Музыкальная шкатулка

Смятые простыни, тяжёлое дыхание, дрожащие ресницы… Отсветы ночных огней перебегают с потолка на стену и ещё ниже, затапливая постель всполохами оранжевого, заставляя легкую испарину на смуглой коже маслянисто искриться.Сдерживаемый стон медленно просачивается сквозь стиснутые зубы, чтобы рассеяться в тишине комнаты, пятная или, наоборот, украшая её темноту. Прохладные пальцы скользят вдоль позвоночника, словно нащупывая невидимую тропу, по которой вслед за ними двигается горячий язык, соединяя солёные капли во влажную дорожку. Невесомые касания, которые ощущаются хаотично — на шее, между лопаток, внизу живота, — даже поцелуями не назовёшь, скорее изощрённым способом помотать нервы, доводя до точки кипения. С закрытыми глазами это легко было бы принять за ненавистную щекотку, если бы на смену нежным губам не приходили грубые пальцы, едва не до синяков стискивающие плечи и бёдра, повышая и повышая градус чувствительности. Поцелуи становятся всё требовательнее, объятия — всё жарче. Просто касаться друг друга кожей становится ничтожно мало, хочется каждой клеточкой чувствовать партнера. Проникать и впускать. Чтобы двое были одно и ничего более не существовало. И именно в этот момент, в паре шагов от кульминации, всё замедляется и сходит на нет. Мгновение назад острые, ощущения словно тонут в ватном одеяле, оставляя после себя сосущее чувство пустоты. Неутолённое желание превращается в гложущего изнутри червячка, а затем и вовсе в змею, которая выталкивает из груди болезненный стон и вынуждает возмущённо распахнуть глаза… Чтобы увидеть пустой номер мотеля где-то в самом сердце Штатов и выругаться сквозь зубы, ощущая, как присутствие родного человека растворяется вместе с остатками влажного сна. Растворяется, не трогая рождённого собою желания, до дрожи скручивающего всё внутри и заставляющего пылать, разгоняя по венам жидкое пламя. Под закрытыми веками строчки календаря текут арабской вязью по гладкой коже фантома, отмеряя срок до его воплощения в реальность. Левая рука скользит под одеяло, чтобы ослабить незримые путы, выгибающие сейчас едва ли не дугой тело, тоскующее по привычной ласке. И снова смятые простыни, тяжёлое дыхание, дрожащие ресницы…