что ударил Ричарда. И кулак его ещё «помнил» тот прекрасный момент, когда он наконец смог дорваться до вечно ограниченого в рамках традиций Кемерона.        — Так воля и так твоя, Чарли, вопрос лишь в том — зачем? — Джулия покачала головой.        — Ньюванда, — вполне серьёзным тоном поправил Андерсон юноша, как только та закончила своё предложение.        Девушка нахмурилась от неясности происходящего и наклонила голову, вопрошая, о чём же говорил её собеседник.        — Ньюванда — моё новое имя, — зачарованно сказал тот, ухмыльнувшись и подняв брови.        — New Wonder. Интересный выбор, в твоём стиле, — выдохнула Джулия.        — Имеешь что-то против? — шутливо насупился Далтон, кивнув головой.        — Вовсе нет. Просто отмечаю, что тебе оно подходит, — саркастически ухмыльнулась девушка, смотря в глаза «новому чуду».        — Что ты имеешь под этим в виду? — прищурился Чарли.        — Я имею в виду ровно то, что и сказала, — пожала плечами Андерсон.        Ньюванда лишь одарил её ребяческим взглядом. Обстановка между двумя стала игривой, расслабленной, это можно было почувствовать лёгкими, ведь воздух словно наполнился пряностью и лёгкостью, обдавая щеки тёплым ветром и украшая их румянцем. Чарльз не мог отделаться от неописуемого чувства в груди, что разливалось по всему его телу: руки его и ноги онемели, словно он погружался в сон, но сердце стучало чуть быстрее обычного. Он не мог не отметить, что улыбается как дурак из-за возможно не самой смешной ситуации. И пускай улыбаться — дело для Чарли привычное, эту улыбку он не смог бы снять со своего лица сейчас даже если бы захотел, это бы лишь пуще рассмешило его.        Джулия резко встала с кровати, что принадлежала не самой приятной для Далтона персоны, и подошла к той, что была напротив. Она раскрыла сумку, что была полна вещей юноши, и обратила свой взгляд к нему.        — Ты уже собрал все вещи? — вопросительно посмотрела она на Чарли.        — Можно и так сказать, осталось пару мелочей, — он почесал голову и устало потянулся.        Андерсон вздохнула и снова села на кровать, но теперь уже рядом с Ньювандой. Их колени соприкоснулись, и Джулия пропустила пару ударов сердца, но ногу не отдёрнула. И прекрасное мгновенье прикосновения залило её лицо алой краской и перехватило тяжёлое дыхание. Чувство своё она прекрасно осознавала, но принимать их причину она пока что не спешила, сгорая от огня, что бушевал где-то за рёбрами, повышая температуру её тела, от чего обжигающе пылали её щёки.        Прикосновение, пускай секундное, может говорить больше чем целая тирада, целые стихи, целые книги. И человеку не суждено понять этого, пока он прикосновения этого не ощутит. Многие сочтут это циничным и поверхностным, ведь прикосновение по сути происходит чисто физически, это лишь взаимодействие двух оболочек, двух тел. Но порой, через пальцы, руки, губы или, чёрт возьми, колени можно прочувствовать и душу человека. И в этот самый хрупкий момент человек может вложить больше, чем автор в самый чувственный и искренний роман, что кропотливо создавал десятилетиями. Но будут эти стеклянные души известны и понятны лишь тем двоим, что смогли открыть дверь в сердца друг друга, стирая разницу между осязаемой плотью и неосязаемой душой.        Чарли, одурманенный виски, по-контрастному тёплым воздухом и близостью с девушкой, тоже придвинулся чуть ближе к Джулии и наклонил свою голову к её шее. Андерсон не ожидала подобного движения, она заметно напряглась и задержала дыхание, ведь дышать было слишком трудно и больно в некоторой степени. Она чувствовала что-то среднее между лёгкостью и тяжестью в нижней части тела, ей казалось, что её щеки становятся горячими, словно после ошпаривающего душа, что по идее должен расслаблять, но сейчас Джулия крепко сжала ладонью покрывало.        Далтон не говоря не слова поднял свою голову чуть выше, так чтобы губы двух сидящих оказались в непосредственной близости, но между собой не соприкасались. И пускай между ними было не больше сантиметра, тяжёлый воздух в оставленном нарочно пространстве, казалось имеет свойство расширятся. Ведь сейчас даже сантиметр, даже миллиметр становился километровой преградой, что расстояние казалось им болезненной пыткой. Чарли всё это прекрасно понял, и без всяких слов, которые возможно сейчас были и нужны, прильнул своими губами к губам девушки. Поцелуй медленный, размеренный и тёплый вызывал трепет в груди. Все остальные части тела сейчас словно онемели, и Джулия не могла и почувствовать кончики своих пальцев, которые бессознательно отпустили шершавую поверхность покрывала.        Чарли на секунду отстранился от Андерсон, полуприкрытыми глазами томно рассматривая её лицо, в основном только что поцелованные губы, на которых ещё осталось липкий тёплый след. А в следующее мгновение снова поцеловал её, на этот раз чуть углубляя поцелуй, делая его более чувственным, но темпа не прибавил, желая растянуть этот момент так, чтобы запомнить его детали. Цветочный парфюм девушки проникал в его ноздри, а затем и в лёгкие, оставляя на них более яркий след, чем никотин, въедаясь не только в их стенки, но и в память и разум Чарли. Он протянул руку к затылку девушки и начал легко перебирать её волосы пальцами.        Казалось, что во всём мире сейчас стояла тишина, в здании общежития так точно, ведь единственное, что сейчас могла слышать Джулия это звуки причмокиваний, что разливались тяжестью в животе и груди, переливаясь на губы, оставляя приятное влажное чувство. Она чуть плотнее сжала колени и наклонилась телом в сторону Чарли.        Они забывшись в своих чувствах, совершенно не помнили сейчас всю тяжесть душевных страданий, не помнили и другие проблемы, которые сейчас казались абсолютно неважными. Полностью посвящаю свой разум и сердце друг другу, они растворялись в объятиях, считая приоритетом секундные прикосновения, стараясь отдаться им полностью и со всей чувственностью. Чарли мог чуть отстранятся от лица Джулии, лишь для того, чтобы спустя мгновение впиться в её губы с пущей жадностью.